Из девочки в леди Долохову

- Ты подкупил Сенту сладостями? – поинтересовалась я. - Я сделаю вид, что понятия не имею, о чем ты, и просто покажу свой подарок, - с улыбкой ответил Драко, провожая меня вглубь высоких кустов роз, образующих почти что лабиринт. - Кстати говоря, почему ты решил обезобразить мой сад, воткнув орхидею между роз?        Драко улыбнулся. - Мне показалось, что банальные и ханжеские розы будут выгодно оттенять её изысканную отличительную красоту, - завернул Малфой.        Я только усмехнулась, чувствуя, как трепещет моё сердце и не понимая, что со мной происходит. Меня так не колотило с подросткового возраста, и вот теперь я опять ощущала огромное волнение и старалась лишний раз не смотреть на Драко.        Тем временем Малфой привел меня к увитой мелкими розочками беседке и гордо указал на ровненькую клумбу, на которой цвели крупные орхидеи персикового цвета с оранжевыми крапинками ближе к серединкам. - Посмотри, какая красота! – нахваливал Драко.        Я с мягкой улыбкой прислонилась к колонне беседки и уставилась на презентуемый мне цветок. Он и впрямь был хорош, и малфоевские домовики знали своё дело – клумба была устроена замечательно, и самый придирчивый цветовод не мог бы браниться за такой сюрприз. - Да, очень красиво, - кивнула я. – И действительно смотрится интересно на фоне белых роз.        Малфой наклонился и сорвал один цветок, который затем гордо протянул мне. Я приняла его с улыбкой и понюхала – запах был слишком резкий на мой вкус. - Пэнси, я хотел сказать, что с нашей последней встречи совсем не знаю покоя… - начал Драко.        Я знала, что он начнет этот разговор, и не могла не признаться, что слова Малфоя потешили моё самолюбие. - Драко, мы же договорились, что никакой встречи не было… - Но она была! – упрямо возразил Малфой. – Пэнси, это как наваждение, ничего не могу поделать. И не хочу о тебе думать, а мысли сами в голову лезут! А как вижу тебя – сердце так и колотится!        Он взял мою руку и приложил её к своей груди. Я дернулась было, но коснувшись Драко, уже не смогла одернуть руку. Я ощущала под ладонью его твердую грудь и тепло его тела, и не могла бороться с соблазном. - Не слышу я твоего сердца… - пробормотала я.       Драко же в ответ отвел в сторону камзол и теперь прижимал мою руку прямо к рубашке, тепло стало ощущаться явственнее, и я услышала быстрый стук под своей ладонью. - Чувствуешь? – прошептал Драко, заглядывая мне в глаза. – Пэнси, я не понимаю, что со мной… Никогда такого не чувствовал… - Драко, это неправильно, мы совершаем ошибку, - пробормотала я.       Малфой же наперекор моим словам принялся осыпать мою руку поцелуями, да такими пламенными, что я сама невольно забылась и упустила тот момент, когда его губы коснулись моей шеи и обожгли её горячим дыханием. - О, Драко, - выдохнула я, чувствуя, как мужчина обнимает меня с бесконечной нежностью и обнимая его в ответ.       До нашего поцелуя оставалось мгновение и пара сантиметров, и я уже прикрыла глаза в сладкой неге, будто загипнотизированная разговором с Драко и сдавшаяся на его милость, когда со стороны пруда стали доноситься крики. - Дети, дети! - Скорее же!        Не помня себя я вырвалась из объятий Драко и опрометью кинулась на шум. В миг из головы вылетело всё, в мыслях остались только мои малыши. Сердце колотилось где-то в висках, воображение рисовало самые страшные картины, и перед глазами все плыло. Не помню, как я оказалась у пруда, но будто прошел один миг между сценой в розарии и тем моментом, как я в ужасе выбежала к воде. - Что!? Что случилось!? – воскликнула я, буквально набросившись на бледную как смерть Лагерту, которая держала на руках испуганного и плачущего Руди.        Лагерта ничего не ответила и только в немом ужасе смотрела куда-то вперед. Я устремила взгляд туда же и как со стороны услышала свой вопль. В следующую секунду я уже бежала по воде, подобрав юбки.       По пояс в воде из озера выходил Рудольфус Лестрейндж с немного оцарапанным лицом, а на руках он нес хныкающую Рогнеду и окровавленного Сильвия, который был странно тих. Позади Рудольфуса, обняв его за шею, ехал мокрый насквозь Астерион, глаза которого были размером с галлеоны. Только то, что на берегу я видела целых и невредимых Эвана и Эндрю не дало мне умереть в ту же секунду. - Ч-что произ… зошло!? – неслушающимся языком промямлила я, протягивая руки к Рогнеде.        Я поняла, что у меня мышцы от страха сводит, когда взяла дочь на руки и прижала к груди. Неда разрыдалась в голос, а я чуть не лишилась чувств, увидев, что у неё странно изогнута ножка в щиколотке. - Антонин! – закричала я во всю силу легких. – Анто…       Я осеклась и пошатнулась, но, к счастью, мой супруг уже тоже вбежал в озеро по колено и придержал меня. - Что с ней!? – потребовал он.        Я не смогла ответить, потому что язык отказывался слушаться, а перед глазами всё плыло. Мы кое-как двинулись к берегу, при этом у меня подкашивались ноги. На берегу Неда была усажена отцом в плетеное кресло, а меня под локоть поддерживал Патрик. Общей суматохи я уже не видела и не слышала, обратив внимание лишь на то, что Рудольфус положил на землю бесчувственного Сильвия, а Лагерта закричала страшным голосом, требуя целителя. - Вывих всего лишь, - как через слой ваты донесся до меня голос Антонина и звуки вернулись. - Моргана, - выдохнула я, оседая на землю рядом с креслом и осыпая Рогнеду поцелуями, гладя её дрожащими руками и захлебываясь слезами. - Тише, Пэнси, сейчас вправлю, - успокоил меня Антонин.       Я знала, что такими заклинаниями он владеет в совершенстве, а потому не переживала. Мой муж взмахнул палочкой, Неда вскрикнула, и ножка приняла нормальное положение. Я тут же поцеловала тоненькую щиколотку несколько раз и, взяв у кого-то своевременно появившийся плед, укутала уже высушенную Антонином Рогнеду в него.       Только после этого я смогла кое-как оглядеться и сообразить, что произошло. Дерево, ранее склоненное над прудом, было выкорчевано с корнем и лежало в воде. На берегу царила суматоха и паника – все столпились около старшего сына Лестрейнджей и Рабастан уже самозабвенно орал на целителя. Рудольфус же, белый как мел, кажется, даже не дышал, ощупывая Астериона с ног до головы.       Я положила руку на грудь, и прикрыла глаза на минутку. Мне было нехорошо, корсет слишком сильно давил и не позволял дышать. - Пэнси, как ты? – спросил Антонин, удостоверившись, что Неда не мерзнет и уже не плачет, а Патрик вовсю старается успокоить и развлечь её и наших мальчиков.        Я не смогла ничего из себя выдавить, и только оперлась на него всем телом, откинув голову мужу на грудь и едва не теряя сознание. Меня всё ещё била нервная дрожь. - Точно нигде не болит? – с нотками истеричности спрашивал Рудольфус у Астериона, десятый раз ощупывая его. – Шишек нет? – он судорожным движением взъерошил волосы принца, ища травмы на голове. – Ты согрелся? Точно? Голова не кружится? Дышать ничего не мешает? Пальцы все сгибаются?       То, с каким умоисступленным волнением Рудольфус всматривался в Астериона, подошло бы родному отцу, не то что личному телохранителю.        Астерион кивал или мотал головой на все слова Рудольфуса, но выглядел испуганным. - Рот открой, покажи язык – не прикусил? Зубы все целы? Внутри ничего не болит? Живот? Или спина? – уже несвязанно спрашивал Рудольфус, нервно поправляя плед на взъерошенном принце.        Из-за шума и гама около Сильвия и его семейства никто не заметил, как заплаканная и перепуганная Дельфини привела родителей.       Никогда до этого я не видела Беллатрикс Лестрейндж такой испуганной. Она подлетела к Астериону, и начала ощупывать его точно так же, как Рудольфус до этого. Кажется, она даже онемела от ужаса. Волдеморт тоже был бледен и взволнован – он забрал из рук Беллатрикс сына и тоже осмотрел его, после чего уставился на него пристальным взглядом, судя по всему, считывая то, что произошло.        Леди Лестрейндж тем временем взвилась на ноги и отвесила мужу такую пощечину, что тот едва не упал. - Как ты мог!? Как ты мог недосмотреть!? – закричала Беллатрикс на Рудольфуса так, что я вздрогнула. – А если… О, я даже думать об этом не могу! - Я отвернулся всего на секунду, чтобы ответить Дельфи, когда дерево упало… - тихо лепетал Рудольфус таким жалким голосом, что я его не узнала. - Ничего не говори! – рявкнула Беллатрикс. – Лучше просто молчи! - Мамочка, пожалуйста! – всхлипнула Дельфини, обнимая мать, чтобы та хоть немного успокоилась.        Но кто знал леди Лестрейндж достаточно, те понимали, что если она разъярялась, потушить пламя удавалось не скоро. - Мы возвращаемся в Холл немедленно! – звенел сталью голос Беллатрикс. – Дельфини, идём! - Мама, но Руди… - начал было Дельфини, но Беллатрикс уже не слушала её и, сжав руку дочери в своей, буквально потащила её прочь. - Мы ещё вернемся к этом вопросу, Рудольфус, - процедил Волдеморт, после чего, не оборачиваясь, удалился.        Антонин в это время пошел к толпе, чтобы узнать, что с Сильвием, а я, как одна из немногих свидетельниц произошедшей между царственным семейством ссоры, взглянула на Неду и, убедившись, что с ней всё хорошо, подошла к Рудольфусу.        Несчастный Лестрейндж даже зажмурился и, как и я, весь дрожал. Только очень мелко. Подойдя к нему, я заметила, что мужчина все ещё не высушил свою одежду и весь мокрый и, что намного хуже, Рудольфус начал зажимать своё правое плечо. Только тогда я заметила, что его рубашка порвана, и из-под неё выступает кровавое пятно. И это помимо царапин на лице и шее.       Я высушила его одежду заклинанием и заглянула в нервно подергивающееся лицо мужчины. - Рудольфус, позвольте взглянуть на вашу руку, - робко проговорила я.       Лестрейндж покачал головой, глядя прямо перед собой. В его глазах виднелась такая боль и такое отчаяние, что мне не по себе стало. Я никогда не видела в нём и толики таких сильных эмоций. - Я подвел… Подвел их… - пробормотал он. - Вы спасли мою дочь и Астериона! – шикнула я, схватив Рудольфуса за руку. – Дерево упало, так? Когда дети были на нём? И их придавило? - Придавило только Сильвия, - покачал головой Рудольфус. – Астерион упал в воду рядом с ним и от испуга использовал свою магию, чтобы вытянуть из-под идущего ко дну дерева Рогнеду. Они упали на одну сторону, а Сильвий по другую. - О, Мерлин, - ахнула я, глядя в ту сторону, в которой скрылись Лорд Волдеморт с Беллатрикс и детьми. - Я сразу кинулся в воду и посадил Астериона и девочку на тот край дерева, который оставался на поверхности, а потом нырнул за мальчиком, - продолжал рассказывать Рудольфус, все так же глядя в прострацию и будто не видя меня. – А разве мог я не вернуться за ним? Астериону ничего не угрожало, я знал, что он не станет слезать с дерева. И само дерево я зафиксировал заклинанием. Он был в безопасности…        Он скорее убеждал самого себя. - Вы все сделали правильно! – громко воскликнула я. – О, Рудольфус, я никогда не смогу вас отблагодарить!        Но Лестрейндж не слушал меня, глядя в одну точку и крепко зажимая рану в плече. - Вы поранились о какой-то сук, я полагаю, вам нужна помощь, - подала голос я.        Из толпы выбрался Рабастан Лестрейндж, и, увидев слезы на его лице, я подумала о худшем. Но Лестрейндж смеялся и казался счастливым. Подбежав к брату, он со всей дури хватил его за плечи, хорошенько сжал, встряхнул – я и пискнуть не успела, а Рудольфус только вздрогнул. - Спасибо! Спасибо! – твердил Рабастан, после чего порывисто обнял Рудольфуса и потрепал его по спине. – Никогда не забуду! Спасибо! Я бы с ума сошел, если… Спасибо! - Осторожнее, он ранен! – отмерла я.        Только тогда Рабастан заметил, что по тонкой руке его брата уже струйкой бежит кровь. Откуда-то взялся лекарь, тут же принявшийся за все ещё пришибленного Рудольфуса, мелькнуло лицо бледной, но счастливой Лагерты, которая, как и я, едва стояла на ногах, ко мне вернулся Антонин, объявивший, что Сильвий пришел в себя и его здоровью ничто не угрожает.        Я наконец-то почувствовала, как от сердца отлегло. Но стоило мне расслабиться, как низ живота пронзила боль. Да такая острая, что у меня крик застыл в горле. И, одной рукой схватившись за живот, второй я вцепилась в мантию Антонина, после чего начала оседать.        Вот таким выдался мой двадцать пятый День Рождения.