Who You're Meant to Be

Следующим утром Алек проснулся от яркого солнечного света, чувствуя себя тепло, безопасно и счастливо. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз просыпался с такими ощущениями, и на ум пришло самое первое утро, когда он проснулся в своем новом доме с Магнусом. Они часто после этого спали в одной кровати, потому что его кошмары попросту ужасали. Это продлилось всего несколько месяцев, но то первое утро было самым тяжелым. Он проснулся от ощущения поглаживающей его по волосам руки; Магнус рассеянно читал книгу, лежа рядом. Он помнил только то, что первое утро казалось натуральным сном после слишком многих дней ощущения того, что он жил совершенно другой жизнью. Магнус всегда заставлял его чувствовать себя центром целой Вселенной, хотелось ему того или же нет. Чуть подвинувшись, он обнаружил, что Магнус все же проснулся – тот читал газету, потягивая кофе из чашки. Отстраненно он подумал о том, что стоило бы побеспокоиться о времени, но было тяжело задумываться вообще о чем бы то ни было, когда он чувствовал себя настолько тепло, столь близко к Магнусу. Алек понимал: скорее всего, он был ненормально тактильным с людьми, которые были ему близки. Он любил касаться и любил, когда его касались так часто, как только возможно. И пусть это были лишь те, которым он доверял больше всего на свете, нормального в этом действительно было мало. К счастью для него, Магнус был точно таким же. – Что ж, ты жив, – улыбнулся Магнус, заметив, что тот проснулся. – Доброе утро, дорогой, хорошо спалось? Алек издал звук, похожий на тот, который издавал Председатель, просыпаясь после особенно хорошего сна, и вытянул руки и ноги, выпрямляясь из своей свернутой позы. Какое-то мгновение он просто лежал, намереваясь ответить, как вдруг на него обрушился град воспоминаний о вчерашнем дне. Встреча с Робертом, последующий ужас, затем встреча с Джонатаном, на которой он позволил ему творить то, к чему не был готов, а затем часы блуждания по Нью-Йорку в надежде во всем разобраться. На секунду Алеку даже удалось забыть, что у него вчера был один из худших дней в жизни. Но сейчас-то он все вспомнил. – Лучше, чем ожидал, – наконец проговорил Алек вслух, свернувшись и приняв предыдущую позу, надеясь, что ему не придется встречать новый день и кучу последующих дней. Магнус коснулся пальцами его волос, массируя ногтями кожу головы. Алеку отчаянно хотелось вывалить все, но он не знал, как это сделать. Он чувствовал себя растерянно по причине того, что проигнорировал каждый совет Магнуса относительно секса – а каждый из них был определенно ценным. И наконец решил, что тишина должна прекратиться и прекратить ее должен именно он. Его семья была достаточно безопасной темой. А Магнус прекрасно понимал проблемные семьи. – Вчера я встретился с Робертом, – Алек плюхнулся на свою подушку, будучи по-прежнему укрытым кучей одеял. Магнус, сложив газетные листы, отложил их в сторону и лег на своей половине кровати, принимая такую же позу. – Робертом? Каким Робертом? Алек не мог выдавить из себя ни слова, даже когда открыл рот, намереваясь сказать то, что никогда не ожидал сказать. К счастью, Магнус легко догадался о том, какой именно Роберт мог стать причиной столь эмоционального дня. – Погоди, ты имеешь в виду Роберта Лайтвуда? В смысле, твоего отца? – Именно его, – тихо вздохнул Алек, поражаясь сумасшествию факта встречи собственного отца. И тому, что его родители жили в одном городе с ним на протяжении семнадцати лет. Магнус негромко присвистнул, хмурясь потолку в течение какого-то времени. – Ладно, погоди, как ты умудрился случайно с ним встретиться? Судя по тем крохам, что нам известны, он какой-то бизнес-гуру. – На самом деле все началось на той вечеринке, куда пошли мы с Джейсом; там я встретил Иззи… Алек принялся рассказывать более полную версию событий той вечеринки. Он рассказал Магнусу о том, как встретил снаружи Иззи и как они подружились. Рассказал о причудливом районе с коваными оградами и табличкой с именами Лайтвудов – с одним отсутствующим именем – на кирпичной стене. Он пытался оставаться спокойным, но к концу рассказа ему сдавливало горло, и пришлось остановиться, прежде чем снова пролились слезы. Его глаза и так уже достаточно опухли. – Почему ты не рассказал мне? – Магнус, протянув руку, тихо прикоснулся к его щеке. Алек прикрыл глаза на секунду, наслаждаясь прикосновением. – Не знал, как рассказать, – воцарилась долгая пауза, прежде чем он заговорил снова: – Я очень люблю свою сестру, Магс. Она потрясающая. – Что ж, я не удивлен, – проговорил тот с улыбкой. – Ее брат и сам неплох, даже если половину времени не верит в это. – Который час? – Алек наконец выпрямился, чувствуя себя намного лучше – он буквально вернул себе Магнуса. Пробивавшееся сквозь тяжелые шторы солнце заливало ярким светом всю комнату, придавая ей окрас. Он попытался подняться, но ощутил крепко удерживавшую его за талию руку, прижимавшую его к груди человека, на которого он всегда мог положиться. – Уже за десять… Алек, издав удивленный вздох, вырвался, пытаясь собраться на свои дневные занятия. Смеясь, Магнус завалил его так, что Алек приземлился прямо на него. Ему пришлось балансировать на локтях, чтобы взглянуть на своего опекуна. – Магнус, я не могу и дальше прогуливать алгебру, иначе я завалю ее. Я хорошо учусь, но не настолько, чтобы не ходить на занятия, – Алек перестал говорить, стоило Магнусу одной рукой запутаться в его волосах, а другой повернуть его голову к себе. – Окей, я понимаю, что школа очень важна, – тихо проговорил Магнус; уголки его губ чуть подергивались. – Но для тебя это были тяжелые несколько недель, и если ты не сделаешь перерыв, то точно доведешь себя до срыва. И то, что случилось этой ночью, не было случайностью – это было нервное расстройство. Это не так плохо и со всяким случается. Но иногда просто необходим перерыв от всего. Сегодня мы оба останемся дома, будем смотреть кино и есть все, что захотим. Повеселимся и просто расслабимся, – Алек, вздохнув, уже был готов принять поражение, как Магнус осторожно потянул его за прядь волос, привлекая внимание снова. – Но только если расскажешь мне конец истории. Я знаю, ты что-то недоговариваешь. Что именно вчера случилось? – Ну, эм, – Алек был в тупике, пытаясь понять, как не высказать правду полностью. Он знал, что не может рассказать о Джонатане, по крайней мере, не сейчас. Но может поделиться словами Роберта, раз уж они являли собой половину проблемы. – Когда я встретил Роберта, он, ну, не был слишком уж приятным. – В каком смысле? Эти опасные защитные нотки прокрались-таки в голос Магнуса, и Алек знал, что Магнус определенно убьет Роберта Лайтвуда к концу этого дня. – Он вроде как намекнул, что я отброс со стипендией, жаждущий престижа Идриса только ради дальнейшего продвижения по службе. Он выразился как-то в стиле «престиж Идриса без приложенных тяжелых усилий», – в горло вернулся комок по размерам больше, чем когда-либо, и Алек почувствовал, как ему щиплет глаза. Каким-то образом удалось заставить свои голосовые связки работать, хотя горло, казалось, просто сжалось. – Он буквально назвал меня дерьмом, Магнус. – Ты кто угодно, но не отброс, – твердо произнес Магнус, когда Алек прислонился щекой к его груди. Почувствовав теплую руку на своей спине, он отчаянно пытался не разрыдаться снова. – Я не знаю, отчего мне так больно. Он понятия не имел, кто я такой. Он не называл меня, так как он мог узнать собственного сына, раз не видел его никогда в жизни? Просто… он мой папа, и, когда он посмотрел на меня глазами точь-в-точь как мои и сказал все это… Внутри меня будто что-то щелкнуло, – Алек почувствовал, как по лицу струятся слезы, когда проговаривал вслух собственные мысли. – Я просто хотел понравиться ему, да хотя бы как друг Иззи. Просто хотел понравиться хоть немного. А он даже не дал мне возможности усомниться в себе. Алек вынужден был прекратить бессвязное бормотание, так как слезы превозмогли над голосом, а Магнус заключил его в свои объятия, нашептывая, насколько сильно его любит. – Я знаю, что прямо сейчас тебе кажется, будто мнение Роберта стоит целого мира, – негромко проговорил Магнус, стоило Алеку успокоиться достаточно для того, чтобы выслушать. – И я понимаю это. Я был таким же, когда мой отец пытался утопить меня в речке за нашим домом, – Алек слышал прежде эту историю, но на сей раз она вдруг стала реальнее: по коже пробежался холодок. – Я постоянно задавался вопросом, что можно было сделать, чтобы он оставался в своем уме, или чтобы удержать маму рядом, чтобы мы были счастливой семьей. Спрашивал себя, может, это случилось в тот момент, когда я попросил ее купить мне немного блесток для открыток в честь Дня Святого Валентина для школы. Надеялся, что дело было не в том, что я рассказал отцу, что мне нравится расчесывать девочкам в школе их длинные волосы, а не игнорировать их или пытаться привлечь к чему-то непотребному. Казалось, они со всем этим мирились, но будь я проклят, если бы каждый из этих моментов не проносился у меня перед глазами, когда все рухнуло. Когда моя мама повесилась, отец винил меня и достаточно долгое время я тоже себя винил. Мне потребовались годы, дабы осознать, что они были самостоятельными людьми, принимавшими самостоятельные выборы. Алек долго молчал, позволяя рукам и мягкому голосу Магнуса успокоить себя, как и всегда. – Но ведь именно во мне что-то было не так, потому что они оставили ее. Иззи родилась меньше чем через год после меня, и они вырастили ее. Любили ее, баловали, оставили рядом с собой. Они вышвырнули меня, даже не воспользовавшись шансом полюбить. Я просто не понимаю всего этого, – наконец высказал Алек то, что пилило его с самого момента осознания, что Иззи на самом деле была его сестрой. – Дорогой, дело было вовсе не в тебе. Я клянусь, что не в тебе. Это их собственная потеря – упустить такого потрясающего ребенка. Алек улыбнулся, потершись щекой о крохотный кусочек обнаженной кожи, пока барьер между его языком и мозгом окончательно не спал. – Ты правда думаешь, что я все еще ребенок? Только это во мне и видишь? Парнишку, который повсюду за тобой таскается? Ощутив, как мышцы под ним напряглись, Алек подумал, не зашел ли он слишком далеко. Он не настолько часто терял над собой контроль, при этом всякий раз давая себе клятву, что больше подобное не повторится. – Нет, – тихо сказал Магнус. – Я считаю тебя своим лучшим другом. – И я тебя, – прошептал Алек, пряча в подушке довольную улыбку.

***

– Саймон! – Алек ускорил шаг, равняясь с парнем, и они оба направились на кружок стрельбы. – Готов к следующим выходным? Из завтра собирается покупать платье. – Думаешь, я когда-нибудь буду к такому готов? – Саймон кинул взгляд на присоединившегося к нему друга. – Мне следует знать о том, откуда тебе известно о расписании покупок Изабель? – Нет, иначе ты определенно захочешь ее бросить, – Алек отвел глаза, возясь с ремешками на сумке. – Я, эм, в курсе потому, что мы идем завтра вместе. Ей нужно мое мнение. Саймона хватило менее чем на пять минут, после чего он разразился смехом. Покраснев, Алек пихнул его в бок. – У тебя почти что есть девушка, только без всяких преимуществ. Алек закатил глаза. – Вот только мне не нужны никакие преимущества. Саймон все еще смеялся, открывая дверь в спортзал. Войдя, они моментально остановились. Потому что обычно девяносто минут «кружка стрельбы» они проводили за домашней работой, музыкой и разговорами. Они ни разу даже не прикасались ни к чему, хоть отдаленно напоминавшему лук и стрелы, даже не говорили об этом. Сперва Алек был слегка разочарован, но в конечном итоге никакого значения это не имело – ведь он выполнял школьные предписания, не выставляя себя идиотом и не калечась. И сегодняшний день определенно выбивался из расписания. На одной стороне спортзала в шеренгу лежали луки, на другой были установлены мишени, штук двадцать. Колчаны со стрелами лежали напротив мишеней, сочетаясь по цвету с каждой. Притормозив, Саймон, явно впечатленный, оглянулся вокруг. – Что ж, кажется, мы на самом деле научимся стрелять. Алек ухмыльнулся в предвкушении, подходя к колчану стрел с синим наконечником. Стрелы были дешевые, пластиковые, вряд ли могли причинить какой-нибудь урон, но по какой-то причине ему казалось, что он может в подобном превозмочь. – Подойдите все сюда! – мисс Кларк выглядела более собранной, чем в их предыдущие встречи. Слева от нее стоял темноволосый мужчина с синими глазами, способными посоперничать по цвету с алековыми. Почувствовав, как на нем задерживается взгляд, Алек жарко покраснел. При других обстоятельствах ему бы понравился проблеск внимания, но сейчас это было определенно не к месту. У него и так было достаточно проблем с личной жизнью, увольте. – Кто-то счел должным донести директору, что наш клуб не особо активничает, и под угрозой расформирования я нашла вам того, кто может научить вас пускать стрелы в мишень. Оставляю вас на попечение мистера Чарли Дугласа, вдруг вы чему-нибудь научитесь. Мистер Дуглас, желаю удачи. – Что ж, – начал Дуглас, послав скептический взгляд в спину женщины. Всем было очевидно, что она была расстроена вынужденным уходом. Алек закатил глаза, и Саймон подавил смешок рядом с ним. – Прежде, чем мы начнем, скажите: хоть кто-нибудь здесь заинтересован научиться реальной стрельбе из лука, а не просто ходит на дополнительные из-за того, что школа заставляет? – в воздух поднялись лишь две руки – Саймона и Алека. Голубые глаза, казалось, немного оживились, когда его взгляд упал на последнего. – Прекрасно. Тогда, полагаю, вы поможете мне это продемонстрировать, мистер?.. – Лайтвуд, – Алек перевел взгляд на свои ноги, вместо того чтобы встретиться с преподавателем глазами. Ему всегда казалось это невероятно эгоистичным и драматичным – когда главные герои жаловались на то, что за ними ухлестывают симпатичные мужчины – но теперь он, кажется, начинал их понимать. Он никогда не видел прежде, на что именно обращали внимание в первую очередь. Он был обычным, не таким, как Магнус, с его-то роскошным телом и харизмой. Он не мог пошутить, не облажавшись и не покраснев в процессе. Он ужасно поддерживал беседу и не был слишком отзывчив. Вот почему он нравился Джонатану в плане секса: потому что он был простым. Алек был простым, и на него никто никогда не возлагал никаких надежд. После двадцати минут неуловимых прикосновений, в течение которых их учитель показывал, как надо держать лук и как натягивать стрелу, они остались сами по себе. Алек устремился в дальний угол спортзала, надеясь, что хихикающие девочки отвлекут Дугласа на остаток часа. – Это типа должно быть круто? – Саймон протянул ему лук. Покачав головой, Алек расположил колчан так, чтобы было удобно вытягивать стрелы. – Не знаю, сколько девушек падут жертвами обаяния стрельбы, но ты можешь попытаться узнать. – Я… – начал Саймон, запнувшись. – Думаешь, Изабель действительно станет моей девушкой? В смысле, я понимаю, что она совсем меня не знает, совершенно. Просто она мне нравится и я надеялся, что вечеринка станет вроде как первым свиданием, а не одноразовой встречей. – Саймон, – вздохнул Алек, перестав натягивать тетиву и обернувшись к другу. Его лицо выражало осторожную надежду, и Алеку было не слишком приятно от того, что надежда была обращена на Изабель с ее бардаком в жизни. – Не стану говорить, что она об этом не думала. Просто советую тебе действовать медленно, позволять ей делать первые шаги. Не спи с ней на первых трех свиданиях – если до них вообще дойдет. Для нее все должно быть иначе. Она убьет меня за то, что рассказал, но ей необходимо, чтобы ты стал для нее кем-то особенным, Саймон. Тем парнем, который действительно сумеет доказать ей, что не все мужчины одинаковые. Это тяжело, но ей это нужно. Думаю, ты ей подходишь. Просто она немного напугана. Она хочет парня, но, кажется, просто боится, что ей снова разобьют сердце. – Вау, – Саймон удивленно моргнул. – Ты на самом деле так хорошо ее знаешь, да? – Многое подмечаю, – он пожал плечами. – Ладно, я не собираюсь тратить впустую эти полтора часа. Посмотрим, удастся ли нам куда-нибудь попасть. – Надеюсь, что не друг в друга, – пробормотал Саймон, беря свое оборудование. Алек действительно надеялся, что не разболтал слишком много, но Саймон должен был знать, куда ступает. Иззи была сложной, здесь требовалась тяжелая работа. Как всегда повторял Магнус, над всеми хорошими людьми нужно работать. Он улыбнулся, вспомнив их вчерашний день; будто этих шести недель и не было вовсе. Ему слишком нравилось, что Магнус вернулся в его жизнь. Глухой стук привел его в чувство, и он бросил взгляд на стоявшую в десяти футах от себя мишень, замечая, что все же умудрился в нее попасть неподалеку от центра. Удивленно улыбнувшись, он достал следующую стрелу, накладывая на тетиву. Алек трижды выстрелил из всех стрел и только тогда, оглянувшись, заметил, что большинство класса, заскучав, разбрелось – ничего нового. Вздохнув, он решил, что тоже может уходить, как вдруг из ниоткуда перед ним материализовался Дуглас. – У тебя это врожденное. Алек резко развернулся к наклонившемуся к нему мужчине. Тот усмехался, голубые глаза искрились весельем. – Вы издеваетесь? – скрестив руки на груди, осведомился Алек. – Ничуть, – Дуглас выставил вперед руки, улыбаясь. – Это просто очень мило – ты каждый раз так подскакиваешь, когда с тобой заговаривают. Люди тебя обычно игнорируют? Или что? – Или что, – процедил Алек, собирая свои стрелы. – Спасибо и на этом. – Попробуем отодвинуть мишень подальше и взглянуть, как далеко ты можешь выстрелить. – Мило, – усмехнулся сбоку Саймон. Дуглас кивнул ему, но, казалось, ожидал ответ от Алека. – Ага, звучит неплохо. – Он только что назвал тебя милым? На тебя запал препод. Стиснув зубы, Алек просто пожелал оказаться сейчас дома. – Пусть препод держит ширинку застегнутой. Я не в том настроении, чтобы поддаваться на его ужимки. Саймон послал ему взволнованный взгляд, прежде чем вновь сосредоточиться и приготовиться стрелять. Алек чувствовал, как его покидает напряжение, пока выпускал стрелу за стрелой, поражая цель вновь и вновь. Было здорово преуспевать хоть в чем-то. А это было самой расслабляющей вещью за последнее время. Он шел по третьему кругу, как его прервало не самое приятное лицо. – У тебя здорово выходит, – Дуглас, пахнущий корицей, стоял прямо у него за спиной. – Поверни бедра немного в сторону стены, вот так. От ощущения широких ладоней на бедрах Алек дернулся в сторону, кидая на него взгляд. И резко отбросил лук на пол, подбирая свои вещи и идя к выходу. Он покинул спортзал, на ходу извиняясь перед Саймоном и обещая скоро с ним увидеться. Ему просто хотелось наслаждаться хоть чем-нибудь, где все пройдет гладко. Стрельба из лука его действительно увлекла, но Дугласу приспичило вторгнуться в его личное пространство. Он открыл свой шкафчик, намереваясь забрать книги, и увидел заметку с напоминанием красными буквами о том, что он заваливает английский и что надо собраться, если он хочет закончить четверть. Чертова бумажка просто испортила все настроение. Он не обращал внимания на то, куда шел, пока не врезался в кого-то, и пара крепких рук подхватила его, спасая от падения на землю. Алек уже собирался огрызнуться на незнакомца, чтобы тот держал свои руки при себе, но внезапно взглянул в слишком знакомые глаза. Впервые за несколько недель он смотрел в глаза Джейсу Эрондейлу. Джейс выглядел ужасно – почти так же несчастно, как и сам Алек. Под налитыми кровью глазами залегли тени, кожа была бледнее обычного. За пару недель он потерял немного мышечной массы. Алеку до боли хотелось поговорить с ним, но он не знал, что сказать. Он знал, что на этой неделе Джему предстояла операция на мозг – самая рискованная из всех: шанс, что он не встанет с хирургического стола, был крайне велик. Знал, что Джем не вылезал из больниц неделями, равно как и Уилл по большей части. Алек знал, что Джейсу было одиноко и больно, но все еще злился. Злился на то, что Джейс кинул его ради хорошенькой девчонки. Злился, что Изабель знала о личной жизни Джейса больше, нежели он сам. Злился, что потерял лучшего друга тогда, когда больше всего в нем нуждался. И так сильно злился, что в Клэри тот нашел большую отдушину, чем в нем самом после стольких лет дружбы. – Почему ты не сказал мне, что заваливаешь английский? – после нескольких минут гляделок заговорил Джейс. – Я бы тебе помог. – Серьезно? – Алек непонимающе глядел на него. – Как насчет сообщений, которые я тебе оставлял, умоляя позвонить мне? Как насчет всех тех раз, что говорил, что волнуюсь за тебя? Я звонил, Джейс, много раз, но ты не перезванивал. – Ну, твои сообщения были какие-то расплывчатые, – Джейс передернул плечами. – Я не хотел разговаривать. – Можешь поговорить с Клэри, – Алек не знал, с какого перепугу упомянул ее: тема была почти запретной. – Не начинай, ладно? Ты понятия не имеешь, что у нас с ней происходит. – Потому что ты ничего не рассказываешь! – в отчаянии выкрикнул Алек, решительно вознамерившийся не позволить кóму поперек горла обернуться чем-либо похуже. – Ты не говоришь со мной ни о ней, ни о Джеме, да вообще ни о чем. – Я не хочу говорить о Джеме, – голос Джейса дрогнул на имени отца; несложно было сделать вывод, что он в шаге от нервного срыва. Но Джейс Эрондейл не позволял своим эмоциям брать верх, он всегда был сильным. Даже когда они были детьми. – Ладно, мы не обязаны это обсуждать. И никогда не обсуждали, – Алек отвел глаза, но, стоило Джейсу отвернуться, чтобы уйти, он не выдержал: – Ты влюблен в нее? – Нет. Просто… она помогает мне отвлечься. – А она тебя любит? – Думаю, это ее проблемы. Мы просто трахаемся несколько недель. Слишком рано говорить о любви. Секс потрясный, она не была девственницей. Она мне нравится, Алек, тебе так сложно это понять? – Ты не должен спать с ней, раз не любишь ее. Джейс перехватил его взгляд, и его глаза ясно показали, что эта мысль проскальзывала у него в голове. – Кто бы говорил. Ты же сам путаешься с Джонатаном, не так ли? Чувствуя, как воздух покидает легкие, Алек беспомощно задохнулся. Ему и так было от этого слишком паршиво, а Джейс лишь подлил масла в огонь. – Я… я не… Это… Алек видел, что Джейс осознал: он зашел слишком далеко. И уже открыл рот, чтобы, возможно, извиниться, однако Алек прервал его первым: – Не разговаривай со мной. Дай знать, когда мой лучший друг вернется в город. Я знаю, что вся ситуация с Джемом тебя на куски разрывает, что ты даже с Уиллом не хочешь об этом говорить. А может, это Уилл копирует тебя и сам ни с кем не общается, но ты не единственный, кто заботится о Джеймсе Карстаирсе. Мы с Магнусом затаив дыхание ждем новостей всякий раз, как и вы. Ты не обязан вести себя как мудак только потому, что ты расстроен и напуган, – Алек до крови прикусил нижнюю губу. – Никогда больше не смей называть меня шлюхой. Не смей. Не могу поверить, что ты назвал меня так после всего того, что знаешь. С меня хватит попыток, Джейс. Дашь знать, как вознамеришься прекратить отталкивать всех прочь от себя.

***

– Эй, синеглазка. Алек не мог не расслабиться, улыбнувшись при виде развалившегося за стойкой Рагнора на входе в салон «Аликанте». Инстинктивно он сморщил нос от странного запаха средств для волос. Он редко заходил сюда, но все еще помнил, как сидел в задней комнате, рисуя или занимаясь уроками. Он постоянно крутился на стульях, пока Катарина, вздыхая, не просила его прекратить, пока он не сломал что-нибудь или пока его не затошнило. Он буквально вырос здесь, равно как и дома, и прекрасно знал весь персонал. – Привет, – Алек улыбнулся неподдельной – как он надеялся – улыбкой, ну или хотя бы близкой к настоящей. – Как дела? У вас с Рафаэлем все хорошо? – Разумеется, – гаденько улыбнулся Рагнор. – Рафаэль не может без меня. Плюс, кто еще будет вместе со мной смеяться над Магнусом? Этого твоего опекуна, позволь заметить в который раз, надо усмирять. У нас все хорошо, в следующем месяце пятилетняя годовщина. Возможно, я закачу вечеринку, ты приглашен. – Обязательно приду, – оглянувшись, Алек не заметил цветастой и блестящей одежды Магнуса. – Ты знаешь, где Магнус? – Ты в порядке, синеглазка? – осведомился Рагнор, по всей видимости, замечая свитер. Это был свитер, который Алек носил лишь тогда, когда был очень сильно расстроен. Он был непригоден для носки на людях, с его-то выцветшей серой окраской и количеством дырок. Он долго носил его, когда только переехал к Магнусу; он когда-то принадлежал его опекуну и в те времена был дизайнерской вещью из кашемира. И с тех пор свитер надевался в плохие дни, когда он думал сотворить то, чего уже давно не делал. День не мог быть хорошим, если в нем был замешан Свитер. – Не особенно. Рагнор моментально поднялся, заприметив смешивавшего краску и сортировавшего средства Магнуса в задней комнате. – Босс, у тебя посетитель! – Кто? – отозвался тот, приподнимаясь на носках, чтобы выглянуть из комнаты. Алек помахал рукой – рукав свитера болтался из стороны в сторону. Махнув в ответ, Магнус отвернулся вымыть руки. Глубоко вздохнув, Алек проскользнул в заднюю комнату, тихо закрывая за собой дверь. Развернувшись к нему лицом, Магнус наконец заметил, какой именно свитер был на нем сегодня. – По шкале от одного до десяти? – Магнус мягко потер его плечи. Его желто-зеленые глаза немного успокоили Алека – он почувствовал, что сможет справиться. – Восемь, но слабенькая, – Алек придвинулся чуть ближе, обхватив Магнуса руками за талию. – Ты снова делал себе больно? Вопрос прозвучал шепотом; как же он ненавидел то, что Магнусу приходилось спрашивать о таком. Он ненавидел то, что не мог этому противостоять. Ненавидел, что выбрал именно такой метод избавления – и уж тем более ненавидел то, что этот метод работал. – Нет. Нет, я пришел сюда. Мне так жаль. Магнус легко прикасался к нему, его руки скользили вверх-вниз по его предплечьям. – Я рад, что ты пришел. Я освобожусь через двадцать минут, Рагнор закроет салон. Он все равно вел себя как ленивая задница весь день. – Ты не обязан уходить раньше, – пытался спорить Алек, даже когда Магнус отошел переговорить с Рагнором. Глубоко вздохнув, он обхватил себя руками. И, почувствовав чужую руку на талии, замер, прежде чем осознал, что это был лишь вернувшийся обратно Магнус. Он на мгновение наклонился к мужчине, как в следующую секунду дверь в другом конце комнаты резко распахнулась, заставив его подскочить и разлить краску на пол и собственные джинсы. Тихо выругавшись, Алек принялся извиняться, прежде чем Магнус не оттолкнул его от беспорядка. Попятившись в угол, Алек наблюдал, как Брайан медленно прошествовал к Магнусу, посылая ему подозрительный взгляд. Было более чем очевидно, что Брайану было точно так же наплевать на Алека, как и самому Алеку на него. И Магнус, застрявший посреди всего этого, был единственной проблемой. – Я слышал, ты освобождаешься пораньше? – с улыбкой спросил Брайан, кладя руки на бедра Магнуса в некоем подобии намека. – Такой поворот подкидывает мне множество идей о том, чем мы можем заняться сегодня. – Сто раз тебя просил, Брайан, не на работе, – прошипел Магнус, выпрямляясь и стряхивая с себя чужие руки. – Ты серьезно? Магнус… Тот прервал его яростным взглядом. – Не здесь, Брайан. Повернувшись к нему спиной, он подошел к Алеку, чувствовавшему себя так, словно он причинил больше проблем, нежели обычно. Надо было просто остаться дома и продержаться до возвращения Магнуса. Можно было послать сообщение, сделать что-нибудь не настолько очевидное и нуждающееся, не появляться у него на работе и не становиться причиной проблем с Брайаном. Он мог ненавидеть Брайана по причинам, которых и сам не понимал, но он желал Магнусу лишь счастья. А таким образом ничего не выходило. – Я пойду, – тихо проговорил Алек, стоило Магнусу подойти поближе. – Прости, что пришел и все испортил. Я буду в порядке, пока ты не вернешься домой. – Тише, сладкий, – точно так же тихо произнес Магнус, прикасаясь к его руке. – Тебе не за что извиняться. Брайан ведет себя слишком по-детски. Дай мне максимум десять минут, и мы уберемся отсюда. Подожди меня, ладно? Алек, кивнув, с сомнением взглянул в сторону ждавшего в противоположных дверях человека со скрещенными на груди руками. Магнус, пересекая комнату, жестом показал Брайану идти за собой, прежде чем закрыть за ними дверь. – Я веду себя по-детски? – первое, что спросил Брайан, стоило им оказаться наедине в пустом помещении. – Да. Я миллион раз тебе говорил, что должен вести себя подобающе на работе. И ты не должен на мне виснуть. – Ну, я подумал, вдруг твои приоритеты поменялись, – с сарказмом отозвался Брайан. – После того, как ты позволил Алеку на тебе висеть и сам обнимал его на своем рабочем месте. Вдруг теперь это распространится и на твоего бойфренда? – Алек – это другое, – казалось, Магнус заявлял это уже в сотый раз. Он признавал свои чувства к Алеку, однако по каким-то неясным причинам оставался с Брайаном. Тот был милый, отзывчивый. А он сам понятия не имел, чувствует ли Алек то же самое, да и вообще стоит ли пытаться сходиться с кем-то настолько моложе. Алек только станет совершеннолетним в этом месяце, а Магнусу уже двадцать семь. У него, конечно, не было дурных намерений по отношению к Алеку, но это ничего не облегчало. Правда ведь? – Ладно, что с ним не так? – спросил Брайан, снова привлекая к себе внимание. – Между нами все как-то странно. Ты не пускаешь меня к себе домой, потому что Алек может быть там. Мы не спали вместе, потому что не хочешь расстраивать Алека тем, что не будешь ночевать дома, но ведь ты не парень-однодневка. Я просто не понимаю, почему твой сосед играет такую роль в твоей личной жизни. В смысле, я понимаю, он от меня не в восторге, но я же не убил его собаку три года назад, я вообще ничего не сделал! – Ведешь себя как ревнивый идиот, – огрызнулся Магнус. – Между мной и Алеком ничего нет. У него тяжелый день, и я должен быть рядом, а не спорить сейчас с тобой! – Об этом я и говорю, Магнус! – Брайан повысил голос до крика. – Тебя больше волнует, что у него тяжелый день, нежели тот факт, что я задет и расстроен! Мне не по душе, что он ошивается вокруг тебя. Не думаю, что прошу о многом. Мне кажется, что это я лишний, когда здесь фигурирует Алек. – Мне казалось, ты достаточно взрослый, чтобы осознать, что помимо тебя в моей жизни есть еще важные люди, – Магнус повысил голос до того же тона, хотя и понимал, что во многих вещах Брайан прав. Это его приоритеты были неправильными с самого начала. – Я застал его в твоей кровати! – голос Брайана был полон боли. – Ты сказал мне, что дело в кошмарах или в чем-то подобном. Но факт в том, что я застал тебя в постели с другим мужчиной, а ты ведешь себя так, словно я не должен расстраиваться. Разве это справедливо? Тем утром я зашел к тебе с кофе и выпечкой, хотел сделать сюрприз и обнаружил его спящим в твоей кровати! – Брайан сделал глубокий вдох, и Магнус ощутил, как его покидает злость от одного вида трясущихся рук мужчины. – Ты мне нравишься, Магнус, черт, да я уверен, что почти влюблен в тебя, и именно поэтому я не задаю тебе вопросы и не поднимаю эту тему. Я доверяю тебе и действительно хорошо провожу время рядом с тобой. Я хочу для нас будущего, Магнус, но ты ставишь Алека на первое место, и я не знаю, нравится ли мне это. Я хочу, чтобы мой бойфренд ставил меня на первое место. Алек не твоя семья, я бы понял, если бы он был ею. – Ладно, – Магнус наконец обрел голос. – Ты прав. Я относился к тебе несправедливо. Я и правда склонен ставить Алека на первое место, – Магнус замолчал, собираясь с мыслями о том, что хотелось сказать. Он мог придумать какое-нибудь объяснение и извиниться, зная, что Брайан его, скорее всего, простит. Мог позволить себе плыть по течению и, возможно, ранить Брайана еще сильнее, нежели сейчас. С другой стороны, он просто мог сказать Брайану, что влюблен в кого-то другого. Сказать, что будет нечестно продолжать все вот так, когда он чувствует нечто подобное к другому человеку. Он мог рискнуть и дождаться, пока Алек почувствует то же самое, что и он сам. Мог рискнуть и потерять этого потрясающего парня в пользу того, который может никогда даже на него не обратить внимания. Но если кто-то и был достоин подобного риска, это был Александр Гидеон Лайтвуд.

***

– Мне жаль, что ты поругался с Брайаном, – тихо сказал Алек, когда они шли вместе домой. – И еще больше жаль, что я стал причиной этому. – Не стал, неправда, – отозвался Магнус, хотя его сердце и болело очень сильно, будто одна его часть разбилась на осколки. Он понимал, что это было правильное решение – порвать, но легко это не было. – С Брайаном было сложно уже какое-то время. Ты нас слышал? – Нет, я ушел к Рагнору, когда вы начали кричать, – Алек замолчал, когда они миновали толпу людей около какого-то популярного ресторана, и заговорил вновь, лишь когда они оказались подальше от суеты. – Ты порвал с ним, потому что не чувствовал к нему ничего или просто потому что должен был так поступить? Магнус, шокированно взглянув на него, провел рукой по волосам, выглядя дико уставшим. – С чего ты взял, что мы расстались? – Ну, я слышал, как Брайан бросил «живи счастливо», уходя, а простые ссоры так сильно тебя не задевают, – пожал плечами Алек, чуть улыбнувшись, когда Магнус продолжил смотреть на него так, словно у него выросла третья голова. – Я просто знаю тебя. Ты не реагируешь так на бытовые скандалы. Ну так что? – Почему ты всегда задаешь тяжелые вопросы? – глубоко вздохнул Магнус, поворачивая на их улицу. – Второй вариант, раз уж ты спросил. Я бросил Брайана ради его же блага, даже если он и будет ненавидеть меня за это всю оставшуюся жизнь. – И как ты заставил себя сделать это? – Алек отвел от него взгляд, внимательно изучая деревья, попадавшиеся по дороге. – Что-то не так? – осведомился Магнус, удивленный необычными вопросами. – Да, – честно ответил Алек, слишком уставший лгать тому, кто знал его лучше кого бы то ни было. – Я просто пока не могу об этом говорить. И мне было интересно, как ты держишься так сильно. Ты всегда поступаешь правильно по отношению к людям и говоришь то, что необходимо, даже если это больно. Я просто не знаю, как научиться делать то же самое. – Ты намного мудрее своих восемнадцати лет, – произнес Магнус, беря его за руку. – В свои восемнадцать я заботился лишь о вечеринках и распродажах. Спал с разными людьми каждые выходные и разбивал слишком много сердец, – он покачал головой. – Ты постоянно говоришь о том, что ты недостоин чего-то, что ты не особенный. И вот что я тебе скажу: ты очень даже особенный, Александр. – Я должен рассказать Иззи правду, но не могу заставить себя, – Алек сел на крыльцо, прислушиваясь к шуму машин в отдалении. – Почему ты колеблешься? Ты ей, кажется, нравишься, – присев рядом, Магнус положил ладонь ему на колено. – Я просто не знаю, к лучшему ли это для нас обоих или же только для меня. Я переверну весь ее мир, рассказав об этом. Потому что моя жизнь изменилась, когда я подвозил ее, и ей будет точно так же больно. Думаю, она понятия не имеет о том, что я существую. Я не хочу, чтобы из-за меня она возненавидела Роберта и Маризу. – Тебе следует перестать брать на себя ответственность за поступки других, – Магнус легко поцеловал его в лоб. – Я думаю, она заслуживает право знать. Люди всегда заслуживают правды, а затем могут сами решить, как с ней поступать. – Спасибо, Магнус, – Алек опустил голову на его плечо. – Я так тебя люблю. Магнус затаил дыхание, слыша эти слова сейчас, после осознания собственных чувств; раньше это звучало иначе. Он не решался сказать то же самое, пока не осознал, что это в любом случае будет правдой. Даже если Алек и не испытает к нему никакой вечной любви, он все равно будет любить его больше кого бы то ни было. – И я тебя люблю, дорогой.