Послание из вечности

Бернар недоверчиво смотрел на возвышающиеся деревья леса Фангорн, казавшегося ему неприветливым и жутким. Из чащи слышался треск, выступающие корни шевелились, лес жил своей жизнью и, по мнению Бернара, вовсе не радовался гостям. - Мне совсем не хочется туда идти, – минкианец посмотрел на Гендальфа. - Когда-то энты, живые деревья, творения эльфов, помогли защитить Рохан от врагов. Они не слишком любезны, зато сильны и отважны, - напомнил маг. – Сейчас нам очень нужна помощь. - Ладно, полагаюсь на твою мудрость, - нехотя согласился Бернар. Они медленно вошли в лес. Бернар шел осторожно и старался не шуметь. По мере углубления в лес вокруг становилось все темнее и темнее, слышался гул, как при сильном ветре. На мгновение Бернару показалось, что по нему что-то ползет. Минкианец резко дернулся, поскользнулся на луже грязи и, упав, скатился с небольшого обрыва в канаву. Гендальф хотел помочь ему, но сам зацепился за непонятно откуда взявшийся корень и оказался в грязи по уши. - Здесь что-то не так, - маг еле поднялся из вязкой жижи. - Только сейчас заметил?! – не удержался Бернар. – Меня что-то держит, не могу встать! Гендальф потащил минкианца за руку, но вскоре обнаружил, что сам не в состоянии пошевелить ногой. - Болото? – Бернар не на шутку испугался. - Нет, корни энтов. Ты был прав. Гендальф начал говорить на языке энтов, прося деревья их отпустить. В ответ раздался голос древесного хора: - Тот, кто вошел в наш лес, должен умереть… - Я Гендальф Белый. Неужели ты не узнал меня, Древоброд? Тут в нескольких метрах от себя маг увидел нескольких энтов. Возглавлял их Древоброд, Пастырь деревьев. - Я не знаю тебя, - гневно произнес энт. Бернар тем временем увяз по шею и начал задыхаться. Гендальф быстро перевернул свой посох и направил его на землю. Маг произнес заклинание и корни, тянувшие минкианца вниз, с треском рассыпались, а по лесу разнесся оглушающий крик боли. - Скорее, нужно уходить! – Гендальф вытащил Бернара, и они побежали обратно к реке. Сучья и ветки цеплялись за их одежду и царапали лица. Расчистить путь им помогало волшебство Гендальфа. До реки оставалось совсем немного, когда вокруг талии мага, на миг потерявшего бдительность, обвилась толстая ветка. Дерево потащило Гендальфа наверх, и он выронил свой посох. Едва увернувшись от острого прута, Бернар схватил упавший посох раньше энта, направил его вверх и повторил заклинание мага. Из посоха вырвался луч света, толстая ветка рассыпалась на щепки, а Гендальф упал на землю, а Бернара отбросило назад. - Неплохо для новичка, - маг поторопил минкианца. Сделав последний рывок, они схватились за бревна и прыгнули в реку. Течение понесло путешественников к устью Энтовой-Купели, прочь от леса Фангорн. Отплыв на достаточное расстояние, мокрые и замерзшие, они выбрались на берег. - Это ты виноват! – начал ругаться Бернар. – Ты и твои советы! Мы чуть не погибли! Минкианец резким движением вытащил из ножен свой меч и пошел на мага. Гендальф увернулся от атаки, а потом ударил минкианца посохом по ноге так, что тот был вынужден опуститься на одно колено. Маг коснулся висков Бернар средним и указательным пальцами и быстро произнес: «Аута Иломе (Исчезнет Тьма)». Почувствовав резкую боль, минкианец бросил меч и схватился за голову. - Что со мной случилось? – Бернар рассеяно смотрел на мага. – Все как в тумане, - он потирал лоб. – Помню только, как мы нырнули в реку, спасаясь от энтов. - Воду отравили с помощью куине, яда ненависти, - сообщил Гендальф. – Куине широко применялся в Предначальную эпоху. Его подсыпали в истоки рек. Все, кто купался там или пил воду, начинали ненавидеть окружающих и, чаще всего, дело доходило до убийств. - Но ты ведь тоже плавал в отравленной реке, - минкианец посмотрел на мага с подозрением и потянулся к мечу. - К счастью, на меня этот яд не действует, - успокоил его Гендальф. – Теперь понятно, почему энты на нас набросились: видимо, отравили стоки Энтовой-Купель, а оттуда яд попал в грунтовые воды и корни энтов. Интересно, что они хотели убить нас, но не поубивали друг друга. Похоже на людей и энтов яд действует по-разному. - Энтова-Купаль впадает в Андуин! – вспомнил Бернар. – Он теперь тоже отравлен?! - Чтобы яд подействовал, нужна высокая концентрация. Даже в устье Энтовой-Купели растворенного яда слишком мало, чтобы вызвать ненависть. Полноводному Андуину ничего не грозит. - А можно вылечить энтов? - Конечно. Стоит им перестать пить отравленную воду и все симптомы исчезнут через три дня. Энтова-Купель в конце концов очистится от яда сама, но, к сожалению, я не могу сказать, когда это будет, так как не знаю, сколько куине попало в реку. Я могу нейтрализовать действие яда заклинанием, как в твоем случае, но нужен непосредственный контакт. Сомневаюсь, что у меня получится прикоснуться ко всем энтам. - Ладно, я понял. Куда теперь пойдем? – убитым голосом спросил Бернар. - В Лориэн, - ответил Гендальф. – И не смотри так жалобно. Тут всего три-четыре лиги. Прояви выносливость, достойную лидера минкианцев! Проявлять выносливость Бернару пришлось в течение нескольких часов. Когда глубокой ночью они достигли опушки Лориэна, Бернар окончательно вымотался. Его ноги болели так сильно, что минкианцу хотелось наплевать на все и лечь отдыхать прямо на дороге. За годы повстанчества он впервые пожалел о том, что не стал мирным обывателем. Благодаря полной луне маг хорошо видел путь среди деревьев. Стоило ему войти в Лориэн, и в сердце проснулись воспоминания. Когда-то это место населяли эльфы; в Лориэне жила леди Галадриэль и останавливалось Братство Кольца. Родники в Лориэне были такими чистыми, что иногда в них можно было увидеть прошлое, настоящее и будущее. Сосны и ели в этом лесу чередовались с мэллорнами, а земля была настолько плодородной, что на ней могло вырасти все, что угодно. Долгое время Лориэн служил оплотом светлой магии, но годы не пощадили и его; с уходом эльфов на север мэллорны стали меркнуть, вода потеряла прозрачность. Вернувшись через сотни лет, Гендальф с трудом узнал в глухой чаще дивный, будивший фантазию Лориэн, некогда полный волшебства и мудрости. Гендальф и Бернар медленно пробирались через бурелом. Глядя на заросшие тропы, маг испытывал острое чувство ностальгии, а Бернар присматривал себе место для ночлега. Устав пробираться сквозь поваленные деревья и густой кустарник, минкианец улегся под ближайшим мэллорном и моментально отключился. Гендальф попытался разбудить своего спутника, но Бернар на все его старания отвечал размеренным посапыванием. Поняв бесполезность своих усилий, маг сел на ближайшее бревно; спать он не мог, так как старый лес разбудил слишком много воспоминаний. Под утро Бернару приснился сон, в котором умирающая дева пела чудесную песню. Когда красавица исчезла из вида, минкианец все еще слышал звуки музыки. Открыв глаза, он понял, что уже не спит и продолжает слышать песню. Сидевший рядом Гендальф давно обратил внимание на разносившуюся по лесу мелодию, полную отчаяния и скорби, но не придал ей значения, подумав, что это разыгралось его собственное воображение. Когда Бернар сказал, что тоже слышит песню, маг забеспокоился. Быстро поднявшись, они пошли туда, откуда слышались звуки. Недалеко от своего импровизированного лагеря они обнаружили небольшую поляну, где по густой траве бродила закутанная в траурное одеяние женщина; травинки под ее ногами не сгибались, будто незнакомка была невесомой. Ее губы почти не двигались, но песня разливалась вокруг подобно реке. Незнакомка пела на эльфийском, но, даже не зная языка, Бернар понял, что она страдает от потери. Хорошо говоривший по-эльфийски Гендальф вскоре узнал лесную певунью. Хочу, чтоб было как тогда: В душе ручей звенел, Казалось, будто навсегда В моих глазах огонь горел, И что, подобно кораблю, Из бурных морских вод Я в гавань тихую свою Нашла открытый вход. Как лес по утренней заре Согрет теплом желанным, Наполнилась вся жизнь моя Покоем долгожданным. Но ночь жестокая пришла, И холод с ней настал, И лед тяжелый не спеша Корабль мой сковал. Под толстым слоем твердых льдин Мне не увидеть свет. И нет леченья от седин, Дороги тоже нет. Хочу, чтоб было как тогда… Когда утренний туман начал рассеиваться, уступая место восходящему солнцу, голос певуньи стал звучать тише. Яркие лучи проходили сквозь листву деревьев, растворяя фигуру незнакомки пока она полностью не исчезла. Несколько минут Бернар и Гендальф молчали, тронутые печальной мелодией. - Кто она? – решился спросить Бернар. - Арвен, Вечерняя Звезда эльфийского народа, - грустно сказал маг. – Точнее, ее призрак. - Я слышал о ней. Арвен и король Арагорн жили очень счастливо. Говорят, что ради любви она отказалась от бессмертия. - Не совсем так. Эльфы не бессмертны, но они живут намного дольше людей. После смерти Арагорна Арвен отправилась жить сюда, в Лориэн. Боль и страдания превратили ее в призрака, блуждающего в тени увядающих деревьев. Арвен совершила ошибку, посвятив всю себя одному человеку, не подумав, что будет делать, когда Арагорн умрет. - Незавидная участь. - А ты, Бернар, ты уже знаешь, что станешь делать, когда Арнольд падет? Что ты предложишь Гондору взамен? - Ну, я, конечно… - замешкался минкианец. - Подумай хорошо, - предупредил маг, - а то как бы тебе не повторить судьбу Арвен и не стать призраком во дворце еще при жизни. Видя, что слова произвели на Бернара нужное впечатление, Гендальф заговорил бодрее: - Некогда раскисать. Пойдем вверх по Андуину, в районе реки Реймир повернем к Мглистым горам. Я знаю относительно безопасный перевал. Дальше предстоит путь к Синим горам, где находятся самые крупные города гномов. - Обычно гномы вступают в бой только тогда, когда опасность грозит непосредственно им, - засомневался Бернар. – Будет очень трудно упросить их помочь. - У тебя есть идеи получше? - Нет, - признался минкианец. – Выходим прямо сейчас? - Можем подождать, пока нас найдут солдаты Гондора или орки Мелькора, - с сарказмом произнес маг. - Я не про то. Как же насущные потребности?! Я есть хочу! - В Лориэне растут вкуснейшие грибы. Бернар поморщился, но выбирать не приходилось. «Ничего удивительного, что Арвен стала невесомым духом. От такой диеты кто угодно превратится в привидение», - думал голодный минкианец. Шаг за шагом Гендальф и Бернар продвигались к верховьям Андуина, надеясь, что туда еще не успели добраться слуги Мелькора.