***
Капитан Восс Парк шел по коридору тюремного отсека в сопровождении двух штурмовиков из «Кулака Вейдера». Он ощущал себя неуютно в их присутствии, давно привыкнув к своим солдатам, служившим на «Мстителе». Почти всех он знал по именам. Гранд-адмирал Траун привил личному составу привычку обращаться друг к другу по имени, а не по номерам. На любом другом военном корабле Империи за подобное нарушение субординации могли впаять от двух до пяти нарядов вне очереди. «А на флагмане Дарта Вейдера, наверное, даже удушить!» — как-то само собой пришло в голову Парку. Обращение по имени по уставу было распространено только среди офицерского состава, начиная с ранга «лейтенант». Но с легкой синей руки Трауна на борту индивидуальный подход к каждому члену экипажа приветствовался. Это укрепляло взаимоотношения между солдатами и сплачивало команду корабля, делая атмосферу «Мстителя» уютной, можно сказать домашней. Но, самое главное, что исполнительность персонала подскочила почти в два раза, повышая эффективность работы во время космических баталий. Гранд-адмирал Траун был не только непревзойдённым стратегом, но и тонким психологом. Ребята из 501-го же были совершенно иными — холодными, безэмоциональными, пугающими. Настоящие машины-убийцы! Но приказы Верховного Главнокомандующего не обсуждал даже Траун с его способностью уговаривать кого угодно на что угодно. Хотя чисс часто действовал по-своему, свято храня верность шутливой поговорке: Послушай начальство и сделай наоборот. Парк подошел к назначенной двери и приложил ладонь к темной панели, проходя процедуру сканирования отпечатков пальцев. Эту камеру особо строгого режима могли открыть только три… нет, два человека и гранд-адмирал. Тяжелая дюрасталевая дверь с шипением открылась, и он увидел пленника. Так вот как выглядит предполагаемый «Фулкрум»! Это был крепкий, высокий и светловолосый мужчина с ясными светло-медовыми глазами и широкими бакенбардами на щеках. Идеальная военная выправка, четкий изучающий взгляд, кажущаяся расслабленность и бесстрастное выражение лица выдавали в нем опытного воина. Проведя больше десяти дней в полной изоляции, этот человек не выглядел сломленным и напуганным. Он явно был собран. Явно был готов к тому, что его ожидает. Пытаясь подражать интеллигентному начальству, Парк приветливо кивнул мужчине, тем не менее, строго сказав: — Заключенный ISB-021, агент Каллас, прошу вас следовать за мной. Каллас с готовностью вышел из камеры, встав лицом к стене и покорно заложив руки за спину, словно ожидая, что его запястья сейчас скуют браслеты наручников. «А этот человек не понаслышке знаком с процедурой конвоя пленных», — с интересом подумал Восс Парк, отчаянно жалея, что Траун не посвятил его в личное дело пленника, сообщив лишь ID-номер и имя, и сказав, что этот человек может являться тайным информатором мятежников. — Идемте! — холодно скомандовал Парк.***
Заложив руки за спину, гранд-адмирал Траун вальяжно прохаживался по совещательной кают-компании. Тень его благородной осанки отражалась от ближайшей стены. Дверь медленно открылась, и вошел конвой с пленником. Траун окинул его оценивающим взглядом: — Здравствуйте, агент Каллас! — вежливо поздоровался он. — Присаживайтесь. Человек сел на дальний конец длинного стола, медленно вытянув руки на его поверхность. Шестеро штурмовиков 501-го, составлявшие конвой, быстро рассредоточились по помещению, а Восс Парк остался стоять у входной двери вне поля зрения допрашиваемого. Гранд-адмирал несколько секунд изучающе смотрел на пленника, а затем сел в широкое кресло на противоположном конце стола. — Со времени нашей последней встречи прошло полмесяца…***
— … и, несмотря на нынешнее положение вещей, мне приятно увидеть вас вновь, — произнес гранд-адмирал таким тоном, как будто они расстались только вчера после совместного посещения оперного театра. Каллас чувствовал себя неуютно под пристально изучающим его взглядом пылающих алых глаз. Они как будто смотрели ему в душу. Агент был в недоумении: его руки не стали сковывать наручниками, провели мимо пыточной камеры и вывели из тюремного отсека, проводив в просторную кают-компанию. Работая с заключенными на допросе, сам Каллас даже не допускал мысли о таких поблажках. Может быть, его оправдают? Поведение Трауна не вписывалось в обычную работу других офицеров Империи, которые сначала делают, а потом думают, избивая пленника до полусмерти, и лишь затем начиная задавать вопросы. «Сотрудничай, и суд будет честным,» — с строганием вспомнил Каллас свои же собственные слова, сказанные Гаразебу Оррелиозу в ледяной пещере GNS-11. — Предлагаю поговорить об инциденте в Имперской Летной Академии, — вежливо перешел к делу Траун, будто обсуждая сюжет оперы. — Расскажите, что вы делали после того, как отконвоировали кадетов Кливиана и Антиллеса в камеру. «Понеслась!» — подумал Каллас: — Я подготавливал IT-O для допроса на случай, если метод губернатора Прайс не дал бы результатов. Глаза Трауна медленно сощурились: — Вам знакомо имя Сабин Врен? — Да, сэр. Это мандалорская девушка, член команды повстанческого корабля «Призрак». — …с которой вы всенепременно встречались на поле боя, агент Каллас, — с готовностью подсказал Траун. — Д… так точно, сэр, — кивнул допрашиваемый. — Как же получилось, что агент Имперского Разведывательного Бюро, обладающий феноменальной памятью на лица, как я прочитал в вашем досье, не смог опознать в кадете SS-36 шпиона повстанцев? — Внешность кадета не подходила под описание названного вами повстанца. Цвет волос… — Вы ведь проверяли ID-карты каждого обучающегося в Академии? — быстро перебил гранд-адмирал. — Так точно, но ее ID… — …оказался поддельным, — вновь закончил за него Траун. — Никак нет, сэр. Проверка кода показала, что… — Моя проверка обнаружила интересную вещь: ее ID-карта была перепрограммирована сразу после побега. Мы теперь не можем узнать, что было записано на ней до того. Может быть поддельный код? — Возможно, действовал хакер, сэр, — уверенно сказал Каллас, не поддавшись на провокацию. — Или кто-то аккуратно подчищал следы, — задумчиво предположил синекожий экзот. — Зачем вы взломали личный датапад Губернатора Прайс? «Включил тяжелую артиллерию» — подумал Каллас. — Когда я вернулся в камеру, где губернатор должна была допрашивать мандалорку, то увидел ее тело и тела двух оглушенных штурмовиков. Сзади подошла Сабин Врен и, пригрозив меня пристрелить, велела отдать ей коды доступа от всех дверей. — Вы включили сирену? — Так точно, как только меня оставили в отсеке пять. — С момента открытия двери до запуска сирены прошло три минуты. Интересно, не так ли? — пронзительные глаза Трауна впились в невозмутимое лицо Калласа. — Я потерял сознание в результате удара прикладом винтовки по голове, а как только пришел в себя, сразу включил сигнал тревоги, — как можно более убедительно соврал он. — Медицинское свидетельство вашего состояния здоровья на тот момент у меня имеется, — участливо кивнул Траун, — и правда, легкое сотрясение мозга. - Помолчав с минуту, Траун добавил. — Я вам верю. Очень медленно, чтобы Траун не заметил, Каллас выдохнул. Общение с гранд-адмиралом напоминало светскую беседу, но агент все равно чувствовал, что очень неубедительно лжет под пылающим взором алых глаз. Военачальник положил руки в идеально белых кожаных перчатках на стол и слегка подался вперед, произнося будничным голосом, как будто интересовался прогнозом погоды в столице Лотала на завтра: — Расскажите, почему вы решили стать агентом Имперского Бюро Безопасности?***
Губернатор Аринда Прайс презрительно мерила взглядом монитор, на экране которого отражался интерьер кают-компании. Первый допрос был окончен, и пленник только что поднялся на ноги. Последние полчаса гранд-адмирал Траун интересовался ранней биографией предателя: Война Клонов, битва за Корусант, кадетство, высшая школа ИББ. Еще бы про первую любовь спросил! Кого волнует такая ерунда? Аринда Прайс была в ярости. Она злилась на ту мандалорку Сабин Вен, которая так легко вырубила ее в рукопашной схватке, окатив волной позора. Злилась на Калласа за предательство. Хоть и явных улик на его непосредственное участие не было, Аринда была абсолютно уверена, что это именно он виноват в инциденте в Летной Академии. Злилась на до тошноты вежливого и мягкого гранд-адмирала Трауна, запретившего стандартную обработку подозреваемого и засевшего изучать бесконечные отчеты о разведывательной деятельности Калласа. Но больше всего она злилась на то, что Траун не дал ей присутствовать на допросе. Тем не менее, она не намеревалась сдаваться.***
Траун задумчиво мерил шагами кают-компанию. Интересный экземпляр этот агент Каллас. Так спокоен, сдержан, четок и… так искусно лжет. Красивая, идеальная легенда! Траун мог бы с легкостью расколоть его прямо сейчас, и завтра же он бы пошел под трибунал, но всему свое время. Он взглянул на офицера, все еще стоявшего возле двери, и спросил: — Ваше мнение, капитан Парк? — Я бы ему поверил, — наивно ответил Восс Парк. — Я полагаю, что ID-карта мандалорской девчонки… Но закончить капитан так и не смог. Автоматическая дверь резко отъехала в сторону, и в помещение вошла губернатор Прайс, грубо оттолкнув локтем Парка. Чисс не пошевелился, даже не изменился в лице, лишь равнодушно опустив взгляд на нарушительницу спокойствия. — Гранд-адмирал Траун! — с вызовом отчеканила она, — Я настаиваю на допросе агента Калласа лично! — Успокойтесь, Губернатор Прайс. Присядьте, — вежливо произнес он, — не желаете ли стакан воды? — К черту вода, гранд-адмирал! — нарушая субординацию, рыкнула губернатор. — Вы обещали мне, что вырвете у него признание. Но, глядя на сегодняшнюю милую беседу… Уж, простите, не могу назвать это допросом! Я поняла, что вы слишком мягки к нему. Нужны более жесткие методы. Дайте мне Калласа сейчас же, и к вечеру я получу от него признание. Траун продолжал равнодушно глядеть на бессильный гнев женщины. О, эти люди с их эмоциональностью! — Позвольте напомнить вам, губернатор Прайс, что здесь вы находитесь лишь потому, что проходите свидетелем по делу агента ISB-021, — мягко, словно объясняя ребенку очевидные вещи, говорил Траун, — а свидетель не может допрашивать подозреваемого. Прайс в бессилии скрипнула зубами. Такая холоднокровная в прошлом и такая несдержанная сейчас. Чем Каллас так ее зацепил? Или сокрушительный провал в Академии так сильно сказался на ее психике? Голос чисса стал серьезным: — К тому же вы знаете, что гранд-мофф Таркин просил меня лично заняться этим делом. — «Фулкрум»!.. — словно выплевывая струю яда, презрительно бросила она. — Да, — просто ответил он. — По-моему здесь все очевидно, гранд-адмирал, — прошипела Прайс, — не понимаю, почему вы играете с ним в кошки-мышки. Если на него нажать… — Довольно, губернатор, — вежливо прервал ее чисс. — Если у вас нет ко мне других вопросов, вы можете быть свободны. — Есть вопросы! И много! — снова начала вскипать эта неугомонная женщина. — Покиньте помещение, — словно не заметив ее восклицания, равнодушно отчеканил гранд-адмирал, — капитан Парк проводит вас в вашу каюту. Она смерила чисса ненавистным взглядом, но так и не смогла выдержать жгучий взор алых глаз. С неохотой губернатор Прайс подчинилась, позволив офицеру вывести ее. Немедленно забыв про это маленькое недоразумение, Траун вспомнил отрывок рассказа Калласа: …Мне было восемь лет, когда Война Клонов достигла столицы. Боевые дроиды КНС устроили массированный обстрел гражданских на площади. Я видел, как мать бессильно упала, сраженная беспощадным выстрелом бластера, а отец укрыл нас с сестрой своим телом, когда в нашу сторону полетели камни от взорвавшегося монумента Славы. Меня завалило обломками камней вперемешку с ошметками человеческих тел. Отец погиб, спасая нас. Я очнулся на носилках. Вокруг царил хаос. Огонь. Дым. Повернув голову, я видел, как штурмовики-клоны достают из-под завалов тела. Рядом медик боролся за жизнь моей младшей сестренки. Она истекала кровью… Ее не спасли… Тогда я решил, что, когда придет время, я научусь предотвращать подобные катастрофические события. Я считал… Я и сейчас так считаю, что должен защищать Корусант, мой родной дом, от любой потенциальной угрозы…