Послание из вечности

Ведомые министром Рафферти, Гендальф, Орена и Бернар пробирались по мокрому, узкому тоннелю. Казалось, они попали в какой-то иной мир, где действовали свои законы времени и пространства: воздух был густым и влажным, создавалась иллюзия, что стены медленно сжимаются, минуты тянулись невыносимо медленно. Периодически в тоннеле встречались ответвления. После каждого поворота Гендальф, Бернар и Орена надеялись, что увидят свет, но Рафферти продолжал двигаться дальше. Ко всему прочему путников одолевали назойливые мошки, залетавшие в глаза, уши, рот и нос. - Далеко еще? Я больше не могу, - взмолилась Орена. - Мы прошли где-то две трети пути, - успокоил ее Рафферти. – Еще чуть-чуть. - Я должен был умереть вместе с другими, - снова начал виниться Бернар. - От твоей геройской смерти выиграли бы только Арнольд, Тарсил и Мелькор, - строго прервал его Рафферти. – Если хочешь управлять страной, научись проявлять не только храбрость, но и дальновидность. - Все не должно было так закончиться. - «Все» еще не закончилось. Ты проиграл только одно сражение. Большая часть минкианцев по-прежнему в Каранладе. Сейчас Арнольд не станет громить лагерь, так как ему нужно вычислить влиятельных минкианцев вроде Макнамары. Скоро король и Тарсил запутаются в собственных интригах, что даст нам время. Чтобы хоть немного уменьшить твое чувство вины, скажу, что я хотел вас предупредить, но опоздал. - Почему вы хотите свергнуть Арнольда? – спросил Бернар. - Король, пляшущий под дудку Мордора, принесет Гондору только горе. Я давно убедился, что абсолютная власть вредна. Принимать важные решения должен совет, состоящий из выбранных представителей всех социальных групп. И в то же время гондорцам нужно лицо, лидер, за которым они могли бы идти. Я спас тебя не из дружеских чувств, а потому, что ты вдохновляешь людей. Когда все узнают о предательстве Арнольда, у него не останется поддержки, а значит, не будет гражданской войны. Но сейчас, пока здесь харадримская армия, нужно ждать. Вас будут искать по всему Гондору, поэтому исчезните на время из страны. Как бы странно не звучало, безопаснее всего будет пройти рядом с Осгилиатом; сейчас там царит полная неразбериха. - Мы благодарны вам, министр, - сказал Гендальф. - Откуда взялся этот тоннель? – поинтересовалась Орена. - Раньше по нему к пелагирской тюрьме подводилась вода, - начал рассказывать Рафферти. – Говорили, что оттуда невозможно было сбежать. На самом деле никто и не пытался; комфорт благоустроенных камер нравился преступникам больше вечного преследования на свободе. Увлеченная рассказом министра Орена не заметила, как путь подошел к концу. Увидев лестницу, Рафферти поднялся по ней и открыл люк. Солнце давно село, на небе ярко светила луна. Найдя подходящее место, все четверо устроились на ночлег. Пока трое отдыхали, один должен был стоять на часах, чтобы вовремя заметить гондорских солдат. Утром, попрощавшись с министром, Гендальф, Бернар и Орена двинулись к Осгилиату, надеясь пройти мимо него на север. - Я знаю, чем нам развлечься в дороге, - бодро сказал Гендальф, видя унылое лицо Бернара. – Надеюсь, ты не потерял свиток с «заветами древних»? - Тогда я был бы плохим минкианцем, - Бернар подал свиток магу. После всех событий Гендальф решил не скрывать от нового знакомого настоящее назначение свитков. Маг пересказал Бернару основные моменты своего путешествия, а Орена дополнила его повествование красочными подробностями. - Ну, а теперь, барабанная дробь, - произнес Гендальф, разворачивая свиток. – Его написал Кирдан Корабел, отличавшийся редкостной безграмотностью и ужасным почерком, но, кажется, я разобрал все ошибки. Маг начал читать свиток: «Я Кирдан Корабел. Скоро мне исполнится тысяча лет. За свою жизнь я повидал многое, даже первых эльфов, творения Илуватара, не ведавших зла и коварства. Я помню момент, когда валары предложили нам уйти в Валинор. Чувствуя, что та благодатная жизнь не для меня, я остался в Средиземье. Потом нолдоры вернулись, и начались бесконечные войны с Мелькором из-за Сильмариллов. Один за другим гибли эльфийские владыки: они то боялись, то не могли друг с другом договориться. Даже мы, семь создателей Мильи, не доверяем друг другу. Мой юный друг Келебримбор очень любит кузнечное дело; недавно он сказал, что в кольцо можно заключить безмерную силу, связанную с самой природой. Будучи еще совсем молодым, он не знал, как осуществить задуманное, зато я знал. С разных концов Средиземья я собрал семерых помощников. Наши знания и опыт помогли нам создать Милью, но никто из нас не смог контролировать силы земли, которые заключены в кольце. Все мы понимали, что власть без контроля не принесет пользы, но не желали уничтожать свое творение, выкованное с благими намерениями. Тогда было принято решение спрятать Милью до лучших времен. Я верю, что когда-нибудь оно будет служить добру. Мой свиток второй. Третий напишет Хурин из Дор-Ломина». - Кто этот Келебримбор? – спросила Орена, когда маг закончил чтение. - Будущий создатель Великих колец. У него Саурон научился кузнечному ремеслу, - объяснил Гендальф. - А Хурин? – поинтересовался Бернар. – И где Дор-Ломин? - Хурин – великий воин, живший в Предначальную эпоху. В одной из битв с Мелькором он был взят в плен. В Ангварде, темной крепости, Мелькор посадил Хурина в железное кресло на вершине скалы и заставил смотреть на льющиеся по земле реки крови. Дор-Ломин располагался на севере Средиземья. Если от него что-то и осталось, то это что-то должно находиться за Синими горами. - Какое же у этого Мелькора извращенное мышление, - заметила Орена. – Куда мы теперь пойдем? В Дор-Ломин? - Гендальф, ты понимаешь, насколько мала вероятность того, что мы найдем Милью? – вставил Бернар. - Понимаю, - согласился маг. – Будем идти по восточному берегу Андуина, потом пройдем Осгилиат. В Андуин впадает река Энтова Купель - в этом месте можно будет переправиться, не опасаясь гондорских солдат. По пути на север у нас будет возможность увидеть лес Фангорн и Лориэн. Арнольд призвал в союзники харадримов, нам тоже требуется поддержка - нужно привлечь гномов, а все их крупные города располагаются в Синих горах. Как знать, может, еще встретимся с Дикси и Орли. – Гендальф ненадолго замолчал. – Почему встали? – он посмотрел на Орену и Бернара. - Ждете солдат короля? Вперед! Мысль о том, что придется пройти половину Средиземья, Бернару не нравилась, но он не мог придумать ничего другого. По мере продвижения по намеченному магом маршруту местность становилась все более оживленной: вдоль реки встречались рыбацкие домики, чуть дальше – фермы. Природа наградила жителей Осгилиата плодородными землями и близостью к кишащей рыбой реке. Единственным недостатком, перечеркивающем все достоинства местоположения этого города, являлась близость Мордора на востоке. Осгилиат представлял собой закрытую, самоорганизующуюся систему, живущую по собственным правилам. За годы войн Осгилиат столько раз переходил из рук в руки, что все его жители умели общаться на языке орков. Между горожанами и орками установилось странное перемирие; это был, пожалуй, единственный случай во всем Средиземье, когда две столь разные расы находили общий язык. Орки понимали, что лучше не трогать мирных жителей, в противном случае никто не будет обрабатывать землю и весь Осгилиат умрет с голоду. Деньги в городе почти не использовались, так как горожане отдавали предпочтение натуральному обмену. Аналогом монет служили продукты, которые можно было обменять на что угодно. Из всевозможных занятий в Осгилиате наибольшее распространение получил игорный бизнес; на каждой улице располагался хотя бы один игорный дом. В склонности к азарту и желанию легкой наживы орки и люди оказались похожи. Развитию игорного бизнеса также способствовали постоянные грабежи. Зная, что чьи-нибудь солдаты после окончания очередной битвы все равно отнимут половину имущества, обитатели Осгилиата, как орки, так и люди, предпочитали проиграть нажитое добро. С первых минут своего пребывания в Осгилиате Гендальф, Орена и Бернар поразились лояльности орков и тому, как свободно слуги Мелькора пропустили их в город. Спустя полчаса чувство опасности окончательно притупилось, и завязалась оживленная беседа. - Осгилиат необычный город! – удивлялся Бернар. – Укреплений нет, стены в руинах, но орков можно не опасаться! А еще здешние жители терпеть не могут королевскую гвардию и ненавидят доносчиков. Поэтому здесь может спокойно проживать даже отпетый головорез. Его, конечно, могут убить, если преступления слишком тяжки, но не выдадут. - Наверное, нужно иметь огромную силу воли, чтобы не отчаяться, живя здесь, - задумалась Орена. - Жизнь такая цепкая, - философски произнес Гендальф. - Смотрите, впереди, - прервал его Бернар. – Похоже, это королевская гвардия. - Отсюда не видно, - насторожилась Орена. - Эти королевские прихвостни уже неделю здесь ошиваются, рисунки показывают, - в разговор вмешался проходивший мимо старик. – Ищут минкианца, то ли Бертрана, то ли Бернара, а еще колдуна с девчонкой, - прохожий смерил взглядом Гендальфа и Орену. – Надеюсь, никогда не найдут! – Старик пошел дальше, попутно вспоминая всю родословную короля по материнской линии. - Я же говорил, - Бернар слегка кивнул головой, - в Осгилиате одинаково не любят и Мелькора, и Арнольда. Может, отойдем к реке? - Боюсь, именно там нас будут поджидать в первую очередь, - возразил Гендальф. - А если обойти с востока? – спросила Орена. - Идея хорошая, - Гендальф задумался, - но там слишком близко Минас-Моргур, а за пределами Осгилиата орки не так миролюбивы. - Ты волшебник или нет?! – возмутился Бернар. – Придумай что-нибудь! - И то верно, - согласился Гендальф. – Я могу наложить на каждого из нас заклинание иллюзии, которое полностью изменит внешность. Но есть одна проблема: если кто-то прикоснется, заклинание перестанет действовать. - Тогда будем особенно осторожны, - заключила Орена. Все трое отошли за угол, чтобы никто не заметил колдовства. Шепча заклинание, Гендальф по очереди дотронулся до лбов Орены и Бернара. От этого касания они изменились до неузнаваемости. Орена постарела лет на двадцать; на ее лице появились морщины, губы стали тонкими и плоскими, а волосы поседели. Бернар, наоборот, сделался почти мальчиком не старше 16 лет, а сам Гендальф уменьшился в размерах и теперь больше походил на карлика. - Ищут троих, поэтому будет лучше разделиться. Никого не касайтесь и не смотрите в зеркала или воду, - предупредил маг. – Почти сразу за кордонами, устроенными нашим приятелем Арнольдом находится место, где в Андуин впадает река Энтока-Купель. Сумеем переправиться, и мы в безопасности. Там нас не станут преследовать из-за страха перед энтами. Они по очереди вышли из укромного места. Орена чувствовала, как ее сердце начинает биться все сильнее и сильнее. Из троих девушка шла последней. Она не видела, как Гендальф и Бернар прошли мимо королевских солдат, но поняла, что раз не случилось переполоха, значит, им удалось благополучно переправиться. Когда до поста королевских солдат осталось несколько метров, каждый шаг стал даваться Орене с огромным трудом. Подобное чувство она испытывала перед любой битвой, когда жила в Эриадоре. Настал переломный момент, один из тех, которые определяют дальнейшую судьбу; нервы девушки были на пределе, появилось сильное, почти непреодолимое желание сбежать. Призвав на помощь все силы, Орена медленно подошла к посту гондорских воинов. - Куда идешь, бабуля? – спросил ее один из солдат. - В гости к сестре, - достаточно спокойно ответила девушка. - Посмотри сюда, – продолжил солдат, указывая на рисунки с изображением лиц Гендальфа, Орены и Бернара. – Эти трое – опасные преступники. Видела кого-нибудь из них? - Нет, - Орена начала волноваться. - Увидишь, немедленно скажи нам. Они очень опасны, - стражник махнул рукой. Девушка облегченно вздохнула и уже собиралась уйти, как вдруг подошел другой солдат, от которого сильно пахло дешевым вином. - Эй, бабуся, пирожков на закуску не найдется? – к ужасу Орены пьяный стражник схватил ее за руку. В следующее мгновение заклинание иллюзии спало, и прямо на глазах изумленных солдат девушка приняла свой прежний облик. На секунду все замерли: гондорцы от удивления, а Орена – от страха. - Схватить ее!!! – громко скомандовал начальник стражи. Орена со всех ног бросилась наутек. Толком не понимая, что делает, она запрыгнула на стоящую около шатра лошадь и во весь опор припустила к реке, а гвардейцы мчались следом. Брошенное копье пронеслось у самого уха девушки. - Нет! Она нужна мне живой! – кричал начальник королевских гвардейцев. Ветер свистел в ушах Орены, а в ее голове крутилась только одна мысль: «Скорее к реке!» Уже виднелась дельта Энтовой-Купели, спасение было так близко. Орена изо всех сил ударила кнутом лошадь. Желая взять девушку в плен, гвардейцы стали стрелять по лошади, но не могли попасть. Между тем на другом берегу Энтовой-Купели сцену погони наблюдали спрятавшиеся за камнем Гендальф и Бернар. - Давай же, давай, Орена, - повторял маг. - Она сможет, ты сможешь, - поддерживал Бернар. Постепенно лошадь Орены начинала уставать. Один из преследователей сумел догнать девушку и вонзить меч в бедро лошади. Послышалось отчаянное ржание, животное потеряло равновесие и, споткнувшись о палку, начало падать. Орена еле успела спрыгнуть, чтобы не быть погребенной под тяжелой тушей. Упав на бок, девушка, как мячик, покатилась по земле. Все ее мысли смешались, Орена чувствовала, что от сильной встряски ее внутренние органы грозят сдвинуться со своих мест. Потом она потеряла сознание. Королевские гвардейцы быстро подобрали полуживую девушку и повезли назад в Осгилиат. - Они убьют ее! – Бернар попытался броситься на помощь. - Стой! – Гендальф остановил его порыв, схватив за руку. – Так ты ей не поможешь! Мы не справимся с целым отрядом! - Мы не можем ее бросить! – упирался минкианец. - Уверен, ее немедленно повезут в Минас-Тирит. Теперь единственный способ спасти Орену - избавиться от Арнольда. Они не станут убивать ее сразу, а сначала будут держать в тюрьме, чтобы узнать как можно больше о лагере в Каранладе. Значит, нам нужно найти союзников как можно скорее! – в голосе мага слышалось волнение. - Поднимайся и вперед! - Куда? – спросил Бернар. - В лес Фангорн. Когда-то энты помогли в борьбе против Саурона. Будем надеяться, Древоброд, их старейшина, меня вспомнит. В полном молчании Гендальф и Бернар отправились вверх по течению Энтовой-Купели к легендарному лесу живых деревьев.