***
На следующее утро он проснулся с мигренью и неприятным крутящим ощущением в животе. Застонав и проверив часы, он решил, что может успеть еще на половину занятий в школе. А также сумеет позавтракать и удостовериться, разговаривает ли с ним его опекун, перед тем как отправиться на два последних урока. И он задавался вопросом, пошли ли в школу Иззи и Джейс или все еще валялись в постелях. После душа ушла разрывающая виски головная боль, и он чувствовал себя намного лучше. Спустившись вниз, обнаружил Магнуса в одних джинсах с миской супа в руках перед телевизором. У него не было ни идеи, как заговорить с ним после его вчерашней глупости. Должно быть, он уснул быстрее, чем они сумели поговорить хоть о чем-нибудь. Закусив губу, какое-то время он еще изучал Магнуса, прежде чем пройти на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Обычно они никогда не обедали дома, а на ужин заказывали доставку. Прошерстив имеющееся, Алек остановился на булочке и бутылке воды. Ему был жизненно необходим кофе, однако он не знал, стоит ли испытывать судьбу, учитывая, что Магнус считал, что он слишком рано заработал зависимость от кофеина. – Пойди завари кофе, – проговорил Магнус, стоило только Алеку нерешительно присесть в кресло, а не на диван рядом с ним. Застыв, он уставился на Магнуса, задаваясь вопросом, не вызвал ли недостаток кофеина в его организме галлюцинации. – Если ты хочешь пережить свои уроки, он тебе понадобится. – Оу, ладно, – Алек вернулся на кухню. Его руки тряслись, пока он насыпал кофе в фильтр и наливал воду. Тон голоса Магнуса был таким незнакомо холодным. Они и раньше ссорились, но никогда не было этого отстраненного холодка. Он пожалел, что оставил свой импровизированный завтрак в гостиной – можно было спокойно поесть тут и выскользнуть за дверь. Он знал, что заслужил такое отношение за то, что сделал ночью, но ему же не может нравиться подобное. – Ешь свою булочку, Александр, – он подпрыгнул, когда сзади него появился Магнус со сдобой в руке. Покраснев, Алек неловко забрал у него еду. – Я собирался, просто ждал… – жест в сторону еще работающей кофеварки. Его опекун лишь вздохнул и присел на стул. – Я знаю, что ты избегал меня. Ты хорошо это скрываешь, когда хочется. Как ты себя чувствуешь? Тошнит? Сушняк? После кофе выпей еще пару бутылок воды. Алек покачал головой, показывая, что он в порядке, и вернул свое внимание почти готовому кофе, вместо того чтобы лицезреть разочарование во взгляде Магнуса. – Прости меня за вчерашнее, – наконец слегка дрожащим голосом проговорил Алек. Он не был уверен, стоит ли вообще поднимать тему прошлой ночи: вдруг это все выльется в еще одну огромную ссору, которая ему явно не была нужна? Он никогда не переносил крики и не хотел идти в школу в сумбурных чувствах. – Я знаю, что заслуживаю любого наказания, но я просто хотел, чтобы ты знал, что мне жаль… Я не хотел явиться так поздно. – Поздний час – это даже не вершина айсберга всего произошедшего вчера, – сказал Магнус; голос звучат твердо, означая, что сейчас последует лекция. Алек мысленно подготовился, надеясь, что это не станет последней каплей. – Я даже не знаю, откуда начать со списка того, что пошло не так. Мне никогда не приходилось устанавливать какие-либо правила, потому что я думал, что ты достаточно умен, чтобы даже не задумываться о подобных вещах. Ты слишком поздно задержался в будний день. Ты пил, будучи несовершеннолетним. Ты вел машину под градусом. Ты даже не оставил записку о том, куда, черт подери, собрался. Думаешь, я не заслужил хотя бы записку или сообщение о том, где ты? – Заслужил, – тихо сказал Алек, держа кружку с готовым кофе в обеих руках. – Что вообще на тебя нашло? С каких пор тебе по душе вечеринки? Почему ты вообще начал пить, не говоря уже о том, что надрался? Почему не позвонил мне, когда вещи стали выходить из-под контроля? Что с тобой происходит? В первую очередь, почему ты так отреагировал на Брайана? У Алека не было ответов ни на один из его вопросов, даже на те, на которые он мог бы ответить. Он и сам не понимал, что с ним происходило и почему он согласился поехать на вечеринку. Ведь это была далеко не первая вечеринка, на которую его приглашал Джейс за все эти годы. Он был расстроен из-за парня Магнуса, но это все еще не объясняло, почему он напился и делал все, что произошло вчера. Внезапно перед его глазами встало воспоминание о губах Джонатана, сминающих его собственные, о языке в его рте, и он покраснел, а большая часть сожалений попросту испарилась. В конце концов, он отлично провел вчера время. – Ты хотел, чтобы я завел новых друзей. Поэтому я решил пойти и познакомиться с кем-нибудь. Магнус скрестил руки на груди, приподняв брови. Возможно, не лучшей идеей было швыряться ему в лицо его же словами, но все лучше, нежели рассказывать о чем-либо другом. Он не хотел говорить о своем первом поцелуе или о том, что Изабель была его родной сестрой. Для начала надо было прояснить, как ей самой об этом рассказать – и рассказывать ли вовсе. – Даже не знаю, что с тобой делать, – вставая со своего места, проговорил Магнус, обходя стол и зажимая его около стойки. Когда он приблизился, Алек напрягся, чувствуя, как его охватывает необъяснимый давящий страх, хоть по всей логике он и не должен был бояться Магнуса ни в коем разе. Магнус поднял руку, нежно прикасаясь к его лицу, и встретился с ним взглядом. И долго молчал, прежде чем вновь заговорить: – Этим ты сейчас хочешь заниматься? Забить на всю тяжко проделанную работу ради лидерства в классе и ходить на вечеринки? Пить и постоянно приходить на занятия с похмельем? Отставать и быть на грани отчисления из одной из лучших школ штата только потому, что алкоголь – это весело? – Нет! – взорвался Алек, отворачиваясь и стряхивая теплую руку со своей щеки. – Это был всего один раз! Ты раздуваешь из мухи слона! Я просто хотел развеяться, не сидеть в одиночестве, пока ты веселился где-то! И если тебя это волнует, я отлично провел время! И сейчас я собираюсь на уроки. И у меня нет похмелья. Алек сорвал ключи с крючка у двери, но их вырвали у него из пальцев, прежде чем он мог усилить хватку. – В последний раз, сидя за рулем, ты решил предварительно выпить. Какое-то время придется обойтись без машины, Александр, – Магнус схватил его крепко за плечо. – Почему ты просто не хочешь поговорить со мной о происходящем? Я же вижу, что с тобой что-то происходит, но ты от меня закрываешься! Я хочу знать, почему. – Поехали, – пробормотал Алек, открывая дверь и выходя на коридор. Он не был готов рассказать Магнусу хоть что-нибудь с прошлой ночи, как и не был уверен, когда вообще будет готов.***
– Не спишь? Джем поднял глаза, когда Уилл зашел в их спальню рано утром. Он осторожно присел на кровать рядом, держа в руках чашку чая. Кивнув, Джем улыбнулся, опираясь на подушки. Прошлая ночь была изнурительной, учитывая то, как они затаскивали внутрь Джейса, только чтобы справляться с его приступами рвоты по пробуждению. На Джеме сказывалось то, что они не ложились спать до шести утра. В четыре была назначена встреча – они должны были узнать, что показали последние снимки после курса химии – и у Джема было странное предчувствие того, что на хорошие новости можно было не рассчитывать. – Привет. Джейс проснулся? Уилл, фыркнув, лег на бок, подпирая щеку ладонью и облокачиваясь на локоть. Джем с трудом спрятал улыбку, разглядывая его красивое лицо, пусть даже и столь усталое. Его волосы были все еще взъерошены после сна, но синие глаза были, как и всегда, ярки. – Проснулся и заслуженно страдает у себя в комнате. Он хочет поехать с нами сегодня днем. Джем, кивнув, прикрыл глаза; у него снова скрутило живот и все тело напряглось при одной только мысли о встрече. – Джем, – мягко проговорил Уилл, наклоняясь и нежно его целуя. Вздохнув, Джеймс позволил его губам снять все его напряжение и надвигающиеся мрачные мысли о том, что может случиться. – Я чувствую, что сегодня все будет хорошо. Чертовы метастазы уменьшатся, и мы избавимся от всего этого дерьма. Возможно, придется повторить химию еще несколько раз, но это сработает. Джем отвернулся, борясь с подступающими к глазам слезами ужаса. Больше всего на свете он хотел бороться. Хотел прожить свои заслуженные оставшиеся пятьдесят-шестьдесят лет с Уиллом и Джейсом. Вот только борьба тяжелела с каждым днем. Он опасался, что все это было впустую, что он окажется на смертном одре раньше, чем ему положено. – Ох, Джеймс, – тихо произнес Уилл, пододвигаясь ближе, чтобы обнять его. Тяжело вздохнув, Джем попытался остановить льющиеся по щекам и по бокам носа слезы. Уилл и Джейс никогда не плакали, даже если все было страшно и ужасно. Они были стойкими. Джем знал, что Уилл переживает все точно так же сильно, и чувствовал себя глупо, позволяя себе слезы. Если все пойдет ко дну, в конце концов, это ведь он их покинет. – Шшш, Джем, все в порядке. Я знаю, ты чертовски напуган. – Я н-не знаю, как буду справляться, если сегодня все накроется. Я не могу проходить через все это впустую. Ненавижу быть таким больным. Уилл позволил ему уткнуться лицом себе в грудь и молчал, слушая, как его сердцебиение приходит обратно в норму. Джем вытер глаза и повернул голову обратно, наконец успокоившись. – Прости, я просто устал. Сегодня все получится. Все будет хорошо. Уилл поцеловал его в макушку и крепко сжал в объятиях. – Давай оденем тебя и спустимся, ладно? Джеймс пытался не краснеть, одеваясь, пока Уилл стоял рядом. И никуда не отходил, опираясь о только что заправленную кровать, пока Уилл собирался сам. Люди говорили, что у него будут и хорошие, и плохие дни; он все еще ждал хороших. Создавалось впечатление, что каждый день, будучи плохим, заставлял его чувствовать слабость и неспособность что-либо делать. Если же ему удавалось выйти на прогулку и приготовить ужин в один день, этот день считался хорошим – и это было абсолютнейшей нелепицей. Он вспоминал времена, когда Джейс был младше и он весь день бегал за мальчиком и спокойно выполнял всю работу по дому. Он вспоминал, как наконец сумел осуществить свою мечту и открыть музыкальный магазин, когда Джейсу было десять. Он скучал по магазину, а потому мысленно напомнил себе попросить Уилла заскочить туда на обратной дороге. Конечно, у него были помощники, заведующие делом, но он скучал по участию. – Джейс! Ты готов? Мы уходим через две минуты с тобой или без тебя! – прокричал Уилл на весь коридор, постучав в дверь подростка, хоть на то и не было особой нужды. Джем покачал головой, следуя за ним, и взял их пальто. – Будь к нему добрее, Уилл, он напортачил и ты уже накричал на него. Мы все были на взводе. Он потерял телефон, да еще и наказан на две недели. Этого достаточно. Хмыкнув, Уилл накинул на себя пальто и схватил со стола ключи. В гостиную вполз Джейс, выглядящий все еще не очень, но получше, чем раньше. Он принял душ и переоделся, но, судя по тому, как поморщился от громкого хлопка дверью, было очевидно, что у него раскалывается голова. Джем протянул ему две таблетки аспирина, и Джейс улыбнулся, запивая их водой.***
Алек облегченно вздохнул, когда прозвенел последний звонок, и собрал вещи, намереваясь пойти домой. Он был рад, что успел на последние несколько уроков, но это не означало, что было легко уделять им внимание: все, чего он хотел, – это сон. Он все еще был уставшим, но, что ни перепробовал, в висках все равно стучало. Он направился к шкафчикам и заметил улыбавшегося и ждущего его Саймона; это заставило улыбнуться в ответ. – Саймон, у тебя есть конспекты утренних занятий? – набрав код, спросил Алек, перебирая вещи, решая, что ему понадобится, а без чего сумеет обойтись. – Конечно, – легко отозвался тот, протягивая ему тетрадь по английскому. Алек, благодарно взглянув на него, засунул тетрадь в сумку, набитую вещами. – И, кажется, я решил твою проблему внеклассных занятий. – Решил? Ты что, подкупил кого-то, чтобы устроить меня не в последний отстойник? Или взмахнул волшебной палочкой и наделил меня спортивными способностями? Потому что мою проблему можно решить только этими двумя путями. Саймон покачал головой, подстраиваясь под его шаг. – Ты мыслишь узко. Я записал тебя в тот спорт, где ты сможешь чего-то добиться. Алек шокированно глядел на него, прежде чем громко рассмеяться от одной только подобной мысли. – Ты знаешь меня день и уже думаешь, что нашел подходящий мне вид спорта? Они синхронно усмехнулись, думая о том, насколько быстро поладили. В последний раз такое происходило только с Джейсом. – Я занимаюсь стрельбой из лука, и, хоть я и полный ноль, это не значит, что все остальные такие же. Почти никто даже не догадывается, что у нас есть кружок стрельбы, а наш инструктор – новая преподавательница науки, читающая дешевые журналы и избегающая своего мужа. Все не так плохо и подходит под требования. И мы занимаемся дважды в неделю по два часа или около того. У тебя будет достаточно свободного времени. Вариант звучал неплохо, стоило Саймону все объяснить, и Алек кивнул. Даже если он не управится ни с луком, ни со стрелами, по крайней мере, руководство не будет на него наседать. – Похоже, я теперь твой должник, – Алек пытался не вздыхать слишком громко, припоминая, во что обошлась ему последняя услуга. Саймон улыбнулся, всем видом показывая, что этого не забудет, и махнул на прощание, уходя в сторону дома. Он осмотрел стоянку на наличие темно-фиолетовой машины Магнуса, но ничего не нашел и смиренно уселся на скамейку в ожидании. Если его ждет что-то подобное сегодняшнему утру, домой лучше не возвращаться. Приходилось наблюдать, как остальные ученики разъезжаются на машинах и расходятся в разные стороны. Исчезали они группами по двое и по трое, пока в поле зрения не осталось практически никого. Он задался вопросом, не заставляет ли Магнус его ждать в наказание за прошлую ночь. Светлые волосы он заметил еще прежде, чем до его мозга дошло, кто перед ним был. На парковке стоял Джонатан, прислоняясь к черной спортивной машине – Алек убить был готов за такую. В тусклом солнечном свете он выглядел красивым; в памяти вновь всплыл их поцелуй, и Алек, не особенно сознавая, что делает, пошел в сторону парня через практически пустую парковку. Мозг пытался ему напомнить: существовала возможность того, что он ждал свою сестру, ну или какого-нибудь умеющего целоваться не-девственника – но Алек проигнорировал мысли, желая поговорить с ним еще раз. Желая прикоснуться к нему, словно ощущая искры, бегущие по коже. – Полагаю, тот факт, что я оставил тебе свой номер, не стал стимулом мне позвонить? Низкий голос будто ударил его по спине, и Алек не сумел ничего сделать, кроме как покраснеть и нелепо на него уставиться. И вспомнить, как ему каждый раз попадался на глаза контакт под именем «учитель», стоило лишь взять в руки телефон. – Я спал допоздна, – все, что он сумел произнести, стоя напротив загадочного парня. – Ладно. Как насчет вернуться ко мне и поговорить обо всем? Интонация последней фразы подсказала Алеку, что простого разговора не выйдет. И он всеми фибрами души желал сказать «да», но помнил, что Магнус может появиться в любую минуту. – Я бы не против, но мой опекун… – Я попросил Клэри позвонить ему, – отмахнулся Джонатан. – Она сказала ему, что подтягивает тебя по тем урокам, что ты пропустил сегодняшним утром. Моя сестра поразительно хорошо лжет кому угодно. Алек не мог не задуматься о том, что это будет значить для его лучшего друга – тот, похоже, был от нее попросту без ума. – Ну что ж, похоже, у меня внезапно появилось свободное время, – с напускной уверенностью проговорил Алек, залезая на пассажирское сидение. Его так и тянуло сказать Джону, насколько у него шикарная машина, однако он не был уверен в том, что следует ему говорить и как это следует сделать. В полной тишине они ехали к квартире, причинившей вчера столько бед; Алек наблюдал, как пальцы Джонатана сгибались и разгибались вдоль бедра. И был поймал за подглядыванием дважды, неистово краснея, но не мог отвернуться. Пришло смутное осознание того, что за двадцать четыре часа он во второй раз так нагло лжет Магнусу – раньше такого никогда не случалось. Технически, правда, солгала Клэри, но физически виноват будет он сам. Он следовал за Джоном к лифту, привезшему их на пятый этаж. И, едва закрылись серебристые двери, казалось, все барьеры, державшиеся на людях, между ними просто рухнули. Взгляд Алека в тысячный раз был прикован к нему, но в этот раз его тело просто кричало ему, что необходимо что-то сделать. Быстрым движением он прижал блондина к стенке лифта и в исступлении коснулся губами его губ. Секунду Джон ему это позволял, прежде чем перехватить инициативу и более резко вжать Алека в холодную металлическую стену – перила впились прямо в поясницу. Выдыхая, он вновь наслаждался ощущением прикасающегося к его собственному чужого языка. Двери со стуком распахнулись, и Джонатан, ухватившись за ремень на его джинсах, потянул его в свою комнату, не отстраняясь ни на мгновение. Сознание медленно уплывало от Алека – прямо как вчера после четырех шотов текилы, – и он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме скользнувших под рубашку, очертивших спину и сжавших его плечи рук. – Как ты со мной это делаешь? – выдохнул Алек, чуть отстранившись, когда хлопнувшая за их спинами дверь слегка привела его в чувство. Он чуть задыхался, поправляя рубашку. Джонатан наблюдал за ним с невозмутимым и довольным выражением лица, проходя и удобно устраиваясь на диване. – Кажется, ты хочешь этого больше, чем думаешь. Снова покраснев, он присел на другой край кожаного дивана. При свете дня и без захламленного мусором пола квартира выглядела намного больше. Деревянные полы блестели в свете заходящего солнца, а вокруг царила почти идеальная чистота. – Итак, Алек, как далеко ты заходил с мужчинами? – О… эм, ну, ты был первым, с кем я поцеловался, – пробормотал Алек, глядя на сцепленные на коленях руки. Короткий смешок Джона заставил его неприятно поежиться и признать, как далеко позади он остался в делах такого характера. – Ну не потрясающе ли, – произнес Джонатан, взглянув на Алека искрящимися глазами. Тот коротко рассмеялся, сознавая, что не отпугнул его окончательно своей неопытностью. – Правда? Блондин пододвинулся к нему ближе, садясь бок о бок, и закинул руку на спинку дивана. Алек вдохнул прекрасный исходящий от него запах – кажется, он стал к нему привыкать. – Предпочитаю учить людей тому, что мне нравится, – тонкие бледные пальцы путешествовали по его плечам и предплечью. – И это выходит намного легче, если у них нет никаких предвзятых мнений. Ты, Алек, чистый лист, и мне это кажется очень привлекательным. Алек рискнул взглянуть в его глаза, ощущая уже знакомое волнение, которого до прошлой ночи никогда не испытывал. Их губы вновь встретились, на сей раз мягче. Одной рукой Джонатан обвил его шею. – Но должен тебя предупредить: бойфренд из меня никакой. И никаких свиданий, цветов и конфет. Я хочу этого, – еще один поцелуй, лишающий кислорода, – и, буду честным, ничего более. – Хорошо, – выдохнул Алек, устремив взгляд на розовые и чуть потрескавшиеся, но все равно потрясающие по ощущениям губы. Он даже не был уверен в том, почему связывается с человеком, сказавшим ему, что не хочет с ним встречаться, с человеком, который никогда по-настоящему не будет о нем заботиться; он слишком сильно погряз в этих вызванных Джонатаном ощущениях. Магнус всегда говорил, что, с кем бы он ни был, человек должен хорошо к нему относиться, заботиться о нем. Хотя Магнус никогда не разъяснял, как потрясающе ощущать большие сильные руки, скользящие вдоль тела и крепко сжимающие бедра. Его опекун не рассказывал ему ни разу, как его тело будет таять от прикосновений чужих губ и вырисовывающего узоры на нёбе чужого языка. Он повернулся к Джону, внезапно оказываясь сидящим у него на коленях; тот задрал его рубашку, скользя пальцами по всей поверхности спины, по каждому изгибу, где можно было дотянуться, дразняще пробегая как раз над линией джинсов. Алек хотел остановиться на поцелуях, но в такой позе не мог не двинуть невольно бедрами ему навстречу. Он простонал, чувствуя, как в брюках становится тесно. И начинал нервничать, думая о том, куда все может зайти; вот только его тело, кажется, действовало по собственной воле – он терся бедрами о бедра парня, возбуждаясь все сильнее с каждой минутой. Джонатан ухватил его рукой за волосы, наклоняя его голову в сторону и чувственно целуя его шею, в то время как его вторая рука притянула Алека еще ближе. Алек слишком быстро терял контроль над всей ситуацией, его мозг отказывался функционировать, стоило острым зубам прикусить кожу на его ключице. Блуждавшая по бедрам рука переместилась под рубашку, прикасаясь к одному из сосков. И Алек едва не вскрикнул, когда тот оказался с оттяжкой зажат между большим и указательным пальцами. Еще несколько раз двинув бедрами, он кончил прямо в брюки. Дрожа, он почувствовал, как парень отпустил его. И, отстраняясь, чтобы нормально взглянуть, Алек шокированно отметил, что Джонатан был так же невозмутим и спокоен, как и на той школьной стоянке. Да, он был возбужден, но на этом все заканчивалось. Он на автомате слез с Джонатана, покосившись на влажное пятно на брюках, и стянул с себя рубашку, завязывая ее на поясе. – Уходишь? – лениво осведомился Джонатан, даже не пытаясь скрыть факта заинтересованности в том, чтобы Алек остался. Тот покраснел, собирая вещи и неловко стоя у двери, в то время как Джонатан лениво развалился на диване. Он знал, что этот поступок был слишком грубым, но просто не мог остаться, не будучи уверенным в том, во что окажется втянут. Холодный воздух лишь усугубил реальность происходящего, когда Алек шел домой под медленно зажигающимися фонарями. О чем он только думал, ошиваясь рядом с таким парнем? Ему не стоит связываться со студентом с такими намерениями. Он заслуживал лучшего, чем просто парня, предлагающего диван, ну, или кровать при хорошем раскладе. Он ничего не знал о человеке, чьи руки только что блуждали по всему его телу. От этой мысли Алек поежился, ругая себя за слабость. Именно поэтому он влипал в неприятности, когда был помладше. Вел себя слишком тихо и никогда не подавал голос. Всегда сосредотачивался на ощущениях, слишком ошеломленный, чтобы что-то сказать. Единственным отличием было то, что на этот раз его тело страстно желало происходящего. Он оказался дома прежде, чем был готов к этому, и отчаянно надеялся, что сумеет проникнуть в душ, прежде чем Магнус пожелает вести осмысленный – или вообще хоть какой-нибудь – разговор. В совершенно невинном и приятном смысле у его опекуна не было понятия личного пространства, и Алек это любил, но только не в такой ситуации. Магнус заметит, что что-то не так, и будет невозможно все объяснить – он скорее умрет от смущения. Открыв дверь, он выбросил из головы все свои планы, отвлеченный открывшимся перед ним видом. Магнус и какой-то парень, сидящий у него между ног, лежали на диване, смотря телевизор. Голова незнакомца опиралась на грудь, на которой Алек множество раз засыпал. Они держались за руки, а свободной рукой Магнус легко прикасался к бледной ладони, лежавшей на его бедре. Выглядели они очень уютно, можно сказать, комфортно. И после этих двух долгих дней Алек тоже хотел уюта и комфорта с тем, кто его любил; быть может, он не был готов поговорить, но ему был необходим физический контакт. – О, так ты тот самый небезызвестный сосед, о котором я столько слышал? До Алека долго доходило, что незнакомец – очевидно, новый парень Магнуса – обращался именно к нему. И когда он повернулся, Алек осознал, что яркая отметина на его шее была оставлена Магнусом. Он почувствовал себя так же плохо, как и вчера перед самым сном. – Сосед? – непонимающе переспросил Алек у человека, устроившегося в его квартире более комфортно, чем он сам большую часть времени. – Это Алек, – влез в разговор Магнус, поднимаясь и кивая незнакомцу, чтобы сделал то же самое. – Александр, это мой парень Брайан. – Магнус сказал, ты учишься в Нью-Йоркском университете? – с дружелюбной улыбкой Брайан протянул ему руку. Алек уставился на нее, словно на какое-то отвратительное насекомое, прежде чем медленно сдвинуться в сторону лестницы. – Приятно познакомиться, – он проигнорировал запутывающий вопрос. – У меня куча домашней работы, так что возвращайтесь к кино. Он торопливо поднялся по лестнице в свою комнату, не дожидаясь хоть какого-нибудь ответа. И, только когда переодевался, осознал смысл сказанной Брайаном фразы. Магнус сказал своему бойфренду, что Алек был его соседом. Даже не другом, просто соседом. Он мог понять нежелание объяснять сложную ситуацию, в силу которой Алек был его подопечным, но ведь между ними и не было отеческих отношений. Как Магнус только сумел представить его так отстраненно? И вообще как-то обозначать их отношения? Отстраненное клеймо захолодило живот, стоило ему расслышать шаги по лестнице и звук закрывающейся снизу двери. – Алек, извини, что так познакомил вас. Когда та девушка позвонила, она сказала, что ты, скорее всего, останешься ужинать, раз уж вы сильно задержались. Магнус остановился в дверном проеме, и Алек замер, сидя на кровати. – Значит, я твой сосед? Может, мне начать платить свою часть аренды? – процедил Алек, тупо глядя на стену. И не мог понять, почему его так волновало, что этот Брайан о нем подумает, но факт оставался фактом. Его задевало, что Брайан не знал: Алек был для Магнуса всем. Ну, по крайней мере, он считал Магнуса всем в своей жизни. – Алек, не стоит даже расстраиваться из-за этого. Я не так хорошо знаю Брайана, а это было самым легким из всех объяснений. Я ничего такого не имел в виду. Алек чувствовал себя попросту разбитым: с одной стороны бездумно зажимающий его у стены Джонатан, не заботящийся о нем ни капли, а с другой Магнус, скрывающий их настоящие отношения. – Не мог сказать ему, что я твой друг? Это было так сложно? – Алек изо всех сил пытался не дать голосу сломаться, все еще не глядя на Магнуса. – Дорогой, мне жаль, если я тебя задел, – тихо проговорил тот, положив руку ему на плечо. И это легкое теплое прикосновение едва не заставило Алека упасть в его объятия и рассказать ему обо всем, но по какой-то причине он не двинулся с места. – Я правда не хотел, чтобы вы так познакомились. Брайан… – Не надо, – перебил Алек, резко прикусив губу. – Я все еще очень уставший и мне надо многое сделать перед сном. Дай мне разобраться с заданиями. – Хочешь, посмотрим кино попозже? Там есть еще несколько фильмов из проката. Мысли о вечере на диване в той же самой позе, но только с Магнусом, хватило, чтобы он потерял к этому всякий интерес. – Не сегодня, – Алек вытащил из шкафа одежду на завтра, перебирая вещи. Магнус стоял у кровати, и Алек боковым зрением заметил выражение растерянности на его лице. – Почему ты не поговоришь со мной? По крайней мере скажи, почему тебя так расстраивает, что у меня есть парень. У тебя он тоже появится, еще и раньше, чем ты думаешь. Алек подумал обо всех мужчинах, которые прикасались к нему за жизнь, и о том, что ни один из них не собирался о нем заботиться. Джонатан лишь оказался самым недавним. – Я не хочу разговаривать, – у него заканчивались вещи для переборки, но поворачиваться к Магнусу все еще не хотелось. – Алек, брось. Ты не можешь игнорировать меня вечно. Рано или поздно поговорить придется. – Нет, не придется, – слова вышли резкими, так как Алек пытался держать каждую эмоцию под замком. – Оставь меня в покое, Магнус. Длинная пауза, полная абсолютной тишины, и только затем он расслышал мягкий щелчок двери. Обернувшись и убедившись, что он был один, Алек забрался под одеяло. Подсознание услужливо напомнило, что Магнус никогда раньше не оставлял его вот так, даже когда он просил. И одиночество резало его без ножа, пока он пытался наконец уснуть.