Из девочки в леди Долохову

       Через считанные минуты я уже была в одной из гостевых спален Лестрейндж-холла, так как транспортировать меня даже через камин никто не решился. Вокруг моей кровати толпились Лагерта, Антонин и целительница, появившаяся за пару минут. Я же лежала и отдыхала в перерыве между схватками. - Ничего, - успокаивала всех целительница. – Двойни часто появляются немного раньше, а это к тому же первая беременность. - Пять дней это немного? – разорялся Антонин, который заметно волновался. – Я плачу тебе достаточно, чтобы избегать таких сюрпризов!       Пожилая женщина сухо поджала губы. - Всё будет отлично, я ручаюсь, - пообещала она. – Роды обещают быть быстрыми. Около полуночи ваши дети появятся на свет. - Если они родятся до двенадцати, у них с леди Лестрейндж будет общий День Рождения, - заметила Лагерта, присаживаясь рядом со мной и беря мою руку в свою в знак поддержки. - Кстати, где Патрик? – спохватилась я. - С Рабастаном, - отозвался Антонин, нервно раскуривая сигару у окна. - Что? – ахнула я. – Моргана, только не с ним! - Не волнуйся, я отвела его в детскую Дельфини и Астериона – там Рудольфус, он за всеми присмотрит, - заверила меня Лагерта.        Я немного успокоилась на этот счёт, а в следующую секунду опять задрожала от схваток и закричала от резкой боли. - Мадам, пейте это, - скомандовала целительница. - Что она там пьет? – занервничал Антонин. - Обезболивающее, - ответила ему волшебница. – А вас, сэр, я бы попросила курить в другом месте. - Я бы вообще подождал в другом месте, что уж там, - признался Долохов. – Если что, я буду в соседней комнате. Лагерта, будешь иногда выходить и докладывать? - Обязательно, сэр, - кивнула моя подруга.        Антонин вышел из комнаты, и это было к лучшему – он мог спокойно курить в своё удовольствие и не видеть, как я крючусь в схватках.        Впрочем, как оказалось совсем скоро, мучиться мне почти не пришлось. Убедившись, что всё идёт хорошо, и у меня получается тужиться как нужно, целительница дала мне ещё зелья, и боль ушла совсем. Долгое время я выполняла все указания целительницы, стараясь изо всех сил, а потом начала уставать. Зелье погрузило меня в легкую дремоту, и это никак не сказалось на регулярности схваток. К счастью, организм был молодой и здоровый, поэтому справлялся на ура. Зелья и повитуха были подобраны хорошо, и все шло довольно бойко – когда было нужно, меня понукали тужиться, когда приходило время передохнуть, мне напоминали об этом. Не знаю, виноваты ли были зелья, и я не заметила течения времени, или же я действительно разродилась на удивление скоро, но факт остаётся фактом – мои дети родились до полуночи.        Громкий младенческий крик огласил спальню, и я увидела в руках помощницы целительницы крохотный вопящий комок, а ещё через минут пять послышался и второй плач. Я ощутила большое облегчение и странную легкость в теле. Зелья, одурманившие мой рассудок и забравшие мою боль неумолимо клонили меня в сон, но я не могла закрыть глаза, не увидев своих малышей. Накатила сильная слабость, перед глазами всё плыло. - Лагерта, как они? – пробормотала я, сжав руку своей подруги. - Всё хорошо, - немного тревожно отозвалась мисс Лафингтон.        Я не могла видеть малышей, так как целительница и её помощница сгрудились над столиком в углу комнаты, заслонив от меня моих детей. Лица у них были встревоженные, и моё беспокойство только возросло. - Что-то не так? – забеспокоилась я, тут же ощутив минутный прилив сил и начав ерзать в кровати. - Не беспокойтесь, мадам. Первая появилась девочка, потом мальчик – он немного послабее, но здоровье обоих детей не вызывает опасения, - заверила меня повитуха, тем не менее, не прекращая водить палочкой над кем-то из детей.        Борясь с дурнотой – всё-таки я потеряла много крови, да и зелья сказывались – я с трудом дождалась, пока детей омыли и закутали в чистые пеленки. Когда наконец все манипуляции с ними были проведены, я уже с трудом могла разлепить веки. - Дайте мне их, дайте! – не уставала просить я слабым тихим голосом.        Но, к моему вящему негодованию, детей сначала понесли показывать Антонину! Вот разве не бесчестно это по отношению ко мне, их матери, которая долгие месяцы вынашивала их и с таким трепетом ждала их появления? Разве не должна я была первой обнять их? Но мой муж был Антонином Долоховым. Я родила наследников для него. И после моих первых родов я очень быстро поняла, что играю роль, так сказать, второстепенную, и все вокруг будут в первую очередь слушать моего мужа, в то время, как со мной мало считаться. В дальнейшем это послужит одним из первых толчков к моему становлению в обществе, но до этого было ещё далеко. - Сейчас, - решительно проговорила Лагерта, вставая и выходя в смежную комнату, когда от досады и нервного напряжения у меня в глазах стали собираться слёзы, а губы мои задрожали.        Пришлось опять ждать бесконечно долго, борясь со слабостью, пока Лагерте каким-то чудом удалось затащить Долохова с двумя детьми на руках в мою спальню. В другое время я бы обрушилась на мужа с проклятьями за эту выходку, но в ту ночь у меня только и хватило сил, что прижать к груди два хнычущих свертка и в ту же минуту забыться в счастливом забытьи.        Оказывается, мой старший сын родился слишком слабым, и пока спасали его, совсем позабыли про меня. Повитуха не произнесла кровеостанавливающее заклинание и не залечила разрывы на родовых путях вовремя, из-за чего я истекла кровью. А из-за зелья я даже не ощутила того, что едва не отдала концы! Ведь могла так закрыть глаза и уже не проснуться… И что самое обидное, так как моего супруга в соседней комнате уже окружили Лестрейнджи, а камин разрывался от поздравлений, обо мне бы вспомнили достаточно поздно. Как вам расстановка приоритетов? Мне это не понравилось до крайности, я не хотела быть инкубатором, которым при необходимости и пожертвовать можно, когда основная функция выполнена.        Пренебрежение мной продолжалось. К утру, когда я пришла в себя, мои дети уже были названы. Меня, конечно, никто не спрашивал. Мальчика Антонин назвал Эваном, ссылаясь на то, что похожее имя было у его отца, и так звали одного очень талантливого безвременно почившего Пожирателя Смерти, которого он лично всему обучал. Девочка получила совсем странное имя – Рогнеда. Крестные тоже были назначены без моего ведома. Хотя тут я была только рада – чета Лестрейнджей в качестве крестных родителей для моих детей, о чем ещё я могла мечтать? Словом, Антонин всё решил сам, не спрашивая моего мнения. И мои первенцы целиком и полностью принадлежали ему, как я могла убеждаться в последующие годы. В этих детях словно совсем ничего не было от меня, как будто Антонин, первым взяв их на руки, каким-то образом определил их характеры и судьбы. Конечно, другого можно было и не ждать, ведь причиной нашего замужества было именно рождение наследника, но всё я ещё долго таила обиду на мужа, решив, что ему было бы совсем безразлично, даже если бы я умерла, подарив ему детей.        После родов я приходила в себя целых два дня. И только на третьи сутки оправилась достаточно, чтобы вставать с кровати, хотя живот и промежность всё ещё ныли, и я чувствовала себя совершенно разбитой. Церемонию наречения моих детей их именами я тоже пропустила – она проходила не где-нибудь, а в Лестрейндж-холле, где было много гостей и вообще вся знать. Таким образом как следует налюбоваться на своих первенцев я смогла только через четыре дня после их рождения (а до того дня даже кормила их другая женщина!), и с того момента уже не выпускала их из рук. Да и разве я могла?        Только мать может понять, что чувствует женщина, держа на руках своего ребёнка. Нет ничего дороже желания тяжести его крохотного тела, мягкости его губ на груди, его молочного запаха и расфокусированного взгляда чистых, как небо, глаз. Когда ты не держишь своего ребёнка в руках, ты ощущаешь ужасную пустоту. Когда не видишь его – не понимаешь, зачем тебе вообще глаза. И любовь настолько сильно заполняет все твоё существо, что даже дыхание перехватывает, когда смотришь на этот крохотный сверток в твоих руках. А у меня было целых два родных человечка, так что моё помешательство на них можно назвать простительным.        Девочка действительно была покрупнее и посильнее. Наверное, именно она так сильно пиналась во мне, а мы с Антонином грешили на мальчика. Рогнеда была крепенькой и голубоглазой, как и её отец, ужасно много кричала по поводу и без, пила моё молоко много и жадно. Эван же вроде как совсем оправился на четвертый день своей жизни и неплохо кушал. Ему достались мои орехово-зеленые глаза, и я надеялась, что он будет похож на моего отца.        Антонин, завалив меня подарками и цветами, весь так и сиял, не замечая моей затаённой обиды. Он первое время постоянно был дома, и так же, как и я, не мог наглядеться на наших детей. И, что пугало меня больше всего, уже строил на них свои планы. - Эван станет воином, как и его отец, - заверял Антонин всех, кто был готов его слушать. – Рогнеда? Конечно же, тоже! Сама Беллатрикс уже пообещала взяться за её обучение! Да, у нас будет династия непобедимых воинов…        Потом мой супруг начинал нести околесицу про великие сражения, в которых будут участвовать наши дети, и у меня волосы вставали дыбом. Антонин уже видел, как они вместе добьют сопротивленцев и принесут честь и славу его фамилии, у меня же началась послеродовая депрессия – мне теперь постоянно казалось, что кто-то может отнять у меня моих детей. Я начинала страшно беспокоиться, как только выпускала малышей из рук и из поля зрения, и это было очень изнуряюще. Я почти перестала спать, так как либо успокаивала малышей, либо бдела над их кроваткой. Промучившись таким образом с месяц, я здорово похудела, и Антонин предложил мне нанять няньку, на что я ответила таким бурным протестом, что мы поругались и дулись друг на друга несколько дней. Но когда моим малышам было уже по полтора месяца я сдалась и решилась на нянечку.        Миссис Кроули была полукровкой, но имела такой богатый опыт по уходу за детьми любых возрастов, что я настояла именно на ней, рассмотрев с десяток кандидатур. С появлением нянечки мне стало намного легче, и я уже не слонялась по дому, как приведение. К концу июля всё совсем встало на свои места, и в нашем доме наладился покой. Я справилась со всеми своими фобиями и начала заниматься собой. С энтузиазмом я заказала парочку новых платьев, стала много гулять, чтобы привести себя в форму и как раз собиралась с новыми силами взяться за изучение юриспруденции, когда Тёмный Лорд уехал с делегацией в Монако, оставив Антонина в Британии. У моего мужа образовалось много свободного времени, я вполне оправилась после родов, ну и… В общем, у нас не хватило ума снять с меня треклятый медальон, дарующий плодовитость.