Из девочки в леди Долохову

       Как Антонин и обещал, он выкроил время, чтобы вместе со мной взглянуть на замок Гиббонов, выставленный на продажу. Так как я ещё понятия не имела, чем он обычно занимается, я не знала цену его времени и даже немного обижалась, что мы поехали смотреть замок только через неделю. - Ох, Моргана, свадьба через две с половиной недели, а нужно ещё дом в порядок привести! – причитала мать, которая увязалась вместе с нами.        Мы с Долоховым и моей матушкой степенно шли по парковой аллее к замку, скрывающемуся за деревьями. Патрик, которого было решено не оставлять дома одного, впервые за последний месяц немного повеселел и радостно скакал впереди, играя со снитчем, подаренным Антонином. Патрик, к слову сказать, вроде бы уже не был настроен так решительно против Долохова, а сам Антонин, как я подозревала, страстно мечтающий о сыне, уже был готов баловать моего брата. - Парк вроде бы неплохой, да? – осторожно поинтересовался Долохов.        По его неуверенному взгляду я поняла, что он разбирается в усадьбах ещё хуже, чем в этикете. - Очень запущенный, - тяжело вздохнула мать. - А мне он кажется вполне уютным, - проговорила я.        Это было правдой. Хотя парком старой усадьбы явно никто давным-давно не занимался, было какое-то мрачное очарование в его старомодном ландшафте, в плюще, объявшим садовые статуи, которые давно вышли из моды, и в старинных буках, образующих своеобразный широкий туннель на пути от заржавевших ворот до парадного крыльца. - Ого! Отличное дерево! – воскликнул мой брат. – Тут можно было бы соорудить настоящую башню в развилке! А вот на том я бы сделал качели… Как тут здорово! Я бы играл в этом парке целую вечность! - Тьфу, тут пропасть садовых гномов! – воскликнула мать, поднимая юбки платья. – И какие озверевшие и наглые!        Я тоже брезгливо подхватила длинную юбку костюма в крупную клетку, состоящего из длинной юбки и жакета, а Антонин парочкой заклинаний отбросил наглых гномов подальше от нас, зато Патрик был вне себя от восторга. - Ооо, - мечтательно простонал он. – Как с ними можно играть… Привязать к метле, загнать в клетку и не кормить… - А потом устраивать между ними бои за еду, - подсказал Антонин.        Я прыснула со смеха, а Патрик так воодушевился этой идеей, что тут же начал просить у провожающего нас домовика, чтобы ему выдали вольер и палку. - Они могут покусать тебя, милый, - взволнованно заметила мать. - Ерунда, пусть играет, - хмыкнул Долохов. – Мальчишка его возраста должен ходить весь в ссадинах и синяках, иначе это будет уже кисейная барышня.        Тут мы вышли из буковой аллеи и оказались прямо перед замком. Я не удержалась от восторженного вздоха. Замок был очень старым, сложенным из грубых серых булыжников, и насчитывал всего три этажа, выше которых поднимались лишь две одинаковые смотровые башни с бойницами. Защитная стена была наполовину разобрана, так как видимо кто-то когда-то начинал затевать ремонт, который так и не доделали. Кое-где желоба для спуска раскаленной смолы были убраны, где-то они сохранились, где-то была начата искусная лепнина, никак не вяжущаяся с аскетичным фасадом. Помимо этого, вся северная сторона замка заросла мхом и плющом, на башнях и крыше сильно обкололась черепица, а окна кое-где были разбиты. Но весь этот несуразный замок чем-то неуловимо понравился мне. - Какой ужас! – заметила мать. – Если бы я знала, что он в таком состоянии, я бы никогда и не сказала вам о нём! - Он похож на замок с осенней открытки, - задумчиво проговорила я. – А сколько кленов вокруг! Должно быть, осенью он весь покрыт золотым ковром… Хэллоуин тут можно отпраздновать превосходно. - Только на то он и годится, милая, - фыркнула мамаша. – Давайте уйдём, пока нас не заметили…        Но было уже поздно – управляющий Гиббонов, низенький лысый старичок, уже приветственно махал нам с крыльца. - Ну вот, теперь придётся придумывать вежливую причину для отказа, - тяжело вздохнула моя матушка. - Мне он тоже понравился, - неожиданно брякнул Долохов, видимо, из солидарности со мной. – Зайдём внутрь, может быть, он таит в себе приятные сюрпризы? Нельзя же судить по фасаду. - Доброе утро, господа, доброе утро! – радужно приветствовал нас управляющий. – Мистер Гиббон был так рад, что появились покупатели, что велел мне ждать вас с восьми утра! Прошу вас, проходите, проходите…        Все мы прошли в просторный холл, в котором была парадная лестница, большая люстра, обмотанная тканью, чтобы не пылиться, и огромные витражные – правда, выцветшие – окна над парадной дверью. - Замку одиннадцать столетий, - гордо рассказывал старичок. – И последние пятьсот лет в нём никто не живёт. Ну, с тех пор, как отстроили новый… Сначала сюда приезжали летом – за замком прекрасное озеро, а потом и вовсе его забросили. В озере, к слову, завелись гриндилоу, и, если вы купите замок, советую вытравить их до тех пор, как пойдут детки – чтоб несчастья не случилось.        Сперва мы совершали обход первого этажа, и наш провожатый с видом знатока проводил экскурсию. - Тут у нас большая гостиная, а дальше столовая. Она довольно большая, вмещает до тридцати человек. Но в обычное время стол не раскладывают, и за ним всего пятнадцать стульев. Как видите, тут вполне уютно – большие окна добавляют света, а слева от камина достаточно места, чтобы поставить огромную ель в Рождество. Вон там ход на черную лестницу, по которой можно спуститься в кухню, но нам нужна парадная лестница, поэтому возвращаемся…        Экскурсия продлилась не больше получаса, но мы успели обойти весь замок, не считая подвала и чердака. Первый этаж мог похвастаться залом для упражнений и бальным залом средних размеров с прекрасно сохранившимся паркетом. На втором этаже располагались пять гостевых спален в одном крыле и бильярдная, курительная, малая гостиная и дамский салон с розовыми проеденными пикси обоями в другом. На третьем находились хозяйские комнаты – большая главная спальня с прилегающей к ней большой ванной, спальня поменьше, очень просторный гардероб, библиотека, поднимающаяся в одну из башен, и ещё одна очень большая комната, имеющая проход во вторую башню. В общем, по размерам замок совсем ненамного был больше нашего старого особнячка, а по меркам высшего общества и вовсе казался скромным. Но мне он чем-то понравился, а когда нам показали зимний сад и оранжерею, улетучились последние сомнения, и я только и ждала момента, чтобы сказать об этом. - Мам, я посмотрю, что там на чердаке! – заявил Патрик, выскакивая в коридор. - Что за наказание, - застонала моя матушка. – Прошу вас, помогите мне убедить молодого человека, что это небезопасно, - попросила она старичка, которого звали Сноу, и тот поспешил вслед за ней преследовать моего брата. - Что думаешь? – спросил меня Долохов, оглядывая высокие своды комнаты и большие окна с широкими подоконниками. - На любителя, но мне нравится, - решительно заявила я, прохаживаясь по комнате, приподняв юбку, дабы не запачкать в пыли. – Хотя матушка не перестанет твердить, что это самое бездарное вложение, а замок – чудовищен. - В конце концов, не ей тут жить, - заметил Антонин. – Да и мне тут нравится. Без излишеств, нет этих чудовищных огромных комнат, которые совсем лишены уюта, да и за детьми легче уследить на ограниченной территории…        Я немного смутилась и сделала вид, что рассматриваю пейзаж за окном. Вид, к слову сказать, открывался прекрасный – на густой заповедный лес, в котором замок и скрывался от магглов веками. Я не заметила, как ко мне подошел Антонин, и вздрогнула, когда он положил руку на мою спину, вроде как приобнимая меня. - Хотел сказать, что при других обстоятельствах не торопил бы тебя, но мне уже инферналы знают сколько лет… - словно извиняясь, проговорил Долохов. – А ребёнка ещё вырастить нужно. - Всё нормально, - я выжала улыбку, обернувшись через плечо, и смутившись тому, что волшебник стоит так близко ко мне. – Вообще-то я люблю детей и всегда думала, что у меня их будет несколько.        Повисла неловкая пауза, и Антонин, заметив моё волнение и румянец на моих щеках, отошел и стал прохаживаться по округлой комнате, разглядывая деревянный свод и винтовую лестницу в самый верх башни. - Тебе серьезно нравится этот дом? – поинтересовался он. – Над ним придётся поработать, чтобы он стал уютным. - Да, мне тут нравится, - кивнула я. – Тут тихо и спокойно, и, пожалуй, при определенных усилиях, можно обжить замок и парк. - Удивительно, что наши мнения сходятся в этом вопросе, - заметил Долохов. – Я думал, что ты захочешь громоздкий особняк в центре Лондона или дворец вроде Малфой-менора. - Может, раньше и захотела бы, - тяжело вздохнула я. – Но теперь мне кажется, что мы не найдём лучше этого варианта. - Название нужно бы сменить, - предложил Антонин, подходя к лестнице и проверяя её на прочность, пошатывая перила. - Я никогда не давала названий замкам. - Ну, сейчас у тебя есть возможность, - усмехнулся Долохов.        Я задумалась. Настроение было не самым лучшим, и я не была настроена придумывать красивое название. С месяц назад я бы на одном дыхании выдала что-то вроде «Роуз-хаус» или «Шато де Пэнс», но сейчас мне было плевать. Я просто хотела побыстрее спрятаться в этом замке от всего мира и наслаждаться его тишиной и спокойствием. - Пусть будет Тихий замок, - небрежно бросила я. - Хорошо, если ты хочешь, - хмыкнул Долохов. - Мне-то всё равно, хоть Долоховка …        Честно говоря, мне всё ещё не верилось, что я действительно стану хозяйкой этого старого, но по-своему очаровательного замка. Вообще не представляю, что меня дернуло выпросить именно его. Может, дело было в том, что я всё ещё не оправилась от постигших меня потрясений и не вполне отдавала себе отчёт в том, что делаю. А может, я просто смертельно устала и хотела забиться в свой собственный отдалённый от людей угол. Скорее всего и то, и другое. И хотя моя мать ещё долго пилила меня по поводу выбранного нами с Антонином поместья, я ни разу не пожалела о том, что мы поселились в Тихом замке. А вот название можно по праву назвать моей самой идиотской идеей, в чём я могла неоднократно убедиться по прошествии лет и по мере рождения моих детей. - Ну что, кое-где подправить, где-то починить, сделать ремонт, и будет неплохо, - бодро заявил Антонин, заглядывая под лестницу, чтобы увидеть, не прогнили ли ступени.        Вдруг что-то небольшое с воем и шипением выскочило из-под лестницы, обдав Антонина целым ворохом пыли. - Blead`, - ахнул Долохов от неожиданности, и, отпрянув, выхватил палочку и отбросил тварь в самый дальний угол комнаты.        Приглядевшись, я поняла, что это был молодой и совершенно дикий упырь, который прижался к стене и злобно щерился. - Проклятые твари, ненавижу их, - выругался Антонин, с сожалением оглядывая совершенно испачканный сюртук, на котором помимо пыли и сора прямо на груди грязно отпечатались лапы упыря. - Сейчас, - спохватилась я, подходя к нему и начиная счищать грязь заклинанием. – И ведь надо же вам было надеть черный сюртук, на нём так видно грязь…        Упырь, пользуясь тем, что про него пока забыли, шлепая лапами по полу, уполз куда-то в коридор и, кажется, забился в чулан для метел. Я же сосредоточено очистила сюртук Долохова, и для верности пару раз провела рукой по его груди, убирая последние соринки. - Ну вот и всё, - заметила я, поднимая на него глаза.        Долохов был выше меня на полторы головы и поэтому теперь забавно склонил голову, глядя на меня в упор. - Я сразу понял, что ты очень заботливая, - заметил он негромко, буравя меня тяжёлым взглядом.        Я даже немного смутилась - Ну, вообще-то у нас дома принято считать, что я эгоистка, - улыбнулась я. - Нет, это не так, - почти шепотом проговорил Антонин, проникновенно на меня глядя. – Можно тебя поцеловать? – выпалил он в следующую секунду.        Только мой будущий супруг мог быть настолько нетактичным и диким во всех обычных людских взаимодействиях! Он всегда будет прямо выпаливать такие вот вещи, даже не думая, что лучше бы просто подгадать правильный романтический момент и не задавать глупых вопросов!        Я резко округлила глаза и густо покраснела, не зная, что ответить. Вообще-то, мне бы не хотелось торопить события, но Долохов пёр, как на приступе замка, и использовал свою любимую боевую стратегию – ураганный напор. Впрочем, в отношении меня он действительно старался вести себя сдержано и учтиво долгое время.        Моё замешательство и, как следствие, молчание, было принято как знак согласия. Долохов начал наклоняться, и я почувствовала, как он положил одну руку мне не затылок, вторая скользнула на талию, и я оказалась в совсем безвыходном положении, когда горячие губы коснулись моих собственных.        И хотя я вся напряглась и зажмурилось, моё тело неожиданно отреагировало жаром внизу живота – было что-то приятное для моего подсознания в том, как крепко, но осторожно он держал меня. Его объятия были вовсе не похожи на то, что было у нас с Драко – Малфой всегда пытался куда-то не туда совать свои руки, и обижался, когда я отталкивала его. Долохов же держал меня уверенно, властно, словом, так, что не возникало сомнений в том, что я принадлежу ему, и он меня никому не отдаст. И поцелуй тоже был не таким, как с Драко – губы Долохва были узкими и не такими чувственными, как у Малфоя, и поцелуй был лишен романтичности, но при этом опять-таки будто ставил на мне печать принадлежности Долохову.        Меня прошибла дрожь от внутренних противоречий. Разум был в ужасе и замешательстве и хотел, чтобы Долохов поскорее отпустил меня, а вот тело прямо-таки таяло от его уверенности и силы, и мои проклятые руки неожиданно для меня самой легли на спину мужчины, будто я была совсем не против! И ощущение его сильного, поджарого тела приводило мне в полное смущение, в то время, как мое собственное жаждало ещё более плотных объятий. - Мерлин и Моргана! – послышалось из коридора. – Тут ещё и упыри! Нет, решительно невозможно…        Долохов, как приличный мужчина, тут же разжал свои объятия и выпрямился, а я метнулась к окну, чувствуя, как пылают щеки и дрожат коленки. Едва мы успели оторваться друг от друга, как в комнату вошла матушка, ведущая за руку чумазого, но весьма довольного собой Патрика, видимо, добравшегося до чердака.       Я поспешила отвернуться к окну, чтобы они не увидели, как горит моё лицо, и какое смятение у меня в глазах. - Вы представляете, упырь полз прямо по коридору! – возмущалась матушка. – А на чердаке столько боггартов, что меня едва удар не хватил! - Потрясающее место! – выдохнул Патрик, вне себя от восторга. - Пэнси, дорогая, что с тобой, - спохватилась мать, заметив, что я как-то тяжело и шумно душу. - Мне стало нехорошо, - выдохнула я, положив руку на талию, где корсет стал особенно жать. - Ещё бы в этом месте не стало нехорошо, - фыркнула матушка. - Мне лучше выйти на улицу, пока Антонин оформит сделку, - пробормотала я, быстрым шагом покидая комнату, не глядя на Долохова и отчаянно краснее ещё сильнее.        Когда я поспешно спускалась по лестнице, то ещё слышала возражения матери, которые Антонин пресек парой решительных слов.        Замок был куплен в течение получаса, деньги – заплачены, документы – оформлены. Вскоре все мы опять шли по аллее, ведущей от замка к воротам, матушка причитала, Патрик пинал гномов, а я старалась не смотреть на Долохова, хотя и была вынуждена идти с ним под руку. Дорога показалась мне вдвое длиннее, так как я то и дело мучительно краснела и могла мечтать только об одном – поскорее отделаться от Антонина.        Я была счастлива, когда мы аппарировали домой, и, наскоро простившись с Долоховым, сослалась на мигрень и позорно сбежала к себе в комнату, чувствуя, как быстро колотится сердце и как на щеках опять появляется румянец.