***
Вообще, Хенрич был собой доволен. Ему нравилось в его детище всё, от пафосного названия «Надежда Саврии» (да он считал, что оно им нужно и он сам его придумал), до того, как шёл процесс организации предполагаемого действа. Ему пока везло и у него всё получалось. Сейчас весьма успешно велась вербовка и подготовка нужных людей в организацию. Причём ещё в самом начале, в результате вербовки удачных членов, организация не испытывала финансовых трудностей. А размах и масштаб его детища удивил поначалу даже его самого. Он и не думал, что в Саврии столько недовольных новыми веяниями. Наверное, как всегда, при резком изменении курса или сложившегося устоя в тсарстве, находятся недовольные. Неважно в какую сторону эти изменения. Кого-то в чём-то ущемили, притеснили, лишили насиженного места, или заняли предполагаемое и вожделенное. Хенричу Ковальскому это объединение тсарств, в том виде каком оно намечалось, пришлось совсем некстати, да что там, встало как кость поперёк горла, отрезав путь наверх, к вожделенной власти. Его и раньше то многое в его жизни не устраивало, а тут, и вовсе, произошло крушение всех его честолюбивых планов. Но он быстро осознал, что он не единственный обиженный новой властью. Тут ещё, как нельзя кстати, подвернулась столь долгая вражда между двумя народами, которая не могла пройти бесследно. Конечно же, было много людей, не смогших, да и не захотевших перестраиваться на новый лад, а напротив, продолжающих питать жгучую ненависть в Саврии к ринтарцам, в Ринтаре к саврянам, которые ничуть не собирались от неё избавляться. Но если в Ринтаре эти настроения просто бессистемно бродили по головам, ничем серьёзным не проявляясь, кроме редких местечковых стычек между местными жителями и заезжими Саврянами. То у Саврии появилась организующая движущая сила этих недовольных. Это был он – Хенрич Ковальский, идейный вдохновитель и предводитель этой банды обиженных и не собирающихся, а также, по совместительству, главарь готовящегося заговора или дворцового переворота. Переворота, который должен был поставить всё или точнее всех на свои места. Неплохой шанс взять реванш за свою обиду. Вообще, он всегда был очень честолюбивым. Всегда старался во что бы то ни стало добиваться своей цели, не слишком заморачиваясь при этом правильностью методов. Внутренне он никогда не смирялся и не принимал поражение. Наверное, желание сделать что-то подобное смутно и не совсем осознанно жило в нём всегда. Подспудно он, скорее всего, даже готовился к этому, окружив себя нужными людьми. И вот, толчок в виде удара по честолюбию и удачно сложившиеся обстоятельства, и сейчас он собирался добиваться желаемого любой ценой. Да, конечно, времени на подготовку у него было не так много, и они изначально изрядно рисковали, экстренно принимая в организацию новых членов, не имея возможности к ним долго присматриваться и проверять. Он сам тогда, ещё в самом начале, был ошеломлён скоростью разрастания организации. Вначале они сосредоточились на знати и дворцовых людях: охране и прислуге. Они тогда ещё не знали, что свадьба будет в Ринтаре. Но новые члены в организации стали появляться как грибы после дождя из самых разных слоёв населения. Поначалу, каждый новый член организации старался завербовать нескольких ну, хотя бы одного, нового члена. Несмотря на отсутствие необходимости в таком количестве членов организации, Хенрич этому не препятствовал. На самом деле, до самого последнего времени он думал, что им не хватает исполнителей для действия на свадьбе. Но на свадьбу, то далеко не всех приглашают, он сам, например, не был приглашён, поэтому большая часть новых членов была мимо. Потом они от этого, вербовки новых членов случайными и неподготовленными людьми, всё-же, отказались из-за слишком частых неудач и необходимости подчищать за неумелыми действиями неопытных вербовщиков. Организация изначально приобрела размах, несколько, Хенрич это понимал, излишний для обычного дворцового переворота, ну так у них, считал он, и не дворцовый переворот. Хотя бы потому что, Хенрич уже перестал иметь доступ во дворец, то есть не имеет отношения ко дворцу. Кроме этого он искренне считал, то что он собирался сделать не простой сменой власти, а чуть ли не освободительным движением, несущим процветание Саврии. Исходя из всего этого, Хенрич был не из тех людей, кого масштабность происходящего могла бы испугать или потрясти, это было скорее приятное удивление. К тому же он считал нелишним иметь серьёзную организованную силу, на которую он мог бы опереться в боьбе с недругами и старой властью в случае перехода бразд правления, непосредственно в его руки, без посредников. Конечно, он озаботился, в том числе, и вопросами уменьшения риска полного провала, и соблюдения должной секретности. Он сразу поставил дело так, что у них в организации всегда жёстко следили за теми, кто получал информацию об организации или их планах, у этих людей был только один выбор либо присоединиться к ним, либо они теряли способность кому-нибудь что-нибудь рассказать навсегда. Также под пристальным вниманием были и новые члены организации, сомневающихся тут не приветствовали. И кроме этого ещё была принята довольно простая, но Хенрич считал надёжная схема: Кроме узкого круга организаторов, имевших всю информацию и участвовавших в разработке плана, никто не знал ни главного заговорщика (его – Ковальского), ни истинного масштаба заговора, ни всех участников, ни целиком плана. Рядовые члены организации знали только человека, который их принял, тех, кого приняли они сами и свою функцию, которую они должны выполнить. Единственное что у них было неизменно и не скрывалось от новых членов, так это время, когда начнутся активные действия. Оно не изменится даже если часть организации раскроют. Все оставшиеся должны действовать в соответствии с планом. Этим временем икс, было время свадьбы её высочества Исенары и ринтарского тсаря Шареса. Вообще, это было ключевое событие их проекта. С этого всё и начнётся. Он придумал простой, но изящный план. В общем-то, всё было до банального просто. На свадьбе они собирались убить Шареса и Исенару, а также ярых приверженцев нового режима, и тех, кто мешал бы заговорщицкой элите занять ключевые посты, ну и ринтарскую верхушку, чтобы обеспечить качественное безвластие в Ринтаре. То есть, намечался качественный кровавый замес, куда должно попасть немало саврянской и ринтарской знати, ну и тех, кто случайно под руку попадёт, тоже жалеть не будут. Цель, как известно, оправдывает средства. Свадьба это наиболее подходящее их планам место действия. Так как с влюблённой парочкой, либо с тсарём, либо принцессой обязательно присутствует один из дворцовых путников, то чтобы у них всё получилось, основное действие должно происходить в месте, где будут одновременно находиться большое количество путников, чтобы они нивелировали силы друг друга. А для этого как нельзя лучше подходит свадьба Шареса и Исенары. Там уж точно, кого только не будет, и путников тоже ожидается достаточное количество. Кровававую свару они собирались устроить на свадьбе не сразу, а уже в разгар веселья, когда все, в том числе охрана, расслабятся, перепьются и не так сильно за всем следить будут. Хотя на то что охрана перепьётся, они конечно ставку не делают, это было бы хорошо, но рассчитывать на это было бы глупо. Вообще, в этой части плана, основная сложность была в том, что играть придётся на чужом поле. Было бы гораздо удобнее, если бы эта парочка играла свадьбу в Саврии, но … не всё коту масленица. Тсарственные особы решили по-другому. Тут уже ему пришлось помудрить с планом, и задуматься о вербовке ринтарцев. С ринтарцами, конечно, никаких заигрываний в процветание не предполагалось, тупо деньги и страх. Но обошлось без ринтарцев. У него внезапно оказался козырь в рукаве. Как ни странно, помогла некоторая неразборчивость в вербовке, тогда кого только не вербовали, без учёта надо, не надо. Иначе, у этого немного странного алхимика, который целыми днями ковырялся со своими скляночками и порошочками не было бы ни единного шанса попасть в их организацию, потому что Хенрич никогда бы не подумал, что он мог быть им хоть чем-нибудь полезен. А так всем будет небольшой сюрприз, точнее большой. Оставалась, конечно, ещё одна сложность – связь. Сигнал должен прийти в три места: один на границу с Саврией, где стоят готовые выступить саврянские части, для начала боевых действий; другой в Брбржисщ, и третий ему – Ковальскому, если он будет находиться в другом месте. Другой задачей гонцов, ну и организаторов будет представить всем откорректированную версию событий, и не пропустить другую информацию. А представят они всё, как деяние ринтарцев. Вроде того, что «Все ринтацы ненавидят саврян», это же все знают. Общеизвестно, что убийство её высочества принцессы Иссенары – вписывается в общие чаяния ринтарского народа. А высокопоставленные ринтарцы не смогли обеспечить безопасность даже своим тсарям. В общем подлые ринтарцы воспользовавшись саврянской доверчивостью и миролюбием, убили её высочество и кучу благородных саврян. Что требует отмщения. Дальнейшая часть плана состояла в том, что пока Ринтар растерян, там паника и безвластие: тсарь ринтарский и большинство высокопоставленных чиновников убиты; заранее приведённые в боевую готовность, подконтрольные заговорщикам войска, не дожидаясь официального приказа, ударяют по Ринтару. Фактически начинают с ним войну. Сигнал к выступлению должен отправится в путь сразу после начала заварушки. В Брбржисще же или в том месте, где будет находиться её величество тсарица, заговорщики посылают к ней делегацию, во главе с ним, ясное дело, (поэтому он должен находиться в одном городе с тсарицей). Если она будет находиться на свадьбе дочери, то её сначала с помощью хитрости изолируют. И в любом случае после успешной первой части, для начала разговаривают, представляя произошедшее именно как нападение подлых ринтарцев. И ненавязчиво предлагают ей сильную руку и защиту. И вот тут зависит от её решения, если тсарица соглашается играть по их правилам: принимает нужные указы, объявляет Ринтару войну, и ставит на нужные должности их людей, то остаётся в живых и на своём месте, правда под их контролем. Что ни говори, это для них проще и потому предпочтительней. Но а если нет, то тсарицу убивают и власть полностью переходит в руки заговорщиков. Но тогда начнётся борьба за власть. Ринтар рассчитывают завоевать быстро. Эффект неожиданности – раз, безвластие – два, ну и вообще, савряне организованней и боевая мощь у них больше – три. В итоге Саврия таки сливается с Ринтаром, только на совсем других условиях. А руководители их организации становятся саврянской элитой. Ещё одной особенностью своей организации Хенрич считал, было то, что для большинства её членов на регулярной основе устраивалась некая эмоциональная подпитка. Это было что-то вроде идейной составляющей. Это происходило по-разному и для этого использовались специально отобранные люди. Хенрич считал, что члены организации не должны забывать, что они в ней состоят и почему в неё вступили (даже если это не слишком большой период времени, лишние мысли и сомнения в принятом решении не должны успеть прорасти в головах). Там в обязательном порядке взращивалась, пестовалась и умело разжигалась ненависть к Ринтару и недовольство последними политическими решениями и действующей власти. Хотя их лозунгом было, конечно, – процветание Саврии, одержание верха над Ринтаром, что включает в себя объединение только посредством завоевания, ну и справедливое по мере участия в заговоре распределение должностей во власти. Хенрич чувствовал себя этаким кукловодом, держащим судьбы и отдельных людей и двух тсарств у себя в руках. И это чувство ему очень нравилось, нравилось настолько, что риск разоблачения и того, что (если вдруг) за этим последует его не то, чтобы не пугало, но если положить на одну чашу весов – возможность делать то, что он сейчас делал, то что он испытывает при этом, а на другую – риски и возможный провал, то первое не просто уравновесит второе, а безусловно перевесит. … Если бы в текущую лучину, кто-то посторонний мог незаметно наблюдать за беседой Ковальского со своим подручным, который входил в немногочисленный круг организаторов и приближённых, владеющих полной информацией о заговоре, то увидел бы примерно следующую картину. — Что у нас с армией? – спросил высокий сухощавый молодой человек с узким выразительным лицом, размашисто шагая по коридору. — Неплохо, предводитель, – бойко отвечал его собеседник постарше, пониже и посуетливей что ли, с маленькими пронзительными глазками. — Я вам уже вам говорил, нам удалось заполучить целого командующего армией на южных рубежах. Он говорит, что с его частями проблем не будет, они ему верны, в армии его уважают и его люди пойдут за ним куда угодно, а уж против ринтарцев тем более. Я думаю, что нам с ним здорово повезло, поддержка части армии у нас уже в кармане. Пусть это и не вся армия, а несколько частей, зато на нашей стороне не какой-то тсец, а целый генерал. — Скажи, Кацпер, а можно ли ему доверять? А то как-то всё уж слишком хорошо складывается…, – притормаживая на второй половине фразы, а потом и вовсе останавливаясь спросил, тот кого назвали «предводителем», и кто несомненно являлся Ковальским. — Да. Я его проверял лично. Он совершенно искренне ненавидит Ринтар и ринтарцев, – как будто ожидав этого вопроса, ответил второй собеседник. После того как они остановились, предполагаемому наблюдателю можно было внимательно и не торопясь разглядывать собеседников и всю мизансцену. Несмотря на то, что одного из собеседников можно было назвать уже взрослым мужчиной, он был старше, должно быть опытнее второго, который был высоким, ещё несколько угловатым юношей, но разговор их не имел ничего общего с напутствиями и советами старшего наставника неопытному юнцу. Наоборот. И тон старшего совсем не походил на покровительственный и снисходительный по отношению к юноше. В этом энергичном юноше несмотря на молодость чувствовалась пробуждающаяся сила. Во всём его облике, во взгляде, в словах, жестах, манере себя вести сквозила уверенность, железная воля и целеустремлённость. Несмотря на некоторую резкость и порывистость жестов, его слова и приказы не были горячечным и бездумным проявлением юности и внезапно свалившейся возможности повелевать, они были обдуманы, взвешены и логичны. Власть была как бы естественным его продолжением. Это странно, но ему было просто, и даже хотелось, подчиняться. Возможно поэтому, во втором собеседнике – Кацпере проскальзывало, если приглядеться, искреннее уважение, некоторое удивление и даже восхищение юношей. Хотя по лицу Кацпера труднее было понять его чувства и мысли, он лучше собеседника умел контролировать свою мимику. — А что он, вообще, за человек? – тем временем спросил Ковальский, — Всё-таки он отвечает за важную часть нашего плана. Он должен начать войну. Поэтому важно знать, что от него можно ожидать. И, кстати, что он хочет за свою помощь? — Вислав Свентокширзский – благородный аристократ и в тоже время военный до мозга костей. Жёсткий, знающий себе цену боец. Ради цели не жалеющий ни себя, ни других. А ещё он из тех, про кого говорят – «Человек слова». Из недостатков: этакий породистый чистоплюй. Короче, все эти «благородство», «честь», «чисто», «грязно» это его терминология. Пожалуй, излишне прямой и привычный исполнять приказы не обсуждая. Он даже не пытался задавать лишних вопросов, когда я с ним обсуждал военную поддержку нашего плана. Ничего, в части его не касающейся, полностью приняв правила игры «во благо предприятия, каждый занимается только своей частью работы». Только вопросы по существу его части плана. Но нам это как раз на руку. Как происходила его вербовка и убеждение, я точно не знаю, но наша пропаганда попала на благодатную почву. Как я уже говорил он ненавидит Ринтар и ринтарцев. Что ценно, для себя лично по окончании нашего предприятия ничего не хочет. Готов рисковать и служить за идею. В ответ на удивлённый и немного недоверчивый взгляд Ковальского Кацпер слегка кивнул, одновременно пожав плечами, как бы удивляясь тому, о ком говорит, и сказал, — Я ж говорю, нам с ним повезло. Собеседники обменялись взглядами. Было видно, что Хенрич остался доволен. Тем временем Кацпер продолжал: — По времени и месту операции, я ему сказал, что он к времени «Ч» должен привести свои части и в полную боевую готовность. И дислоцироваться в определённом месте. Мы договорились что, пользуясь своим положением, он сделает это незаметно, не вызывая подозрений. Под видом учений, можно несколько поменять дислокацию. Дальше он ждёт сигнала. Ну, эту часть плана мы ещё обговорим позже. Про то, что должно произойти на свадьбе, я ему ничего не говорил. Впрочем, он и не спрашивал. Взгляд Ковальского задумчиво поднялся вверх и слегка расфокусировался. Он как будто видя что-то, что происходит не сейчас, начал говорить, не столько обращаясь к собеседнику, сколько самому себе, как бы озвучивая свои мысли. — Хорошо. В любом случае лучшего у нас нет. К тому же как ты и говорил, про готовящееся на свадьбе убийство принцески, он не знает. Лишняя для него информация. Для него как для всех: «подлые ринтацы убили невинную и доверчивую девочку – её высочество Исенару». Тут Хенрич пристально посмотрел на собеседника, и отвёл глаза, возвращаясь к своим мыслям, только когда тот слегка кивнул, значит понял – это приказ. — Он знает только свою часть работы, – продолжил рассуждать Ковальский. — В его задачу входит обеспечить военную поддержку после переворота и быть готовым к войне. Я думаю, с такими вводными начать войну он сможет. Остальные неподконтрольные нам части, конечно более многочисленны, но, я думаю, сначала будут в растерянности, а потом им ничего другого не останется, как присоединится к начавшейся уже войне. Встать, так сказать, на сторону своего народа. Самое трудное быть первым, а потом уже пойдёт как снежный ком. Потом его взгляд потеряв задумчивое выражение, вновь приобрёл жёсткость и деловой интерес, он как бы вернувшись в здесь и сейчас, уже другим тоном поинтересовался: — Ты уже ознакомил его с тем, что он должен будет сделать? С его задачей? — Да, – ответил Кацпер. — Я уже дал ему план дислокации, и мы обсудили, способ получения сигнала к выступлению и последовательность действий. А также то что к этому времени он должен собрать своё войско в максимально полном составе и привести в полную боевую готовность. Ковальский кивнул, одобряя. — Насколько я помню, у нас же есть и другие военные среди членов нашей организации? — Да, конечно. И в его частях, и в других. Только рангом помельче. — Хорошо. Значит будет кому нас поддержать и в других частях, – он перекатился с носка на пятку и обратно, щёлкнул пальцами рук и резюмировал. — Поддержка армии – это хорошо. Это половина успеха. Хм. Да! После небольшой паузы, во время которой он не смотрел на своего собеседника уйдя в свои мысли, он как будто что-то вспомнив, резко повернулся к нему и сказал: — Кстати, для других заданий, его не стоит использовать. Никаких вербовок, зачисток. Он слишком для нас ценен. А для этого у нас и другие люди найдутся, этим человеком рисковать нельзя. Максимум для чего его можно в этом смысле использовать – это свести наших людей с нужными и интересными нам представителями знати, до которых иначе не добраться. —Это, в общем то, понятно. Насколько я знаю, мы ему заданий на вербовку и не давали. Но я ещё уточню этот вопрос, – отозвался Кацпер. — А как у нас вообще проходит вербовка? Проблем нет? Речь у них пошла о том, что на большую часть плана у них исполнители уже есть, правда не везде идеальные. Но, тем не менее, почти все ключевые моменты у них закрываются. Оба хоть и не очень охотно с этим согласились, но было видно, что их это тревожит. По-видимому, не все ключевые исполнители их устраивали. Завершили они эту тему тем, что Ковальский с надеждой сказал, что возможно среди новообращённых членов организации найдутся более подходящие исполнители для определённых целей. — Хорошо, что у нас есть человек из знати, который имеет возможность официально пригласить нескольких нужных людей на свадьбу. Как бы я хотел лично за всем этим наблюдать! Но я физически смогу это сделать только если мать-тсарица решится поехать на свадьбу в Ринстан. Пока это ещё неизвестно. А я должен быть недалеко от неё. Кацпер резко и напряжённо посмотрел в глаза Ковальскому и неодобрительно покачал головой, — Вам не стоит так рисковать, предводитель, при любом раскладе! Это же – неоправданный риск! К тому же я считаю в этом нет никакой необходимости. Ковальский досадливо поморщился, — Да знаю я, — он отвернулся и сложил руки на груди. — Но ты не понимаешь, Кацпер! Мне хочется наблюдать за ключевым моментом лично. Затем Ковальский мотнул головой и решительно сменил тему разговора. — Как считаешь, Петшик справляется? Он сейчас главный человек в нашем деле. Его задача сейчас первоочередная из всех, он находиться, можно сказать, на передовой. Собеседник Ковальского стрельнув своими маленькими глазками, коротко вздохнул, недовольный завершением предыдущей темы, но всё-таки не без удовольствия начал отвечать на последний вопрос: — Петшик обладает редким талантом – чувствовать людей. У него неплохой нюх на то, где их можно использовать. Он как будто заранее знает, что можно получить от того или иного человека и как максимально его использовать. А также получится завербовать того или иного человека или нет. Я в нём сначала сомневался. Ну, вы знаете, стоит ли его посвящать во все подробности нашего плана и полностью вводить в курс дела, знакомить со всеми. Но в итоге я не пожалел. Вы в нём не ошиблись. Он идеален на своём месте. Как опытный шахматист, разыгрывая партию переставляет фигуры, так он тасует и переставляет людей, определяя им задачи, которые они будут выполнять, и где конкретный человек будет наиболее полезен для нашего дела. Да и в работе с нужными людьми он весьма неплох. Он сам лично, сейчас вербует людей только на ключевые задачи. Он чувствует к кому какой подход нужен и на что надо надавить, чтобы получилось убедить и заманить их на свою сторону. Остальных не таких важных вербуют в организацию рядовые члены. Ну вы знаете. — А, кстати, – перебил Ковальский, — Сомневающихся, которых мы обсуждали прошлый раз, удалось переубедить? Или опять пришлось пойти на крайние меры? Собеседник досадливо покривился. — Там случай оказался сложным, пришлось прибегнуть к физическому устранению. — Что так? Все способы убеждения использовали? — Да. Но в двух из трёх случаях всё оказалось бесполезно. Вот что значит неудачная вербовка. Вербовал неопытный человек, сам недавно принятый в нашу организацию, выбрал не тех, и не слишком долго проверяя быстро открылся. Думал – дурак, если они его друзья, то и пойдут с ним куда угодно. А убедить не удалось. Да там изначально было мало шансов. Не первый случай к сожалению. Хорошо ещё, что они не были категорически настроены и не побежали сразу о нас докладывать, у нас было немного времени подготовиться. А то если бы это случилось сразу, то боюсь этот юнец не смог бы сделать то, что должен в таких случаях. Сейчас ещё и с ним самим пришлось поработать. —Сделали всё чисто? —Да. Подчистили. Как всегда, в общем. Обставили всё чтобы было похоже на несчастный случай с одним и банальное ограбление со смертельным исходом с другим. И только с третьим до применения крайних мер не дошли. Ему намекнули, что с ним может случится тоже, что с его друзьями, а потом он пообщался с нашим Якубом. Ну ты помнишь, амбал такой шкафообразный, он даже на вид страшный, а уж когда приступает к делу, мало кто выдерживает, хотя, как правило, он ограничивается словесными угрозами, обычно этого хватает. Специально держим для этой цели. В общем испугался и сломался, сейчас послушен. Не слишком предан, но послушен. Ковальский равнодушно бросил — Замажте его в ближайшее время чем-нибудь, чтоб не рыпался. —Это понятно. Придумаем что-нибудь, – ответил Кацпер. — Из тех, кто уже вступил в организацию, передумавших и желающих выйти больше нет? — Слава Хольге, нет, – ответил собеседник, — Мне и прошлого раза хватило. Потом будто что-то вспомнив Ковальский сорвался с места, бросив подручному, — «Пойдём! Пора. Наш знакомый обещал нам показать, кое-что интересное», – и махнув рукой своему подручному, чтобы следовал за ним, размашистым шагом пошагал прочь. Кацпер слегка замешкавшись вначале поспешил, и они быстро скрылись за поворотом. Теперь предполагаемый наблюдатель смог бы наблюдать только пустой коридор. Но за ними никто не наблюдал.***
Рыска с Альком встретились с Крысоловом на пятые сутки своего пребывания в Ринстане. Накануне в столицу прибыла ещё одна влюблённая пара — тсарственная. Свадьба Шареса и Исенары должна была состояться уже скоро, примерно через три недели. Альк к тсарственным особам ещё не ходил, решил не беспокоить их сразу после приезда, вместо этого они пошли к Крысолову. Альк сказал «Пора», и они пошли, и на этот раз его застали. Крысолов принял их тепло, как родных, впрочем, как обычно, а Альк, тоже как обычно – достаточно прохладно. Но, хотя бы, уже не пытался ни ругаться, ни драться, лишь слегка подерзил-похамил. Они узнали у путника, где сейчас Жар и чем он занимается. Рыска искренне порадовалась за друга, что сразу же и озвучила, что мол хорошо, что он наконец за ум взялся и возможно нашёл свой путь в жизни. Альк ничего по этому поводу говорить не стал, загадочно поухмылялся. Тоже, должно быть, порадовался, решила Рыска. Крысолов приглашал их остаться почаёвничать. Но Рыска хоть и вела себя более естественно и дружелюбно и неплохо относилась к Крысолову лично, но всё же немного опасалась его как представителя этой ужасной Пристани. Особенно после их с Альком недавнего разговора о ней. В общем, в этом Рыска с Альком были достаточно единодушны и особо задерживаться у Крысолова не стали. И после того, как Альк вдоволь позубоскалил по поводу дрессировки крысят, ушли. В этот день они к Жару не пошли. Альк сказал, что завтра с утра сходят, а сегодня у него другие дела есть. И послав Рыску заниматься грамматикой, ушёл по своим загадочным делам. … Отослав Рыску готовиться к вступительным испытаниям, т.е. выполнять задания, которые он же – Альк ей и назадавал, он отправился в другую часть города по одному очень важному делу. Надо сказать, что, всё что они планировали сделать в пути, полностью воплотить не удалось. Поэтому эти дела плавно перетекли на Ринстан, и их предстояло делать сейчас. В числе прочего там числилось такое немаловажное дело как венчание. Как-то так получилось, что в пути было не до этого: то восстановление отношений с родственниками, то изучение общественного мнения, то ослы. Да и мнение это общественное в глубинке не способствовало радостному событию. Поэтому они ещё в пути решили это сделать в Ринстане. Ну и как раз сейчас Альк и занимался подготовкой к этому. Не то чтобы он прям так уж ждал или радостно предвкушал это событие, но откладывать это было бы уже просто неприлично. А для этого он планировал зайти в небольшую молельню, которая ему для этой цели приглянулась (скромненько, но со вкусом), и разузнать всё что нужно для венчания. Присутствие большого количества гостей там не планировалось, только Жара позовут из его этой богадельни и всё. У Алька было, конечно, немало знакомых в Ринстане, но ни с кем из них особо общаться не хотелось, а тем более приобщать к столь лично значимому событию. Лучше пусть это событие будет такое, камерное. Свадьба это уже другое, более публичное, что-ли. Там пусть будет столько гостей, сколько Рыска захочет. Он даже на отца согласится… Наверное. «Ладно, не будем сейчас о грустном», – решил Альк, – «Сейчас о насущном». Надо же ещё соответствующую одежду им купить, потому что у Рыски имелась только дорожная одёжка, платье в котором она была на балу, да и остальные приличные платья всё осталось в замке. Уши, весьма кстати, Рыске прокололи. И как раз-таки, ещё в пути. В найденном Альком каком-то подвале. Поэтому сейчас в Рыскиных ушах гордо красовались фамильные драгоценности Хаскилей. И надо сказать они друг друга неплохо украшали. Благородная зелень изумрудов сочеталась и подчёркивала зелень рыскиных глаз, а яркая красота и молодость девушки неплохо ограняла изящные формы небольших серёжек и подвески. Альк, когда она не видела исподтишка любовался ей. Рыска тогда слегка поволновалась, но оно того стоило. Рыска потом делилась с ним впечатлениями. И хоть это оказалось, не так страшно, как Рыска боялась, но это заставило её поволноваться. Она рассказывала, что когда крупная шумная тётка прокаливала на огне кривую толстенную цыганскую иглу, и как показалось Рыске, как-то плотоядно, даже хищно поглядывала на оробевшую её, примериваясь, Рыску малодушно посетила мысль, что она столько лет прекрасно обходилась без этих побрякушек, может и дальше не будет себя мучить. И только то, что за дверью её ожидал он – Альк, который как Рыска подозревала, вряд ли бы легко с этим согласился, и потом замучил бы её своими ядовитыми замечаниями, заставило её остаться на месте, успокоив себя тем «ну что ей укол какой-то иголочки? Особенно по сравнению с его ядовитыми укусами. Подумаешь!» Вообще Альку нравилось слушать, когда она что-нибудь рассказывала. У неё обычно получалось ярко и образно. Одно слово – сказочница. Всё-таки правильный она факультет выбрала, ей вполне подходит. Но возможность поязвить это ни разу не отменяет, к тому же она так забавно и живо на это реагирует, что поддразнивать её ему никогда не надоедает. Альк довольно улыбнулся своим мыслям.***
— А вот и то, что мы ищем, – сказал Альк указывая на огороженную довольно высоким забором территорию «Школы». — Да, действительно, закрытое заведение, – с показушно-снисходительным любопытством оглядев забор, резюмировал Альк. – Жару в самый раз. — Интересно как он там? – не обратив внимание на подначку с любопытством и толикой беспокойства проговорила Рыска. — Скоро узнаем, – ответил Альк. — Я надеюсь у нас это много времени не займёт. А то у меня ещё важный визит на сегодня запланирован. Он действительно планировал после посещения Жара пойти, наконец, на тсарский приём. Надо было представить все свои умозаключения по поводу ситуации в их тсарствах, и то, с чем они встретились по пути сюда. Хотя повода для спешки, конечно, не было, целый день впереди. Это он так, скорее по привычке слегка хаманул. На самом деле он тоже хотел встретиться с этим наглым уроженцем Приболотья и убедиться, что у него всё хорошо. Но он же не барышня какая, чувственная, он суров как обветренные скалы. И не преминул это показать. Рыска недовольно глянула в сторону Хаскиля. Её красноречивый взгляд и без слов говорил: «Как ты можешь быть таким чёрствым?». Но говорить ничего не стала. Альк, поймав этот взгляд только хмыкнул. Показать получилось. Когда они подошли к воротам, Альк встал чуть поодаль в скучающей позе, скрестив руки на груди, всем своим тсарственным видом показывая «Тебе надо, ты и действуй». Рыска поняв всё без слов подошла и робко постучала. Альк тоже постучал. Демонстративно. Себя по лбу и закатив глаза спросил: — Кто так стучит?! Тебя же если даже услышат не откроют. Подумают, что какая-то мышка скребётся. Рыска нахмурилась и огрызнулась, — Ну и показал бы как надо. Альк не меняя позы сказал: — Пфф. Зачем? Я лучше тебя научу, а то так и не научишься же. Эта мысль ему неожиданно понравилась, и он с энтузиазмом продолжил: — Значит так, больше уверенности во взгляде, тебя тут не съедят и даже не покусают. Рыска исподлобья молча зыркнула на него. — Да. Так тоже сойдёт, – сказал Альк и продолжил инструктаж. — А теперь отойди немного от ворот, а потом уверенным шагом подойди к ним и не останавливаясь с размаху пни три раза. Со всей силы. И Рыска действительно пошла. Очень уверенной и целеустремлённой походкой, только не к воротам, а к нему. — Я сейчас тебя … пну. Ему опять удалось качественно раззадорить Рыску, и сейчас она разве что огнём не пыхала из раздувающихся ноздрей. Альк, наконец, улыбнулся сразу став похожим на нормального человека, подошёл к ней и успокаивающе погладив по спине, сказал: — Эх, бестолочь! Смотри как надо. Он уже подошёл к воротам и даже поднял руку, чтобы постучать навершием вынутой для этого сабли (своему совету, постучать ногой, он почему-то следовать не стал), но вдруг резко остановился и убрал оружие опять в ножны. В ту же щепку ворота распахнулись, явив перед ними подозрительно смотрящего на них дежурного. Внимательно оглядев странную парочку, по-видимому, ему не понравилась устроенная ими у ворот непонятная возня, дежурный, нахмурил брови и, явно постаравшись напустить на себя побольше солидности, строго спросил: — Чё надо? — Жара позови! – вышел вперёд Альк. — Учится у вас тут, он ещё в зелёном берете всегда ходит. Дежурный сердито отчеканил, — Все учащиеся сейчас заняты. Поэтому никого я звать не буду. К тому же, – молодой парень явно ухмыльнулся, — у нас тут никто в беретах не ходит. У нас форма. Рыска тут же начала более подробно описывать Жара. И просить сделать для них исключение и позвать его. Говоря, что они приехали издалека. Альк уступив инициативу пообщаться с дежурными Рыске, пока молчал с отсутствующим выражением лица, тут же сделав вид, что его это не касается, но на самом деле внимательно следя за развитием событий. Дежурный упирался, несмотря на то, что разговор с красивой девушкой был ему в радость. Но дальше разговоров это не шло. Они поговорили уже кем приходиться Жар Рыске и о том, что он кажется понял о ком разговор, но бежать за Жаром он как-то не спешил. Слегка рисуясь перед девушкой, он объяснял, что позвать сейчас кого-то из учащихся невозможно, потому что у них сейчас занятия. На вопрос Рыски о том, когда он освободится и когда можно будет встретиться парень честно сказал, что не знает, потому что дни у них расписаны по лучинам и свободного времени почти нет. Ну можно попробовать вечером, а лучше в воскресенье. Рыска не удержалась и спросила, что за занятия у Жара сейчас. На что молодой человек, напустив на себя ещё больше важности ответил, что сейчас все на лекциях. И для того чтобы сорвать учащегося с лекции, нарушив учебный процесс должна быть очень веская причина. Тут наконец молчащий до сей поры Альк решил вступить в разговор сказав, что эта причина стоит сейчас прямо перед ним. И пусть он не испытывает судьбу и быстрее найдёт способ вызвать Жара. Но дежурный и после этого продолжил ещё трепыхаться. А Альк, в свою очередь, не хотел ходить сюда по десять раз как проситель, получая от ворот поворот. Отпускать же Рыску одну к этим истосковавшимся без женской ласки мужланам, он тоже не собирался. Это не в парке погулять или там в университет сходить. Ишь как таращится, так и поедает его Рыску глазами. К тому же он чувствовал, встреча вполне возможна, поэтому вложив в свои слова всю свою аристократическую самоуверенность, снисходительное пренебрежение небожителя, а также присущий ему, нетерпящий возражений напор, продолжил настаивать и угрожать, в общем, продавливать ситуацию. Вариант подождать до вечера или прийти в воскресенье, он отверг сходу и уступать не собирался. Что что, а собачится он умел. В конце концов, после небольшой перебранки с Альком (ну для Алька небольшой), дежурный решил, что вызвать Жара обойдётся для Школы меньшими потерями и послал напарника, чтобы вызвал Жара прямо с лекции.***