***
Рыска обиженно закусила губу. Неприятное происшествие в кормильне, заключительным аккордом которого стал подъём по лестнице на плече у своего обожаемого Хаскиля, где она висела как непонятно что - у неё возникло ощущение, что как добыча у хищника, — выбило её из колеи. А она-то за время, проведённое вдвоём, уже так привыкла к внимательному отношению и заботе Алька. А теперь пригорюнилась. Вроде бы уже не в первый раз она в таком положении путешествует, но тогда это было оправдано, а сейчас обидно. И вообще, это он подставил её, отправив одну в кормильню, хотя сам же и спас. — Ну что надулась, как мышь на крупу? — спросил довольный Альк нахохлившуюся Рыску, когда они остались одни. Рыска не ответила, обиженно дёрнув носом. Альк не расстроился. Обиженная Рыска лучше, чем… в общем хорошо, что она рядом. И хорошо, что он успел вовремя, а то если бы этот нахал дотянулся до неё своей грязной лапой, то за то, что эти охламоны остались бы живы и здоровы, он, Альк, не дал бы и одного к пятидесяти. А то он, понимаешь, изо всех сил держится, чтобы лишнего себе не позволить, а эти нахалы — сразу лапать. Он с удовольствием нарисовал в голове картинку, что бы он с ними сделал, заодно подумал, почему же всё-таки не сделал, вздохнул и с чем-то похожим на участие обратился к Рыске: — Что, испугалась, шпиёния? — и чуть помолчав, ехидно добавил. — Эх ты — шпиёния, ты и по ту, и по эту сторону шпиёния. Смирись с этим. Девушка опять дёрнула носом. — Ну переборщил я с твоей самостоятельностью. Рано тебе ещё одной по кормильням шастать, язык плохо знаешь и вести себя правильно не умеешь. Девушка перестала молчать и ожидаемо возмутилась. — Что это вдруг плохо, я всё хозяину объяснила, что ты мне сказал! — А это не я решил, это про тебя твой обожатель сказал. — И не обожатель никакой, а придурок просто. Что ты его теперь цитировать будешь? — Ого, какие мы сложные слова знаем. А что он там ещё сказал? про шпиёнию. Я ж говорю, смирись! — Слово «цитировать» ты мне уже объяснял. И чем это я вела себя неправильно? Это ваши савряне дикие, девушек не видели. — Эти дикие, — не стал спорить Альк, — и таких девушек они, наверное, не видели. Что ты хочешь — провинциалы! — снисходительно сморщился Хаскиль. — А я думала, провинция это веска. И каких это таких? — Веска, безусловно, провинция. Но и этот задрипаный городишко тоже. Девушек, а таких, как ты — неподражаемых! — Альк засмеялся, — черноволосых девушек они не видели. В дверь постучали. — О, обед принесли, — потирая руки, сказал Альк. И оказался прав. Когда, расставив еду и напитки, прислуга удалилась, Альк принялся за обед и продолжил разговор. — А почему ты сразу за варенуху схватилась? У тебя же рядом палка стояла. — Ой, и правда, я про неё совсем забыла, — смутилась Рыска. — Или по варенухе соскучилась? Выпить-то ты её потом не забыла, — ехидно прищурился видун. — Иди ты! — зыркнула на него Рыска. — Я просто переволновалась. Знаешь, как я испугалась и растерялась. — А потом добавила, — А я, правда, что-то неправильно сделала? — Ну, повышенное внимание к тебе объяснимо. Красивая девушка, во-первых, с необычными для здешних мест чёрными волосами и столь же непривычной прической, во-вторых, к тому же плохо говорящая на саврянском. Рыска аж зарделась. Приятно же, когда тебя называют красивой, правда, неприятно, когда — плохо говорящей. — Так вот, — Альк продолжал, — с такими данными здесь ты всегда будешь привлекать внимание. Поэтому тебе надо научиться пресекать нежелательные действия подобных охламонов в самом начале. — Легко сказать. А как? — Ну по поводу языка ты, наверное, уже поняла — учить надо. И то, что говорить будешь, заранее продумывать. А по поводу остального есть некоторые хитрости. Во-первых, надо вести себя уверенно. Даже если чего-то не знаешь и что-то тебя смущает, уверенный вид — залог успеха. Особенно если какие-то охламоны начинают про тебя что-то говорить или хамить. Тут нельзя смущаться, краснеть и запинаться, бегать глазами и вообще бояться, это для них пища, они начнут травить тебя с удвоенной силой и уже от тебя так просто не отстанут, как шакалы, почуявшие добычу. Если это возможно, надо просто не обращать внимания или посмотреть вот так, — Альк показал как. Ух, аж мороз по коже, подумала Рыска. — И дальше не обращать. А если не получается не обращать, то я скажу тебе пару фраз, ты их выучи, перевод тебе знать не надо, говоришь одну из этих фраз, глядя им в глаза, не отводя взгляда, только четко проговаривая каждое слово и уверенно. Должно помочь. Ну или, на крайний случай, отмахиваешься подручными средствами, как ты и собиралась. Только палка всё же лучше варенухи, — он улыбнулся. — Ну и последнее: если ты куда одна отправляешься, бери с собой крыса, пусть думают, что ты путница. Рыска аж есть забыла, пока слушала. А фразы те наверно жутко неприличные, если ей даже перевод не надо знать. И про уверенность точно. — Ну всё, сейчас помоюсь, и мне надо по делам сходить. Тебе потом воды наносят. Ты сама справишься? Если что служанку позови, она поможет. — Да, я справлюсь сама. А ты куда? — забеспокоилась Рыска — По делам, потом узнаешь. … — Альк! — Ммм — А откуда ты знаешь, что закон выпустили, что ринтарцев обижать нельзя, то есть что… — Рыска задумалась, вспоминая мудрённые слова, которые говорил Альк. — Эээ… притеснение и оскорбление ринтарцев приравнивается… эээ… к разжиганию конфликта и д… как её, в общем ещё к чему-то. — Ну, я этого не знаю. Я не знаю, выпустили такой закон или нет. Просто я считаю, он был бы правильным. Рыска аж рот открыла, а потом прикрыла его ладошкой и спросила: — Так ты что, их обманул? — Я их припугнул. — Но они же тебе поверили. Альк кивнул. — Ну да. Я этого и добивался. И вообще, может, я и не соврал, может, наши деятели уже догадались что-то подобное написать. — Альк, как же так можно, законы выдумывать?! Это же неправильно. Это же преступление, наверное. Нас божиня покарает, — Рыска смотрела на него со священным ужасом. Альку стало смешно. — Рысь, перестань глупости говорить. Лучше было бы, чтобы тебя повесили как шпионку? — Ну ты бы не позволил, — неуверенно произнесла она, и потом добавила, — Наверное? — Ага, и меня бы рядом. За пособничество, — развеял её сомнения Альк. — Ну что плохого, скажи мне, если эти дикие люди будут думать, что такой закон есть? Ну хорошо, если тебя так беспокоит, что такого закона нет, я схожу к Исенаре и предложу ей его написать, только в более мягком варианте. Не переживай! — Альк улыбнулся и подмигнул. Рыска только за голову взялась. — Альк, ты невозможен! — Спасибо. Я знаю, — ответил вредный Хаскиль и утопал по своим загадочным делам.***
Вынужденную задержку в пути Альк решил использовать с максимальной пользой. Надо было сделать много дел. Сейчас он шёл покупать себе и Рыске плащи, чтобы въехать в столицу в более или менее приличном виде, а не в этих лохмотьях, точнее, въехать в прилично прикрытых лохмотьях. Потому что, с одной стороны, его там многие знают, а с другой, вернуться домой после столь долгого отсутствия и предстать в столь плачевном виде бы не хотелось. И хоть потом можно будет переодеться, но первые, самые главные, щепки они должны достойно выглядеть. Ещё, пожалуй, новые рубашки придётся купить, а то совсем как оборванцы. Обувь бы тоже не помешало сменить, ну да ладно, обойдутся. Так, ещё надо сходить к наместнику. Что за безобразия у них в городе творятся? Что за гонения на ринтарцев? А ещё нужно поучить Рыску языку и, главное, как себя вести в замке, что говорить, как держаться. Несмотря на то, что Альк для себя решил, что ему неважно, как отнесутся родственники к Рыске, его отношение к ней не изменится, но в глубине души ему было далеко не всё равно, какой они её увидят. А первое впечатление самое сильное, и очень хочется, чтобы оно было хорошим. Особенно Альк опасался за отца, очень бы не хотелось огрести от него едкие и злые замечания под слащавую улыбочку и снисходительно-надменное, а то и откровенно презрительное отношение. Даже если он Рыске этого не покажет. Очень бы не хотелось давать повод отцу с первых щепок увидеть в Рыске тёмную весчанскую девку. Мысль об этом почему-то больно царапала молодого Хаскиля. А чтобы подстраховаться, лучше было научить Рыску правильно держаться и основам светского этикета. Да и мало ли, вдруг придётся на какой-нибудь приём сходить. — О, а это интересно! — заинтересованно присвистнул Альк и свернул в притулившуюся сбоку книжную лавку.***
После ухода Алька Рыска уже помылась со всякими шампуньками, маслами и чем-то вкусно пахнущим в пузырьках, которые принесла служанка. У неё же Рыска и узнала, как всем этим пользоваться, неплохо справившись, кстати, с языковым барьером, хоть не сразу, но подбирая нужные слова. Потом покормила крыса. И уже скучала, когда пришёл Альк. Вернулся видун с какими-то свертками. Те, что побольше, положил на кровать, а из того, что поменьше, достал две книжки и протянул Рыске. — На, развлекайся. — Что это? — жёлто-зелёные глаза удивлённо распахнулись и уставились на дарителя. — Ну смотри. Вот это, — он показал первую книгу, — такая саврянская азбука, для обучения чтению. Я тебе помогу, если что-то будет непонятно. — А это, — он указал на потрепанную небольшую книжку с ринтарскими буквами, — совершенно случайно попалась. Посмотри. Может, тебе будет интересно? — с видимым безразличием сказал видун и отвернулся, демонстрируя свою спину и белобрысый затылок. Рыска с любопытством взяла невзрачную книжицу. На обложке большими буквами было написано «Сборник сказок». — Ух, ты! — вырвалось у чернокосой девушки. Она зачарованно открыла книгу. Там вверху на странице было написано «Содержание», а ниже она прочитала «Чудесное зеркальце и семь лоэнцев», «Сказ о золотом вороне», «Летающая корова и братец Шарянушка», «Сказка о тсаре Дормидонте и Жар-птице», «Легенда об удивительной такке». У юной сказительницы аж дыхание перехватило. — Альк! Алечка! Спасибо огромное!!! — восхищенно выпалила она и сама не помнила, как подлетела к Альку, обняла его и поцеловала. А Альк впервые не поморщился, услышав уменьшительный вариант своего имени. Да примерно такой реакции он и ожидал от неё, когда обнаружил и решил купить неведомо как занесенную сюда книгу. Но как же приятно, обнимая черноволосую красавицу, наслаждаться её искренним восторгом и благодарностью. Такая живая непосредственная реакция и искренние чувства его радовали. Они были редкостью у девушек его круга, там чаще встречались прилизанные, чопорные эмоции и такое скучающее пресыщение жизнью. Рыска была не такая, и ему это нравилось. Ему было приятно доставить ей эту маленькую радость. Он бы мог долго стоять вот так, обнявшись, и слушать такой знакомый, ставший родным, стук её сердца, вдыхая её запах и получив — Ага! первый поцелуй, хоть и целомудренный, пока. Он погладил девушку по волосам и спине, с любовью смотря на смоляную макушку. Она его видеть не могла, и это было хорошо. Макушка отмерла, и на него посмотрели милые желто-зелёные глаза. — Ой, извини, — девушка, тоже получившая свою порцию приятностей, как будто очнулась и испугалась. Что это она делает? Это же неприлично! Отодвинулась от него, но глаза у неё всё равно оставались счастливыми. — Я так тебе благодарна! Спасибо. У меня раньше никогда книг не было. Это так необычно. — А у нас в замке целая библиотека есть, правда, в основном на саврянском. Хотя несколько ринтарских книг тоже должно быть, — не преминул похвастаться Альк и, заметив на лице Рыски задумчивое выражение, уже привычно пояснил. — Библиотека — это такая комната с книгами. — Ого! Целая комната? — Ну да, в городских или при учебных заведениях в библиотеках бывает даже несколько комнат. Приедем, я тебе покажу. Тем временем он развернул один из свертков и достал оттуда тёмно-зеленый плащ из тонкой, хорошо выделанной тисненой кожи, красиво обитый золотистой тесьмой по краю. — А теперь давай ты плащ помереешь, — сказал он, протягивая ей вещицу. — Ух ты, какая красота! — не удержалась Рыска, рассматривая дорогую вещь. — Мерь давай! — улыбнулся саврянин. Альк деловито оглядел девушку, плащ пришёлся впору. — Так, ну неплохо. Ну-ка, повернись. Плащ-накидка был удобен для верховой езды, чуть короче середины бедра, зеленый цвет очень подходил к рыскиным глазам. И смотрелся неплохо. — Так, и тут нормально. Капюшон накинь… О, отлично! Ну-ка, волосы постарайся совсем вовнутрь убрать. Ага. Ну ничего, что-нибудь придумаем. Прическу другую сделаем, да и всё. А если волосы спрятать, так вообще не видно, что ты ринтарка… Меньше дурацкого внимания будет, — пояснил Альк. — Надо ещё заколочки подкупить. Рубашка тоже подошла, в таком виде уже можно было явиться домой, родные и знакомые не испугаются, нормальный вид для путешественников. — Я доволен, — подвёл он итог. Ну вот, одно дело сделано. Альк растянулся на кровати. — Эх, хорошо! Это когда ж я последний раз мылся? Наверное, в Рыбке, когда притопило. Как мало человеку для счастья надо. А потом уже про себя подумал: «И хорошо, что мы сейчас в кормильне, спать можно лечь по привычке без одежды. А то в лесу холодно уже. Зато там можно было о Рыску погреться, что тоже приятно. В общем, всё неплохо, могло бы быть ещё лучше, но не сейчас. А сейчас должны принести ужин. И потом спать». Рыска рассматривала подаренные книги и тоже была вполне довольна жизнью.***
Рыска в свободное время читала книжку сказок и уже её дочитывала. Получалось у неё это очень эмоционально. Мало того, что время от времени звучали разные междометия, девушка комментировала ещё и со своей профессиональной точки зрения. Альку нравилось исподтишка наблюдать этот процесс, это было так забавно, но когда чернокосая читательница поднимала на него глаза, он тут же делал вид, что ему всё равно. А ещё было интересно угадывать, какую именно сказку она читает в данный момент, без участия дара, конечно, а по её замечаниям. Часто удавалось. Почти все эти сказки он когда-то давно, ещё до Пристани, читал или слышал от ринтарской нянюшки. Юная сказочница оценила сказки по достоинству. Две из них были в стихотворной форме, это было необычно, но Рыске понравилось. Она даже спросила у Алька, а можно ли их рассказывать, если они не её, саврянин ответил, что если она вначале назовёт автора, то можно. Девушка порадовалась, перечитала эти сказки ещё раз и решила, что надо будет их потом выучить, уже представляя, как будет их рассказывать. Это не нудные нравоучительные стихи Невралия, это должно нравиться. После того как девушка прочитала сказку про такку, она вдруг посерьезнела, задумалась и спросила: — Альк, а у вас водятся такки? — Нет. Не помню, их около моря и Рыбки много. А что? — А у нас в Приболотье их совсем нет. И никто из местных их никогда не видел. А слово такое знают. И представляют её страшным чудовищем. А когда случается что-то непонятное и страшное, говорят, что это такка. У нас однажды раздался душераздирающий вой, от которого стыла в жилах кровь, он продолжался три дня и три ночи, старожилы сказали, что это воет такка. — Глупости, такка — это птица, она не воет, — попытался внести здравый смысл саврянин. Но здравого смысла в этой истории было мало, там было про другое. — Это ты знаешь, а у нас сразу все поверили. Если такка для тебя только слово и ты ничего о ней не знаешь, то делать она может всё, что угодно, и выглядеть как угодно, скорее всего, очень страшно. Мне она, кстати, представлялась огромной рыжей крысой. — Ну с твоей крысофобией я знаком. Кстати, крысы тоже не воют. — Моя такка была такая крыса, которая выла. — Даа? Неожиданно, но понятно. Но весчанская дремучесть меня умиляет. — Подожди умиляться. Хуторской дед сказал, что после войны такка выла три раза, и умилостивить её удавалось только человеческими жертвами, — глаза Алька расширились от удивления. — И они на общем собрании решили выбрать жертву. — Ну ничего себе девки пляшут! — ошалело сказал Альк. — Да, воинствующие дремучие весчане — это сила, особенно, если они чего-то боятся. И кто оказался этим бедолагой? — Жар! — Ого себе! — ещё раз удивился саврянин, но потом добавил, слегка издеваясь. — Мудрое решение. — Альк! Я тебя убью. Он тогда даже вором не был. — И как этому плуту удалось обмануть судьбу? Девушка рассказала историю про такку. Сказать, что Альк слушал её с интересом, ничего не сказать. Ему хотелось то ругаться, то смеяться в голос, то он удивлялся логике некоторых, точнее, её отсутствию, Рыска тоже раскрылась для него с новой стороны. — Жар после этого случая на хутор уже не вернулся, обиделся и в город ушёл, и меня обещал забрать, ну дальше ты знаешь. — Даа, тут похлеще любой сказки. А это точно не сказка? — Нет. Это быль, — грустно сказала Рыска. — Весчанская агрессивная дурость меня всегда поражала. Тут она просто вопиёт! — Представляешь, обычная птица, а из-за неё такие страсти, столько жути навертели, ещё и потребовали человеческих жертв. А всё потому, что никогда её не видели, ничего о ней не знали, но боялись, — продолжала делиться своими мыслями Рыска. — Человеку свойственно боятся непонятного и неизвестного, его воображение награждает это неизвестное свойствами его кошмаров. Такка тут совершенно не при чём. Не было бы её, нашли бы другое слово. С тем же результатом. Это история о том, как могут быть жестоки люди, когда чего-то не понимают и боятся. Повезло просто, что никто не пострадал. Жуткая история на самом деле, — Альк подумал и добавил тише. — Учиться вам надо, на самом деле, а то страшно подумать, что ещё понапихали в ваши головы в этой дремучей веске. — Прошлые три раза пострадали, — поправила Алька Рыска. — Да, Жару повезло больше, у него оказалась ты. Я даже не ожидал, что ты такая самоотверженная спасательница. Значит, ты с детства балбесов спасаешь? — Альк нежно обнял Рыску. — Жар хороший и добрый. Он просто попал в сложную ситуацию и не ту дорожку выбрал. Он исправится, я в него верю. А каких ещё балбесов ты имел ввиду? — А меня ты забыла? — А ты разве балбес? — удивилась Рыска такой самокритичности. — Я ещё хуже, — он поворошил её чёрную макушку. Девушка не стала уклоняться, только прижалась теснее. С Альком было хорошо и надёжно. — Интересно, как там Жар? — спросила Рыска. — Не переживай, ничего с этим баловнем судьбы не сделается, за ним сейчас Крысолов присматривает. Да я чувствую, сейчас пока с ним всё хорошо. А когда свои дела переделаем, то и мы подъедем. — Ты со мной поедешь?! — радостно сверкнула глазами Рыска. — Конечно. Куда тебя сейчас одну отпускать? Чтоб ты заблудилась, ноги переломала, на тебя напали дикие савряне и ограбили? — как само собой разумеющееся ответил Хаскиль. — Только, пожалуй, в вашу веску мне заезжать уже не хочется. — А ты что, собирался? — Ну ты ж собиралась. — А теперь что, испугался? — Конечно! Вдруг они чего-нибудь опять испугаются и решат несчастного саврянина в жертву принести. — И что, ты с ними не справишься? — позволила себе усомниться Рыска. — Справлюсь, конечно, но ты ж обидишься, что я с ними жестоко обошёлся. Будешь рассказывать, какие они все хорошие… были. А зачем мне обиженная Рыска? Рыска попыталась треснуть Алька подушкой по голове, но тот ожидаемо увернулся. — Не бойся, я тебе крыса дам поносить. В нашей веске путников уважают и боятся. За первое не поручусь, зато второе обещаю, — лукаво сощурила глаза Рыска. — Спасибо, добрая женщина! Утешила. Только, боюсь, мне ваше Приболотье всё равно в кошмарах будет сниться, — съёрничал Альк. Девушка усиленно учила саврянский язык. Она чувствовала, что Альку это нравится. Да ей и самой хотелось понимать больше, когда они приедут к Хаскилям. Познакомиться с ними было и страшно, и интересно. А переводить, что они будут говорить, Рыска подозревала, Альк не станет. А ещё представлялась ей картина, как он с ними разговаривает на саврянском, а она стоит, лупает глазами и улыбается, как дура, потому что ни слова не понимает, бррр, было неприятно. К тому же ей оказалось неожиданно интересно разговаривать с Альком на его родном языке. Это они практиковали часто. Поэтому эффект чувствовался. А вот светский этикет давался Рыске труднее, да и энтузиазма не было. Сначала Рыска вообще заявила: — Да чего там его учить! Ты ж меня уже учил: «Хи-хи», «О-о-о!», «Неужели?», «Фи!», «Да», «Нет». В разных сочетаниях. Тут даже саврянский знать не надо, только три слова выучить и за благородную сойдёшь. Альк представил, как она подобным образом общается с его близкими, хрюкнул и, гордо встав в третью позицию, сказал, что в их случае это не вариант. — Ты хочешь, чтобы мои родные подумали, что ты полная дура? — А тебе какая разница, что они обо мне подумают?! — завелась Рыска. — Есть разница! — не стал вдаваться в подробности Хаскиль. — И, кстати, очень глупо на приветствие отвечать «Хи-хи», если уж ты о том приёме в замке, — добавил он. Рыска вспыхнула, запомнил, ты смотри! — И что я должна была выбрать из твоего списка: «Фи», «О-о-о!» или «Неужели»? — Ну вот видишь, — ничуть не смутился Хаскиль, для нормального общения этих слов явно мало. — А почему тогда нельзя просто по-человечески общаться? Обычными словами. — Есть слова, которые в приличном обществе не говорят. Не принято. Завязалась словесная потасовка, из которой Альк, конечно, вышел победителем, но энтузиазма это Рыске не прибавило. Чтобы хоть как-то мотивировать её, Альк согласился дать ей пару уроков игры на гитаре за успехи с этикетом. Девушка расстаралась и уроки заслужила. Против ожидания, у неё оказался в наличии слух, и занятие было не бесперспективным. Но после этих занятий Рыска обзавелась ещё и мозолями на пальцах, зато к своей немалой гордости могла вполне прилично сыграть пару красивых проигрышей, которые эффектно украсили бы и начало сказки, и в конце были бы к месту, и вообще пригодится. А когда она представила, как под приятный перезвон струн можно рассказывать недавно прочитанные ей стихотворные сказки, её воображение разыгралась, и решение их выучить окрепло. А ещё в процессе занятий она раскрутила учителя на пару песен. В общем, Рыска осталась довольна. Альк, правда, считал это баловством. В числе прочего Хаскиль не забыл ознакомить Рыску с таким понятием, как риторические вопросы. Объяснил, что это такие вопросы, на которые не принято отвечать. «Нет, их задают не потому, что придурки! Есть такая наука — риторика… А впрочем, ты всё равно не поймёшь. Вопросы: зачем, почему — для тебя слишком сложные, просто запомни». Объяснить, как отличить вопросы, на которые нужно отвечать, от риторических, оказалось сложнее. Помучившись немного, Альк решил ввести хитрость. При разговоре с его родственниками, знакомыми или на каком-нибудь важном приёме — ну если вдруг! — действует такое правило: если прозвучит риторический вопрос и Рыска соберётся на него отвечать, Альк незаметно ущипнет её за руку, это будет означать, что на него отвечать ни в коем случае не надо. На этом и договорились. И вопрос с риторикой и её вопросами закрыли. Таким образом, в кормильне они провели три дня. Нога уже не болела. И хотя Рыска ещё прихрамывала, особенно на лестнице, но уже свободно обходилась без палки. Пора было ехать. Отъезд назначили на следующее утро.***
Когда Альк закончил с рыскиной причёской, волосы были уложены наверх, крепко пришпилены и заколоты разными заколками и гребешками, попроще, чем тогда в замке, зато лучше держались и при езде не должны были растрепаться. Альк оценивающе посмотрел и остался доволен. Рыска померила плащ, накинула капюшон — если не приглядываться, то можно было принять её за саврянку. Альк удовлетворённо кивнул. — Пойдёт! Снимай пока. Затем сам оделся и накинул плащ. В новой рубашке и новом плаще Альк выглядел вполне респектабельно. Альк подумал и взял ещё и крыса. — Ты пока всё собери и подожди здесь. А у меня тут ещё одно дельце осталось, — сказал он Рыске и вышел.***
— Как господину наместнику о вас доложить? Не придумав, кем ему представиться, Альк свысока бросил: — Скажи, что с ним желает говорить Альк Хаскиль! Сработало. Слащаво улыбающийся наместник сам вышел пригласить Алька в комнату. — Проходите, господин Хаскиль! Чем могу быть полезен? Божиня, он ещё и путник, с тоской подумал наместник, заметив крыса. Посла он раньше видел и фамильное сходство не давало шансов усомниться в происхождении визитёра. Саший его принёс. — Что в вашем городе за безобразия творятся?! — с порога начал высокородный видун. — Почему жители до сих пор не извещены о том, что у Саврии с Ринтаром мир и сотрудничество, что конфликт исчерпан? Вы что, не знаете, что готовится свадьба её высочества тсаревны Исенары и нового тсаря Ринтара, что приведёт к объединению наших тсарств. И что за гонения на ринтарцев? Это что — саботаж? — Нет, что вы! Что вы, какой саботаж? — наместник поскорее закрыл дверь. Через лучину, когда дверь открылась, бледный и взьерошенный наместник кивал и говорил: — Да, конечно, господин Хаскиль! Я всё понял, всё будет сделано! На главной площади глашатаи уже сегодня объявят всё, что нужно. — Ну я надеюсь, — холодно бросил Альк и направился к двери. Наместник тоскливо глядел на дверь, когда неприятный гость наконец ушёл. Потом без особого воодушевления подумал, может, обратиться к надёжным людям, чтобы его по-тихому прикопали. Хотя вряд ли получится, он же путник. Градоправитель только печально вздохнул.***
Альк в хорошем настроении быстро дошёл до кормильни, забрал Рыску, рассчитался с хозяином и через лучину парочка в зелёных плащах уже выезжала из города. — А куда ты ходил? — решила полюбопытствовать Рыска. — Любопытной Варваре нос оторвали, — ответил Хаскиль. — Восстанавливать справедливость. Заразила ты меня, — улыбнулся Альк, — Наместнику втолковывал, что надо выполнять тсарские указы. И что у нас с Ринтаром сейчас пламенная любовь, готовая завершится объединением наших тсарств. — Ну и как? — спросила Рыска. — Проникся, — ухмыльнулся Альк, — представляешь, он оказался таким же ненавистником чужеземцев, как и ты была. В общем, рассказывал мне, какие ринтарцы ужасные. — Я уже не ненавистница, — Рыска насупилась и покраснела ушами. — Ну, а ты как? Тоже проникся? — Я? Не. Я ему не поверил. У меня своя практика общения с ринтарцами есть. Особенно с ужасными ринтарскими шпиёнками, — у Алька было явно игривое настроение. Вот в таком настроении они и направились в столицу. До столицы оставалось максимум два дня пути, может, и один, как повезёт.