Книги Феникса: Обрывки страниц

Рик отхлебнул горячего чая с молоком и пряностями и устало вытянул ноги, обвив их хвостом. Купленный у местных рассохшийся длинный сундук под ним протестующе заскрипел. За маленьким пластиковым окошком фургона бесилась вьюга, билась в тонкие стены из металла и полимеров, норовила стереть сияющие магические письмена, их покрывавшие. Рик, пламя, воплощённое в худощавом теле подростка-полудракона, не мёрз, но даже ему становилось неуютно при мысли о том, чтобы выйти в разбушевавшуюся стихию. В фургоне было, конечно, тесновато, но зато уютно и тепло. Рик лежал на сундуке, на полке напротив спал Джон, замотавшись в одеяла так, что наружу торчала лишь тёмная растрёпанная макушка. За столом, освещённым маленьким белым светляком в колбе, сидела Вёх. Её почти не было видно из-за гор бумаг, бересты, каменных табличек, посуды и прочего исключительно необходимого хлама. Рядом стояла небольшая жаровня, в которой догорали остатки местных дров. — Майдо и Акелла с ума сойдут, прежде чем из здешних правовых систем выйдет хоть что-то приличное. Такое чувство, что мы снова воюем с Империей и тянем в Систему всё, что плохо сопротивляется, — тихо проворчала Вёх. — Я как-то не такого ожидала от цивилизаций, которые сами на контакт пошли. Рик, одно сообщение в Академию Граней. Он щёлкнул пальцами, скорее по привычке, чем из необходимости, и на тлеющих в жаровне углях заплясал огонь. Вёх бросила на них какую-то бумагу, тут же вспыхнувшую и осыпавшуюся пеплом, чтобы снова собраться из него в такой же жаровне на месте назначения. — Сами или нет они пошли на контакт это ещё вопрос. Мне кажется, угроза апокалипсиса из-за глобального оледенения наверняка сыграла хотя бы небольшую роль. Вёх фыркнула и выхватила из пламени записку на огрызке белой бумаги. Записка пришла из Академии Граней. Писавший (Рик узнал почерк Майдо) просил Вёх не умничать, а лучше просто назвать дату, к которой должен быть готов черновик нового договора. Вдруг раздался настойчивый стук в дверь. Рик даже дёрнулся от неожиданности, кончиком крыла задев висящую на стене карту местности. Она, разумеется, отклеилась и с шелестом упала ему на лицо. Джон всхрапнул, перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. — Кто там? — спросила Вёх. — Я хочу сообщить о преступлении! Рик не чувствовал горячего живого тела за дверью, только угасающее тепло одежды. Это было странно, но он всё равно приказал двери на языке Источников: — Откройся. С тихим щелчком дверь фургона приоткрылась, и внутрь протиснулась паучиха-оборотница в антропоморфном облике. Или нет, это был паук — ростом не выше самого Рика, с большими чёрными глазами, испуганно выглядывающими из-под человеческой меховой шапки. Когда он стянул шапку и шарф, закрывавший большую часть лица, стало видно, что кожа у него серая, а волосы ещё даже не побелели окончательно. Паук был очень молод. Рик удивлённо покосился на термометр, показавший температуру за окном. Неужели потеплело? Да нет, на табло мигали всё те же двести сорок восемь градусов по абсолютной шкале*. Наверное, паук нагрел человеческую одежду у очага и попытался добежать до них, пока она не остыла. Неужели так торопился сообщить о каком-то преступлении, что даже не взял одну из этих волшебных одёжек-паутинок, которые плели волшебницы-ткачихи? — А не слишком ли холодно на улице для прогулок? — с улыбкой спросил Рик, вставая с сундука. — И разве тебе можно подходить к чужим одному? — Рик! — шикнула на него Вёх. И уже куда мягче спросила: — Что случилось? Паук вздрогнул, увидев её, но всё же ответил, обращаясь к Рику: — Вы же из Феникса, да? И это вашим законам теперь подчиняются Матроны? Я хочу сообщить о преступлении, — он говорил решительно и держался показательно прямо, хотя фасетчатые глаза непрерывно двигались, выдавая нервозность. Рик вздохнул. Скорее всего, преступление, о котором паук хотел сообщить, было делом местных властей. Может, он просто не знал, к кому обратиться? Или потерялся, ведь поблизости не было ни одного поселения его народа, только человеческие деревни и небольшой городок. В любом случае, отправлять его обратно в такую метель не стоило. — Снимай одежду. Садись, грейся. Как тебя зовут? — Шачи. Он скинул шубу, под которой обнаружился пуховый платок и шерстяной человеческий сарафан, надетый прямо на традиционный комбинезон его народа из тонкой серебристой паутины. — Почему ты пришёл сюда, да ещё и в такую метель, Шачи? Неужели наш фургон так похож на кокон ваших Охранительниц? — попытался пошутить Рик, но при упоминании Охранительниц Шачи дёрнулся и замотал головой. — Нет. Нет, Охранительницы не будут помогать. В узловом гнезде меня всё равно никто не слушает, а домашние Охранительницы получили долю из выкупа, который мать заплатила семье папы, и сказали, что всё в порядке. Всё правильно, всё по заветам. Но я слышал, как они говорили, что вы не должны узнать, потому что Матроны обещали вам, что такого больше не будет. И потому я пришёл сюда. Во время этой речи паук всё крепче и крепче цеплялся в ладонь Рика своими пальцами. Выглядели они практически как человеческие, разве что серая кожа была слишком гладкой и жёсткой на ощупь. Ну конечно, местные общины скрывали преступления. Старая история, которую Рик частенько слышал даже в тех мирах, что входили в Систему добровольно. Он вздохнул и попытался забрать у Шачи свою руку. Тот словно бы боялся его отпустить. — Молодец, — заговорила Вёх, выходя из-за стола. — Что случилось? Она двигалась медленно, говорила плавно, старалась держаться так, чтобы нежданный гость её видел. Думала, что он испугается незнакомую женщину? С чего бы, она ведь совсем не похожа была на паучиху. — Папа, — ответил он просто, потом, видимо, сообразил, что этого недостаточно, и пояснил: — Мать убила и съела его. — Что?! — не сдержался Рик, громким восклицанием заставив Джона спутано выругаться из-под подушки. Он как-то не так представлял себе преступление, за которое можно просто дать выкуп семье пострадавшего, чтобы избежать правосудия. Не в таком вроде бы цивилизованном обществе, как их. Те же чародеи-пауки, с которыми он общался в узловых гнёздах, казались такими… нормальными. Они ничуть не походили на этого перепуганного мальчишку. Вёх проворчала что-то нецензурное про тупых толстокожих представителей культур второго типа. Она спросила: — Где ты живёшь, Шачи? Он нахмурился, видно, боялся, что его отправят домой, но всё равно рассказал, что живёт во втором западном гнезде от красно-ежевичного узлового гнезда. Карта, валявшаяся теперь на полу, подсказывала, что оно расположено в добрых трёхстах километрах от деревеньки, где расположился аванпост Феникса. — Далёкая дорога! Тебе лучше выпить что-то горячее. У нас ещё есть молоко? Рик, нагрей ему стакан. Рик вылил остатки молока из стеклянной бутылки в единственную оставшуюся чистую кружку и разогрел её в ладонях почти до кипения. Шачи брать молоко не спешил, только упрямо хмурился. Рик оставил кружку стоять на сундуке рядом с ним. — Вы заберёте её в тюрьму? Я не хочу с ней жить, у меня брат маленький. А если будет снова голод, как тогда, долгой зимой? — Мы разворачиваем специальную программу, чтобы никто не скрывал таких преступлений, — начал Рик, потом увидел, как Вёх закатила глаза, и добавил: — Конечно, мы её заберём! И её, и Охранительниц ваших домашних. Вот Джон проспится, и я скажу ему этим заняться, он как раз специализируется на преступлениях. Всё сложится... Шачи слушал, и слушал, и слушал Владыку Феникса, осторожно отхлёбывая горячее молоко. Он не верил словам, но этим конкретным очень хотел поверить.