Право первой ночи

       Рассвет не принес облегчения. Ночью не спалось от тревожных дум, и, едва задремав под утро, Гермиона была резко разбужена своим главным тюремщиком, который пригрозил ей новым синяком на щеке, если она будет так изводить себя по ночам. — Ты нужна мне свежей и юной, как только что срезанный цветок. Девушка поджала губы. — И много цветов вы срезали? — Достаточно, но мне всегда хочется еще, — гаденько промурлыкал тот. Затем сунул ей в руки большой сверток и сообщил, что если она не наденет это к завтраку, то в следующие дни будет разгуливать по замку голой и в компании пары оборотней. Гермиона принялась распаковывать пакет с таким видом, будто внутри лежало мертвое животное, однако, нашла лишь шелковое платье. — Домовик поможет вам одеться. Я бы и сам, — заметил лорд, — но до сих пор не умею завязывать корсет, только расшнуровываю с охотой. И удовлетворенный злой миной девушки, исчез в дверях. — Он нашел мое слабое место и теперь доводит пошлостями, — доверительно сообщила ведьма портрету пастушки, который был повешен здесь не иначе как для наблюдения за пленницей.       Бормоча что-то о садистских предметах гардероба, Гермиона последовала за домовиком на завтрак. Каменная комната с деревянными панелями выглядела уютно. В стрельчатые окна уже пробрался утренний свет, и теперь веселые зайчики прыгали по стене цветными бликами витражей. Зала была небольшой, но удачно обставленной: длинный деревянный стол с резными ножками, три простые люстры со свечами, ковер на полу и гобелены с веселыми охотниками на каждой стене. Никаких змей, так свойственных Малфоям. Гермиона внимательно оглядела убранство и вздрогнула, заметив немигающий взгляд Северуса Снегга, который расположился чуть поодаль от стола, восседая в высоком кресле. Он порывисто встал, приблизился к ней и, манерно взмахнув длинными белыми манжетами, взял ее руки в свои, абсолютно ледяные. — Ты ранена? — глубокий голос поразил Гермиону, и она в растерянности замерла. Это прозвучало слишком лично, не по-снеговски. — Нет, проф… — машинально выдавила девушка. Он чуть кивнул, отпустил ее руки и деликатно обнял, как любимую племянницу, надолго прижав к собственной груди. — Что за кошмар! — мелькнуло в ее голове, — я схожу с ума? Снегг выпустил девушку из объятий и провел к столу, лично пододвинув массивный стул. Затем присел напротив, нахмурился и холодно заметил: — Он нарядил тебя как свою новую любовницу. Отвратительно вульгарно! Гермиона мысленно выругалась и попыталась прикрыть руками дерзкое декольте. — Рассчитывал меня позлить, — хмыкнул гость, но продолжать мысль не стал, завидев на дальней стене подозрительный портрет, — мы поговорим позже. В это же мгновение створки в комнате распахнулись, и ушастые домовики замелькали туда-сюда, расставляя по поверхности стола обжигающие блюда. Ароматы распаляли голод. На пороге появился ослепительный Люциус. На плечах его красовалась темно-зеленая мантия с серебристым подкладом, волосы были собраны длинной лентой. Он слащаво улыбнулся, крякнул и сел во главе стола, то и дело поглядывая на Снегга. Тот же не сводил глаз с Гермионы, будто опасаясь, что она растает в воздухе. — А вот и вы, Северус! — театрально возвестил хозяин и развел руками в стороны, намекая на чудо. — Не так легко выудить вашу скользкую персону из фамильного склепа. Всё корчитесь над матушкиными черепками и зельями? — Напротив, — осклабился гость, — в моде нынче яд, изобретаю что-то особенное для моих милых друзей. А вы все также балуетесь мазями? Что они там? Снова сыворотка правды и бадьян в одном флаконе? Или вы повзрослели и добавляете афродизиаки? Гермиона почувствовала, как краска спадает с лица. Что именно вчера Люциус втирал ей под кожу? Малфой зло прищелкнул зубами и прожег гостя взглядом. — О да, — сладенько пропел он, — средств у меня много. Северус неучтиво перебил: — А эта ваша мазь, она сколько действует? Пару недель? И активируется воском и водой? Люциус возмущенно принялся глотать ртом воздух, ноздри его раздулись от гнева, но он быстро взял себя в руки. — Знаете, дорогой друг, меня иногда поражает ваша осведомленность… — серые глаза налились льдом. — Еще немного и я начну принимать… меры. — Да, меры — это хорошо, — легко согласился тот, — но своевременные контрмеры — еще лучше! — Занялись бы лучше поиском супруги, — брезгливо скривился хозяин, раскладывая салфетку на коленях. — Воспитанницы у вас, как видите, сбегают почему-то. Возможно, им не нравится ваш крючковатый нос, который вы суете во… — Бросьте ворчать, а то начну искать супругу в вашем доме, — почти добродушно пригрозил гость, — и будьте уверены, найду! Люциус зашипел. Снегг холодно улыбнулся Гермионе. Девушка как раз мысленно успокаивала себя, считая до ста, пока краем глаза не заметила, что в комнату входит Драко Малфой, придерживающий за руку не особенно внимательную юную леди. — Полумна! — Гермиона почти выкрикнула ее имя и точно выскочила бы из-за стола, если бы позволила пышная юбка и тяжелый стул. Взоры присутствующих обратились к волшебнице. Она замолкла и попыталась выровнять дыхание, бросая косые взгляды на подругу и нетерпеливо ерзая. Но Полумна даже не услышала ее выкрика. Драко сел рядом с ней и что-то ворковал на ушко, заботливо поправляя маленькие подушки на ее сидении. Девушка выглядела скучающей и, казалось, не знала, куда деться от внимания соседа. — Что за сумасшествие, — пробормотала Гермиона, поглядывая на спятившего Драко, — и ведь она даже не узнала меня! — Мисс Грейнджер, — Люциус деловито накладывал в тарелку салат, — если вы не имели чести познакомиться, это моя дочь Полумна, а высокий молодой человек — ее брат Драко. Брат. Гостья на секунду расстроенно прикрыла глаза. Святые кальсоны… — Нет, почему же, я знаю их, — Гермиона почувствовала острое желание быть решительной и игнорировать бредовость всей ситуации. — Мы обучались вместе в Хогвартсе много лет. Она слегка скривилась, произнося это: очевидно, что Драко и Полумна выглядели гораздо младше, им можно было дать лет шестнадцать-семнадцать, против ее двадцати пяти. — Хогвартсе? — Люциус поднял брови. — Боюсь, я понял вас превратно, юная леди. Мои дети учились дома. — А что такое Хогвартс? — полюбопытствовал Драко, краем глаза следивший за беседой. Волшебница не нашлась, что ответить, и отрешенно поскребла ложкой по салату. События принимали скверный оборот. — Да, я, наверное, перепутала вас с кем-то, извините — неубедительно пробормотала она и сделала вид, что интересуется лежащей неподалеку индейкой. В голове билась тупая мысль: «Здесь все не так, все неправильно!». Она случайно встретилась взглядом со Снеггом и заметила тень недоверия, скользнувшую по его лицу. Что будет, когда он поймет, что произошла подмена? Роскошный завтрак продолжался. Лорд Снегг и Малфой-Старший завели светскую беседу. — … Думаю, скоро все решится, — деловито заключил хозяин дома, — гоблины никогда не славились терпимостью друг к другу, а мелкие стычки на Севере только усугубляют их положение. Через неделю-другую король подпишет все необходимые бумаги, и эти ушастые выродки лишатся последних прав на фамильные драгоценности и оружие. Северус издал неопределенный звук. Похоже, подобные сделки его мало интересовали. — Что король? Здравствует? — похоронным тоном осведомился он ради приличия. — Здравствует, а как же, — мурлыкнул Люциус и покосился на Полумну, — в прошлый визит намекнул, что ему требуется жена, все же, государством трудно править в одиночку, а на днях прислал ювелира для замеров на обручальное кольцо и тиару. Мне сообщили, он хочет свадьбу в Сочельник. — Старый перд… а все туда же! — зло кашлянул в кулак Драко, за что отец одарил его уничтожающим взглядом. Гермиона сочувственно покосилась на подругу. Кажется, Полумну не особо волновало предстоящее замужество с Геллертом Грин-де-Вальдом. Девушка тайком перелистывала тоненькую книжку под столом, то и дело разворачивая то цветные карты, то головоломки; бледное лицо ее по-детски хмурилось и радовалось, когда картинки складывались в причудливую мозайку или вверх стрелял крошечный салют. Драко смотрел на сестру с неприличным обожанием счастливого папаши. Гермионе от этой картины стало не по себе. Эта сломанная реальность начинала казаться зловещей и тошнотворной, как припудренное уродство. Она с отчаянием взглянула на Снегга и огорченно подумала, что от него помощи ждать не придется. Тем временем разговор вошел в русло последних событий. — Северус, если позволите… Мне исключительно из спортивного интереса, — Малфой обратился к Гермионе, — юная леди, откройте нам, наконец, секрет, где вы скрывались последние несколько месяцев? Неужели в Британии остался хоть один уголок, куда не заглянул Яксли и его егеря? Глаза Снегга блеснули неподдельным интересом. Гермиона сделала вид, что тщательно пережевывает фазана. Кажется… Кажется, Яксли говорил что-то про их замужество с… кем? Роном? Что же, это похоже на правду, все же она встречалась с ним в школе, хотя и не захотела продолжить этот роман, когда повзрослела и утратила былые идеалы юности. Если бы пришлось срочно выходить за кого-либо, она наверняка обратилась бы к своему старому другу. Воспоминание о нем вызвало теплую улыбку. — Я вышла замуж за Рональда Биллиуса Уизли, — торжественно объявила она, припоминая, что все и так, вероятно, в курсе. Северус Снегг подавился горошком и упал навзничь вместе с тяжелым стулом. Гермиона зажмурилась. *** — Мокрый снег в сентябре, — Корбан Яксли поэтично провел широкой ладонью по воздуху, словно пытаясь поймать снежинки, — такого я не помню с детства. Он вдохнул холодный воздух и раскатисто рассмеялся, будто только что узнал, что является владельцем всех окрестных земель. Помощник усмехнулся и перезарядил арбалет лорда. Они стояли в поле, по щиколотку в сухой траве, и наслаждались молчаливым пейзажем Девоншира. Все здесь уснуло, легко смежило шаловливые веки. Зима пришла раньше осени, и где-то за рощей недовольно крякали местные утки с зеленой шеей и серым хохолком. Так рано! И так красиво! Небо подернулось молочным пуховым одеялом, но не могло сравниться с девственной белизной бескрайних полей, утыкавшихся перекатами робкого сугроба прямо в черный лес. Тонкие деревья, будто нарисованные деревянной палочкой и акварелью, еще сохранили алые гроздья ягод, тяжело свисающих вниз. Барти Крауч ходил на охоту только ради них. Они были потрясающе вкусными. Он ел их неаккуратно, размазывая сок по подбородку. Уголки губ Корбана слегка кривились, но также лукаво алели, как и у помощника, хотя ягод он не ел. Нега наполнила силой плечи, грудь, крупную шею. Яксли размял их, с наслаждением повел руками в стороны, упражняя мышцы. В лесу щелкнула пара веток и кто-то метнулся в гущу, пытаясь спрятаться. Лорд мгновенно схватил левой рукой арбалет, принял позу и выстрелил. Помощник даже не успел предупредить его, хотя, наверное, это и не имело смысла — Яксли и сам видел, что стреляет в деревенскую маглу. ***       Задыхающийся Северус Снегг навел Гермиону на прекрасную, совершенно очевидную мысль: далеко не все заклинания открыты волшебниками тринадцатого века. Если допустить, что это зазеркалье развивается примерно похожими темпами, то к 1207 году Малфою и его приспешникам известны в лучшем случае около половины заклинаний, существующих в реальном мире. А значит, Гермиона примерно в два раза обходит каждого из них по уровню магии. Осталось лишь выделить в уме более поздние чары и использовать их как можно чаще. Но для магии нужен инструмент, а им в условиях плена разговеться не так-то просто… Тем временем, к Северусу подоспели домовики, и он-таки смог прочистить свои дыхательные пути. Впрочем, его бордовое лицо, возникшее из-за стола, могло убить одним взглядом. — Вы_немедленно_едете_домой, юная леди! — проговорил он с расстановкой. — Не думаю, — не менее холодно парировал Малфой-старший, — она останется здесь. И возможно, навсегда. Не делайте вид, Северус, будто не знаете правил… Трость превратилась в палочку. Все смолкло, в том числе, жаркий шепот Драко сестре. Он выразительно посмотрел сначала на отца (Святой Мерлин, он что, глаза подводит?), затем на Снегга, сжимавшего палочку под мантией, и только в последнюю очередь — на Гермиону. Они встретились глазами, и по хищной, коварной улыбке Драко она поняла, что ничего хорошего в ближайшем будущем ей не светит, в том числе и от него. Впрочем, он ничего не сказал отцу и поспешил вновь заняться любимой сестрой. Сервировочный нож уже исчез в рукаве. Тяжело дыша, Гермиона украдкой сползла со стула и медленно засеменила в сторону Полумны, будто бы желая познакомиться ближе и завести дамскую беседу. Малфой и Снегг вели достаточно острую дискуссию полушепотом, и время от времени кто-то чуть суживал веки, выражая сомнение, либо слегка кивал, когда стороны приходили к согласию. Казалось, отвлечь их невозможно. — Чего тебе… — Драко опоздал, и уже спустя секунду острие ножа опасно висело у его горла, царапая кадык, а тонкая женская рука выманивала из кармана палочку. — Ты выглядишь еще омерзительнее оригинала, Драко Малфой, — прошипела девушка и едва не расплакалась от счастья, когда пальцы сомкнулись на тонком, чуть теплом дереве. Она выронила нож и даже не стала беспокоиться о том, чтобы переложить орудие в правую руку — ведьма колдовала одинаково прекрасно обеими руками. — Экспеллиармус! — две тяжелые палочки мгновенно перекочевали в ее правую ладонь. Лорды взглянули на нее с яростью и удивлением, однако даже встать не успели, как она выкрикнула: «Бомбарда максима», выстрелила точно в центр потолка и скрылась за дверью.       Трансгрессировать из замка Малфоев оказалось непосильной задачей. Гермиона предприняла не меньше семи попыток, но ни одна не увенчалась успехом. Убранство фамильного особняка поражало роскошью, а территория — размахом. Бальные залы с колоннами, портретные галереи, библиотеки с тысячей книг в три этажа и даже оранжерея с павлинами, — все мелькало разноцветным калейдоскопом перед глазами, затуманивая разум. Ведьма палочкой распахивала двери, каждый раз слегка удивляясь планировке замка и затейливому убранству. Люциус, похоже, совсем свихнулся на роскоши. Гостья прикинула ширину комнат и коридоров и хмыкнула, осознав, что лорд вполне может передвигаться по своему замку на экипаже. На своем пути беглянка предусмотрительно замораживала каждого, кто встречался ей на пути — уж очень не хотелось нарваться на егерей.       Наконец, коридоры перестали причудливо изгибаться, и она выбежала в некое подобие парадного вестибюля. Неподалеку виднелась массивная дверь, зазывно поблескивающая лучом солнца, что украдкой томился промеж приоткрытых створок. Внезапно, широкий коридор справа, зеркально отражающий тот, откуда появилась Грейнджер, наполнился гулом и гневными выкриками. — Сбежала! Поймать живьем! — Запечатать двери! Никого не выпускать! В дальнем углу залы показался злой Люциус в окружении многочисленной охраны. — Взять ее! — взревел он и принялся хаотично палить заклинаниями по стене. Егеря спустили собак, и те, нетерпеливо повизгивая, рванули вперед. Гермиона нажала на тяжелую створку и выпорхнула вон, наскоро запечатав дверь проклятием вечного склеивания, тем самым, что до сих пор намертво держит портрет миссис Блэк на Гриммо, двенадцать. Пейзаж поразил ее. Она никогда не представляла средневековье таким… реальным. Большой каменный двор кишел людьми, животными, что-то грохотало и повсюду шло какое-то шевеление, непрерывное движение, какая-то кипучая деятельность. Маглы что-то строили, везли в телегах, покупали-продавали, приезжали и отправлялись в путь. Они хохотали, обнимались, ругались, трепались, тащили мешки, дубили шкуры, тут же пили эль и ковали подковы. Каждый был занят своим делом. Вместе, вся эта муравьиная возня, казалось, только-только сошла с полотна великого художника. Жизнь, солнце, запах пшеницы и молока и руки в мозолях, что не прекращают трудиться. Она едва удержалась от вопроса: «А что вы все делаете? Это прекрасно!» и обернулась на замок как раз вовремя, чтобы увидеть, как из окон и маленьких башен выстреливает раз за разом сноп красных тревожных искр. Где-то у огромных ворот лязгнула цепь, призывая мост подняться и отрезать путь к отступлению. Она опоздала! — Давай на коня, красавица, а не то схватят! — лихой всадник появился из-за угла и затащил ее на седло до того, как ведьма сообразила, что происходит. Он дернул лошадь и был таков.