Из девочки в леди Долохову

       На следующий день мы опять выехали рано утром. Дети были сонными и почти не сопротивлялись, когда их посадили ко мне в салон. Только Рогнеда разнылась, но Антонин её успокоил: - Я и сам буду ехать верхом только до границы, - заверил её Антонин. – А для тебя и сейчас будет слишком холодно.       Остаток пути я была совершенно спокойна – дети были со мной, я наложила на экипаж столько чар, что было тепло совсем как дома, у камина, а Полли сделала нам горячего сладкого чая. За Антонина я не волновалась – тот вполне лихо летел рядом на Алмазе, его любимом жеребце, два остальных крылатых коня были привязаны сзади к экипажу. Изредка Антонин развлекал нас с детьми трюками – выполнял сложные пируэты, из-за которых я на него кричала. Где-то около полудня Антонин велел Гиббону остановить экипаж, и сам забрался в него. Становилось совсем уж холодно, и мой супруг даже посоветовал своим подчиненным на козлах парочку особенно действенных согревающих заклинаний. - Папочка, мы уже скоро приедем? – взволнованно спрашивала Рогнеда каждые пять минут, устроившись на коленях отцах. - Да, скоро, Неда, - терпеливо отвечал Антонин своей любимице.        На протяжении последнего часа полета мы все были буквально приклеены к окнам. Надо отдать должное, такого восхитительного буйства природы я не видела никогда в своей жизни. До куда хватало взгляда простирались густые леса, состоящие в основном из хвойных деревьев, насколько я могла судить с большой высоты. И то и дело эту могучую тайгу прорезали реки, спокойные и гладкие или бурлящие, земля то вздыбливалась холмами, то опускалась в низины, я видела чистейшие озера, покрытые голубым льдом и какие-то маггловские городишки. Дети смотрели в бинокли, подаренные им накануне отцом, и очень радовались, когда им удавалось рассмотреть какое-нибудь животное или маггла. - Какой-то город! Мы на месте? – оживилась Неда. - Это маггловский Верхоянск, нам немного дальше, - проинформировал Антонин. – Пэнси, давай-ка одень их потеплее…        Я впервые слышала, чтобы мой супруг советовал мне одеть детей теплее. Обычно он закатывал глаза и твердил о том, что я слишком о них пекусь.        Я велела двойняшкам надеть новые мантии с меховой подкладкой, и пока Антонин помогал им с застежками, полностью одела Эндрю, не забыв даже поддеть теплые шерстяные носочки под сапожки. Надо сказать, что хотя салон и был весьма просторным, дети крутились так, что одеть их всех троих без помощи юркой и умелой Полли не получилось бы. Особенно осложняла всё суматоха, возникшая от нетерпения. В итоге я едва успела сама надеть верхнюю одежду, когда мы приземлились.        Первым вышел Антонин, нахлобучив на голову огромную меховую шапку и плотно запахнув мантию с мехом. Потом выскочила Рогнеда. Выходя, она остановилась на ступеньке, хищно и жадно втянула морозный воздух, зорко огляделась, и спрыгнула вниз, впервые в жизни встав на родную для её отца землю. Так как Неда по колено утонула в снегу, меня Антонин взял за талию и, оторвав от ступеньки кареты, поставил рядом с собой на дорожку. Пока он проделывал ту же манипуляцию с мальчиками, я ощутила чудовищный холод. Такой, что от первого вздоха я закашлялась и закрыла рот и нос рукой в перчатке. Затем поспешила взять на руки Эндрю, который чихнул, и он перекочевал ко мне за пазуху, благо, моя шуба была такой же просторной и широкой, как мантия. Только после этого я огляделась и ахнула.        Сугробы со всех сторон были выше моего роста, от домов виднелись одни крыши, как и говорил Антонин, и не было видно никого вокруг. Даже дыма от труб не шло! Не было вообще ровным счетом никаких следов жизни. Наши сопровождающие слезли с козел и тоже выглядели недоуменно. - Сейчас всё будет, - пообещал Антонин.        Он повел палочкой и перед нами словно подняли занавес. Куда-то исчезли сугробы, и снег остался только под ногами, будто из-под земли выросли ладненькие домишки из крупных бревен (бревен, а не досок!), задымили трубы, залаяли огромные мохнатые собаки, откуда-то высыпали люди. Я с удивлением рассматривала женщин в необхватных шубах и тулупах, рослых и плечистых мужчин в телогрейках, детей было особенно много – в наших магических семьях давно столько не рожали. Ну, по крайней мере, до начала пропаганды Темного Лорда о больших семьях.        От меня не укрылось то, с каким интересом местные красавицы смотрели на Антонина. Я видела, что очень многие из них хороши собой – румяные, с длинными толстыми косами преимущественно светлых оттенков, с большими выразительными глазами. - А где же кокошники? – удивилась Рогнеда. - Их носят по праздникам и летом, - со смехом отозвался Антонин, потрепав дочь по плечу. – Den' dobryy! Mne nuzhen gospodin Orlov, gde ya mogu ego nayti?        Антонин заговорил на русском, и я уже могла понимать только отдельные слова, которые знала. Кто-то из местных ему ответил, и здоровенный мужчина, даже более высокий, чем Гойл-старший, что-то сказал мальчишке лет семи, который побежал по дороге за холм. Пока его не было, мой супруг продолжал непринужденно болтать с бывшими соотечественниками, и, как я могла судить по интонациям и выражениям их лиц, к нам отнеслись доброжелательно. Откуда-то взялся огромный пирог, который назывался караваем, и нас принялись угощать им. Антонину принесли маленький стаканчик с водкой. Я уже знала, что это крепкий русский алкоголь, потому что мой супруг периодически пил это ужасное пойло дома и ещё любил попотчевать им гостей, которые чуть не замертво падали от одного глотка. Подтягивались всё новые люди, в руках у некоторых я видела занятные музыкальные инструменты, которые прежде встречались мне только в виде иллюстраций, послышалась музыка и некоторые женщины запели, а Рогнеда… вдруг начала пританцовывать наманер местных ребятишек с таким видом, словно её с детства этому учили. Слышался одобрительный, как мне хотелось думать, свист, ритмичные хлопки иулюлюкание, а я стояла и почти ничего не понимала, хотя Антонин и рассказывал, чего стоит ожидать. Это было русское гостеприимство.        Потом всё смолкло так же неожиданно, как развернулось – на расчищенную множеством ног полянку вышел высокий статный мужчина лет пятидесяти, и все ему кланялись с большим уважением. По богато расшитому кафтану я догадалась, что это и был Орлов, к которому мы изначально ехали. Губернатор целого региона и один из самых богатых и влиятельных людей в магической России. Он имел правильные черты лица, был гладко выбрит, и самой характерной чертой я бы назвала брови, которые были слишком темными и густыми на фоне русых волос. - Добрый день, мистер Долохов, мадам Долохова, - он вежливо поклонился.        Я была рада слышать чистый английский, и широко улыбнулась мистеру Орлову. Антонин же подошел к нему, и они,обменявшись рукопожатиями, заговорили о том, как мы летели и что нас ждали немного позже, потому и не встретили сразу как подобает, но теперь-то всё будет чин по чину. - Мы можем говорить и по-русски, так вам будет удобнее, - заверил Орлова Антонин, когда мы все двинулись по дороге. - О, что вы, это было бы невежливо по отношению к вашей супруге, - отозвался тот. – К тому же у меня так мало практики, что я хотел бы попросить вас позволить мне освежить английский в памяти.        Мы обошли холм, и я не смогла удержаться от восторженного вздоха. Никак не ожидала увидеть такой красивый дом в такой глуши! Я-то уже успела решить, что все здесь живут в землянках, а тут передо мной вырос настоящий дворец, да такой диковинный, каких я с роду не видела!        Особняк Орловых представлял собой добротный трехэтажный дом, но так искусно сделанный, что не восхититься было невозможно. Подоконники, ставни, двери – все было резным, окна – расписными. Для деревянного строения дом был очень красив и по всему было видно, что хозяйство у Орловых было богатым. Я тут же определила в пристройке слева большую конюшню, в которую уже заводили наших коней, возле крыльца вилась свора породистых охотничьих собак огромных размеров – их загонял в вольеры псарь, и, как объяснился Орлов, дело было в том, что он только что вернулся с охоты. Об этом свидетельствовали туши двух оленей на телеге и штуки три лисы. Судя по тому, что кругом было много людей, каждый из которых занимался своим делом, Орловы были достаточно богаты, чтобы иметь прислугу.        Когда мы вошли, девушка в сенях приняла нашу верхнюю одежду, и мантии с шубой, повинуясь её заклинанию, сами отряхнулись от снега. Внутри особняк оказался куда более европейским, чем я могла надеяться. Видимо, использовалось заклинание невидимого расширения – покои казались очень уж большими. И хотя мебель казалась мне громоздкой, а обои слишком вычурными, я восхитилась керамикой на печи, и продолжала восхищаться, пока мы шли через дом – в каждой комнате печь была украшена по-разному.        Мы пришли в гостиную, где нас ждали девушка лет шестнадцати и мальчик лет восьми. В углу у какого-то занятного инструмента сидела ещё одно молодая девушка, но, видимо, из прислуги, так как она встала при нашем появлении, хотя странное устройство, кажется, обрабатывающее пряжу, продолжило работать*. - Рад представить мою дочь Екатерину и сына Александра, - с гордостью продекламировал Орлов.        Девушка присела в реверансе, и я про себя отметила, что её лицо имеет совершенно ангельское выражение и она очень хороша собой. Высокая, хорошо сложенная, с яркими синими глазами отца и с длинными светло-русыми волосами, уложенными в объемный низкий пучок. Мальчик тоже казался симпатичным, хотя его волосы были темнее, а глаза являлись не такими яркими, как у родни. - Для нас честь познакомиться с вашей семьей, - вежливо улыбнулась девушка.        Затем последовало детальное знакомство, но пока взрослые и Екатерина расшаркивались, Александр, которого мои бойкие дети тут же окрестили Алексом, уже принялся о чем-то оживленно болтать с моими отпрысками.        После нас всех пригласили к обеду, который оказался очень плотным. Наваристый суп, много разного мяса, как домашнего, так и дичи, картошка, всевозможные соленья, грибы в сметане, ещё что-то, чего я никогда не пробовала… Словом, голодным не остался никто, даже Эван, который всегда жаловался на то, что недоедает. Прислуживала нам девушка, которая могла бы быть русской версией Лагерты Лафингтон – тоже рослая, с аппетитными формами и длинной светлой косой. Я с неудовольствием подумала о том, что у них тут, кажется, все женщины минимум наполовину вейлы.        Затем я вместе с детьми отправилась в гостиную, а мужчины – в кабинет, чтобы приступить к обсуждению каких-то важных вопросов. - Расскажите что-нибудь об Англии, мадам! – попросила меня Екатерина, едва её отец оставил нас. - Даже не знаю, с чего бы начать, - улыбнулась я. – Прежде всего, я скажу, что у нас не так холодно. - Это что! – хмыкнул Алекс с заметным акцентом. – В прошлом году температура опускалась до семидесяти!        Я почувствовала, что меня опять пробрал холод, хотя в помещении было хорошо натоплено. - Саша, ты же знаешь, что это сделал папа, - вздохнула Екатерина. – Нам нужно было перегнать табун абраксанских коней и так, чтобы магглы не высовывали носов из своих домов. - Екатерина, сказать по правде, мне показалось, что эта зима ненамного теплее прежней, - призналась я. - Вам у нас понравится, обязательно! – заверила меня девушка. – У нас много красивых мест, и вы точно никогда не участвовали в такой охоте, как проводится у нас! Вы не будете скучать!        Я выжала улыбку. Да уж, последнее мне точно не грозило… * Прялка с веретеном