Мы никогда не бываем столь уязвимы, как это бывает, когда доверяем кому-то, но, как это ни парадоксально, если мы не можем доверять, мы не можем найти любовь или радость.
Уолтер Андерсон
Траун осторожно освободил связанное веревками обмякшее тело Мэрис от подвеса. От пережитых эмоций девушке было тяжело соображать. Она почувствовала, как нежные руки чисса бережно опускают ее на пол - к нему на колени. Легкое головокружение, вызванное приливом крови в мозг в результате подвешения вниз головой, действовало, как наркотик. Ее голова, покоившаяся на локтевом изгибе чисса, медленно повернулась, а глаза вновь страстно желали встретиться с его пылающим взором. Траун повернулся к ней и мимолетно улыбнулся. Его пальцы принялись распутывать обвязку на затекших лодыжках. Погрузившись в эмоциональную медитацию, Мэрис и не заметила, как ее тело одеревенело, словно окаменелый ствол дерева-великана с Кашиика. Освободив голени и бедра от пут, Траун стал аккуратно массировать мышцы ног, приводя их обратно в тонус. Фераси блаженно застонала. — Вам больно? — с нотками тревоги в голосе спросил он, заботливо разглядывая ее лицо. — Нет, — прошептала Мэрис, ласково потершись щекой о сильное плечо. — То, что вы делаете, очень приятно… Продолжив тихонько стонать в такт его массирующим движениям, Мэрис немного приоткрыла рот, часто дыша и наслаждаясь процессом. Эстетично наклонив голову Траун вслушивался в каждый ее звук. — Люди так необычно выражают позитивные эмоции… — проявляя поистине исследовательский интерес, произнес он, задумчиво добавив. — Удивительно, путы из сorchorus (1) оставили эстетичный рисунок на вашей коже, Марис. С этими словами он трепетно прикоснулся к следу от веревки на ее голени, словно боясь повредить хрупкое бесценное произведение искусства. — Разве на коже чиссов не остаются следы от веревок после кхим… кхэм…? — Khimbaekae, — мягко поправил ее Миттʼрауʼнуруодо. — Нет, такого у нас не наблюдается. — Что такое сorchorus? — спросила Фераси. — Сorchorus - это крупный кустистый лишайник, растущий на поверхности крупных ледников родной планеты чиссов — Ксиллы. Из внутреннего слоя, сложенного переплетением гиф гриба, делают веревки для искусства, которое вы сегодня изучили, — чувствуя интерес человеческой девушки, спокойно рассказывал Траун. Руки его тем временем расплели веревки, стянувшие живот, а потом грудную клетку. Почувствовав непривычную свободу, Фераси шумно вздохнула полной грудью. Прохладный воздух с силой ворвался в легкие, питая их живительным кислородом. Нежные пальцы Трауна тем временем плавными волнообразными движениями разминали мышцы живота, наливая пока еще непослушное тело приятным теплом. Осталось освободить лишь связанные за спиной руки. Траун не спешил этого делать и любовно провел ладонями по всей длине зафиксированных плеч. — Есть ли в вашей Республике расы, практикующие похожее искусство? — спросил он. — Ох, не могу сказать, насколько похожее, — отозвалась Мэрис, — но в кантинах мне часто приходилось слышать о хаттовском увлечении БДСМ, когда жертву стягивают кожаными ремнями и делают с ней все, что хотят. А еще говорили, будто мандалорские воины используют грубое связывание колючими металлическими веревками в качестве метода пыток. В обоих случаях пленник, должно быть, испытывает дикую боль и унижение. Она подняла глаза и увидела, что Траун пристально и немного недоверчиво смотел на нее. — В вашей Республике разрешено такое… варварство? — осторожно спросил он. — Я… не знаю, — честно призналась девушка. — Траун? Брови чисса едва заметно поднялись. — Что вы чувствуете, когда обвязываете подчиняемого путами? Власть над ним? Губы Миттʼрауʼнуруодо участливо изогнулись в снисходительной улыбке. Он легонько провел пальцами по подбородку девушки и коснулся подушечками ее губ. — Ответственность, — серьезно ответил он. — Ответственность за жизнь партнера. И уважение к нему. Как будто опасаясь раскрывать свои чувства дальше, Траун бережно перевернул тело Фераси, и она уперлась грудью в его галантно подставленное бедро. Путы на руках стали постепенно ослабевать под напором искусно расплетающих их пальцев. Мэрис с трудом переваривала только что сказанное. И правда, находясь во власти синекожего экзота, она чувствовала поддержку и участие. Никаких попыток подавить волю. Никакого унижения. Лишь тонкое манипулирование эмоциями. Чего стоило то блестящее избавление от страха путем соединения дыханий! Не в первый раз за такое недолгое знакомство с Трауном, Фераси поразилась его чуткости и великодушию. Вместе с тем сейчас она почувствовала его ранимость, тщательно скрываемую под маской невозмутимости. Согнув ноги в коленях, Миттʼрауʼнуруодо подтянул к ним тело девушки. Снова упершись затылком в грудь чисса, Мэрис заворожено наблюдала, как он обхватывает прохладными ладонями ее непослушные затекшие пальцы и разминает застывшие запястья. Затем он осторожно поднес их к своим губам и стал греть дыханием, как будто они находились не в теплом отсеке «Реющего ястреба», а в холодной пещере замерзшей планеты Хот. Заледеневшие от поступления ограниченного количества крови пальцы постепенно оттаивали под напором искусных манипуляций. — Вам нужно отдохнуть, — мягко заметил Траун, — первый раз всегда забирает много сил. Вам следует поспать. Мэрис доверчиво кивнула в ответ, и чисс бережно перенес ее на длинный, изогнутый диван, обращенный к иллюминатору. — Траун, вы… поможете мне? — с надеждой спросила она, опасаясь завершить начатый вопрос. — Всенепременно, — вновь прочитав ее мысли, с готовностью ответил Траун. Он осторожно лег рядом и аккуратно положил ее сверху. Мэрис уткнулась в его грудь, наслаждаясь телесным контактом. — Дышите глубже, — с нескрываемой нежностью прошептал Миттʼрауʼнуруодо, — дышите со мной. Пару секунд спустя дыхания обоих существ слились в едино целое. Еще через некоторое время Мэрис провалилась в зовущую бездну глубокого сна.