Любовь или Свобода 3: Второй шанс

       — Сой!        У Эла вырвался взволнованный вопль, чем-то напоминающий имя друга, упавшего на землю и всё равно не услышавшего его. Юноша видел, как, похожая на эльсодскую, вражеская фигура торжествующе занесла оружие над Сойем, чтобы добить раненого. Зрение парня прояснилось до абсолютного. В данный момент он мог различить любой оттенок, словно на дворе ясный день.        Со всей доступной скоростью Эл бросился к Иеру, но несмотря на отчаянную надежду и желание не верить в действительность, разумом он понимал, что не успеет. Ему бежать тридцать метров, а эльсу нанести всего один удар. Отчаянье захлестнуло парня, он сможет отомстить, но Эл не хотел мстить! Он хотел, чтобы его друг жил!        Но к его величайшему изумлению, в последнюю секунду Сой сделал взмах, отбивая от себя чужое оружие, одновременно с этим чиркая вторым мечом по бёдрам противника, заставляя его отскочить от себя, освобождая больше пространства и вспрыгивая на ноги.        У Эла отлегло от души. Видимо, Сой не так уж серьёзно ранен, раз смог подняться и продолжить бой. Правда, его движения стали скованнее, левая рука дёрнулась в попытке сделать выпад, но меч выпал из неё. Вражеское оружие прошло, не встретив преграды, и воздух разрезал крик. Часть кисти Иера оказалась отсечена. Тот, шатаясь, отступил назад, заливая своей кровью забрызганные ранее его противниками стены дома и скользкую траву.        Понимая, что Сой больше не сможет защищаться, Эл стремительно приблизился к сражающимся, на бегу выхватывая мечи и лязгнув ими друг о друга, привлекая к себе внимание. Но судя по отсутствию реакции, противник его уже давным-давно заметил, просто рассудительно решил сначала избавиться от раненного. План хороший, но реализовать его не получилось. Синеволосому удалось правой рукой отбить новую, достаточно сильную атаку, и в этот же момент парочку настиг Эл. Юноша ворвался в схватку яростно, не тратя времени на расчёты и даже не думая применять нечто, требующее времени на подготовку. На данный момент, он только хотел заставить противника повернуться к себе, оставив раненного. Уловка сработала, правда, теперь опасность начала угрожать ему самому. Нервное волнение, взбудоражившее кровь и обеспечивавшее хороший выброс адреналина, не позволяло ему сосредоточиться, отчего слабые выпады и блоки выглядели ещё ниже уровнем, чем были на самом деле. К тому же, его тело пусть и окрепло, но к тяжёлому бою в бешеном темпе готово не было. Дыхание парня сбилось, а самодовольный оскал на лице противника подсказывал, что тот явно знает, насколько превосходит неожиданно вылезшего врага.        Элу срочно требовалась пауза, дабы собраться с духом. Эту паузу ему обеспечил Сой, подцепив мыском ботинка рукоять валявшегося меча и пнув его в сторону эльса, целясь по голени. Тот легко отбил жалкую атаку, сразу за этим заблокировал непродуманный удар в прыжке Сойя, попутно рассекая тому грудь и вновь оборачиваясь к Элу в полной боевой готовности. На всё ушло не больше секунды, но юноше этого вполне хватило, чтобы рассчитать один единственный удар, способный облегчить ситуацию. Но для его правильного исполнения они стоят слишком далеко. Он отвёл руку в сторону для замаха, сделал резкий шаг вперёд, отбивая направленный на себя меч из левой руки. Остриё соскользнуло и резануло его по рёбрам, оставляя глубокий след. Эл не заметил боли, даже не понял, серьёзна ли рана, в точности повторяя единственный, отработанный до великолепия приём, который совсем недавно демонстрировал Алексу, мысленно молясь Стейю с Юрхайем, чтобы на этот раз получилось более удачно.        Противник, не ожидавший подобного от оппонента, демонстрирующего до этого полную неопытность, не сумел отреагировать нужным образом, и меч Эла выбил оружие врага, отрезав ему два кончика пальцев. Нужно отдать должное эльсу, он даже не вскрикнул, только застонал сквозь зубы и тут же подпрыгнул, подхватывая пытающийся улететь меч. Момент выдался идеальным, Эл снова ринулся в атаку, но противник отбил её ещё в прыжке, а вот внезапно набросившемуся со спины Сойю он помешать не смог.        Лезвие пронзило его насквозь, показавшись из живота, едва не задев Эла. Мужчина поперхнулся на вдохе, из его рта закапала кровь. Не мешкая, юноша воткнул оружие, целясь прямо в сердце, одним ударом заканчивая тяжёлую битву.        Но почувствовать ни торжества по поводу победы, ни ужаса от первого совершённого убийства, Эл не успел. Едва их противник упал, Сой пошатнулся. Парень тут же подхватил его, думая помочь устоять, но ноги больше не держали его друга. Обычно румяный загорелый мужчина сильно побледнел. Разрубленный шарф давно открыл его лицо.        — Дурак, — слабо выдохнул он, — разве ты не должен был сидеть… на… крейсере?..        Последнее слово прозвучало так тихо, что его можно было только прочесть по еле шевелившимся губам, растянувшимся в едва заметной улыбке.        — Сой! — долго на себе изнурённый Эл не смог бы продержать друга. Да и тряска только навредит. Его необходимо положить, но делать это впритык с телами врагов юноше не хотелось. Он прижал друга к себе поближе, сделал несколько шагов в сторону и только там опустился на траву, мгновенно запачкавшуюся кровью, стекающей с одежды.        — Сой! — Эл отстегнул свой шлем от костюма, отбрасывая его на землю, попутно вытирая рукавом сильно вспотевшее лицо. Свежий воздух помогал быстрее отдышаться, освежая мокрую кожу.        Осматривая друга своими глазами без экрана, Эл лучше мог разглядеть повреждения. Одежда распорота, обнажая страшные раны. В первый раз его проткнули, едва не задев сердце. Непонятно, как он сумел подняться и продержаться так долго. Вторая полоса достаточно глубоко проходила под грудью. Из обрубленной кисти попрежнему сочилась кровь, обильно пропитывая одежду Эла, продолжавшего прижимать к себе Иера.        — Сой! — ещё раз громче позвал парень, поскольку тот не отреагировал на первый оклик.        Сой продолжал лежать не шевелясь, открытыми глазами уставившись в небо. На его губах застыла та самая, почти не заметная улыбка, с которой он мгновение назад поддразнивал Эла.        — Ты чего?! — руки юноши задрожали. Не соображая, что делает, он принялся из-за всех сил трясти друга. — Сой?! Ответь мне! Ты ведь только что стоял, Сой!        Пресечь охватившую его панику парню удалось с трудом. Неконтролируемые слёзы ручьём потекли по щекам, смывая красные, начинающие засыхать капли.        — Только не снова! — юноша ткнулся к часам, но его так трясло, что пальцы не попадали по экрану. Он хотел вызвать Памира. Кто ещё смог бы сейчас помочь?! — Ты ведь ещё жив, правда?! Ты не можешь!..        Эл застыл, тяжело дыша, вглядываясь в спокойное застывшее лицо. Боясь того, что может сейчас обнаружить, он нерешительно положил ладонь Иеру на грудь. Ничего… тишина… Сердце не бьётся.        То ли всхлип, то ли крик застрял в горле юноши. Отчаянье душило его изнутри, не давая дышать. С трудом поборов желание упасть здесь рядом, также бессмысленно смотря на яркие звёзды, он прерывисто вздохнул. Пальцы вцепились в одежду Сойя, не слушались, не хотели отпускать. Юный Блек понимал, нужно позаботиться о теле, но для него это было невозможным. И даже не потому, что у него не было с собой похоронного огня, искомая колба, скорее всего, есть в кармане Сойя, но найти её и использовать…        Как таковых похорон у эльсов нет, есть только одно правило. Тело воина должно быть сожжено на том месте, где он погиб. Почти каждый эльс, так или иначе рискующий жизнью, носил с собой запечатанную металлическую колбу, при активации механизма которой вытекала фиолетовая жидкость, мгновенно возгорающаяся, попав на труп. Искусствено созданное фиолетовое пламя за считанные минуты сжигало мёртвое тело, не касаясь больше ничего, оставляя после себя тёмно-фиолетовый пепел.        Из оцепенения юношу вывело оповещение на часах. Пришло сообщение от Памира, что они возвращаются. Больше ничего. Возможно, Лог просто спешил, поэтому ограничился самой важной информацией. Подробности можно узнать и при встрече. Да и результат тоже.        Вот только Эл отреагировал на сообщение отрешённо. Да, надо побыстрее идти обратно к крейсеру, но бросить здесь всё как есть…        «Ублюдок Мик! — юноша вытер лицо рукавом. — Если бы не он!.. И эти идиоты! Значит, мне нельзя было идти, потому что драться не умею, а Сойю с его травмой!..»        Но сколько здесь не сиди и не ругайся на всю вселенную, ничего изменить невозможно. Нельзя забывать, что помимо Сойя, собой рисковали и другие дорогие парню эльсы. По спине Эла побежали мурашки, когда он подумал, что пострадал кто-то ещё. Да и Иер не только ему небезразличен. Надо сообщить остальным. Возможно, другие окажутся более тверды духом и исполнят то, что не смог сделать Эл.        Обратный путь занял у юноши дольше времени. Выйти из небольшого лабиринта оказалось сложнее. Каждый шаг, казалось, вытягивал из него всё больше сил и терпения. К моменту, когда он перелез через ограду, идти к крейсеру стало совсем страшно. Не хотелось узнать, что всё оказалось напрасным или что погиб кто-нибудь ещё.        Настроение юноши резко изменилось, когда прямо перед ним к зарослям, в которых пряталась тропинка к крейсеру, подошла группа эльсов. Между ними, со связанными руками за спиной, он углядел Миккея. Отчаянье в момент отступило, оставив вместо себя мрачную решительность.        — Эй! — громко окликнул юный Блек мужчин.        Реакция тех была предсказуема. Все напряглись, стоящие в первых рядах схватили оружие, но увидев, кто кричал, удивлённо остановились.        Эл быстрым шагом направился к ним. Ему было плевать, что его шлем-маска валяется рядом с телом Сойя, что он весь пропитан кровью, что ткань его одежды расползлась, демонстрируя длинную рану на груди, и что лицо в слезах.        — Какого? — вырвалось у Алекса.        Миккей вытаращил глаза, открыв рот от удивления.        Но Эла было уже не остановить. В его душе горело одно желание, а тёмная аура и гневный блеск в глазах сбивали с толку, заставляли ещё больше недоумевать всех присутствующих. Не снижая скорости, юноша приблизился к Риевогю и с размаху заехал ему по челюсти, вложив в удар всё своё отвращение, презрение, ненависть. Тут же опять замахнулся и двинул второй раз. На третий его запястье перехватили и с недоумевающими возгласами оттащили от малинововолосого. На мгновение юноша словно потерял связь с реальностью. Дико рыча и отбиваясь, он рвался из чужих рук, намереваясь забить бывшего друга, если не до смерти, то до переломанных костей точно.        — В себя приди!        Щёку парня обожгло. Моргая, он перевёл взгляд на Пуму, отвесившего ему оплеуху.        — Всё? Голова заработала?        — Какого Стейя?! — Лекс прямо-таки набросился на Охотника с упрёками, наплевав на место и время. — Ты взял с нами Эла?! Это и есть твой пилот, скрывающий личность?!        — Да, Алекс, это самый важный вопрос, который мог прийти тебе в голову в данной ситуации, — Пума холодно кивнул на кровавые пятна на Эле, после чего схватил его за предплечье и поставил на ноги. — Пошли, в крейсере разберёмся. Сейчас остальные подтянутся.        Юноше ничего не оставалось, как позволить себя вести. В заросли они с Памиром вошли последними, и у него появилась возможность ещё раз, более незамутнённым взглядом осмотреть всю группу. Только пятеро эльсов, но что хуже, нет того, за кого он переживал больше всего.        — Где Нруми и мой отец?! — Эл обернулся к Охотнику.        — Пошевели мозгами и догадаешься, — Лог был явно не в настроении. То, что мальчишка нарушил уговор, да ещё и лицо показал, ему не понравилось.        — Что ты за чудовище, если не можешь ответить прямо в такой момент?! — прорычал юноша, снова думая о Сойе.        Шагать ровно у него получалось с трудом. Внезапно появившиеся силы, когда решил избить Мика, также внезапно исчезли, ослабив его ещё больше. Наверное, поэтому он не предпринял попыток вырваться из хватки Пумы, помогающей ему хоть как-то идти. За дорогой парень не следил, постоянно спотыкался или получал ветками по лицу.        Впрочем, несмотря на грубость, слова Памира имели смысл. Думать мозги Эла отказывались. Ощущать себя пустым и измождённым было как спасение. Стоило начать рассуждать, как голова переполнялась мыслями, и, казалось, сейчас лопнет. Но волнение и страх пересилили. С огромным трудом парень заставил себя думать.        «Не хватает троих, не считая… — Эл сглотнул, — … Сойя. Памир сказал — остальные сейчас подтянутся. Возможно отец, Нруми и кто-то ещё находились в одной группе, и им необходимо больше времени. Памир же… — юный Блек вздохнул. — Он не стал бы себя так вести, если бы что-нибудь случилось, — Эл снова сглотнул, старательно сдерживаемая слеза сорвалась и устремилась вниз по коже. Пытаясь незаметно её вытереть, парень отвернулся.        — На тебе только твоя кровь или Сойя тоже? — от Памира ничего не укрылось. Возможно, поэтому, сейчас его тон смягчился.        — Тебе уже всё известно? — голос юноши предательски дрогнул. Вырвался всхлип. Эл сжал губы, пытаясь взять себя в руки. Распускать сопли при других не хотелось.        — Вы единственные, кто не ответил на приказ возвращаться. И с чего бы тебе внезапно реветь?        — Я не реву.        Вопреки своему утверждению, юноша абсолютно перестал контролировать слёзы. Ноги совсем отказывались держать. Хотелось сесть прямо на землю, спрятаться ото всех, ни с кем не разговаривать.        — Надо потерпеть, Эл, — Памир словно прочёл его мысли. — В крейсере предстоит нелёгкий разговор. Рассказывать о случившемся будет тяжело, но придётся. Потом от тебя отстанут.        — Не хочу я никому ничего рассказывать!        — Это необходимо, Эл. Сой был не только твоим другом. Другие имеют право знать о его смерти.        — Я не хочу…        — Поставь себя на их место. Разве ты не стал бы расспрашивать?        Юноша нехотя поднял голову, высматривая впереди малинововолосую шевелюру. А ведь Мику после провального набега было не лучше, чем ему сейчас, даже возможно хуже. На его глазах убили не одного друга, а несколько десятков. Но он не стал, как маленький, реветь и прятаться. Теперь Эл понимал больше. Если ему прямо сейчас скажут, что для завершения дела необходимо смотаться на ещё одну опасную авантюру, в которой, скорее всего, погибнет ещё кто-нибудь, он прибил бы эльса, придумавшего это. А ведь именно так и поступил Эл тогда с Миком. Заявил, что они продолжат несмотря ни на что… Дальнейшие действия Миккея всего лишь…        «Нет! — юный Блек пришёл в шок от себя. Он сейчас оправдывает предательство Риевогя? — Мик мог действовать по-другому! А он сделал то, что обрекло на смерть и меня, и Сойя, и Нруми, спасая только себя! И до этого с моим отцом! Нет! Нас нельзя сравнивать!»        Эл снова вытер лицо грязным рукавом. Его не волновало, от чего останутся следы на коже, лишь бы не от слёз.        «Возможно, я не образец мужественности, — он медленно глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, — но выдержу все расспросы… Может, не очень стойко, но выдержу!»        Крейсер показался достаточно быстро. Эл взглянул на него с не меньшей обречённостью, чем Риевогь. Внутри он прошёл мимо кресла пилота, понимая, что в таком состоянии за штурвал ему лучше не садиться. Да и кто пустит? Угрюмо устроившись позади своего бывшего места, Эл упёрся спиной в стену транспорта, подтянул к себе ноги, обхватив руками колени, и с презрением уставился на Миккея, которого устроили в конце транспорта, не развязывая. Конвоировшие его мужчины уселись рядом, не спуская глаз с пленника и не убирая ладоней с оружия.        Места на лице у Риевогя, куда попал Эл, покраснели, но серьёзной травмой не выглядели. Он осмотрел всех вошедших в крейсер и не спешивших разматывать лица. Обнаружив, что бывший друг буравит его взглядом, мужчина горько усмехнулся.        — Не ожидал от тебя, Эл, — голос Миккея ничуть не изменился. Разве что, охрип немного. Скорее всего, от долгого молчания. — Значит, ты в самом деле решил мстить? Смотрю, собрал новых ребят. Интересно, а они знают, что случилось со старыми?        Кулаки Эла сжались. Ему внезапно показалось, что он врезал Риевогю очень мало и срочно требуется добавка. Вот только его опередили.        У Алекса после внезапного появления парня и короткого обмена любезностями с Пумой настроение совсем испортилось, а шкалу ярости зашкалило. Вид мальчишки совсем не располагал к ругательствам и разбирательствам. Скорее пугал, заставляя переживать за его состояние. Вот Лони и нашёл себе отдушину.        — Рот закрой! — Лекс небрежно заехал пленнику ботинком по зубам.        На этот раз оттаскивать пришлось красноволосого, так как он собирался вмазать ещё раз, а у Риевогя уже пошла кровь.        — Алекс! — предупреждающе воскликнул Пума, преграждая Лони путь к Миккею своей палкой.        — Что «Алекс»?! Что «Алекс»?! — Лекс моментально взорвался, выкладывая, что его беспокоит. — Ты туда посмотри! — он ткнул пальцем на юного Блека. — Додумался взять ребёнка?!        «Это как же я сейчас жалко выгляжу, раз Алекс срывается не на меня?» — Эл поднял голову. Такая жалость ему была не нужна.        — Если хочешь на кого-нибудь наорать, ори на меня. В конце концов, это было моё решение.        — Не беспокойся, ты своё получишь!        От необходимости продолжать вести себя мужественно, юношу избавил короткий стук по корпусу. Вернулись остальные. У парня отлегло от сердца, когда он увидел целых и невредимых Элайю и Нруми. А вот они, очевидно, встречи не обрадовались.        — Как это понимать? — Блек вопросительно посмотрел на Пуму, удостоив сына мимолётным взглядом. Осуроттом лишь нахмурил брови.        — В точности как видишь, — Охотник всё ещё удерживал Лони подальше от пленника.        Вероятно, у Элайджи ещё были вопросы касательно присутствия мальчишки, но пристально рассматривая помещение, мужчина заметил кое-что более важное.        — Здесь не все. Где Сой? Он не отписался по часам. С кем он был в тройке?        — С нами, на улице, — Подали голос двое, конвоирующие Мика. — Но мы разделились, он ушёл к левой стене.        Сердце Эла сжалось в комочек. Конечно, можно промолчать, предоставить весь диалог Памиру, но… Кто будет с ним считаться после проявления подобной трусости и слабости.        — Сойя нет, — тихо проговорил юноша, с трудом разлепив слипшиеся губы.        — Поясни, — нахмурившись, потребовал Элайя.        — Больше нет, — юноша собрал все силы и встретил строгий взгляд отца. — Он погиб… Я… я видел.        В крейсере повисла тишина, нарушенная презрительным высказыванием Мика в сторону Эла.        — Ну что, допрыгался?!        Алекс вновь рванулся к пленнику, но Пума не подпустил. Впрочем, Риевогь сам замолчал, понимая, что может совсем без зубов остаться.        — Ты сжёг тело? — уточнил Блек, словно сейчас никто ничего не говорил.        — Не смог, — признался Эл. Его щёки вспыхнули частично от стыда, частично от гнева.        — Где он лежит?        Элайя достал из кармана колбу с похоронным огнём и, получив от сына объяснения, как добраться до тела, задержался только для того, чтобы потребовать:        — Риевогю засуньте кляп. Чтобы не смел рта раскрывать в моё отсутствие.        Протестующее мычание пленника не помешало конвою исполнить приказ.        Эл понимал, что прочим хочется узнать, как погиб Сой, услышать подробности, возможно, обсудить между собой. Он обречённо ждал кучи вопросов, но его не трогали, чему юноша был очень рад. Любые слова сейчас требовали от него усилий, а о Сойе тем более. Тишину нарушало только тихое шептание. Даже Лекс вошёл в положение и, плюнув на Мика, сел в сторонке, не приставая к юноше, но и не сводя с него глаз.        Казалось, само время замерло, вплоть до возвращения Элайи. Только звук запечатывающегося шлюза принёс в крейсер движение.        — Уходим, нас здесь больше ничего не держит, — громко объявил Блек. — Эл за штурвал не сядет.        — Этого можно было не озвучивать, — парень поднял усталые глаза. До сих пор не верилось, что Сойя ему больше не увидеть. В таком состоянии он и сам бы себе не доверил крейсер.        — Пума, ты поведёшь?        — Займитесь пленником, — Охотник прошёл к креслу пилота.        — С ума сойти, — выпалил Миккей, едва ему открыли рот, — так, значит, он действительно Пума? — разбитая губа немного мешала говорить. — Когда я сегодня увидел его, глазам своим не поверил. Думал, Гирнол опять что-то мутит. Но оказывается всё куда хуже. Ты уже не главный, Эл? И подчиняешься тому, кто убил твоих друзей? Уже забыл, в каком состоянии я Сойя приволок? Зачем только спасал…        Упоминание этого имени из уст Миккея Эл терпеть не собирался. Из-за Риевогя прах его друга сейчас остывает в луже крови, рядом с трупами охранников у стен дома! Но как бы не грызло юношу желание придушить предателя собственными руками, он ограничился гневным взглядом и язвительной фразой.        — Смешно, мне читает лекцию игрушка Гирноллорда. После всех твоих дел не тебе петь о жизнях друзей.        — Я пытался спасти то, что ещё было можно!        — Свою жизнь, что ли?        — Всех, кроме тебя! Никому из сдавшихся добровольно не причинили бы серьёзного вреда. Но тебя-то, конечно, такой вариант не устраивал! Тебе, как организатору, пришлось бы отвечать по полной!        — А что одиннадцать лет назад?! Когда ты пронёс на крейсер теневую воду?! — тут же переменил тему Эл. В порыве спора Мик вполне мог что-то неосторожно ляпнуть, поэтому никто их не прерывал. Но юноше больше хотелось узнать, была ли причина попытки убить всю его семью хоть сколько-нибудь важна. — Мы нашли мои старые воспоминания! Я видел тебя! Ну что?! Скажешь, опять кого-то спасал?!        — Удивительно догадлив, Эл, — Риевогь рванулся из рук своего конвоя, но безуспешно. Запальчивый тон малинововолосого красноречиво свидетельствовал о его полной уверенности в своей правоте. — Я спасал всю команду! Ты ведь понятия не имеешь о том, что там происходило! Думаешь, у меня был выбор?! Думаешь, я гордился, что собственноручно подстроил смерть великого воина, эльса, которого безгранично уважал и которым восхищался?! Он сам не оставил мне выбора! Я на Земле бегал за ним, как хвостик, пытался предупредить об опасности, но он вообще меня не замечал!        — Что за чушь?! О чём ты хотел предупредить?!        — Пф, — Миккей наградил юношу презрительным взглядом, — нет смысла тебе объяснять. Ты тут занял позицию обиженного мальчика и не воспримешь ни одного моего слова!        — Хорошо, — спокойно вмешался в разговор Элайджа. Он не спеша приблизился к пленнику, попутно разматывая с головы шарф и открывая лицо. — Тогда объясни мне. Я с удовольствием послушаю.        Риевогь вмиг переменился в лице: побледнел, презрительно-недовольное выражение исчезло, глаза расширились, рот раскрылся сам собой.        — Ги-Гиррон?        Его изумление понять несложно — не каждый день встречаешься с мертвецами.        — Нет! — отрицать действительность для него оказалось легче, чем принять её. — Он мёртв! Ты двойник Элайджи Блека?!        Элайя не ответил. Только, прищурившись, посмотрел на Риевогя. Взгляда было достаточно, чтобы малинововолосый вздрогнул и покрылся мурашками.        — Это… это невозможно…        — Так о чём ты жаждал мне рассказать, солдат?        Эл уткнулся лбом в колени. Смотреть не обязательно, чтобы слышать. Изумлённая рожа Миккея жалости не вызывала. Только больше злила.        «Хороший ход, — юноша закрыл глаза, поскольку их начало щипать. — Сейчас он поудивляется и выложит, как всё было, только немного в себя придёт».        Предсказание оказалось верным. Риевогь заговорил, пока ещё заикаясь. Его слова перемешивались с обвинениями о том, что всего можно было бы избежать, если бы Элайджа не смотрел на молодых подчинённых свысока. Периодически, в рассказе проскальзывали нервные всхлипы и плаксивые заверения в том, что он не хотел никого предавать, ему просто не оставили выбора.        Во время очередного отступления в повествовании Эл непроизвольно зажимал уши, рискуя упустить что-то важное. Ну не мог он слушать о сожалениях Мика, когда недавние поступки того также были направлены против друзей. Впрочем, всю суть юноша прекрасно уловил и без эмоциональных подробностей.        Когда Миккей Риевогь, ещё юный солдат, едва получивший звание Ро-корон, что немногим выше сержанта, услышал о наборе в команду посла Элайджи Блека для полёта на Землю, он, с малых лет благоговея перед этим эльсом, решился на беспрецедентный поступок, грозивший ему серьёзными последствиями. Малинововолосый подправил свой возраст, прибавив себе пару лет, чтобы иметь возможность также подать заявку. Его изумлению и радости не было предела, когда данную заявку рассмотрели, а Риевогя рекомендовали для службы. Попав на собеседование к своему кумиру, юный эльс испытал апофеоз счастья, даже несмотря на то, что Элайджу постоянно отвлекали, и им с трудом удалось обменяться и парой фраз. Собственно попасть в команду Риевогю удалось только потому, что кандидатов среди солдат младших званий было совсем немного, а без них не обойтись, иначе кто станет исполнять роль мальчиков на побегушках. Можно было бы сразу догадаться — неспроста его мечты исполняются одна за другой. В ту же ночь, когда он узнал, что прошёл, ему на часы поступил вызов из раирата, где заспанного недоумевающего Миккея встретил не по возрасту одетый колкул.        На этой части повествования обвинительных выкриков со стороны Риевогя резко прибавилось, но Эл всё же смог уловить суть: колкул сначала провёл с солдатом беседу о важности каждого, что один единственный эльс способен оказать огромную пользу планете. Потом предложил своё расположение и помощь в продвижении по службе в обмен на верность. Мол: даже самый известный воин, такой как Элайджа Блек, способен наделать глупостей и навредить Эльсоду, если его не контролировать. А когда понял, что Миккей и слышать не хочет о возможной ошибке обожаемого им эльса, абсолютно не понимая сути их беседы, перешёл к угрозам.       Тогда Риевогь и узнал, что его назначение полностью подстроено, сам он ни на что не годный Ро-корон, а своему обожаемому Элайдже Блеку к Стейю не сдался. У Эльсода совсем другие планы на Землю, и те, кто попытаются помешать их исполнению, будут уничтожены вместе с никчёмной планетой.        В довершении их встречи, колкул добавил, что фокус Миккея с возрастом сразу разоблачили, и если он откажется слушаться, данную информацию обнародуют, и возможность нормальной службы для него будет закрыта, но скорее всего, последует ещё и серьёзное дисциплинарное наказание. Кроме того, будет совсем не сложно позаботиться, чтобы молодого эльса вскоре казнили по какому-нибудь ложному или не очень обвинению. У Риевогя теперь два выбора: попытаться рассказать кому-нибудь из команды, возможно даже самому Блеку о сегодняшнем диалоге, чем подписать приговор и себе, и всем, кто окажется в курсе интриги. Или же сохранить всё в тайне, постоянно докладывать о действиях посла, выполнять приказы колкула, тем самым спасти себя и, по возможности, всех остальных товарищей по команде.        Эл презрительно фыркнул. Дальше ему слушать не хотелось. Несложно угадать, какой выбор сделал Миккей. Его можно понять. Кто захочет умирать? Но юноша не собирался понимать! Спасение Риевогём себя привело ко многим последствиям, которые Эл простить не мог. А вот Миккей, судя по всему, думал иначе. Он в упор смотрел на Элайджу, а от тыканья в бывшего командира пальцем удерживали только связанные руки.        — Я же бегал за вами! — Мик повысил голос. Он не считал себя полностью виноватым. Думая о подстроенном крушении, мужчина испытывал сожаление, а не вину. — Постоянно пытался намекнуть! Вспомните, сколько раз я говорил, что Земле, на мой взгляд, не помочь, да и не стоит она ваших сил! А вы?! Велели мне заткнуться и засунуть своё мнение в…        — Не путай, последнее тебе приказал я, — резко вмешался Алекс. Судя по сжатым кулакам, он тоже не собирался понимать и прощать. — Что это за разговоры были? Ты только и делал, что доставал посла тупыми замечаниями, когда у него и на умные времени-то не было! Если у тебя была конкретная информация, надо было не изображать советчика, а…        — Что? — Мик ощетинился в сторону Лони. — Подойти и сказать: знаете, Гиррон, мне тут колкул угрожает, он хочет войны с Землёй… Да?! Так надо было заявить?! Мне, обычному ро-корону, взять и обвинить колкула?! Пусть я и записал наши последующие с ним диалоги, эти доказательства могли не засчитать! Там же только искажённый голос! А мне дерзость вышла бы боком!        — Ты записал ваши разговоры? — в отличие от Лекса, Элайя не собирался тратить время на споры и эмоции. — Как тебе удалось? Разве он не использовал шифрованный канал, блокирующий любые попытки включить запись?        — Я взял старый земной диктофон. А потом перезаписал повторно на часы, чтобы не потерять. Только голос ещё сильнее исказился.        — Ясно, что было дальше?        — Как будто вам не ясно. Колкул требовал и ещё больше угрожал. Среди солдат, особенно прибывших для подготовки к балу, оказалась пара его сторонников. Угроза физической расправы была более реальной, когда она подтверждалась присутствием рядом амбалов.        — Как он отдал приказ убить меня?        Риевогь потупился. Отвечать на вопрос он начал, не поднимая головы.        — Он сказал, что это единственный способ добиться своего, обойдясь малой кровью. Такова воля совета. И если я не выполню приказ, то перебьют всех! Совет инсценирует нападение на посольство, отели, везде, где жили члены нашей команды и свидетелей не оставит, — Миккей перестал изучать пол и поднял глаза на бывшего командира. — Я не поверил. Сказал, что не собираюсь ничего делать, пока не получу доказательства, что это реальная воля совета, а не самоуправство члена раирата. Тогда мне устроили видеосвязь со старейшиной. Я, честно сказать, не ожидал. Даже слова не смог вымолвить от шока. А вот он много чего говорил. Припоминал поблажки, не забыл по поводу возраста проехаться, а потом повторил приказ об устранении посла, напомнив, что на кону много жизней, и моя в том числе. Хорошо, что я заранее додумался спрятать и включить видео камеру.        — Ты и его записал?        — А вдруг бы мне потом предъявили обвинения? Я должен был сохранить доказательства, что выполнял волю совета и раирата.        — Как только тебя не убили? — проворчал Алекс. — Ты же живой свидетель! А Гирнол таких не любит!        — Они ничего не знали о записях. Начинать разговоры без доказательств, к тому же обвиняя совет… — самоубийство. Да и Гирнол позаботился, чтобы меня отослали на самую далёкую военную базу, я только два года назад смог оттуда выбраться.        — Записи ещё у тебя? — осведомился Блек.        — Я отдам их только в обмен на гарантию своей безопасности! — Миккей прекрасно понимал, что от него нужно и сколько шансов он имеет на благоприятное окончание событий.        — Послушай, Риевогь, — Охотник, давно отдавший управление автопилоту и сидевший рядом с пленным, потерял терпение, — ты уже дал понять, что записи у тебя в часах. Даже если они запаролены, у меня есть эльсы, быстро взламывающие электронные коды. Поэтому всё, что я тебе дам, это выбор: ты слушаешься нас и доживаешь до суда, где ответишь за все свои поступки, либо я прямо сейчас отбираю часы и начинаю шинковать тебя на салат. На очень тонко порезанный салат.        — Вы год будете взламывать записи! — Мик вздрогнул, но попытался торговаться. — А суд, скорее всего, приговорит меня к смерти!        — Но не такой болезненной…        В подтверждении своих слов Охотник приставил кончик меча, трансформированного из палки, к глазу малинововолосого. На лице того отразились замешательство и сомнения. Он колебался.        — Советую думать быстрее, — Пума хладнокровно проткнул остриём раскрытый глаз, никто и охнуть не успел.        Дикий вопль огласил крейсер, даже Эл не смог отстранённо смотреть в сторону. Он удивлённо уставился на Памира и вопящего не то от боли, не то от ужаса Мика. Глаз Риевогя был зажмурен, на щеке блестело какое-то густое бесцветное вещество, а сам мужчина мотал головой, дёргаясь и пытаясь разорвать верёвку, связывающую руки. Несмотря на противную картину, Эл не испытывал жалости, напротив, ему захотелось, чтобы Памир проткнул и второй, отрезал язык, вырвал каждый ноготок… А лучше сделать это самому…        — Кссир! Юрхайя тебя раздери! Мой глаз!        Вопли Миккея немного успокоили душу юноши, но их явно не хватало.        — Если рану залечить прямо сейчас, глаз ты не потеряешь, пусть он и снизит свою функциональность, — Охотник поднёс меч ко второму. — Или продолжим?        — Забирай! — Мик замер, поскольку сам мог напороться на меч, пока дёргался. — Я всё отдам, убери от меня меч!        — Извини, Эл, шоу частично отменяется. Развяжите его, пусть скинет мне и Алексу записи разговоров и видео.        — Ты же сказал, что сохранишь глаз! — Едва руки Риевогя оказались на свободе, он прижал ладони к лицу.        — Сразу, как только ты выполнишь моё условие.        Смысла для Риевогя так трястись за глаз Эл не видел. Его всё равно убьют. Хотя… Психологическое мучение от потери не меньше физических, даже несмотря на то, что пользоваться зрением осталось недолго. Всегда есть надежда выкрутиться.        Из своего угла юноша наблюдал, как Охотник достал большой контейнер с лекарствами, как набрал с помощью знакомого Элу цилиндра небольшую иглу из синей россыпи, как продемонстрировал её Риевогю, как Миккей лихорадочно передаёт данные Лексу и Пуме. А вот последующее событие доставило юноше немного удовольствия. Воткнутая игла с лекарством прямо в пострадавший глаз вызвала у малинововолосого новый колорит невероятно болезненных ощущений. Даже попытки мужественно стиснуть зубы и терпеть провалились.        Пока Миккей мычал и корчился от боли, Элайджа нагнулся над контейнером позади Пумы.        — Кстати, Эл ранен, — напомнил Алекс, проверяя полученные записи.        — Я и хочу его подлечить, — Блек выудил из контейнера второй флакон с синей россыпью.        Юноша только скривил губы. Всё удовольствие от зрелища ему испортили. К тому же, он совсем забыл о своей ране, которая вновь заныла при упоминании.        — Давай, ложись ровно.        От строгого голоса уже присевшего рядом отца по спине Эла побежал холодок. Стало страшновато. Но делать нечего. Не спорить же, что всё само заживёт, потом позора не оберёшься. Пришлось послушаться.        Растянувшись там же, где и сидел, прямо на полу, Эл сглотнул, но не вздрогнул, когда до него дотронулись чужие руки, надавливая на рёбра около раны.        — Больно? — уточнил Элайджа.        — Нет, — солгал Эл, призывая на помощь всю свою волю, дабы лицо не выдало его.        — Порез глубокий, как бы не были задеты кости.        — Поверь мне, — Пума оставил поскуливавшего Риевогя, которого сразу же связали, — Эл почти не умеет терпеть. Будь у него задеты кости, он известил бы об этом всех громкими воплями.        Возражений юноша не нашёл, густо краснея.        — Обязательно скажи, если боль в груди станет сильнее, — Блек расширил разрез в одежде вокруг раны, выливая половину флакона лекарства прямо на неё.        Юноша дал себе честное слово, что не издаст ни звука, но вот лицо его перекосилось от боли. Кулаки с силой сжались, тело напряглось.        — Значит, Эл, — как-то комментировать гримасы сына Элайя не стал, сразу перейдя к более серьёзному вопросу, — ты решил, что можешь участвовать в бою?        — Сойю нужна была помощь, — парень говорил тихо, боясь застонать. Пусть рана и затянулась, но кожа, куда Элайя бесцеремонно вылил синюю россыпь, ещё ныла. — Я думал, что успею.        — Перед этим покинув крейсер.        — Вас долго не было, я вышел просто посмотреть и тогда услышал звуки сражения.        — Несмотря на то, что тебе вообще было запрещено лететь.        — Да, — отпираться юноша не видел смысла. Он заранее знал, что получит, если выдаст себя. — Всё верно.        — Я предупреждал тебя о наказании за самовольство?        — Я вообще-то взрослый — Эл снова сел, не видя необходимости и дальше лежать. Его слова были слабой попыткой отстоять свою самостоятельность.        — Так отвечай за свои поступки, как взрослый.        — Ну и что ты со мной хочешь сделать?        — Активно заняться твоим боевым обучением.        Теперь настала очередь парня хмуриться. Он ждал чего-то серьёзного, а это… как-то слишком хорошо звучит. Впрочем, юноша быстро понял — не стоит обольщаться. Его всего лишь взгреют во время обучения. Но хотя бы не как ребёнка, уже радовало.        За оставшуюся часть пути эльсы успели прослушать полученные от Мика разговоры. Даже несмотря на немного искажённый голос, доказать причастность колкула легко. Ну, а с видеозаписью, пусть и рябой, Гирнолу не отвертеться. Успех операция имела неожиданный и несомненный. Только юноша не мог позволить себе радоваться. Он сильно сомневался, стоит ли этот успех понесённой потери.        По возвращению все решили за лучшее сейчас пойти спать, договорившись встретиться утром. Эл, понимая, что напрасно, но всё же решил поинтересоваться, дозволено ли ему будет присутствовать. Лекс сразу высказался против, но Элайя, ко всеобщему удивлению, согласился.        Ночь прошла тяжело. Мысли о Сойе не давали парню спать. Но как оказалось, не только ему. Нруми лежал на своей кровати, безрадостно смотря в потолок. Странно, но понимание, что горюет не он один, придало юноше немного сил. Даже разговора не требовалось. Нахождение рядом кого-то, кто может понять тебя, само по себе начинало убаюкивать боль.        В конце концов, ничего не исправить. Смерть Сойя не была напрасной. Больше никому не придётся рисковать… Неужели у них получится освободить Землю? Даже не верится.        Утро наступило неожиданно. Эл сам не заметил, как задремал в полусидячем положении. Теперь у него ныла шея.        — Идёшь? — Нруми, совсем не сомкнувший глаз, уже одетый, стоял у двери.        — Я догоню, — юноша тяжело поднялся. Встречу назначили в комнате Алекса. Провожать его туда не было нужно.        Эл посмотрел на обычные электронные земные часы, висевшие у него на запястье, которые он собственноручно перестроил под эльсодское время. Вчера, перед тем как лечь, он заменил на них чужие эльсодские. Времени ещё предостаточно, чтобы спокойно собраться.        Удивительно, но направившись к комнате Лони, встречая по пути знакомых, юноше становилось немного легче. А заслышав вопли, проходя мимо помещения, отданного его родителям, парень даже улыбнулся. Судя по крикам, внутри спорили его мать и сестра. Не удержавшись, Эл даже остановился, затаившись у двери. Интересно же, в чём причина.        Как оказалось, всё дело в желании Сирены проколоть язык. Она давно, ещё в подростковом возрасте, как-то говорила брату, что мечтает о пирсинге, но не решается попросить у Лекса.        «С ума сойти, — Эл, хихикая, пошёл дальше. — А ещё меня ребёнком называют. А ведь Алекс ей, наверняка, разрешит…»        Даже несмотря на раннее время, добравшись до места, Эл обнаружил, что далеко не первый и даже не третий. Алекс, Элайя, Памир, Нруми уже заняли все мягкие поверхности. Поэтому ему пришлось довольствоваться полом.        — Ну что же, не думаю, что подойдёт кто-то ещё, — начал Лог, когда парень устроился.        — Вчера народу было поболее, — заметил Лекс.        — Двое охраняют Миккея, ещё двое на постах.        — А Пума? Он у тебя тоже на посту?        — Вот уж кто точно не явится, — безразлично пожал плечами Памир. — Не вижу смысла дёргать его зазря.        — Алекс, уймись, наконец. Всё тебе Пума покоя не даёт, — Элайя сам устал от неугомонности друга. — Надо решить, что делать с полученной информацией. Мы не можем сами просто взять и заявиться с ней в совет. Нужен лорд совета, не находящийся на стороне Гирнола.        — Я лорд совета, — наиграно улыбнулся Эл, — но вас это вряд ли устроит. Чтобы обвинить старейшину, нам нужен старейшина. Памир… — юноша запнулся. Он хотел напомнить слова друга, что Пуму наняли из совета, но не знал, насколько может разглашать информацию.        — По этому поводу не волнуйся, — граф понял причину оборванной фразы. — Я уже вчера связался с Джулианлордом. Он немногим ниже старейшины, и знает, к кому обратиться.        — Джулианлорд? — Эл подался вперёд, обнаружив, что сюрпризы от Памира не закончились. — А это не тот, кто отправил меня из фонтана тебя вылавливать?        — Джулиан Лог, мой родной старший брат, — весело усмехнулся граф.        — Стейя на тебя не хватит!        — Может, вернёмся к темам, понятным остальным? — невежливо влез Алекс.        — Да, — Лог снова посерьёзнел, — как я уже сказал, Джулиан встретится со старейшинами, не поддерживающими Гирнола, и совместными усилиями они назначат рассмотрение дела. Нам остаётся только передать моему брату Миккея.        — А Риевогь точно будет сотрудничать? — усомнился Лекс. — Фокус с глазом был эффектным, но Пумы не будет в зале совета.        — У нас записи и его часы. Живой свидетель только ускорит процесс, но его отсутствие ничего не изменит, — высказал своё мнение Блек. — Миккею сейчас выгоднее говорить правду. Так у него появится шанс на смягчённый приговор.        — Элайя будет свидетельствовать?        — Землян обвинили в убийстве посла. Живой и здоровый… почти здоровый посол само обвинение делает неправильным.        — Мне тогда тоже лучше пойти, — предложил Эл.        — За тебя расскажут твои воспоминания, — бескомпромиссно возразил Памир. — Не забывай, Гирнол тебя самого обвинить может.        Понимая справедливость замечания, Эл повесил голову.        — Не переживай, поскольку по-настоящему тебя не разыскивают, сможешь замаскироваться и вместе со мной и Алексом подождать окончания собрания в кабинете Джулиана.        — А когда собрание?        — Джул говорит, что постарается назначить его на завтрашний вечер. Если что изменится, он сообщит.        — В голове не укладывается, что завтра может всё закончиться, — Эл нервно потёр руки. Эльсы не имели привычки растягивать дела на несколько раз. Даже если двое суток просидят, не разойдутся, пока всё не решат.        — Пока рано об этом говорить, — понимающе усмехнулся Элайя. — Надо дожить хотя бы до завтра.

***

       Эл сидел, как на иголках, в гостевом кресле Джулианлорда. Время до прибытия в совет пролетело мгновенно, а вот дальше тянулось невозможно долго. Собрание началось за несколько часов до заката, а сейчас на улице уже рассвет. Ни Памир, ни Алекс, ни Эл не сомкнули глаз. Спать не хотелось. Тишина разговорами нарушалась редко. Самое популярное занятие у юноши и Лекса было гипнотизирование двери напротив. Нруми остался на заводе. В отличие от Эла, он не смог также быстро прийти в себя после смерти лучшего друга, поэтому пожелал побыть один.        — У нас же все доказательства! — выпалил измождённый ожиданием Лони. — Чего они тянут?! Почему нам нельзя поприсуствовать?!        — Потому что такие правила, — в душе Эл разделял возмущение бывшего опекуна, пусть и понимал их нелепость.        — К Стейю правила!        Словно в ответ на возглас Лекса, дверь широко распахнулась. Все трое подскочили со своих мест, выжидающе уставившись на вошедшего Блека и брата Памира. Их возвращение уже было хорошим знаком — проиграй они дело, и вполне могли оказаться арестованными.        — Мои поздравления, — Элайя не стал томить. — Гирнол арестован по обвинению в принадлежности к культу Сахьё.        Памир расслаблено выдохнул, присаживаясь обратно. Его, видимо, больше всего волновал именно этот вопрос.        — А Земля? — Эл хотел услышать другую информацию.        — А с тобой что? — Лекса интересовало, как отнеслись к оживанию его друга. Его могли вполне обвинить в дезертирстве.        — Захват Земли признан безосновательным, — ответил Джулиан, без намёка на улыбку. — Планете решено вернуть право на суверенное существование.        — Мне придётся предоставить несколько отчётов, — успокоил Элайя Лекса. — Куча бумажной волокиты, не более.        Эл не знал, как ему себя вести, как выразить нахлынувшие эмоции. Только подумать, столько времени он пытался… сделать хоть что-нибудь, для помощи людей. И вот!.. Он улыбнулся, нервно хихикнув. Хихиканье переросло в смех, далее в громкий хохот. Как остановиться юноша не знал, да и не хотел. Только сильный хлопок по спине от Памира помог ему немного прийти в чувство.        — Успокоился? — черноволосый мужчина снисходительно фыркнул. — Это только начало, Эл. Решить-то они могли что угодно, выполнение может затянуться.        — Я знаю… Но…        — Не объясняй, — Лог ещё раз хлопнул его по спине, на этот раз менее болезненно. — Так, ну раз здесь мы закончили, я к Агресс. Нужно уговорить её переехать ко мне. Жить на заводе больше нет смысла.        — Блек, оставайтесь у меня, — Лекс тоже собрался возвращаться домой. — Пока ещё тебе восстановят часы. И я смогу вернуть твоё имущество. Только на Сирену не рассчитывай, сразу говорю!        Эл замер. А ему что делать? Оставаться на заводе один он не хотел. Памир обратно к себе не звал, проситься к Лексу неудобно…        — Чего застыл? — обернулся Лони к юноше.        — Ты можешь продолжить работу в совете, — Элайя тоже посмотрел на сына. — Джулиан сумел убедить их, что террористическая деятельность была исключительно по его приказу, чтобы расшевелить Гирнола.        — Отлично, — слабо улыбнулся Эл. — Тогда пойду, потребую у них комнату, как положено младшему лорду…        — Совсем балда? — нахально перебил его Алекс, подходя и обхватывая мальчишку за шею. — Думаешь, после твоих выкрутасов тебе кто-нибудь позволит жить одному? Пакуй вещи, переделаю я твою комнату в нормальную. Вместе дом перестроим по-новому.        — Пошли уже быстрее, — поторопил Элайджа. — Вороница с Сиреной тоже новостей ждут.        Эл только и смог кивнуть. Он уже смирился, что не может всё предугадать. Пока не может… Но продолжит самосовершенствоваться всеми доступными способами. И от мечты стать старейшиной отказываться не собирается. К тому же, у своего отца он мог очень многому научиться, чтобы, дорвавшись до власти, оказаться готовым её принять.