***
– Доброе утро! – Гущин окликнул стоявшую в очереди за кофе Галю. – Ну как стажировка? – Отлично пока, – она весело улыбнулась. – Сколько уже… пять вылетов. – Не зверствует? – Ой, да ну что вы! Он добрый. И нормальный к тому же. – В смысле – нормальный? – не понял Гущин. – Ну вот у меня в «Авроре» два инструктора было. Первый за коленки хватал, второй матом крыл с утра до вечера. А Леонид Саввич разве что посмотрит иногда с укоризной. – Это он умеет, – хмыкнул Гущин. – Знаете… ой, извините, – Галя заметила недобрый взгляд продавщицы и полезла в сумку за кошельком. – Мне большой капучино, пожалуйста. Расплатившись и забрав чашку, она повернулась к Гущину. – Вы что-то сказать хотели? – Да, ну это ерунда, конечно, но… – Вот вы где, – сухо констатировал появившийся словно из ниоткуда Зинченко, приветственно кивнул Гущину и обратился к Гале. – Пойдёмте, нам борт меняют, нужно внимательно осмотреть. – Почему меняют? – она поперхнулась кофе. – Сказали, что технические неполадки и лучше перестраховаться. – Ну, это всегда лучше, – Галя неловко улыбнулась. – Идёмте, – Зинченко снова кивнул Гущину – на этот раз в знак прощания. Гущин постоял ещё немного, уперевшись взглядом в спину командира, потом спохватился и зашагал вслед.***
– Ты с Вадиком говорил? – спросила Саша, забираясь в постель. – Нет пока, всё как-то момент не выберу. – Пора бы уже, – в её голосе зазвучало лёгкое раздражение. – Ну Саш, ну поговорю завтра. Ты же сама не хотела никаких пышностей, а теперь хочешь всё за два месяца спланировать. – Извини, – она потёрлась лбом о его плечо. – Я нервничаю просто. – Почему? – он обнял её за плечи и погладил покрытое нежно-розовой фланелью плечо. – Не знаю. Мне всё кажется, что это не по-настоящему. – Что – не по-настоящему? – Свадьба наша. Как будто мы только делаем вид, что это нам надо, а на самом деле… – она замолчала. – Не бери в голову. – Господи, ну хочешь – отменим? – Отменим? – Саша отстранилась и изумлённо посмотрела на Гущина. – То есть как это – отменим? – Ну, я имел в виду, что церемонию отменим, – быстро исправился он. – Просто пойдём в ЗАГС и зарегистрируемся. Хоть завтра. – Я платье уже выбрала, – тихо сказала Саша. – Саш, – Гущин посмотрел ей в глаза. – Давай ты сама скажешь, чего ты хочешь. – Не знаю, – она пожала плечами. – В том-то и дело, что я не знаю. – Ну а мне-то что делать? – он разозлился. – Ты когда такое говоришь, я вообще не понимаю, что отвечать и как себя вести. Так же нельзя. – Спокойной ночи, – бросила Саша, выключила светильник на своей тумбочке и демонстративно повернулась к Гущину спиной. – Ну Саш! – ответа не последовало, и ему ничего не оставалось, кроме как тоже выключить свет и попытаться заснуть.***
Его разбудило шипение масла на сковородке – Саша жарила яичницу. Гущин посмотрел на будильник: до звонка оставалось семь минут. – Доброе утро! – буркнул он, выходя на кухню. – Лёш… – Саша с явным усилием подняла на него глаза. – Там вроде как ЧП. В порту. Он мгновенно проснулся. – Зинченко? Она кивнула. – Да не тяни, что там! – Отказ правого двигателя почти сразу после взлёта. – Садиться будут? – Угу. Сейчас топливо вырабатывают. Ты давай садись, завтрак готов. – Чёрт! – он ударил дверной косяк кулаком, сбив костяшки пальцев до крови. – Лёш, – Саша подошла к нему и взяла за руку. – Ну это же Зинченко. Ты в нём сомневаешься? – Нет, но… – Вот. Да и к тому же, отказ одного двигателя – это плохо, конечно, но не так уж чтобы кошмар. Погода отличная, светло, снега нет. Не как тогда в Петропавловске. – Саш, я побегу, – перебил Гущин и мягко отстранил её. – А что ты там делать-то будешь? Круги по терминалу нарезать? – Не знаю, но не дома ж сидеть! – крикнул он из спальни, лихорадочно роясь в комоде в поисках носков. – Ладно, и я тогда с тобой поеду, – вздохнула она и выбросила свежеприготовленную яичницу в мусорное ведро.