Who You're Meant to Be

Жизнь в больнице начинается ранним утром. Еще до восхода солнца врачи, медсестры и лаборанты строят планы на грядущий день. Доктора обходят пациентов, назначая им лечение. Медсестры разносят таблетки, стараясь успеть к каждому вовремя. Больницы превращались в шумные места еще до того, как большинство людей поднималось из постели. Даже после выбора медицины как будущей профессии Уилл Эрондейл не привык к ранним подъемам. Он широко зевнул, когда перед ним закрылись створки лифта. И прижал к себе чашку крепкого горячего кофе, собираясь с силами на предстоящий день. Потому что именно сегодняшний день изменит их жизни – ну, хотя бы в какую-то сторону. На сегодня была назначена операция, по результатам которой станет известно, какие у Джема шансы сразиться против этой ужасной заразы. Джем априори должен был быть не в порядке, и ему самому надо оставаться сильным. У Уилла в голове царила путаница мыслей и чувств, пока он поднимался в стационарное отделение. В этой самой больнице двадцать лет назад они познакомились с Джеймсом. Тот попал сюда в студенческие годы с аппендицитом, Уилл же был новичком, которому предстояла его первая самостоятельная операция. Все прошло точно как по плану до самого конца процедуры, и Джема накачали обезболивающими, чтобы следующие несколько часов ему было полегче. Под влиянием лекарств он был безнадежен в флирте, Уиллу же всегда недоставало самоконтроля. И прежде, чем Джем покинул больницу, он лично выследил его и гордо вручил прямо в руки свой номер на вырванной из эпикриза странице. Этот день навсегда остался в его памяти. Двадцать лет спустя в той же самой больнице им предстоял еще один день, который должен был запомниться навсегда, плохой или хороший. Он поздоровался с медсестрами, знакомыми ему десятилетиями, чувствуя себя странно без белого халата. Он бросил хирургию после того, как они взяли к себе Джейса, зная, что не сможет совмещать карьеру с семьей. Частенько скучая, он не раз хотел вернуться, но это было до того, как Джеймс заболел. Теперь он работал в отделении терапии и его все устраивало, пусть и не приносило такого кайфа, как операции. Семья с Джеймсом того стоила. Их маленькая семья будто представляла собой блаженное счастье, о котором он никогда и не подозревал. Пройдя в конец коридора, он сделал глубокий вдох, прежде чем зайти в палату мужа. Джеймс уже не спал: лежал, скрестив руки, пока на заднем плане шумел телевизор. Он крутил обручальное кольцо на пальце, кажется, глубоко погрузившись в размышления. – Доброе утро моему красивому мужчине, – Уилл наклонился, коротко его целуя. Джеймс, поймав его за шею, вновь прижался к нему губами. Уилл застонал гораздо громче, чем следовало, но ведь прошли недели с тех пор, как ему доставалось нечто большее, чем просто поцелуи. Больница не располагала к интимности. Несколько долгих мгновений спустя Джем разорвал поцелуй. – Хотелось бы мне заняться с тобой сексом, – проворчал он, откидываясь обратно. Уилл, громко рассмеявшись, закрыл за собой дверь и присел на край его кровати. – Когда вернешься домой, тебя ждет столько секса, сколько пожелаешь. От упоминания дома между ними повисло напряжение. Ставки были подняты: врачи приняли решение сделать куда как более обширную операцию, чем планировали загодя. Их больше всего беспокоили мозг и печень, и, учитывая все происходящее, Джем сильно рисковал не пережить грядущее. – Нужно поговорить, Уилл, – голос Джема был тихий, но взгляд серых глаз был тверд. Уилл тяжело вздохнул, абсолютно не желая заводить этот разговор. – Да, конечно, о чем? Джем сделал глубокий вдох; Уиллу было заметно, как он собрался со всеми своими силами, намереваясь сказать желаемое. Потому что Джем всегда предпочитал обсуждать все тяжести, в то время как сам Уилл был подвержен ужасающей привычке избегать серьезные темы. – Ну, я хотел сказать, что подписал бумаги на донорство органов. – Черт возьми, Джем, ну ты серьезно? – И еще: если вдруг после операции я не сумею самостоятельно дышать… – Я не хочу это обсуждать! – четко и громко отозвался Уилл, вскакивая с постели и подходя к окну, отчаянно надеясь, что глаза перестанет жечь. Он слишком сильно верил, что Джеймс будет в полном порядке, и просто хотел, чтобы все остальные верили точно так же слепо, и неважно, насколько это было глупо. – Нам придется это обсудить, Уильям! – громко произнес Джем; легко было уловить, как он точно так же борется с подступившими слезами. Обернувшись, Уилл увидел невыразимую боль в его глазах, пока тот пытался держать голос ровным. – Ты не можешь запретить мне решать все вопросы. Есть все шансы, что я оттуда не выберусь, и мне многое нужно тебе сказать. – Ты собираешься вести со мной беседы на своем так называемом смертном одре? – неверяще покачал головой Уилл. – Помимо прочего, да, – голос Джема дрогнул. – За двадцать лет у меня накопилось множество того, что надо сказать, и ты все выслушаешь. Меньше чем через полчаса тут будут Магнус и Алек, поэтому я говорю сейчас, – они встретились взглядами; как и всегда, победил Джем, и Уилл плюхнулся в кресло. Ему не хотелось это выслушивать, потому что слова буквально разрывали его на части. – Ладно, говори. – Этим утром я подписал отказ от реанимации. Уилл вскинул голову, и его голубые глаза шокированно распахнулись. – И не собирался это со мной обсудить?! Я врач, а тебе не нужно мое профессиональное мнение? – Твое мнение было бы каким угодно, но не профессиональным. Ты мой муж, Уилл, и я люблю тебя, но ты не особо беспристрастный. – Ты не можешь просто подписать отказ и поступать так со мной. Я хочу, чтобы тебя спасли. – Я не собираюсь жить как овощ. И не хочу вешать это на вас с Джейсом. Шансы ничтожны, Уилл, и если они не сумеют меня спасти, значит, не сумеют. Я хочу, чтобы у тебя была жизнь, нормальная жизнь. И не хочу, чтобы ты тратил все сбережения на мое спасение. Мы не обеднеем по этой причине. Потому что ты зайдешь настолько далеко, потому что ты слишком сильно меня любишь. Теперь Уилл играл в гляделки с плиткой на полу и, стоило Джему закончить, тут же проиграл, яростно моргая и пытаясь сдержать слезы. – Джем… – голос хрипел; он понятия не имел, что хочет сказать. – Также необходимо поговорить о Джейсе. Уилл поднял голову; эта тема была побезопаснее предыдущей. – Не стоит о нем беспокоиться. – Уилл, ты его игнорируешь, – Джем не обвинял, скорее уж звучал благожелательно. – Ты проводишь тут дни и ночи, целые недели, а Джейс там совершенно один. Он спит с кем-то и чем только не занимается. Он потерян, Уилл, и это нужно исправить. Ему сейчас очень больно. Ты должен с ним поговорить. – Он в порядке. Секс – не худшая вещь, он ведь предохраняется. – Поговори с ним, – тихо, но твердо повторил Джем. – Вы вдвоем поразительно упрямо избегаете вещи, о которых не хотите говорить. Вы даже не желаете признавать, что вокруг вас происходит что-то плохое. Уилл, он еще ребенок, ему необходимо, чтобы кто-то обнял его и пообещал, что все будет в порядке. Обычно я обсуждаю с ним все на свете, но он не сумеет поговорить со мной, когда меня не станет. – Прекрати повторять это! – воскликнул Уилл; глаза снова зажгло, и он заставил себя отвести взгляд от мужа. Тихий шорох – и Джем устроился у него на коленях. Уилл мгновенно обхватил его руками. – Мы не можем это игнорировать, – тихо. – Я должен знать, что мои мальчики будут в порядке без меня. – Пожалуйста, Джеймс, я не хочу думать о… – Уилл подавился словами, не произнося их вслух. Прижавшись ближе, Джем поцеловал его в шею. – Ты столько отдал мне, – прошептал Джем. – Подарил мне жизнь длиннее, чем я надеялся. У нас есть семья и потрясающая жизнь. Ты невероятный, Уилл, и я никогда не мог и мечтать о ком-то лучше. Я люблю тебя, Уильям Эрондейл, так сильно люблю, – выговорить последние слова было едва ли не больно, и у Джема потекли слезы. – Я не могу потерять тебя, – несмотря на то, что его лучший друг мог появиться тут с минуты на минуту, Уилл не сдержал слез, которые скрывал на протяжении многих месяцев. – Я не знаю, как жить без тебя. Ты мой лучший друг, любовь всей моей жизни. Как можно справиться с потерей любви всей жизни? Я не хочу справляться в одиночку, Джем. Хочу, чтобы ты остался со мной. – Я знаю, милый, – уменьшительно-ласкательные имена были для них большой редкостью, и от этого слезы полились с новой силой. – Ты будешь в порядке, вы оба справитесь. Будет больно достаточно долго, но вы все сможете преодолеть. Ты сильный, как и Джейс, но вы должны держаться вместе. Он нуждается в тебе. – Тебе страшно? – Уилл не мог не спросить, хотя вопрос казался глупым. – И да, и нет, – протянув руку, Джем стер его слезы, затем смахнул свои, хотя в следующую минуту их щеки снова были влажными. – У меня была потрясающая жизнь, и, пусть мне и хочется большего, я благодарен за то, что ты рядом со мной. – Не хочу, чтобы ты волновался за нас с Джейсом, – Уилл мягко обнял мужа за плечи, отчаянно сопротивляясь желанию спрятать его подальше от всех проблем. – Я хочу, чтобы ты боролся. Обещаю, если ты н-не справишься, мы будем в порядке. Я прослежу, чтобы Джейс справился. – Я люблю тебя. Такое дешевое заявление тому, что на самом деле между ними происходило. Уиллу всегда казалось, что не было слов описать то, что они чувствовали друг к другу. Он понимал, однако, что Джем попросту не знал, что еще сказать. – Я тоже тебя люблю. Все тело тряслось, но руки были на удивление спокойными; он схватил одеяло, крепче обняв Джема, пока они ждали прибытия остальных членов своей семьи и вот-вот определившейся судьбы.

***

– Не могу поверить, что мы действительно все это купили, – Алек покачал головой, дожидаясь, пока Магнус запрет машину. – Эй, когда он выберется, он заслужит весь этот шоколад! Шарики – это банально, но ведь они забавные? Рассмеявшись, Алек перехватил связку воздушных шаров, оглядывая парковку. Машин ранним утром было не слишком много; Алек безошибочно заметил красный автомобиль Уилла, но не увидел еще одной машины, которой следовало тут быть. – Джейса нет, – он остановился как вкопанный, понимая, что вообще давно не видел его автомобиля. – Серьезно. – Уверен? – Магнус прикрыл глаза от солнца, оглядываясь. – Может, он опаздывает. – Нет, он действительно не приедет, – Алек неверяще покачал головой. – Я уверен, ему просто нужно время. Он приедет. – Нет, он просто сбегает, – повернувшись к Магнусу, Алек вложил ему в свободную руку связку шаров. – Прости, но я не позволю ему это сделать. Может, мы и не разговариваем, но он не может упустить эту возможность. Если он не попрощается, он не сможет потом с этим жить. – Алек… – Я одолжу машину? – Алек прикусил губу, помня, что все еще был на испытательном сроке после того, как сел за руль пьяным месяц назад. К машине его не допускали, но по-другому он бы просто не добрался до Джейса. Вздохнув, Магнус одарил его долгим взглядом и выдвинул вперед правое бедро. – Ладно, бери. Возвращайся как можно скорее. Уилл сказал, его заберут к одиннадцати. Алек залез в его карман, выуживая связку ключей. – Поверь, я не задержусь надолго. Спасибо, Магнус. Он едва взглянул на него, бросившись обратно к машине и выезжая со стоянки, подгоняемый желанием разыскать лучшего друга. Алек знал, где найти Джейса, даже несмотря на их размолвку. Когда Джейс хотел побыть в одиночестве, он отправлялся на природу: в один и тот же парк они ходили несчетное количество раз, когда хотелось подумать или просто пройтись. Алек миллион раз туда приезжал, посему добрался за рекордно короткое время. Долго уговаривать Джейса ему не придется: без него он не собирался никуда уезжать. – Ведешь себя как эгоистичный придурок! – прокричал Алек блондинистой копне волос; как он и предполагал, Джейс был на том самом месте. Он швырнул бутылку воды в эту самую голову, попадая прежде, чем тот вообще осознал, что происходит. Алек заметил пустую бутылку виски, объяснявшую без слов, в чем было дело. – Ты, блять, только что зарядил мне по башке! – проорал в ответ Джейс, потянувшись за водой чуть в замешательстве. Алек чувствовал, что его слегка потряхивает, становясь напротив лучшего друга. – Ты пьян, – в это с трудом получалось поверить даже после того, как он произнес это вслух. – Ты пьян, а у твоего отца операция. – Ни слова про него. Просто заткнись. Это не твое дело. Алек встряхнул Джейса, заставляя посмотреть на себя и подмечая, что его глаза налились кровью, будто он не спал ночь напролет. – Это чертовски мое дело, – зашипел Алек. – Уилл и Джем мне такая же семья, как и тебе. Я знаю их девять лет! Ты не подумал о том, что Уилл, возможно, в тебе сейчас нуждается? Ты не можешь бросить его со всем этим наедине. – Отпусти, – невнятно пробормотал Джейс, дергая руку обратно. – Пей воду, ты едешь со мной в больницу, – резко приказал Алек, скрестив руки на груди. – Ты, блять, не прикажешь мне, что делать, Алек. Я не хочу туда ехать. – ОН МОЖЕТ НЕ ПЕРЕЖИТЬ ЭТО, ДЖЕЙС! – заорал Алек на весь пустой парк. – Ты можешь больше не увидеть своего отца, разве что на похоронах! Ты сможешь жить, зная, что даже не попрощался? – Я не такой, как ты, Алек, – Джейс глотнул воды. – Я просто не могу это сделать. Не могу смотреть, как он умирает, не вынесу прощания. Просто… никак. – Тебе придется, – твердо. – Прости, но как твой лучший друг я заставлю тебя туда поехать. Надо встретиться лицом к лицу со своими эмоциями и сказать Джему, что ты чертовски его любишь. Знаю, ты не хочешь говорить со мной, хоть и не знаю причины. Я буду с тобой все это время, и все будет хорошо, Джейс. Уилл никогда не простит тебя, если ты не приедешь. Он все для тебя, они твоя семья, а семья – это все. – Ладно, – пробормотал тот, неровной походкой идя к своей машине. – Залезай, я за рулем, – огрызнулся Алек, толкая его к своему автомобилю. Джейс взглянул на него пустыми глазами, забираясь на пассажирское сидение. Алек мог чувствовать, как его лучший друг трясется, пока они поднимались на лифте на четвертый этаж. Алек понимал, что Джейс не справляется, но он все еще был в ярости от того, что тот напился вместо того, чтобы приехать сюда. Было подозрение, что Джейс сильно запил, и это его дико тревожило. Джейс шел за ним по коридору, однако замер на месте, слыша три голоса, доносящиеся из палаты. Злость позволила Алеку завезти его в больницу, но злость не заставит Джейса зайти в палату. – Давай, Джейс, все в порядке. Они наконец встретились взглядами, и Джейс тяжело сглотнул несколько раз. – Я не могу туда зайти, Алек. Не могу. Глаза Джейса бегали туда-сюда, а тело будто одеревенело. Вздохнув, Алек поддался желанию утешить его, а не осудить. – Джейс, – тихо произнес он, перехватывая бледную ладонь. – Никаких масок сегодня. Ты примешь происходящее и будешь рядом с ними. Уилл, может, и расстреляет тебя потом за пьянство, но не прямо же сейчас. Они будут рады увидеть тебя. – Ладно, – Джейс крепко сжал его руку. – Идем.

***

Джейс еще никогда не ощущал себя настолько не на своем месте, следуя за Алеком в палату, где лежал его отец. В первую очередь взгляд наткнулся на Уилла, как и всегда. В юности он буквально боготворил его – Уилл всегда помогал через все пройти. И от вида его покрасневших глаз Джейс закусил губу. Уилл никогда не плакал – это был закон вселенной. Его все еще продолжало трясти; засунув руки в карманы, он думал о том, что со всем этим справиться было бы намного легче, будь он трезв. – Привет, Джейс. Взгляд переметнулся к Джему, положившему голову на плечо Уилла. Они держались за руки, и Джейс старался не думать о том, что это, возможно, последний раз, когда он видит обоих своих родителей вместе. Он знал, что шансы у Джема не лучшие, но реальное осознание ударило по голове лишь сейчас. – Привет, – выдавил Джейс, пугаясь того, насколько дрожал его голос, игнорируя все попытки держаться. – Можете дать нам пару минут? – спросил Уилл, глядя на Магнуса и Алека. Те встали, проходя мимо; Магнус крепко сжал плечо Джейса, выходя на коридор. Дверь захлопнулась, и Джейс ощутил в полной мере все угрызения совести, стоило им остаться наедине. Он огляделся вокруг, скользя взглядом по непритязательной обстановке, прежде чем уставиться в пол. Надо было выпить еще две бутылки виски. Слишком много переживаний. – Джейс, – Уилл попытался привлечь его внимание, но тот не мог посмотреть ни на одного отца. Все тело онемело, и только сердце болезненно билось о ребра. Он дрожал, желая оказаться в каком-нибудь другом месте. Чтобы они все были дома, чтобы у Джема никогда не было рака. Чтобы все было как год назад, когда они были счастливы. – Подойди, Джейс, все в порядке, – раздался мягкий голос Джема. Джейсу очень хотелось так и сделать, но тело не двигалось. Вместо этого он непроизвольно отступил назад, ошибочно полагая, что, если он не взглянет на Джема, это не будет реальностью. Врезавшись спиной в стену, он словно почувствовал себя в ловушке в сужающейся комнате. Рука на его шее напугала, и, подняв голову, он встретился взглядом с голубыми глазами Уилла. Отец смотрел на него долгое мгновение, и во взгляде не было ничего, кроме любви и заботы. Создавалось впечатление, что они с Уиллом не виделись несколько недель, хотя на деле это было лишь вчера. От мягкого прикосновения вновь прошла дрожь; он чувствовал, что сейчас сломается и все эти недели сдерживания обрушатся на него в один миг. – Джейс, – тихо сказал Уилл, коснувшись лбом его лба. Тот невольно отпрянул, даже когда его отец притянул его в объятия. – Боже, тебя трясет. Все хорошо, малыш, правда. – Пап, – его горло сдавливало от слова, которого он не слышал с самого детства, еще до тех пор, как в его жизни появился Алек. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз его так называли. – Подведи его сюда, Уилл, я туда точно не доберусь. Шутка вышла неудачной, но Уилл, приобняв его за плечи, повел именно туда, куда так не хотелось смотреть. В больничной робе, подключенный к куче приборов, не сравнимой даже с техникой у них дома, Джем выглядел тоньше и бледнее. Он казался столь хрупким, что Джейс внезапно осознал: Алек был абсолютно прав. Шанс, что они больше не увидятся, был огромен. – Ложись сюда, давай, – Джем пододвинулся, освобождая место. Рука Уилла чуть подтолкнула его вперед, хотя ему отчаянно хотелось сбежать на другой край земли как можно скорее. Он втиснулся в узкое пространство, и руки Джема тут же обняли его, на удивление крепкие, как и обычно. Джейс всегда ощущал себя в безопасности в его объятиях. Уилл держался позади, запустив пальцы в его волосы. – Слушай сюда, Джонатан Кристофер Эрондейл, – тихо зашептал Джем. – Я полюбил тебя с той самой минуты, как впервые увидел. Ты был крохотным, пухленьким, светловолосым, самым красивым из всех, кого я только видел. Я даже не знал, что могу любить кого-то столь сильно, как и твоего отца, прежде чем встретил тебя. Неважно, что ты делал и что еще сделаешь, ты – лучшее, что только происходило с нами обоими, – Джейс ощущал, как начинает плакать, и пытался не разрыдаться в голос. Сильные руки Уилла легли ему на плечи, и Джем крепче сжал объятия. – Пообещай мне, что откроешься Уиллу. Пообещай, что позволишь ему помочь тебе все пережить. Знаю, ты ненавидишь, когда тебя балуют и утешают. Знаю, ты не переносишь сталкиваться лицом к лицу с трудностями – за это можешь винить своего отца, – но именно это и делает нас людьми, Джейс. Ужасные чувства уравновешивают потрясающие ощущения. Ты должен позволить кому-нибудь держать тебя за руку, когда тебе плохо, ладно? Уилл не настолько хорошо понимает тебя, как я. Он пытается, но почти всегда проваливается. Строит из себя крутого парня, хотя на деле он тот еще милашка. – Осторожнее, Джем, – шутливо предупредил тот. – Я не хочу, чтобы ты уходил, – прорыдал Джейс – все откладываемые им чувства обрушились на него. – Пожалуйста. – Малыш, я ничего не могу обещать, – прошептал Джем, целуя его в макушку. – Только что буду бороться изо всех сил. – Парни, за ним пришли, – тихо подал голос Магнус, стоя в дверях в окружении врачей. – Нет! – Джейс плакал так, как не плакал никогда в жизни. Его сердце еще никогда так не разбивалось. – Нет, умоляю! – Джейс, мы должны его отпустить, – выговорил Уилл, хотя по нему явно было видно, что он сам к такому не готов. – Я не могу, пап, – шептал Джейс, цепляясь за Джема, словно за спасательный круг. По лицу Джема текли слезы, когда он разжал объятия. Чужая пара рук помогла ему сесть, и он уткнулся лицом в чью-то грудь – наверняка Магнуса. – Увидимся, когда вернешься, Джем, – уверенно проговорил тот. Шагнув вперед, Алек обнял его, шепча слова прощания, прежде чем отступить обратно и крепко сжать руку Магнуса. Джейс только и мог, что наблюдать, как его отцы прощаются последним нежным поцелуем. Когда он оказался в руках Уилла, рыдания поутихли и они наблюдали, как увозят Джема, способные лишь молиться о его возвращении.