Любовь или Свобода 3: Второй шанс

       Эл издал еле слышный стон, делая дрожащими ногами ещё несколько шагов назад. Мотоцикл на секунду взревел и полностью затих. Странный мужчина остался на месте. Он не достал оружие, но внимательно следил за Блеком.        Зрение парня постепенно возвращалось в норму, несмотря на дичайший страх и панику. А может, и не в норму, просто темнело в глазах от ужаса. К горлу подступила тошнота. Его сейчас убьют? Тогда почему незнакомец ничего не делает? Дразнится? Играет с жертвой? В случайность происходящего верилось с трудом.        Собрав всю волю в кулак, Элу удалось вернуть контроль над телом. Может, это окажется последним глупым поступком в его жизни, но просто стоять нет смысла.        Блек, резко развернувшись, бросился бежать. Не оглядываясь, не надеясь, что его отпустят, не смотря под ноги, спотыкаясь, врезаясь в деревья, ожидая, что вот-вот настигнут, он продолжал мчаться со всех ног без остановок, пока не зацепился ступнёй за раздвоенное дерево, половина которого росла очень низко, параллельно земле. Вскрикнув от неожиданности, Эл свалился в траву. И без того повреждённое запястье некрасиво изогнулось с громким хлопком. Его прожгла острая боль, но Эл не обратил на неё внимания, быстро переворачиваясь на спину. Он боялся ещё пошевелиться, боялся даже дышать, но не мог отдышаться. Кашель рвался наружу. Он даже глазами двигал с осторожностью, высматривая мужчину. Зрение то улучшалось, то снова возвращалось в обычное состояние.        Юноша пролежал так несколько минут, прежде чем рискнул приподняться. Вокруг никого. Кажется, за ним никто не гнался. Дрожа и морщась от боли в руке, он настороженно встал, нервно озираясь по сторонам. Даже не рассматривая вариант вернуться за мотоциклом, Блек, прихрамывая, поспешил дальше.        Разум всё ещё отказывался работать. Единственное, что юноша сейчас понимал — он бежал в нужном направлении. До дома Лога осталось меньше половины. Ещё немного, и он будет в безопасности. Парень вновь прибавил скорости. Наверное, последний раз Эл столько бегал в военной академии.        В дом он ворвался, не обращая внимания на охрану, покосившуюся на него с подозрением, с силой захлопнув за собой парадную дверь. Только здесь Эл потихоньку начал приходить в себя. Кожу на ноге саднило. Вероятно, ободрал, пока падал. Боль в запястье беспокоила сильнее.        «Неужели перелом? — Эл здоровой рукой вытер пот со лба. — Юрхайя раздери!»        Продолжая глотать воздух, Блек попробовал пошевелить кистью и застонал. Нестерпимо больно. Не хотелось даже думать о том, чтобы завтра явиться на работу с опозданием, к тому же, в твёрдом корсете на руке. Он сразу же потеряет едва завоёванное уважение коллег. Большинство из них с неодобрением относились к молодёжной тяге к риску. Некоторые и так постоянно делали Элу замечания по поводу мотоцикла, наверное, решат, что он грохнулся с него.        Увы, пусть эльсодская медицина одна из самых развитых, без операции, кости будут заживать недели две. А если с ней, то не меньше трёх дней, в лучшем случае.        «Я попал…» — парень снова застонал, скривившись.        — Эл? — из прохода, ведущего в тренажёрный зал, показался Памир. На его плече висело сухое полотенце. — Только я залез на тренажёр, хотел позаниматься, поскольку заснуть не мог, ты тут дверьми разгромыхался, да так, что я чуть не слетел от неожиданности. Что случилось?        — Не знаю, — прошептал бледный Эл. — Я сломал мотоцикл… потом руку… А теперь, кажется, что всю жизнь…        — Так, давай по порядку, и с подробностями, — нахмурился Лог. — Что с мотоциклом?        — Он забарахлил. Пришлось спуститься на землю.        — И всего-то? Я неплохо разбираюсь в механике. Или могу пригласить любого мастера. Где он?        — Там… — слабым голосом пробормотал Блек, ткнув себе за плечо.        — Где? — не понял Памир.        — Там… — Эл побледнел ещё сильнее, широко распахнув глаза. Он только начал понимать с кем столкнулся. — Там… был Пума!        — Пума? — переспросил Лог, удивляясь ещё больше. — Это земной лев, что ли?        Блек отрицательно покачал головой.        — Ну как же, такой большой, жёлтый, я видел в детстве. На Эльсод зоопарк приезжал. Там многих животных показывали, в том числе львов…        — Нет, не животное. Охотник, — Эл, забывшись, двинул запястьем и вновь застонал от боли.        Брови Памира поползли вверх.        — Охотник? Тот самый?        — Наверное. Я не уверен, — Блек бережно баюкал повреждённую руку, периодически морщась. — На меня напал мужчина в сером плаще и скрытым лицом. Тот же, что помог убить моих друзей… — Эл спохватился, возможно, не стоит рассказывать Логу все ужасы, а то ещё испугается. — Я хочу сказать, описание подходит под Пуму, он же прячет лицо…        — Я слышал, что совет привлёк самого опасного наёмника для борьбы с экстремистами, но не считал новость правдой. Репутация у Охотника такая, что никого бы уже в живых не осталось.        — Я тоже думал, врут, — юноша ещё раз охнул, стараясь не шевелить запястьем.        — Ну-ка, дай сюда руку, — приказал Памир, которому надоели стоны.        — Даже не хочу думать, как появлюсь завтра на работе, — пребывавший в шоке Блек даже не заметил, как подчинился.        — Почему? — Лог бесцеремонно ухватил Эла за запястье и повертел им, игнорируя раздавшийся вопль. — Потише, пожалуйста, ты мешаешь.        Блек взвизгнул ещё громче. Ничего не понимая и выражаясь грязными ругательствами, он попытался вырваться, но освободиться из, на удивление, железной хватки Памира оказалось не просто. К тому же, от боли юношу согнуло пополам, в ушах загудело.        — Не будь неженкой, — Лог очень тщательно ощупывал кость и мышцы.        — Стей, что же ты творишь?! — прошипел сквозь проступившие слёзы Блек, когда стало немного легче.        Памир перестал двигать им, только точечно аккуратно надавливал.        — Так почему тебя волнует завтра? — повторил вопрос граф.        — Может, ты уже перестанешь делать мне больно?! Потому что в совете никто не оценит сломавшего руку сотрудника. Даже думать не хочу, как буду выглядеть в корсете.        — Тогда не думай, — Памир разжал пальцы, и юноша получил свободу. — Перелома нет. Только маленькая трещина. Меня больше волнуют связки. Похоже на разрыв.        Эл, не веря своим ушам, вылупился на Памира. Это что сейчас было? Профессиональный осмотр анатома с постановкой диагноза?        — Ну что ты на меня так смотришь? Я всё-таки учился когда-то, причём был лучшим в институте.        — Чего?! — Блек прихрамывая отшатнулся. — Ты не говорил, что был лучшим!        — Так… — строгий, повелительный голос графа никак не увязывался с ленивой интонацией, к которой привык Эл. — А с ногой что?        — Ничего. Упал.        — Иди-ка за мной, — Памир направился вглубь дома, мимо оранжереи.        — Куда?! — Эл понял, что опасается нового Памира.        — Перевяжу тебя, неженка, — усмехнулся граф. — И ногу заодно посмотрю. Чтобы ты, хромая, не появился в своём совете.        Заинтересованный Блек не спеша направился за Логом. Тот привёл его к наглухо запечатанным тяжёлым дверям, которые открылись по голосу графа. За ними оказалась прохладная комната. Она начиналась с книжных полок, забитых до предела. Посередине стоял широкий диван, а противоположную стену и пространство около неё отгораживала прозрачная стеклянная перегородка.        По обе стороны от перегородки расположились длинные столы. Но тот, что находился ближе к Элу, был завален бумагами, с чертежами и формулами, а по другую сторону стекла загромождён разнообразной посудой, колбами, горелками и прочими научными атрибутами, названия которых Блек никогда не слышал. Кажется, половина из них создана не эльсами.        — А это не твоя лаборатория, в которую мне нельзя заходить? — уточнил юноша.        — Со мной можно.        Поскольку Блек застыл на пороге, Памир сам его протолкнул во внутрь и усадил на диван.        — Потерпи, сейчас по-нормальному просканирую запястье.        Эл зашипел от острого неприятного ощущения, когда Лог обмотал его травмированную руку жёсткой холодной лентой с гибким экраном по всей длине и несколькими кнопками. Мгновение спустя странный прибор издал низкий, гудящий звук, сдавил кожу, а поверх себя показал совершенно непонятные Элу изображения.        Тонкие брови Лога сдвинулись к переносице. Он нажатием пары кнопок вывел изображение на голографический экран. Судя по всему, граф, в отличие от юноши, разбирался в тёмной картинке без труда.        — Как я и думал, — подвёл итог он. — Трещина и разорванные связки. Ничего, до завтра заживёт.        — Это кость-то заживёт? — Эл не разделял оптимистического заявления.        — Сейчас увидишь, — Лог подошёл к сплошной тёмно-серой стене, прислонил ладонь к полусфере, которую Блек поначалу принял за безвкусное украшение, и стена без единого звука раздвинулась. Повеяло холодом. Внутри оказалась куча контейнеров и склянок разных размеров. Порывшись, Памир выбрал нужные ему и разложил их на диване, рядом с Элом.        Юноша с тревогой наблюдал за его действиями. Последние воспоминания о визите к анатомам из лаборатории совета не обнадёживали. Лечение даже небольших ран показалось парню слишком болезненным. Серьёзных травм ему получать ещё не приходилось. Неудивительно, что зрелище, как синяя россыпь, при соприкосновении с тёмным небольшим цилиндром, начала преобразовываться в длинную острую синюю иглу, доверия не внушало.        — Сначала займёмся связками, — Лог зажал между пальцами основание цилиндра, поднося подготовленную иглу к Блеку.        — Ты чего собираешься делать?! Она же огромная! Ты меня насквозь проткнёшь! — Эл не собирался забывать про феноменальную неуклюжесть графа. Даже отполз к краю дивана, вжавшись в его мягкий бок.        — Не дёргайся, тогда не проткну.        Памир безжалостно схватил его за локоть, нависая над парнем, попутно перекрывая пути к отступлению. Несчастный юноша невольно вскрикнул. Он попробовал воспротивиться, но борьба отозвалась только очередной болью в руке.        — Отпусти, я обойдусь, — предпринял он последнюю попытку, но под стальным блеском синих глаз почувствовал себя, словно в железных тисках, и сдался.        Как только сопротивление прекратилось, Лог, не отвлекаясь на комментарии, активировал трансформацию сканера, и тот частично раздвинулся в указанных местах, открывая доступ к телу.        — Я нанесу синюю россыпь на повреждённые связки. Постарайся не кричать.        — Что?!        Эл не успел дёрнуться. Лог твёрдой рукой ввёл иглу в его тело, внимательно следя за её направлением по голографическому экрану.        «Вроде не так ужасно…» — Блек напряжённо смотрел на мужчину, опасаясь, как бы тот не сделал хуже.        Впрочем, через мгновение Эл понял, что терпимо ему было, только пока Памир искал разрыв. Стоило графу начать наносить лекарство, в глазах у юноши полыхнуло. Стало ясно, что он не о том волновался. Не кричать? Блек не кричал, он орал, вопил, нечленораздельно ругался, припоминая даже никогда не используемый мат земного языка. Руку изнутри жгло, будто её кислотой накачивали. Он попытался вырваться, но Памир держал крепко.        — Тихо, тихо, передохни минутку, — Лог вынул иглу.        Затуманенным взором Эл увидел, что она уменьшилась ровно наполовину.        — Ещё немного, и связка срастётся.        — Пусть лучше и дальше остаётся порванной, — простонал юноша охрипшим голосом.        — Ты хочешь завтра пойти на работу в нормальном виде? — жёстко напомнил ему граф, и, дождавшись унылого кивка, опять ввёл иглу, уже в другом месте.        Второй раз пережить пытку оказалось легче. То ли потому что Эл знал чего ожидать, то ли благодаря пониманию, ради чего эта жертва, но сейчас ругательства стали сдержаннее, да и вопли тише. С трудом фокусируя взгляд, юноша смотрел, как игла постепенно уменьшается, а цилиндр приближается к его телу, пока не ощутил прикосновение к коже.        — Всё, — граф убрал пыточное приспособление обратно в контейнер. Ещё раз просканировал руку, убедившись, что волокна срослись, и снял сканер.        Измученный Блек с надеждой подался вперёд, желая слезть с дивана, но Памир его остановил.        — Не спеши. Всё — имелось в виду, мы закончили со связками.        Эл обречённо посмотрел на своего мучителя. Что он ещё придумал?        — Памир, — устало выдохнул парень, — ты же не собираешься вскрывать мне руку?        — Разумеется, нет, у меня есть кое-что поэффективнее…        Светловолосый юноша невольно сглотнул.        — …Вот эта мазь, — Лог продемонстрировал ему содержимое маленькой литой коробки, — вполне способна за день восстановить кости, тем более, при такой незначительной трещине.        — Что-то я раньше о подобной не слышал, — Блек подозрительно покосился на бледно-жёлтую субстанцию, от которой исходил резкий, но не неприятный запах, отдалённо напоминающий морскую воду. — Точнее слышал, что её не существует!        — Это я её сделал. Без полного анатомического образования я не мог отдать рецепт на всеобщее использование, но пользоваться самому никто не запрещает.        — По… погоди! Ты уже закончил институт!        — Да, разве я не упоминал о своём желании открыть исследовательскую лабораторию? Создавать новые формулы и рецепты интересно.        — Интересно?! Хочешь сказать, что сделал её в этой комнате?!        — Мне приходилось работать и в более ограниченных, походных условиях.        — Памир! — Эл вытаращил глаза. Когда ленивый избалованный граф успел превратиться в серьёзного умного учёного?!        — Что «Памир»? — Лога позабавило выражение лица юноши. — Ты не забыл, где я учился? Там внимание уделяют не только строению тела, но и изучению способа разработки и создания новых препаратов.        — Но…        — Хватит тянуть время, давай руку!        Эл не нашёл в себе силы ослушаться.        Мазь жгла. Не так, как синяя россыпь, но мучительная постоянная боль распространилась по всему запястью, причиняя страдания. Блеку пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. Памир на удивление быстро и ловко перевязал ему запястье и кисть.        — Ты ещё заплачь, неженка, — усмехнулся граф, видя, что юноша терпит из последних сил. — Сейчас станет легче, мазь быстро впитается, как только дойдёт до кости, полегчает. Трещину она залечит почти безболезненно. Дай пока ногу, посмотрю.        Он опустился на колено и, дёрнув за штанину, спросил:        — Ткань не трансформирующаяся?        Эл отрицательно помотал головой.        — Ясно. Ну штаны ты всё равно порвал, так что… — мужчина достал небольшой ножик из метеоритного железа.        Увидев в ладони неуклюжего графа опасный предмет, Блек попытался отодвинуть драгоценную часть своего тела, за что получил ощутимый хлёсткий удар по голени, поскольку именно в этот момент Памир быстрым взмахом распорол половину штанины.        — Ты сдурел двигаться, когда у меня лезвие в руке?! Мало ссадин, хочешь, чтобы ещё я тебя покромсал?!        — Я как раз поэтому и отодвинулся. Ты и нож — опасное сочетание, — процедил сквозь зубы Эл, борясь с жгущей болью, незатихающей в запястье.        — Не шевелись!        Больше Логу ничего не помешало дорезать ткань до колена. С минуту он ощупывал ногу, пока не объявил, что особого вреда нет, только кожа ободралась.        Исключительно изрядно пострадавшая гордость остановила юношу от жалоб, когда Памир потянулся за синей россыпью. Пытаясь отвлечься, он мысленно вернулся в лес, обдумывая произошедшее.        «Пума… Сколько шансов, что на меня напал именно он? — Эл прикрыл глаза, когда кожу на голени обожгло от лекарства. — Мик говорил, что Охотник часто входит в контакт заранее… Кто из моих знакомых мог бы оказаться им, или его шпионом? Кто хороший воин с беспощадным характером? Пума… Это же не настоящее имя? Почему охотник взял себе такое прозвище? — Блек глубоко вдохнул. Потихоньку становилось легче. В запястье осталось только неприятное давящее ощущение, вызывающее раздражение. — Пума… Он же горный лев? Лев… лев… ле…»        — Лео, — неожиданно вслух произнёс Блек.        — Что? — Памир, убирающий контейнеры обратно по местам, обернулся.        — Ничего, просто думал. Говорят, Охотник перед нападением часто входит в контакт с жертвой. Интересно, а не вошёл ли он уже со мной?        Памир пожал плечами.        — Как-то не верится, можно ли верить слухам, если жертвы не выживают? Кого-то подозреваешь?        — Ты хорошо знаешь Леона?        — Не очень. Сам понимаешь, мы мало общались. Он хороший воин, блюститель правил, с вещами, на мой взгляд, обращается чересчур жестоко. Да и вообще снисхождением не отличается. Ещё знаю его возраст. Он старше меня на пару лет.        — Как думаешь, он может оказаться Охотником?        — Не слишком ли очевидный вариант? — Памир скептически отнёсся к предположению Блека.        — Наоборот. Лучше всего спрятано то, что очевидно.        — Не очевидно, а на виду.        — Для меня это одно и то же.        — Тогда другой вопрос. Леон проучился в институте полтора года. Разве ваша встреча на вечере окончания не случайность? Насколько я помню, это ты первым подошёл.        — Если, конечно, он не гениальный стратег, и не просчитал моё поведение… — юноша протёр утомлённые глаза.        — Ложись-ка ты спать, — Памир сдвинул стену обратно. — Утром подумаешь. А то работу проспишь.        — Угу, — Эл вспомнил, что не спал прошлую ночь.        Усталость постепенно возвращалась, но разве можно уснуть, когда голову разрывает от мыслей, а сердце никак не успокаивается после пережитого стресса.        — Я скажу Оргу, он принесёт тебе в комнату травяную настойку, — Лог словно угадал его мысли. — Она поможет успокоиться.        — Спасибо, — кивнул Блек и всё же спросил напоследок. — А ты как думаешь? На меня действительно напал Пума? Или его копия?        Собравшийся покинуть комнату Памир замер в проёме и медленно повернул голову.        — Скажу честно, Эл, — Лог нахмурился. Его голос стал предельно серьёзным. — Исходя из того, что я слышал об Охотнике, если это действительно был Пума, то он не нападал на тебя, иначе ты был бы уже мёртв.        Блек сглотнул. Легче от слов графа ему не стало.        Заснуть Эл сразу не смог. Даже после выпитой настойки понадобилось время, чтобы ему перестал мерещиться за окном силуэт Охотника. Но, только начав погружаться в дрёму, юноша внезапно подскочил и включил свет.        Ему просто необходимо как можно больше узнать о Пуме. Но как и с кем завести такой разговор? Те, кто действительно могут обладать хоть какой-то информацией, сразу заподозрят неладное. Да, и если Охотник в курсе тайны Эла, то почему его не арестовали прямо в совете? Тоже загадка.        Блек вздохнул, обхватывая здоровой рукой голову. Ему на ум пришёл только один эльс, с которым можно было бы поделиться, посоветоваться… Вот только этот эльс хочет если не убить его, то высечь до потери сознания точно. Блек не сомневался, Алекс на него ещё злится. И будет злиться, пока не выпустит пар.        Хорошенько взлохматив голову, одновременно почёсывая её, юноша принял серьёзное решение, потребовавшее от него мужества. Им необходимо увидеться. Вот только взять и приехать к бывшему опекуну Эл не мог, хотя бы из-за запрета, которого сам добился. Да и Алекс, если и захочет его увидеть, то только для того, чтобы хорошенько вздуть.        Несколько минут Блек пялился на часы, не решаясь к ним прикоснуться. Опасаясь, что не сможет заставить себя говорить, если позвонит, он выдвинул клавиатуру, чтобы написать сообщение.        «Алекс, я очень сожалею о произошедшем. Мне необходимо с тобой встретиться. Умоляю, ответь, если согласен. Разрешение от совета беру на себя».        Перечитав несколько раз, но придя к выводу, что его не волнует текст, а просто страшно, Эл собрался с духом и отправил сообщение. Сонливость потихоньку брала своё, поэтому юноша ничком упал на кровать, постепенно засыпая.        Проснуться на следующее утро оказалось непросто. Но позволить себе опоздать Блек не мог. К его огромному удивлению, рука больше не болела. Юноша сразу содрал повязку, не желая так показываться в совете. Несколько раз повращав кистью, он убедился, что всё зажило.        «Похоже, Памир весьма талантлив. Немыслимо, он придумал и создал препарат в домашней лаборатории!» — тщательно осмотрев форму на предмет мятости или грязи, Эл выскочил из комнаты.        — Как рука? — Раздался за спиной ленивый голос.        Блек обернулся. В спешке он пробежал мимо графа и не заметил.        — Не болит! Всё зажило! — юноша даже помахал ею.        Вот только Памир совсем не обрадовался, напротив, сдвинул брови.        — Ну-ка, дай я взгляну.        — Я опаздываю…        — Ничего, успеешь.        Некоторое время Лог вертел его запястьем, тщательно прощупывая. Парень следил за Памиром настороженно, опасаясь, как бы снова не испытать вчерашних ощущений.        — Ты когда снял повязку? — голос графа не скрывал недовольства.        — Только что…        — Будь добр, — Памир, наконец, отпустил его, — не трогай наложенные мной перевязки без спроса! Трещина не срослась целиком, нужна ещё пара часов.        — Не страшно, — тут же отмахнулся Эл. — Она меня не беспокоит…        — Не будь дураком! — резко перебил его Лог, вынимая приготовленные заранее бинты. Видимо, он не сомневался, что придётся перевязывать заново.        — А мазь опять зачем? — Блек, вздохнув, приготовился к боли.        — Ты же не хочешь два дня проходить с бинтами? Так будет быстрее. Снимешь через пару часов, не раньше.        — Памир, а можно попросить тебя об одолжении?        — Ещё где-то поранился? — граф отреагировал абсолютно спокойно.        — Нет… просто… я вчера говорил, что бросил мотоцикл в лесу? Если я дам тебе координатную связь, ты сможешь его подобрать?        — А сам?        — Не хочу туда возвращаться.        — Ммм? — сегодня Лог закончил с перевязкой быстрее, потому что Эл не сопротивлялся. — А мне, значит, не страшно шастать по лесу, где, вероятно, бродит самый опасный наёмник во вселенной?        — Ну за тобой же он не охотится…        — Эх, — граф снисходительно покачал головой, — ладно, заберу.        — Спасибо!        — Эл, — окликнул мужчина готового убежать парня, — будь осторожнее, мало ли что…        Блек только отмахнулся. Он спешил, поскольку сегодня юноше предстоит лететь на своём старом крейсере, развивающем скорость меньше мотоцикла. Келлес уже успел взойти и прогреть воздух.        Это время суток юноша не любил больше всего. Слепящие лучи Келлеса светили прямо в глаза. Затемнение окон портило видимость, приходилось, щурясь и прикрываясь ладонью, лететь самому, поскольку на автопилоте медленно. Да и вообще отвык он от крейсера. Скорее бы вернуться на излюбленный мотоцикл. Хорошо, что с каждым средством передвижения у хозяина сохраняется координатная связь. Информация на часах, показывающая, где сейчас транспорт. А то эльсы любят бросать крейсера, пересаживаться к друзьям и улетать на другой конец планеты.        Наступил очередной нудный рабочий день. С изредка подкидываемыми документами справиться не долго. А вот периодические раздающиеся шаги за дверью заставляли понервничать. Эл заметил, что начинает вздрагивать от каждого шороха. Если кто-то проходил мимо кабинета, он прислушивался, замирал…        Промучившись так до обеда, Блек впервые начал задумываться, а не бросить ли ему, в самом деле, затею по спасению Земли. Ведь всё держится только на нём, и если он сейчас откажется…        — Эльс не должен бояться ответственности, — твёрдо сказал юноша сам себе. — Грош цена тем, кто не способен отстоять своё мнение из-за страха!        Эти слова, услышанные им давно в детстве от отца, никогда не забывались. Он повторял их каждый раз, когда не хватало сил на принятие тяжёлого решения. Или же твердил излюбленную фразу Лони: "Если есть хотя бы толика желания действовать, отложи «бросить» на потом. Это ты всегда успеешь".        Мысли о бывшем опекуне напомнили Элу, что ответа от Алекса он так и не получил. Весь день периодически бросал взгляды на часы, но результат один — пусто. Вот и сейчас, без особой надежды, он посмотрел на экран и замер от неожиданности. От Лекса пришло сообщение.        Почувствовав, как дрожит рука, Блек глубоко вздохнул, готовясь к худшему, и нажал кнопку «открыть». В нём оказалось только два слова: «Завтра вечером».        Эл выдохнул. Едва утихнувшее волнение снова нахлынуло. Слишком сухой ответ, не в характере Лони. Даже возникло подозрение, а от него ли оно. Но стоило представить, что Лекс сейчас думает об Эле, как все подозрения рассеялись.        Мигом прикинув лучший вариант выпросить разрешение, Блек направился прямиком к Гирнолу.        — Эль, мой мальчик! — старейшина вежливо улыбнулся, не скрывая своего удивления. — Какие-нибудь важные новости?        — Нет, Гирноллорд. Я к вам по личному вопросу.        — Личному вопросу, вот как? — зеленоволосый мужчина указал на соседний стул. — Присаживайся.        — Могу я попросить о выходном на завтра?        Старейшина вскинул густые брови.        — Не думал, что ты так быстро устанешь от работы. К тому же, у тебя выходной послезавтра, разве нет?        — Да, Гиррон, они мне необходимы оба, — Эл не знал, чем обернётся встреча, и хотел подстраховаться. — Если это проблематично, то можно мне его засчитать в счёт следующего?        — У тебя что-то случилось?        — Не то чтобы случилось… Но это касается второй личной просьбы.        — Второй? — кажется, к Гирнолу никто и с одной-то не решался обратиться, а тут сразу две.        — Я… — Эл глубоко вдохнул. Его внутреннее состояние идеально подходило для образа, которых он хотел изобразить перед начальником. Хорошо помня, как быстро его раскусил Памир, он старался не совершать лишних движений лицом. — Я хочу помириться с Алексом. Мне нужно от вас разрешение увидиться с ним.        — Почему бы не заняться этим в свободное время?        — Его может не хватить. Я не знаю, как Алекс меня встретит, и чем это всё закончится. Есть шанс, что мы подерёмся или будем двое суток выяснять отношения.        — Не понимаю тебя, Эль, — в тоне старейшины послышался холодок. — Разве ты не упрашивал меня о досрочной дееспособности?        — Да, Гиррон. Потому что под угрозой была моя работа в совете, — Эл перебирал в уме причины, которые член совета сочтёт достойными. — И я надеюсь, вы не разочаровались, что дали мне возможность работать.        Лёгкий кивок Гирнола послужил одобрением для юноши.        — Но сейчас он не сможет насильно отправить меня в военную школу. Нам нет смысла враждовать. К тому же, один Стей!.. Извините, — на самом деле, Блек умышленно ругнулся, изображая потерю контроля над эмоциями, — в смысле, никто не знает, какие выводы сделал Лекс из нашего спора. Мы поссорились из-за разного отношения к людям. Мало ли, что он мог учудить и с кем связаться на эмоциях. Он же ду… кхм, самый эмоциональный эльс из всех, что мне встречался!        Гирнол задумчиво снова кивнул, словно соглашаясь, что Лони ду… то есть, чрезмерно эмоционален.        — Я не люблю, когда младшим лордам личные дела мешают работе, — он посмотрел прямо в глаза юноши. — Приходя в совет, чтобы получить власть, приходится жертвовать своими интересами и личной жизнью, и ты это понимал, Эль.        — Да, Гирноллорд.        Мужчина замолчал и полез в контейнер за чистой бумагой, после чего принялся выводить на листке отработанным каллиграфическим подчерком распоряжение.        — Ты хорошо зарекомендовал себя, мой мальчик. Поэтому в этот раз и только в этот раз я пойду тебе навстречу. Поскольку инициатором запрета был я, то могу его отменить без одобрения совета.        — Вы отмените его полностью?        — Разумеется. Сам разбирайся со своим бывшим опекуном, — Гирнол протянул Элу готовый документ. — Зарегистрируй, как положено.        — Спасибо, Гиррон, — Блек склонил голову в знак благодарности.        — Только в этот раз, мой мальчик, только в этот раз. Личная жизнь не для лордов совета. Выходной даю тебе без возврата. Считай поощрение за проявленные усердия.        Радостный юноша поспешил оформить документ. Он никогда не сомневался, что трудоголизм зачтётся. Начальники любят, когда подчинённые исполняют задания, едва те только подумать о них успеют. Правда, оставаться беззащитным от Лекса боязно, но учитывая сложившуюся ситуацию… Наёмник в плаще опаснее Лони. К тому же, если бы Лекс жаждал разорвать его на части, то назначил бы встречу сегодня…. Сию же секунду, в каком-нибудь глухом лесу, от свидетелей подальше.        «Почему он написал завтра вечером? Хочет выдержать паузу? Подготовить пыточные инструменты?» — размышлял Блек, впервые собираясь домой во время, не задерживаясь допоздна.        Нруми, Сойю и Мику — Эл написал, что за ним, вероятно, следят, не вдаваясь в подробности. Его целью было предупредить друзей, а не волновать. Главное, чтобы они по сторонам получше глядели.        Домой сегодня он рвался как никогда, надеясь обнаружить там мотоцикл, подобранный Памиром. Любимый транспорт надо срочно ремонтировать!        Этому юноша и посвятил остаток вечера. Разобрал железного друга полностью, проверил все системы, но причину неполадки так и не нашёл. Несколько раз заглядывающий Лог интересовался, не нужна ли помощь, но Эл слишком гордился своими познаниями в механике, чтобы звать кого-то ещё. В итоге, перепроверив все системы и убедившись, что это был временный сбой, парень успокоился, а раз уж всё равно разобрал, доустанавливал автопилот, с которым недавно начинал возиться, но довести дело до конца руки не доходили.        Так Эл и задремал, с инструментом в руке, обняв мотоцикл, абсолютно вымотанный физическим переутомлением и тревогами. Разумеется, хорошего сна не получилось. Он проснулся под утро, огляделся и, Иригаясь, поплёлся в свою комнату. Его мозг уже не выдерживал вопросов и предположений на тему, что Лекс подразумевал под вечером, когда лучше приехать, и всё тому подобное. С любым другим, он бы не постеснялся уточнить, но инстинкт самосохранения не позволил переспрашивать у Лекса.        К середине дня от волнения Блек начал дёргаться. Это уже никуда не годилось.        «Так, — твёрдо подумал юноша, делая глубокий вдох, — что со мной? Чего я разнервничался? В самом деле, когда меня волновало, что подумает Алекс? Куда делась моя уверенность?!»        Чем глубже он копался в себе, тем больше ему не нравились полученные ответы. Он явно начал меняться после гибели его друзей. Сначала незаметно. Потом его непонятно как раскусил Лони, затем Памир, причём с полувзгляда. А ведь раньше провалов парень не знал! Добило нервы происшествие с эльсом в сером плаще…        «Хватит! — приказал себе Блек. — Хватит трястись от страха! Сегодня всё пройдёт хорошо! Я сам накрутил себя, отсюда и сомнения!»        Медленно расхаживая по комнате, Эл усердно внушал себе уверенность.        «Не сомневайся! Это просто разговор с Лони! Хуже не будет! Я всегда мог его убедить, к тому же, я затеял ссору, а не он…»        Времени ещё мало, поэтому Эл забрался на кровать, решив подремать ещё пару часиков. Вот только вместо сна в голову полезли ненужные размышления.        Когда он начал с презрением относиться к Алексу? Раньше же всё было иначе. Ребёнком Блек обожал своего опекуна. Любой день, когда его отпускали из академии домой, считался праздником. Если он хотел и в выходной позаниматься, Лони всегда сидел с ним, помогал, объяснял… А уроки полёта? Мальчишка быстро стал лучшим пилотом, благодаря частым занятиям с Лексом. Что изменилось? Со временем Эл начал не любить помощь. Все советы воспринимал в штыки. Но Алекс никогда и не лез насильно, не указывал парню как жить. Не настаивал на каком-то своём решении, если мальчик хотел по-другому… Вот только, он так же никогда не восхищался им. После поступления в институт, все инструктора захваливали Блека, давали много поблажек, что-то спускали с рук. Лони не разделял их отношения, не носился с юношей. Хвалил, поздравлял, но ни одно его достижение не считалось причиной делать послабления в чём-то другом. И со временем Эла стало это злить…        Блек перевернулся на спину, хмуро уставившись в потолок. Кажется, он начал подбираться к разгадке. Юношу бесило, что Лони не признавал его авторитета. Всегда заставлял делать какие-то бытовые мелочи, как например, включать свет вручную, даже электронный код заблокировал. Эл понял, ему не хватило не понимания. Просто не в силах заставить опекуна слушаться себя, как делали все его друзья в институте, он чувствовал себя униженным, ущемлённым… Признать существование ещё чьих-то правил?! Принять, что есть несогласные с его единственно верным мнением?! Этого он сделать не мог. Легче было убедить себя, что Лекс безразлично к нему относится, ничего не понимает, да и вообще трус!        — Кажется, я идиот, — Эл закрыл лицо руками. Нет, он не жалел о своих действиях в отношении Земли - людям надо помогать. Он не жалел, что удрал от Алекса, иначе попал бы в военную школу. Он переживал только за мысли, которые позволил себе к бывшему опекуну. Только теперь, промучившись хорошенько, он понял — Алекс просто боялся за его жизнь. А раз так, разговор стоит вести совсем по-другому. Странно, но разобравшись в себе, Блек начал успокаиваться. Пусть нервное возбуждение никуда не ушло, но на душе стало неожиданно легко и тепло. Все сомнения отступили.        Юноша даже открыл часы и задал вопрос по поводу времени, во сколько ему лучше подойти. Правда, ответа так и не пришло, что немного отрезвило размечтавшегося эльса. Хотя Лекс и заботился об Эле, он всё ещё зол. Тёплой встречи ждать не стоит. К тому же, он думает, что мальчишка пытался подставить Сирену. Сначала придётся объясниться.        Эл предпочёл приехать до захода Келлеса. Не так страшно, учитывая недавнюю встречу. Вид дома Лони вызвал у парня приятную тоску, только усиливая желание поскорее помириться. По поводу парковки он заморачиваться не стал. Продумав возможные варианты событий, Эл не видел необходимости готовить срочный побег, как в прошлый раз. А вот перед входной дверью замешкался.        «Позвонить по часам? Или просто войти?» — Эл понял, что не столько ищет правильный вариант поведения, сколько пытается оттянуть встречу. Опасения вернулись.        Громкий шелест листвы растущих рядом деревьев прервал его терзания и заставил обернуться. Ветра не было. Блек всматривался в синие кроны, чувствуя, как сердце громко отсчитывает каждую секунду ожидания: не появится ли кто. Тишина… ветка не упала, животное не показалось — ничего не двигалось. Эл поддался панике. Резко развернувшись, он ворвался в дом, так и не предупредив хозяина о своём прибытии.        В гостиной было темно. Эл повертел головой, припоминая, где находится выключатель. Но стоило ему протянуть руку, его опередили.        Свет вспыхнул внезапно, ярко и неприветливо, резанув по глазам. Алекс стоял в проходе у лестницы, скрестив руки, и буравил Эла алыми глазами. Блек почувствовал, как по спине побежали мурашки. Во взгляде бывшего опекуна горел нескрываемый гнев.        — Алекс… — начал юноша, поёжившись.        — Чего тебе надо? — грубо прервал его Лони.        — Я… поговорить хотел…        Лекс продолжал молча взирать на него, не пытаясь подавить отвращение.        — Извини, я повёл себя как настоящий дурак. Испугался военной школы и наделал глупостей… — поскольку его никто не выкидывал, голос Эла немного окреп. — Нам нужно было во всём разобраться, а я…        — Чего тебе надо? — нисколечко не веря в сожаление мальчишки, Лекс холодно повторил вопрос.        — Я хотел узнать, есть ли у Пумы какие-нибудь приметы, по которым можно узнать что это именно он, — Блек сдался и перешёл сразу к делу. Может, разговор на другую тему немного успокоит красноволосого.        — А тебе зачем? Пару недель назад ты прямо жаждал с ним встречи.        — Я не жаждал, просто не принял всерьёз твои предупреждения, о чём сейчас сожалею.        — Только не говори, что поумнел, не поверю.        Юноша вздохнул. Холодная ярость бывшего опекуна начала пробиваться под его уверенность в результативности встречи.        — На меня напали, — он постарался говорить как можно спокойнее, но голос предательски дрогнул, — Эльс со скрытым лицом.        — И что? — Лекс не шелохнулся.        — И что?! — Эл ожидал увидеть хоть толику тревоги на его лице. — Думал, я труп!        — Я тебя давно об этом предупреждал.        — И тебе всё равно?!        — Уже — да.        Блек сглотнул. Пол дня его согревала мысль, что красноволосому он не безразличен. Парень приготовился к крику, угрозам, физическому наказанию, ну никак не к холодным словам, пропитанным отвращением и презрением. Нет, он не хотел слышать это от Алекса, единственного эльса, к кому всегда мог обратиться за помощью и поддержкой!        — Ты… ты сейчас серьёзно?        Алекс молчал, на мгновение переведя взгляд с юноши на дверь.        У парня перехватило дыхание. Его что, сейчас выгоняют?!        — Алекс!        — Пошёл вон, Эл, пока я не убил тебя.        У Блека закружилась голова. Ноги неожиданно стали ватными. Внутри словно что-то оборвалось. Он качнулся. Что делать? Уходить? Или попытаться ещё раз? Если Лекс не хотел его видеть, то зачем согласился? Эл пошёл ва-банк.        — Алекс, п-пожалуйста! Я понимаю всю серьёзность своего проступка. Сделай со мной всё, что сочтёшь нужным! Я п-приму любое наказание. Хочешь, выпори. Только… прошу, скажи, что тебе не всё равно! — голос юноши дрожал. Он старался не мямлить и говорить громко, но несколько раз запнулся. В глазах показались слёзы. Настоящие, искренние, только упасть им Блек не позволил.        — Думаешь, отделаешься так же легко, как в прошлом году?        Зрачки Эла расширились от ужаса. Значит, незабываемую трёпку за дискотеку Лекс считает лёгкой? Тем не менее, парень справился с собой и еле слышно прошептал, готовясь к худшему.        — Я приму всё.        Глаза Лони яростно вспыхнули. Казалось, он разозлился ещё сильнее или просто перестал сдерживать бурю эмоций.        — Как знаешь… — мужчина сделал шаг по направлению к Элу, после чего громыхнул. — На колени!        Эл сжал кулаки, но незамедлительно подчинился. Ничего удивительного в требовании бывшего опекуна. Именно с этого в военной академии начинались самые жестокие наказания для серьёзно провинившихся. Что делалось с учениками — не разглашалось, но после этого даже самые отъявленные хулиганы вели себя тихо и послушно… какое-то время. Блека данная участь миновала. Он никогда не думал, что столкнётся подобным, уже став самостоятельным. Осталась только маленькая надежда, что Лекс поставил его на колени только для запугивания.        — Значит, примешь всё? — красноволосый даже не пытался умерить голос. Что ж, его стандартное поведение. — Ты хоть понимаешь, чего заслуживаешь?!        — Да, — Эл понимал. Его поступок иначе как предательством назвать нельзя. Тем более, была затронута Сирена.        — Сейчас посмотрим!        Лони ненадолго вышел, а вернулся уже не с пустыми руками. Блек, подняв глаза, едва не вскрикнул. Настоящий толстый кнут с металлическими вставками! Он даже не подозревал, что у его опекуна есть такой. Может, Лекс потому и назначил встречу на следующий день? Прогулялся за покупками? Юноша зажмурился, приготовившись к жестокой порке, но вместо удара раздался приказ.        — Подними голову!        Парень только охнуть успел — Лони бросил кнут ему в лицо. Юноша в растерянности поймал страшное орудие пытки. Там, где кожи коснулся металл, началось сильное жжение. Значит, он ещё чем-то смазан… Терпя неприятные ощущения, Эл, чуть живой от ужаса, осмотрел кнут. Вблизи монстр выглядел ещё кошмарнее.        — Ты действительно считаешь, что заслуживаешь наказания?! — Лони снова скрестил руки.        Эл, сжавшись, посмотрел на мужчину, снова перевёл взгляд на орудие пытки, представляя, что сейчас придётся испытать, и еле заметно кивнул. Решение принято. Отступать нельзя.        — Так вперёд! А я посмотрю, какое наказание по твоему мнению ты заслуживаешь!        — Что?! — юноша неосознанно сжал монстра. Он должен бить сам себя?!        — Ты же у нас самостоятельный! Давай, действуй! Увижу, что по-настоящему чувствуешь вину — поговорим. А нет, — Лони безжалостно указал на дверь, — лучше выметайся сразу! Не то сам всыплю и выкину!        Сдерживаться Эл больше не мог. Страх, жалость к себе, чувство вины и обречённости смешались воедино и вырвались наружу в виде горячих слёз. Он положил ладонь на кнут, сосредоточенно кусая губу. Придётся делать выбор. Прямо сейчас.