Право первой ночи

      Она пришла в себя от жуткого ощущения, что кто-то прикасается к ее коже, медленно растирает ее, мнет и поглаживает, распространяя по комнате горьковатый запах трав и миндаля. Гермиона удержала испуганный вздох и приложила некоторые усилия, чтобы не напрячь ненароком мышцы тела, хотя так и хотелось сжаться в комок. Себя следовало оставить преступно расслабленной. Открывать глаза было бы неосторожностью, поэтому она сосредоточилась на том, чтобы прислушаться к звукам вокруг и на основании этого понять, что же происходит. Похоже, она лежала на удобном матрасе при весьма тусклом освещении, которое не беспокоило веки. Звуки улицы также не были слышны, а кожа слегка зябла от прохлады. Шум можно было заглушить чарами, но свет и температуру — не имело смысла. Она мысленно отметила отсутствие запахов сырости и решила, что по крайней мере не находится в подвале. В целом, информации не хватало, чтобы сделать какой-либо вывод. На коже ощущалось длинное легкое платье вроде ночнушки, имеющее короткие рукава и рюши на груди. Собирать картину по крупицам оказалось тяжелой задачей, и девушка мысленно покорила себя за отсутствие воображения. В комнате находился всего один человек, судя по всему, мужчина. Настроение его было спокойным, он прикасался к ней мягкими ладонями, втирая смесь и тихонько мурлыкая заклинания под нос. Она чувствовала, как он аккуратно держит ее голые ноги, мажет их чем-то и кладет на место, заботясь о том, чтобы ей было удобно. После он принялся за руки, и Гермиона отчетливо ощутила жар его тела, когда он взял ее ладонь в свою, провел пальцами по коже и нежно опустил руку на место. Почему-то ей представился добрый старик, давно сошедший с ума по травам и настойкам собственного приготовления. Затворник и чудодей, который едва ли станет разговаривать, но зато знает все хитрые рецепты. Пожалуй, запах свечи тоже можно было занести в описание обстановки, так что все сходится. Тем временем, руки принялись ухаживать за кожей лица. Это действительно было приятно, хотя и стоило усилий не гримасничать при каждом движении рук. Пара легких пасов — и все беспокойство прошло, больше не было необходимости насильно расслаблять тело, оно и так чувствовало себя в безопасности. У девушки мелькнула мысль: стоит поблагодарить дедушку, ведь она давно не чувствовала себя так хорошо. Боль исчезла, нега растекалась по телу, как сладкий нектар. Тело ощущало себя здоровым и полным сил. И вдруг ласковые ладони исчезли. Рядом заскрипел стул, отодвигаясь, и мужской знакомый голос вкрадчиво произнес: — Мисс Грейнджер, проснитесь. Она нехотя открыла глаза и истерически взвизгнула, машинально сжав покрывало в руках: — Малфой! Люциус мягко улыбнулся и слегка кивнул, приветствуя гостью. — Ничего, можете называть меня по имени. Как вы себя чувствуете? Она как будто не слышала его. Да, мужчина, только что гладивший ее по коже, точно не был добрейшим старцем-отшельником! И к тому же… — Вы гораздо моложе… — Чем кто? — он вежливо выгнул бровь. Собеседница закусила губу. — И вы прикасались ко мне. Он отступил и рассмеялся. Гермиона разглядела потрясающий бархатный сюртук и белые гольфы с туфлями*. — Да, прошу извинить мне эту вольность! Вы попали в мой дом раненой и изрядно побитой. Я взялся за ваше лечение сам. А кто вас так покалечил, егеря? — Нет, я упала с метлы, — произнесла с запинкой гостья. — Не могли бы вы дать мне мою одежду? — Да-да, что же это я, — он шутливо хлопнул себя по лбу и приманил пальцами сверток с комода. — Вот, все ваше. Я отвернусь. — Как странно он ведет себя, — подумала девушка, сползая с кровати на пол, — такая простодушная доброта совсем не в духе Люциуса Малфоя. Помолодевшего Люциуса Малфоя. Она торопливо накинула на себя любимую мантию и оглядела скудную обстановку, которая состояла из деревянной ванны, комода и большой кровати с пологом. На окнах виднелись решетки, а стены были слишком толстыми, как в монастыре или замке. Но это не мог быть Хогвартс… — А какой нынче год? Он легко рассмеялся. — Да вам и память отшибло, видимо! Тысяча двести седьмой, год короля Геллерта из благороднейшего дома Грин-де-Вальдов! — О нет, как же это, — пробормотала Гермиона, хватаясь за стену, чтобы не упасть. — Неужели я и правда где-то в…? Грин-де-Вальд… Не может быть… нужна библиотека… проверить. Люциус поспешил подхватить ее, опасаясь обморока. — Вы ударились головой, да к тому же, у вас вместо спины один большой синяк. Руку я вылечил. Вы не в себе. Я уже направил вашему отчиму письмо, он будет здесь завтра. — Кому-кому? — ее тон был настолько жалобным, что даже смутил Малфоя. — Лорду Северусу Снеггу, конечно. — Он тоже жив? В комнате повисла пауза. — Что значит «тоже»? Вы… — Люциус отпрянул и его губы стали двигаться беззвучно, казалось, голос запаздывал, как бывает, когда разум слишком неуверенно формулирует шокирующий вывод. — Вы пытались убить меня? Не ожидали увидеть живым? Зачинали заговор с другими осквернителями крови? То есть, все это время это были ВЫ?! Говорите немедля, мерзавка! Он сжал ее запястье до синяка, и Гермиона с усилием вырвала свою руку из его стальной хватки. — Я имела ввиду… — выдавила она, — другого… человека. — Да неужели?! — Да, я говорила про егеря! — Вы хотите убедить меня, что покушались на никому не нужного оборотня, который спит в канаве? — Нет! я… — Ну? — он вновь схватился за нее, сжав плечо. — Отпустите, — с надрывом выдохнула она и вывернулась из крепких пальцев, — я… я не понимаю, что происходит. Вы должны объяснить мне, в чем меня обвиняете. Иначе… Иначе я отказываюсь участвовать во всем этом… ох… Она схватилась за грудь и попыталась дышать глубже. Люциус выглядел обескураженно и сердито. Он злобно фыркнул, отошел, поправил сюртук и пригладил пальцами и без того гладкие локоны. Помолчав с минуту, маг тихо возвестил: — Вы скрываетесь от власти своего лорда, убежали от убитого горем отчима, а теперь еще и мне должны, ведь поймали вас на моих землях. Так что боюсь, долг вам немаленький набежал, — он покачал головой, — даже не представляю, что с вами будет. — Вы ведь не вернете мне палочку, так? — Не верну, — губы изогнулись в холодной улыбке и взгляд обжег ее лицо, — я обманулся в своих ожиданиях насчет вас, но все еще заинтересован в том, чтобы выяснить все обстоятельства и скрытый смысл ваших слов, также мне будет крайне любопытно узнать, где это вы пропадали восемь месяцев? Не расскажете? Снегг разве что королю под мантию не заглянул, разыскивая вашу персону по Англии. — Я не могу вам сказать, — глухо прошептала собеседница, — вы мне все равно не поверите. — Бог с вами, мисс! Суд лордов с огромным удовольствием выслушает всю вашу историю, а что не расскажете — вытащит клещами. Но… — он томно смолк, — мы могли бы договориться, разве не очевидно? — Договориться?... Люциус сделал пару шагов вперед, заслоняя свет от окна. — Я и пришел сюда этим утром договариваться, пока вы легкомысленно не выдали вашу истинную заговорщескую сущность. Но мои объятия все еще открыты для вас, несмотря на то, что вы, похоже, замышляли мое убийство, и оно не удалось, — он улыбнулся. — К счастью для вас, юная леди… Видите ли, я питаю некоторую слабость к красивым женщинам, как, впрочем, и Яксли, и Снегг. И мне бы хотелось… А скажите мне, он к вам приставал? — Что? — ахнула девушка. — Да как вы смеете?! — Да мы тут с Яксли давно шепчемся. Удобно чернокнижнику Снеггу: жену похоронил и тут же сиротку-грязнокровку под крыло забрал, сколько тебе было? Одиннадцать? И ты сбежала, как только подросла, ведь он хотел чего-то еще, верно? Он уже не выглядел спокойным и как тигр подкрадывался к ней, угрожающе нависая. — Не подходите ко мне! — Посмотри на меня, разве я тебе так неприятен? — лукаво улыбнулся мужчина, — мы могли бы подружиться. А взамен, я выслушаю и сохраню все твои секреты… — Подружиться?! С вами-то? Да я в жизни… Лучше соплохвоста проглотить, чем с таким как вы… дружить! — Вооот как, — рассмеялся Люциус, — для стиха хромает ритм, а как девиз благородного дома — не очень… Он подошел вплотную и поставил ладони по обе стороны от ее головы. — Пора прекратить игры. Пришло время выбирать сторону. Ты что-то знаешь, и не мало. Вдобавок, у тебя красивое тело, ты прекрасно колдуешь и умеешь постоять за себя. Однозначно, сильная ведьма и наверняка многому научилась у Снегга. Ты ведь его протеже… Его взгляд без стеснения прошелся по ней, оглядывая легкое платье под накидкой. — Но это не значит, что я тебя не сломаю. Я достану всю правду по крупицам. Ты, видимо, еще многого не знаешь, Гермиона Джин Грейнджер! Насилие — это единственный язык, который мужчины используют по отношению к женщинам! Особенно, если женщина нарушает законы, не является чистокровной и не слушает своего хозяина! Он прислонился щекой к ее щеке, «по-отечески» поцеловал, затем втянул носом воздух и, резко развернувшись, покинул комнату, крикнув на прощание: — Советую не открывать дверь ночью, егеря не так щепетильны к дамам, как я! Гермиона так и осталась стоять у холодной стены. В голове проносились одна мысль за другой. Она осторожно достала из одежды сломанный Маховик времени и оглядела его. Похоже, это была не самая лучшая идея — красть образец из Министерства… *** Струпьяр сидел у конюшни и задумчиво вертел в руках шейный дамский платок. Его даже не нужно было подносить к лицу — запах читался и так. Сладковатый, ненавязчивый аромат весеннего яблочного сада, с его свежестью и разгульным ветром, танцующим по верхам. Но если бы дело было только в парфюме! Кожа Гермионы Грейнджер пахла слаще; мыло, одежда, шампунь, легкий румянец и тонкая шея — она сделала все, чтобы свести любого встречного оборотня с ума! Он был уверен, что теперь-то знает, что такое настоящий Голод. Волк чуть отклонился назад и упал в прелое теплое сено. ГОЛОД. Настоящий голод — это пытка. И ты не живешь, пока не выпьешь все до капли, пока не растерзаешь и не возьмешь. И даже этого будет не достаточно. После, когда от нее не останется ничего, даже клочка волос, Голод останется. И кислота будет едким пламенем пожирать желудок, напоминая, какова была Гермиона Грейнджер на вкус. Голод — это невозможность удовлетвориться чем-то меньшим, тем, что обычно приносило насыщение. Он спрятал лицо в ладонях и тихонько завыл, смакуя свою незавидную участь. Впрочем, кадушка ледяной воды, окатившая его сверху, заставила вмиг замолкнуть. — Эй ты, собака сутулая! — Да, ми-ми-лорд? — проклацал волк. — Для тебя есть поручение. Возьми у Хвоста кошель с золотом и любым способом задержи законника Яксли. Он должен опоздать на несколько дней по дороге сюда. Как и почему — не моя забота. ***       Когда в окне заблестели первые звезды и крадущийся месяц коснулся подушки, Гермиона тихонько встала и прислонила ухо к потертой двери. Уставший за день, замок засыпал; недоверчиво кряхтя трубами, лениво сопели печи и камины, беспокойно трясли хвостами и повизгивали гончие у овчарни, а в гулких коридорах таинственно смолкли звякающие шаги ключника. Комната пленницы располагалась над хозяйственным двориком, где во всякое время дня топотали сотни ног, спеша выполнять приказы лорда и обеспечивать замок всем необходимым. Отсюда была видна конюшня, уголок овчарни, башенка совятни и даже крыло причудливо изогнутого замка. Ведьма тихонько скрипнула дверью и юркнула в темноту. Ее, как ни странно, никто не охранял; не было никаких дремлющих стражников или защитных заклинаний. Гермиона пробиралась наощупь, по легкому сквозняку определяя верное направление. Она призраком миновала длинный коридор, торжественную залу с множеством гобеленов, поворот на кухни в подвале, что-то похожее на спуск в винный погреб и темницы. Двери наружу не было; коридоры не заканчивались, щедро раздавая ответвления направо, налево, вниз и вверх. Везде темно, прохладно и чуть сыро. Волшебница стала ориентироваться по камню — основная стена замка была толще и глаже, чем стены вокруг, но и такой способ ни к чему не привел. Сложилось впечатление, что уже пару часов она ходит по кругу, опоясывающему все околоподвальные помещения замка, сложенные в одну хитрую систему.       Внезапно слева показался отсвет факела. Коридор гостеприимно расширялся с каждым шагом, желтое свечение танцевало с тенями на стенах, приглашая, и Гермиона, не задумываясь направилась вперед — уж очень глазам надоела темнота. В глубине сердца она надеялась увидеть яркую кухонную залу, битком набитую домовиками и медными кастрюлями. Но спустившись лишь на пару ступенек, ведьма поняла, что жестоко ошиблась. С гиканьем и глумливым улюлюканьем пьяные егеря вскочили со своих мест, переворачивая скамейки и обливая соседей огневиски. Похоже, ее давно ждали, и кто-то перебросил друзьям несколько кнатов — делались ставки. Гермиона зажала ладонью рот, чтобы не заплакать и бросилась прочь, оскальзываясь на ступеньках и сдирая кожу с ладоней. Вслед неслись гадкие шуточки: — Ножки, ножки покажи, красавица! — Возвращайся, нальем тебе, может, и отблагодаришь нас… — Тебя на всех хватит, чего расстроилась? — Я лица не успел рассмотреть, но зад — что надо! За углом удалось присесть и передохнуть, но расслабляться долго не пришлось: дюжина мужчин взяли факелы и на пьяную голову затеяли игру в прятки. Проверять, что случится, если ее найдут, Гермиона не решилась. Позади то и дело раздавались крепкие ругательства и глумливый гогот. Стараясь не шуметь, ведьма искала путь назад, наудачу ныряя в темные каменные тоннели. Было очевидно, что Люциус рассчитал каждый шаг этого неумелого побега, знал, куда она свернет и когда выйдет из комнаты. А значит сейчас, играя в трусливого зайца, пленница лишь следует заранее продуманному им плану. Приходилось ли кому-то точно также убегать от этих недолюдей, от страха не разбирая дороги и падая в темноте?       Гермиона добралась до спальни куда быстрее, чем ожидала; с силой захлопнула дверь и привалилась к стене, чтобы тихо поплакать и успокоиться. Где-то на кровати лениво зашевелилась большая тень. В свете луны ведьма различила Люциуса, что скрывался в полумраке, а теперь подошел к ней, явно наслаждаясь результатом своей маленькой игры. Он присел на корточки и принялся со снисходительной улыбкой разглядывать влагу на щеках и опухшие глаза. — Давно я так не веселился! Искреннее вам спасибо. В следующий раз дам карту и выпущу пару собак следом, чтобы не пришлось так долго ждать вашего драматичного выхода из покоев. — Идите вы к черту, — прошипела гостья. — Лучше я пойду спать, не хотите составить компанию? — Я могу дать вам карту, если вам не понятно рекомендованное направление! Лорд хохотнул. — Со мной так еще не разговаривали, право! — Привыкайте, — огрызнулась ведьма и выпрямилась, а затем, неуловимым движением руки, на удачу, юркнула за пазуху бархатного жилета, рассчитывая схватить волшебную палочку. Малфой отреагировал молниеносно: перехватил протянутую руку и наотмашь ударил девушку по лицу. — Я предусмотрительно не взял с собой палочку, но вы, юная леди, безошибочно угадали, где я ее ношу. Поздравляю. Вот вам урок: отпечаток моей ладони будет еще долго на вашей милой щеке. Берегите себя, — едко закончил он и вышел.