Радиоволны летят в мёртвую пустоту... Молчит земля, молчит и небо.
«Изобретения профессора Вагнера», А. Р. Беляев
Мэрис присела на кровать и обхватила голову руками. Они улетают. Покидают границы Доминации. Рак все уши прожужжал этой счастливой новостью. Он получил обещанные драгоценные безделушки и жаждет теперь продать их знакомым дельцам на черном рынке Нал Хатта — сорвать большой куш и расплатиться выручкой с хаттшой Дриксо за задержку доставки огнекристаллов. Жорж сам не свой от радости, он покидает их команду — нашел себе иное применение. Зачем? Почему? Выяснить так и не удалось. Сквозь предвкушающе-счастливую улыбку на его лице то и дело мелькали проблески грусти. Не умеет он лгать! И жизнерадостную маску носить не в состоянии. Случилось что-то страшное. Мэрис чувствовала это. Где Жорж и Миттʼрауʼнуруодо пропадали? С чем столкнулись? Так много вопросов, что и задать их некому. Все вроде бы счастливы. Конец затянувшегося приключения близок. Рак получил, что хотел, Жорж нашел иное применение своим талантам, а что же делать ей? Так и остаться контрабандисткой, всю жизнь бегающей от собственной тени, или есть иной путь? Спросить совета она могла лишь у одного существа.***
Медитативную тишину нарушил робкий стук в дверь. Веки медленно раскрылись, являя полумраку гротескный алый взор, тело напряглось, и легкая улыбка коснулась губ. Тяжелые размышления о смерти Митт’рас’сафиса плавно отодвинулись на второй план. Мэрис. Миттʼрауʼнуруодо элегантно поднялся на ноги и одернул черный китель. Последние несколько часов он провел в медитативной позе, пытаясь привести мысли в порядок, — даже для такого самодостаточного существа как он, гибель тысяч невинных жизней, в том числе и кончина брата, — жестокий удар. Чиссы никогда не выражали скорбь публично, предпочитая бороться с внутренней болью в одиночку. Вот и Траун скрылся ото всех в своей каюте, пряча внутри себя разъедающую душу скорбь. Автоматическая дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге в нерешительности застыл силуэт человеческой женщины. Мэрис пробормотала извинения, забавно коверкая чеунх, но произнося слова столь искренне, что Траун подивился столь странному сочетанию робости и решительности. Повинуясь привитой с ранних лет вежливости, он приглашающе вытянул руку, позволяя девушке войти. Пожалуй, ее в нынешней ситуации он был рад видеть как никого другого. Отодвинув кресло, он внимательно наблюдал, как Мэрис, сжимая пальцы рук в замок, присела на самый его краешек, ссутулилась и опустила голову. Похожим образом вел себя и Кар’дас, когда не знал, как начать разговор. Отлучившись на несколько минут, Траун вернулся с двумя термокружками белого чая, того самого, которым угощал девушку после бондажного танца. Душистый напиток не только бодрил, но и был способен отрезвить разум, разливая по телу живительное тепло. — Спасибо, — тихо пробормотала Мэрис, принимая из его рук кружку, и подняла голову. Ее красивые голубые глаза необычно мерцали в тусклом неоновом освещении. Казалось, вот-вот, и блеск жизни, жажда справедливости и невероятная эмоциональность навсегда потухнут в них. Мэрис словно боялась чего-то. Оттого и пришла к нему просить поддержки и утешения. Боится улетать, догадался Траун, представив на миг, как затягивает удавку на шее Дубрака Кеннто. Как бесцеремонно этот человеческий мужчина обращается с ней, Траун мог наблюдать почти каждый день. Для этого не нужно было даже включать голокамеру в их каюте. — Госпожа Фераси, — подчеркнуто вежливо обратился он, и девушка вздрогнула, явно уловив в его голосе искусственную отчуждённость. — Вас что-то тревожит? Сделав небольшой глоток из кружки, девушка уставилась в нее, будто пытаясь найти в полупрозрачной жидкости нужную реплику. Позволив себе улыбнуться уголками губ, Траун протянул было к ней руку, про себя переформулировав по-чисски чопорную фразу на более мягкую — ту, которую в действительности хотел сказать: «Марис, я так рад видеть вас здесь. Ваше присутствие успокаивает и придает сил. Марис… вы — удивительный человек…» — Синдик Митʼрауʼнурудо, — найдя в себе силы для ответа, тихо произнесла девушка. — Могу я просить вас?.. «Мой маленький человечек» — так называл он Мэрис про себя, и теперь ему захотелось произнести милое прозвище вслух, чтобы успокоить ее, развеять страхи и защитить. — Я внимательно вас слушаю, — ответил он все тем же нейтральным полуофициальным тоном. — Я бы хотела… — она глубоко вдохнула и выдохнула, явно пытаясь перебороть себя. — Ох… Рак получил свои безделушки, а Жорж, похоже, нашел нового работодателя. Оба они получили свое. А я… — она запнулась, но тут же взяла себя в руки и с мольбой взглянула в сияющие алым глаза. — Могу ли я остаться в Доминации? Веки чисса медленно сощурились. Две алые щелочки гротескно засияли в полутьме, заставив человеческую девушку вздрогнуть и испуганно вжаться в спинку кресла. О ксенофобии чиссов Мэрис знала не понаслышке и почему-то восприняла удивление Трауна за презрение или даже агрессию. — Простите, — прошептала она и дрожащими руками сжала кружку так, что побелели костяшки пальцев. Нервничает. Боится. Боится получить неизбежный отказ. — Вам не за что извиняться, госпожа Фераси, — ровным тоном отозвался Траун и коснулся изящными пальцами густых темно-русых локонов. — Почему вы не хотите вернуться? Отложив полупустую термокружку на стол, Мэрис сбивчиво начала рассказывать, не заметив, как переступила грань формального разговора: — Понимаете, Траун, Республике такие, как я, не нужны. Годы тяжелого обучения, получение образования, а потом… я оказалась перед жестоким выбором — убиваться на никому не нужной работе за пару сотен кредитов в месяц и едва сводить концы с концами, или… пойти по опасной дорожке и стать контрабандисткой. Рисковать жизнью, общаться с криминальными слоями общества, но иметь хоть какой-никакой приличный достаток. Я не могу так! Я больше не хочу такой жизни! — Вы — идеалистка, Марис. Это очень редкое качество, — вежливо прокомментировал Траун, практически ощущая внутреннюю боль собеседницы и удивляясь, почему она решила выговориться ему — совершенно чужому для нее существу. — Я могу быть полезна Доминации, — в ее взгляде зажглись фанатичные огоньки, будто Мэрис цеплялась за последнюю спасительную соломинку. — Я знаю сай-бисти и еще десяток торговых языков. Я бы помогла наладить торговые отношения с планетами Диких Пространств или даже мирами Внешнего Кольца. Я бы смогла обучать чиссов нашему языку и… — Марис, — мягко перебил ее Траун, бережно заключив ее ладони в свои. — Вы не можете остаться в Доминации. Вы видели только ее внешнюю обертку, но абсолютно не представляете, что это за государство и какие пороки скрыты внутри него. — Но… — Нет, Марис, — чуть более жестко произнес он. Нельзя давать ей надежду. Доминация никогда не примет инородца. — Это невозможно. Вы не представляете, о чем просите. Девушка с мольбой в глазах посмотрела на чисса. Он чувствовал ее симпатию к себе, ее нежность и желание, а также боль от предстоящей разлуки. Мэрис хотела остаться рядом с ним, жаждала быть рядом. В ней словно отразилось его стремление быть с ней. Он не хотел отпускать. Но раскрыть свои чувства сейчас - значит навсегда разбить ей сердце, наполнив его ложной надеждой. Так просто! Это ведь так просто! Достать веревки, прямо сейчас взять и стянуть их на ее запястьях, связать это красивое тело и подвесить на крючьях, пустив затем в головокружительное вращение. Затем аккуратно запрокинуть ее голову назад и, обнажив шею, прикусить зубами тонкую беззащитную кожу, провести языком по подбородку и трахее, спускаясь все ниже и ниже, гладить и ласкать ее, как чисскую женщину, — ей понравится, он точно знал это. А потом, освободив от веревок, долго и трепетно изучать ее тело, сравнивая со своим, и обучаясь прикосновениям по-человечески… Он смог бы подарить ей нежность и ласку. Мэрис — хороший учитель. От нее он узнал больше о людях, чем от пугливого Кар’даса и подозрительного Кеннто. — Я… поняла, — в ее голосе звучала едва скрываемая обида, а натянутая улыбка неестественно смотрелась на побледневшем лице. — Спасибо вам за все, Траун. Вы много сделали для ме... для нас... Для Жоржа и меня. Резким движением она поднялась и направилась к двери, словно боясь раскрыться дальше. — Марис. Снова этот акцент! Девушка застыла и медленно повернулась, явно не ожидая оклика. Он плавно поднялся, бесшумно приблизился к ней и, грациозно склонив голову, протянул моток веревки. — Возьмите. Мэрис запрокинула голову, посмотрев на него снизу-вверх, и во взгляде этом, полном боли и обиды, проскользнуло что-то необычное — доброе, нежное и потрясающе красивое. Что-то, чего Траун не мог осознать, не понимал. «Маленький человечек», — пронеслось вдруг в голове. Мэрис улыбнулась тепло и искренне, будто прочитав его мысли, и аккуратно сомкнула пальцы на мотке веревки, завязанном искусным узлом, с благодарностью принимая подарок. — Я буду скучать, — прошептала она, прижимая моток веревки к себе. — Я буду вспоминать о вас, — произнес он, прикоснувшись пальцами к пылающей румянцем щеке. Неожиданно Мэрис подалась вперед и крепко обняла его, прижимаясь щекой к черному кителю. Он аккуратно положил ладони на ее лопатки, по-дружески прижав к себе, и закрыл глаза, пытаясь отпечатать в памяти ощущение мягкого тепла ее тела, тонкого запаха кожи, прерывистого дыхания и немного учащенного сердцебиения. Время будто остановилось, давая возможность чиссу и человеку насладиться последними мгновениями бессловесного диалога. Отпускать это существо не хотелось. Он желал следовать за ней, желал защищать ее и быть опорой. Она ведь такая хрупкая и… такая смелая. Прижимая девушку к себе, он вспомнил долгие вечерние разговоры один на один, ее способность к обучению и умение обучать. Теперь он знает ее язык и когда-нибудь сможет прийти в ее мир, чтобы вновь отыскать и прижать к себе, туго переплетя жесткими путами не только их тела, но и судьбы. Мэрис не может остаться. Доминация — не место для нее, как и для него. После катастрофы «Сверхдальнего перелета», прямого нарушения доктрины ненападения и гибели синдика Восьмой Правящей Семьи Митт’рас’сафиса Траун сам не знал, что ожидает его в ближайшем будущем. Каким бы оно ни было, он всегда будет помнить яркие лучи гиперпространства и связанную человеческую женщину, подарившую его холодной душе частичку тепла, которое он пронесет сквозь световые лета и бесконечные парсеки безвоздушного пространства. — До свидания, Траун, — прозвучал в ушах ее приятный, чуть дрожащий голос, и объятья исчезли, подобно растопленному утренними лучами солнца инею. Перед алым взором военный трибунал. Жестокая реальность, навалившаяся мертвым грузом после финальных титров волшебной сказки, отрезвляет, словно пощечина. Суровый даже по меркам чиссов приговор — ссылка. Неотвратимые последствия, предугадать которые не смог даже он. Но есть возможность исправить. Начать все сначала. Распорядиться судьбой по-иному. Торжествующая улыбка мелькнула на его лице, когда сквозь густой полог девственного леса просочился режущий слух звук небольшого космического корабля. Марис. Маленький человечек. Я найду вас...