Из девочки в леди Долохову

      Когда я оправилась от головокружения, надо мной уже стоял Антонин, пытливо допытывающийся у целительницы о моём состоянии. - Месяц второй, не больше, - докладывала та. – Пока что всё протекает хорошо, а легкая дурнота – это нормально. - Раз уж на то пошло, сегодня лучше не тревожить твою супругу делами, Антонин, - заметила Беллатрикс.        Сказано – сделано. Не прошло и пяти минут, как я уже выходила из камина в собственном доме. Антонин вышел вслед за мной, и замер, как громом пораженный… А в следующую секунду вдруг подхватил меня на руки и закружил так, что у меня опять все помутилось перед глазами.        Поставив меня на ноги, Долохов вдруг опустился передо мной на колени и, обняв меня за талию, прислонился щекой к моему животу. Даже глаза прикрыл от благоговения. Было что-то странное в том, что я – такая маленькая и слабая Пэнси - поставила на колени его, Антонина Долохова, одного из самых влиятельных Пожирателей Смерти, фаворита Темного Лорда и вообще человека очень сильного и независимого. И вот он, такой сильный и независимый, стоит передо мной, как перед божеством, а я имею над ним безусловную власть. - Если ты родишь мне наследника, я положу к твоим ногам весь мир, - прошептал Антонин, глядя на меня снизу вверх пронзительными голубыми глазами.        Вот так одна новость изменила нас обоих за какой-то час и поставила всё в нашей жизни вверх ногами. Забылись все упрёки и взаимные претензии, потому что теперь во мне таилась крохотная жизнь, ради которой мы с Антонином должны были примириться и сделать всё возможное для того, чтобы принести в наш дом гармонию и взаимопонимание.        Антонин, как я поняла позже, до этого момента не стремился пускать меня в своё сердце. В конце концов, он был очень суровым человеком, в чем-то даже зачерствевшем и по сути привыкшим к одиночеству. Да, он был добр ко мне, как умел, да, он пытался выстроить между нами ровные отношения, но с точки зрения необходимого партнерства. Потому что я была нужна ему, о чем он обычно вспоминал ночью, причём с завидной регулярностью и неизменным старанием. Но с того дня, как он узнал, что я ношу его ребёнка, изменилось всё. Долохов теперь не пытался быть хорошим мужем, а испытывал ко мне искреннюю привязанность, даже питал ко мне что-то сродни благоговения как к матери своего наследника. Как я догадалась опять-таки только через годы, именно с того вечера Антонин признал меня, как свою женщину, как хранительницу домашнего очага, и, подобно дикому зверю, был готов охранять меня от всего мира. Я же обрела безграничную власть над мужем, которая станет только крепнуть с течением лет и по мере рождения наших с ним детей.        Что же касается моей реакции после новости о беременности… Что же, во-первых, я это и сама подозревала в глубине души. А во-вторых, это словно дало толчок к новой жизни. Я не думала, что буду так радоваться детям от Антонина… Но почему-то в моих глазах стояли слёзы, и я чувствовала, что уже готова полюбить своего ещё не рожденного ребёнка всем сердцем. Серое стекло, ограждающее меня от мира последние месяцы, словно разлетелось на осколки, и все вокруг вновь вспыхнуло красками. Я наконец-то обрела утерянный смысл жизнь и чувствовала, как остатки депрессии и напряжения покидают меня вместе со слезами.

***

       Проснувшись на следующее утро, я впервые обнаружила рядом с собой Антонина. Правда, он уже был одет, и от него веяло морозной свежестью, но он был рядом со мной, а не где-то. И это было первое изменение, которое можно назвать даже приятным. Всегда ведь отрадно осознавать, что ты кому-то нужен. - Доброе утро, - улыбнулась я, потягиваясь. - Доброе, - кивнул Антонин. – Как ты себя чувствуешь? - Отлично, - заверила его я. – Тебе разве не нужно в Цитадель Змея?        Были редкие моменты, когда я называла супруга на ты, и теперь настал как раз один из них. - Нет, не сегодня, - отозвался Антонин, потрепав меня по волосам как собаку или лошадь – так он проявлял высшую нежность, поэтому я не возражала. – Этот день мы проведем вместе. - Хорошо, - кивнула я.        Все лучше, чем шататься по пустому замку в одиночестве.       Мы вместе позавтракали, ведя непринужденную беседу о том, как лучше обустроить детскую, а потом Антонин предложил мне немного прогуляться по парку, и я не смогла отказать. Впервые я чувствовала, что он не пытается казаться положительно ко мне настроенным, а искренне говорит со мной как с близким и дорогим человеком.        В этот день было особенно свежо, и под ногами хрустел иней. Я в первый раз надела зимнее длинное пальто насыщенного алого цвета, а Антонин… Что же, мой муж, кажется, был дьяволом из замерзшего ада Данте, так как ему было вполне комфортно и в накинутом поверх рубашке сюртуке. На мой вопрос о том, не холодно ли ему, Антонин заявил, что чувствует себя прекрасно, а на его родине такая погода считается теплой. - Я хотел сказать, что вчера за столом ты повела себя очень умно, - заметил Долохов, когда мы вошли в буковую аллею. - Разве у меня был выбор? – хмыкнула я. - Боюсь, что нет, - покачал головой мой супруг. – Так или иначе, но я в большом долгу перед Беллатрикс и не мог не помочь ей, когда она попросила. Видишь ли, последняя пассия Рабастана очень активно ей не нравится, но дело, конечно, не в этом. Намного важнее то, что Беллатрикс беременна, как ты могла заметить. - Трудно было этого не заметить, - не удержалась я. – Неужели Рудольфусу так нужен именно мальчик, наследник? Видно же, что леди Лестрейндж уже не в том возрасте и состоянии, чтобы беременность и роды давались ей легко. - Ну, что до здоровья Беллатрикс, так тут она нам обоим фору даст, - хмыкнул Антонин. – Но, конечно, ей непросто. Но наследник действительно нужен, необходим. Он так важен, что Тёмный Лорд лично распорядился, чтобы Беллатрикс охраняли денно и нощно, и чтобы в те минуты, когда рядом с нею нет охраны, при Беллатрикс находились сильные чистокровные волшебницы, способные при необходимости постоять за леди Лестрейндж и Наследника. - Но почему такого же не делают для Дельфини? – удивилась я. – Чем важен именно этот ребёнок? - Я же говорю, ждут мальчика, - понизил голос Антонин, словно даже в буковой аллее нас могли подслушать. – У Дельфини уже есть Рудольфус, и этого вполне достаточно, поверь мне. Руди – профессионал и он готов жизнь отдать за Дельфи. Но сын Беллатрикс – это совсем другое. - Я ничего не понимаю, - поморщилась я. – Почему это так сильно волнует именно Тёмного Лорда? Если только не… О, Мерлин…        Я остановилась как вкопанная, во все глаза глядя на Антонина.       Неужели… Не может быть… Беллатрикс Лестрейндж вынашивает наследника Лорда Волдеморта! - Да, - кивнул Антонин, поняв, о чём я думаю. - А Дельфини? – ошарашено спросила я. - Тоже, - кивнул он. – Никто не должен знать – это залог их безопасности. - Но что может угрожать им теперь? – не поняла я. – Их мать – Беллатрикс Лестрейндж! Мерлин, да она одна целой армии стоит! С такими родителями вообще нечего бояться… - Тише, тише, - шикнул на меня Антонин. – Я сказал, что никто не должен знать. Посвященных в эту тайну совсем немного – только Лестрейнджи и мы. И раз уж ты моя жена, ты должна тоже знать. Было предсказание… Что остатки сопротивления уйдут в подполье на много лет, а когда они откроют себя, это будет уже не горстка оборванных грязнокровок во главе с Грейнджер, а великая армия.        Я машинально положила руку на живот. Я – жена Пожирателя Смерти. Мой ребёнок будет сыном или дочерью Пожирателя Смерти. Если вспыхнет восстание, вся моя семья окажется в огромной опасности. - Тёмный Лорд силен и непобедим, он не допустит, чтобы грязнокровки подняли голову, - отрезала я. - Да, но по предсказанию именно юный отрок, наследник Слизерина, сможет открыть заговор и убить предводителя восстания, - тихо проговорил Антонин своим хрипловатым голосом. – Родной сын Тёмного Лорда, пришедший в этот мир незадолго до начала нового тысячелетия. Было предсказано, что его родит женщина из рода Блэков, но носящая другую фамилию. - Беллатрикс Лестрейндж, - констатировала я. – Она же Блэк по крови. О, Мерлин! Бабушка Эйлин Нотт – Белвина Блэк! Ну, то есть, конечно, теперь-то Нотт, но ведь если так, то Эйлин… - Не относится к предсказаниям никаким образом, - хмыкнул Антонин. – Ты её видела – такой порочной и алчной девки земля ещё не носила. У Милорда и у самого характер не сахар, можешь себе представить, что родится от их союза? Да и крови Блэков в девчонке намного меньше, чем в Белле, которая, к слову сказать, всегда была рядом с Повелителем. Они больше двадцати лет вместе, чтоб ты знала.        Я опять остановилась и округлила глаза. - А как же Рудольфус? – ахнула я. - Руди Лестрейндж – лучший друг Беллатрикс с детства. Он стал прикрытием, когда было нужно, и только, - сообщил Антонин. - О, теперь всё ясно, - кивнула я. – В том числе и то, почему леди Лестрейндж так ненавидит мисс Нотт… - Милорд избрал Беллатрикс, как мы знаем. Но своими мыслями он ни с кем не делится и между тем строго настрого запретил Белле что-то делать с девчонкой. Более того, он предпочитает держать её в своём поле зрения и прочит её в невесты Рабастану, - продолжал Антонин. – И, насколько я могу судить, она совсем не прочь. Преимущество Беллатрикс в том, что она знает о пророчестве и уже почти исполнила первую его часть. Правда, сначала родилась Дельфини, но теперь это точно будет мальчик. - Разве это имеет значение – мальчик или девочка? – хмыкнула я. – Что, если я тоже рожу девочку? - Ну, я буду рад любому здоровому ребёнку, - замялся Антонин. – Но не стану скрывать, что очень хочу сына.        Мы пошли дальше, но теперь молча. Я же думала только о том, что сказал Антонин. Неужели после стольких лет войны ещё ничего не кончено, и мои дети будут расти в страхе, глядя на то, как их отец уходит на опасные рейды, не зная, вернется ли он. А сын Беллатрикс и Тёмного Лорда? Успеет ли он вырасти и окрепнуть, чтобы дать отпор сопротивленцам? Он ведь даже ещё не родился, и кто знает, родится ли – Беллатрикс уже не молода, и беременность проходит тяжело, насколько могу судить я. А эта проклятая Нотт? Мерлин и Моргана, она же в свои годы уже прогнила насквозь! Если вдруг Милорд решит, что в пророчестве говорилось о ней, эта, пожалуй, родит настоящее чудовище, и тогда даже сопротивленцы станут благословением…       Я опять остановилась. - Всё нормально? – забеспокоился Антонин. – Ты побледнела. - Нет, не нормально! – вдруг всхлипнула я, и даже ножкой топнула. – Я не хотела знать всё это! Когда ты делал мне предложение, ты обещал, что у меня ни о чём не будет болеть голова! А теперь новое пророчество, какие-то повстанцы, опять избранный! Сколько же можно? Когда мы все уже будем спокойно жить?        Антонин нахмурился и закинул голову, глядя в серое осеннее небо. Тяжело вздохнул. - Жить некогда, - тихо сказал он. – Мой тебе совет – живи сегодняшним днём. А какие-то проблемы – война или подпольное сопротивление, катаклизмы или болезни – это будет всегда. - И что делать? – фыркнула я. - Мы просто будем жить, - отрезал Антонин. – Я слишком долго ждал, и теперь ничто не помешает мне. Уж свой дом и свою женщину я всегда смогу защитить. Детей, разумеется, тоже.       Я тоже посмотрела в небо. Наверное, оно никогда уже не будет безоблачным… Что же, наверно, и мне придется стать сильной, раз уж я теперь Долохова. Ради моего будущего ребёнка.