***
Рогнеда с Эваном влились в здешнее общество так, словно никогда и не жили в Англии. Не знаю, как они объяснялись с местными, но всё же мои детишки как-то сумели рассказать, как играть в оборотня, а чужие дети научили их оживлять фигурки из снега. К слову сказать, тут не только дети чувствовали вседозволенность. Волшебники колдовали где хотели и когда хотели, почти в открытую использовали магглов из близлежащего города, выманивая у тех всякие нужные вещи в промышленных масштабах, пили водку, как мы – чай, и после этого шли работать… Резюмируя, я могу сказать только одно – после этого путешествия я больше никогда не задавалась вопросом, откуда у Рогнеды этот её дикий дух. Орловы всё же были весьма приятными людьми. У них в доме было много европейских традиций и правил, и я очень быстро поладила со всей семьей. Александр Валерианович Орлов был человеком почти что европейским. Он был вежлив и тактичен, очень умен и широко образован, остроумен и элегантен… До тех пор, пока не выходил во двор, и не гаркал что-то грубое, но очень доходчивое своим работникам. Как и Антонин, он был простым и прямым человеком, часто передвигался по деревне пешком и был щедрым хозяином для своих слуг и арендаторов, хотя на своей земле имел власть практически безграничную. Его сын Саша, он же Алекс, сильно походил на отца. А вот Кэтрин немного выбивалась из общей картины. Она была девушкой очень возвышенной и мечтательной, и ей бы больше подошел великосветский салон и шелка, чем эта деревня в снегах и грубое шерстяное платье. У Кати, как выяснилось, был ещё и старший брат, Владимир, который родился всего на год раньше её. Он теперь жил в Петербурге. Госпожа же Орлова, супруга нашего гостеприимного хозяина, в тот период времени гостила у своей матушки в Москве, и потому я не могла с ней увидеться. Но что удивляло меня куда больше людей и нравов, так это их быт. Те огромные штуковины, которые я поначалу приняла за кадки для растений, оказались видом транспорта! Оказывается, всякий волшебник тут имел ступу. Ею полагалось править с помощью помела на манер весла, но признаком мастерства считалось наклонять борта, раскачиваться и справляться без подручных средств. Применений у ступы было столько, что она могла дать фору ковру-самолету, метле, карете и чемодану. В ступах устраивали катания и гонялись наперегонки, ездили всей семьей и поодиночке (даже совсем маленькие дети!), переносили тяжести и иногда толкли зерно или настаивали варенье, ребята катались в ступах с холма, как с горки, ступы использовали в качестве самообороны – у русских считалось, что хорошая, верная ступа может без приказа отогнать медведя от хозяина. Вместо домовиков почти в каждом доме имелся домовой – существо маленькое и несуразное, похожее на чудовищный гибрид гнома и домовика, но такое деловое и важное, что даже Орловы со своим считалось! Если мы относились к своим домовикам пренебрежительно, то с домовыми обходились крайне доброжелательно – им каждый день ставили чашку самого свежего молока и насыпали в тарелку печенья или конфет, и домовой вполне мог позволить себе отчитать хозяина за то, что тот не отряхнул снег с сапог перед входом или не покормил кошку. - Потому что домовой всем в доме заправляет! – удивленно отвечала Кэтрин на мои вопросы. – Если его не уважать, то в доме и сор будет, и беспорядок, слуги разленятся, нечисть всякая заведется… Я вдруг опять ощутила дурноту. Уже день третий подряд… И преимущественно с утра. Это уже начинало пугать. Так я думала, бросаясь под удивленным взглядом Кэтрин в уборную. Там меня стошнило, и, опираясь дрожащими руками на раковину, я с ужасом уставилась на своё отражение. Чтоб меня инферналы взяли… Только не это… Да ну нет, мы с Драко занимались любовью совсем не в те дни, когда я могла бы забеременеть*, а с Антонином ничего не было со времен выкидыша. - Пэнси, все хорошо? – волновалась Кэтрин за дверью. - Кажется, сметана в блинах была не свежа, - пробормотала я, выходя из ванной. - У нас не бывает несвежей сметаны, - обиделась Кэтрин. – Может, позвать лекаря? Что, если вы заболели? - Ни в коем случае! – выпалила я. – То есть, я хочу сказать, что мы сегодня планировали прогулку и будет жаль, если я всё испорчу. Со мной правда всё хорошо, только желудок слабый, - я натянуто улыбнулась. Кэтрин подозрительно на меня взглянула, но спорить не стала.***
С того утра я стала пристально следить за своим состоянием. Вызывать целителя было нельзя. Скажи он кому-либо о моей беременности, и Антонин свернет мне шею, обо всем догадавшись. Нужно было убедиться, что мои подозрения верны, а до того момента не поддаваться панике. Я решила подождать ещё три дня, через которые должны были прийти месячные. Если их не будет, что же… Нужно принять решение заранее, чтобы потом не медлить. Я теперь постоянно думала о том, что могу быть беременной. И, сказать по правде, я совершенно не собиралась оставлять этого ребенка. Слишком опасно рожать не от мужа. Антонин не дурак, рано или поздно он как-нибудь поймёт, что ребенок не его. Половина семейных магических ритуалов замешана на крови. Можно было бы попытаться скрыть отцовство... Но это слишком опасно. Я не была готова к такому риску. Но с другой стороны, ребёнок от Драко… Это как награда свыше за все мои страдания, это как вечный кусочек любимого у моей груди… Да и в конце концов, раз я не решилась избавиться от ребенка от нелюбимого мужа, как я могу убить дитя от любимого мною Драко?.. Словом, сомнений было слишком много, и я совсем ушла в себя, чем не на шутку взволновала и добросердечных Орловых и Антонина. - Всё же было хорошо, тебе стало лучше, и вот ты опять грустишь целыми днями! – ничего не понимающим тоном выговаривал мой муж. - Скучаю по дому, - отмахивалась я. Я успокаивала себя тем, что всё неточно, но, когда через три дня меня всё так же тошнило, а на месячные не было и намека, я начала паниковать. Если сомнения и оставались, то они улетучились окончательно, когда я ни с того ни с сего лишилась чувств, резко встав с постели поутру. В конце концов, я уже трижды была в этом деликатном положении, чтобы не понять всё с первых симптомов… С каждым днём меня тошнило по утрам ещё сильнее, и я была рада, что под предлогом плохого сна у детей с самого начала поселилась одна в комнатке рядом с детской. Никто не мог видеть, что со мной происходит. Так мне казалось, пока я как-то не услышала шепотки девушек-служанок, смысл которых сводился к следующему – «барыня тяжелая». Тут уже было не до шуток. Я решилась действовать. Мне было и горько и обидно, но страх перекрывал всё. Я хотела бы иметь ребёнка от Драко, я бы любила его. Но своих уже рожденных детей я любила больше, и я была не готова расстаться с ними и позволить им расти без матери. Но как прервать беременность без специального зелья и целителя? К счастью, я знала пару средств. - У меня была язва желудка когда-то. Боюсь, она может обостриться – я забыла дома отвар пижмы**… - Я попрошу, чтобы старушке-травнице передали ваше пожелание, - беззаботно кивнула Кэтрин. Час икс был назначен на вечер того же дня. Я собиралась выпить отвара пижмы и лечь в горячую ванную. О том, что будет, если это не поможет, я предпочитала не думать. В этот день я много размышляла и была сама не своя. Ходила по комнате взад-вперед, была рассеяна. «Но я ведь не могу поступить иначе»! – убеждала я саму себя. – «Ради благополучия моей семьи, ради моих детей». Этого ребенка не должно было быть. Сама связь с Драко была ошибкой, ребёнок же станет катастрофой. Так я и убеждала себя до тех пор, пока ко мне не пришла Екатерина. Вид у неё был таинственный и важный. - Я привела бабку Агафью, - сообщила она страшным шепотом. – Только можно она сначала нам погадает, пожалуйста! Я одна боюсь до дрожи, а с вами, моя милая леди Ди, мне ничего не страшно! - А она хорошо гадает? – с сомнением спросила я. - Будущее видит, как мы с вами – друг друга! – с чувством произнесла Кэтрин. – Все так говорят. Это было не лишним в моей ситуации. Я была рада любому совету, пусть даже от бабки-гадалки. Не то чтобы я доверяла предсказанием, за исключением пророчеств Поттера и Астериона, но все же… Когда человек в отчаянии, даже слова старой шарлатанки можно принять за знак судьбы. - Хорошо, пусть войдет. Кэтрин только этого и ждала. Она кинулась к двери, отворила её и пропустила в комнату старенькую женщину. Наверное, я никогда не видела таких дремучих старух, как эта. Агафья с трудом передвигала своими ногами, была сгорблена так, что почти касалась руками пола, а её иссушенное личико было настолько морщинистым, что сказать что-либо о чертах её лица я бы не смогла. Вдобавок, старуха была слепа – её глаза была заволочены белесой пленкой и зрачков почти не было видно. - Проходите, присаживайтесь, - с уважением повторяла Кэтрин, помогая старушке опуститься в кресло. Та с благодарностью кивала, и с трудом уселась в кресло у самой печи, зябко поеживаясь. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием Кэтрин. Бабушка же не двигалась и даже не шевелилась, глядя прямо перед собой. - Она точно… в своём уме? – прошептала я. - А ты ручку дай, миленькая, - встряла старуха. Я не сразу поняла, что та говорила на моём родном языке. А когда до меня дошло, я поняла и другую странность – рта пожилая женщина не открывала. А голос, который я услышала, был сильным и звонким, как у молодой женщины. - Ты слышала это?– нервно спросила я у Кэтрин, думая, не лишилась ли я рассудка. - Да, я постараюсь не бояться, - кивнула княжна, глядя на старушку. Я обомлела. Старуха действительно разговаривала ментально, причем с каждой из нас по отдельности. - Будьте первой вы, леди Ди, - попросила взволнованная Кэтрин. Мне было нечего терять, а потому я кивнула и вложила свою холеную ручку в сморщенные и скрюченные старушечьи пальцы. С минуту не происходило ничего, а потом я догадалась, что нужно задать вопрос. - Сколько у меня должно быть детей? – выпалила я без раздумий. «Детей у тебя будет много», - был ответ. - Четверо? «С сотню». Я нервно сглотнула. Было очевидно, что старушка не в своём уме, но что-то заставляло меня задавать новые вопросы. - Мой муж, он… «Нет, ты умрешь не от его руки». - А мои дети, что ты скажешь о них? О Рогнеде, Эване и Эндрю? Опять последовала пауза, и старуха перегнулась через стол, глядя мне в глаза своими пугающими бельмами. «Детей у тебя будет много, но и хоронить ты их будешь часто», - послышалось у меня в голове вместо ответа. Я вздрогнула и отняла руку. Старушка же поставила на стол небольшую склянку. «Дитя сбросить грех большой, воздастся», - молвила она напоследок. Я же, не помня себя, схватила отвар и уставилась в пол, обдумывая слова старой гадалки. Совсем пространственно и непонятно. Сотня детей… Частые похороны… Я похоронила нарожденного ребёнка недавно, вскоре уничтожу ещё одного. Вот и частые похороны. Хорошо хоть Антонин не убьет меня в обозримом будущем. Кэтрин тем временем задавала свои вопросы, которые были весьма банальны и ожидаемы для барышни её лет. Она спрашивала, за кого выйдет замуж, будет ли её избранник красив, сколько детей у них родится, и раздражалась. Видимо, старая ведьма и ей отвечала что-то несуразное. - Ну, будет, - Кэтрин тоже забрала свою руку у старухи. – Вот тебе за услуги, спасибо. Княжна встала, всем своим видом показывая, что беседа закончена. Старушка спорить не стала, только улыбнулась и засеменила к двери. Потом обернулась и что-то сказала через плечо на русском. Когда дверь за ней захлопнулась, я попросила Кэтрин перевести. - «За морями за долами царевич живет, да вот скоро срок подойдёт», - недоумевающее перевела Кэтрин. * Видимо, Пэнси следит за своим циклом, и подсчитывает риски в те или иные дни **Пижма токсична и вызывает маточное кровотечение, которое часто провоцирует выкидыш