Право первой ночи

      Драко угрюмо разглядывал пробегающий мимо лес. Уже полдня они тряслись в карете, а тётушка Белла и не думала выпускать его руку из своих когтистых пальцев. Она почему-то решила, что теперь должна опекать его вместо матери. По ее хлопотливым причитаниям выходило, что он назначен наследником ее самой и Рудольфуса. Оба были относительно молоды, и младший Малфой никак не мог понять, что же им мешает завести ораву чистокровных ребятишек. Хотя нет, он догадывался, ведь ответ лежал на поверхности. Беллатриса была настолько асексуальна, мертва и мрачна, что наверняка могла убить пару котят лишь одним своим дыханием. Она не имела ничего общего с жизнью, потому было и не так удивительно, что эта самая жизнь обходила ее стороной.       Драко подумал о Полумне. Правильно сказать, он думал о ней всегда, лишь прерываясь на что-то другое время от времени. Теперь, за их вынужденную разлуку, он ненавидел родичей так сильно, что даже выразить это не мог. Точила гаденькая мысль: Нарцисса бы поняла его. Она бы не осудила. Но он был совсем мальчишкой, когда она умерла, и даже не знал, как именно это случилось. Нелепые сплетни о том, что ее мог убить Люциус, не имели под собой никакого основания. Стал бы он тогда так напиваться с горя? Карета подпрыгнула на камне и со скрипом приземлилась на землю. — Идиот безмозглый, — зашипела тетя на кучера. Они пронеслись по осенней дороге еще немного, зацепили какое-то бревно по пути и затем злосчастное колесо с треском разломилось, потянув экипаж вперед и направо. Рудольфус, сидящий напротив Драко, сильно приложился к окну и потерял сознание. Белла выронила палочку и завопила что-то нечленораздельное. Парень воспользовался ситуацией: заморозил тетю, прыжком выскочил из разваленного экипажа и пустился наутек. *** Полумна не теряла надежд подружиться с Гермионой, в которой, по ее мнению, было что-то настоящее, живое и непритворное. — Добби, — позвала она своего домашнего эльфа, и тот с хлопком появился. — Да, хозяйка, — тоненький нос клюнул ковёр. — Не мог бы ты передать от меня мисс Грейнджер небольшую записку? — она протянула ему клочок бумаги, вырванный из ее альбома. — Добби не может этого сделать, Добби нельзя, — огорченно заметил эльф, опасаясь выпрямиться. Впрочем, леди Полумна всегда была исключительна добра к нему. Хозяйка вздохнула. — А где Гермиона спит, тоже нельзя сказать? Слуга помотал головой, отчего уши смешно заколыхались. — Так я и думала. Помедлив минутку, эльф нерешительно поднял взгляд и робко прошептал: —  Добби запрещено говорить с мисс Грейнджер и помогать. А также передавать от нее или для нее записки. Добби даже запрещено смотреть на нее, можно только чистить комнату и приносить еду. Добби совсем ничего нельзя. Но, - его личико посветлело, - домовому эльфу можно самому решать, куда выкидывать мусор. И Добби нашёл у мисс Грейнджер... Он вытащил из-под своей грязной наволочки свернутый в трубочку пергамент с исчезнувшими заклинаниями Гермионы. Полумна приняла листок и тут же разгладила его на коленке, озадаченно нахмурясь. - Спасибо, Добби. Как странно... мне кажется, я где-то уже видела эти слова... ***       По шахматному паркету, мимо статуй и огромных гобеленов, бежал маленький, на вид совершенно несчастный человек. — Скорее, — пыхнул он страже, — король ждет меня! Гвардейцы расступились, и посетитель получил возможность продолжить свой путь. От бега его великолепная шляпа съехала набок, а волосы некрасиво закурчавились на лбу, который стал настолько влажен, что, даже поминутно соприкасаясь с платком, не становился суше.  — Прочь! — взвизгнул он следующей паре волшебников, и те разбежались в стороны, опознав в вельможе лорда Селвина-Младшего, секретаря Его величества, и по совместительству — представителя короля на всех судебных заседаниях. Двери за его спиной деликатно затворились, и согнувшись в три погибели от колотья в боку, мужчина коротенько рассмеялся. Затем как следует, с хрустом выпрямился, покрутился налево-направо и потянулся наверх. Из окна открывался отличный вид. Селвин по-хозяйски подошел к раме, задумчиво потарабанил по стеклу и вздохнул. Переодеваться ему не нравилось, но что же поделать? Через пять минут смена караула, они и не заметят, что лорд Селвин не выходил из покоев монарха. Они вообще ничего не замечают! А он, пожалуй, слишком любит дурачиться на старости лет! Волшебник прошел в центр комнаты и направил волшебную палочку себе на лоб. А затем произошло нечто таинственное: мистер Селвин, его личина, были сняты словно поношенный костюм. Одним движением. Вместо суетливого нервного вельможи на ковре появился Геллерт Грин-де-Вальд, собственной персоной. Он выглядел хорошо, на полтинник, имел алебастровые волосы и дерзкий взгляд. Но предстояло еще выйти к ужину, где он обыкновенно появлялся глубоким и маразматичным стариком. Маг вздохнул, посетовав на лишние хлопоты, но приструнив каприз, все-таки сел у трюмо. Палочка затанцевала магией. — Гермиона-Гермиона-Гермиона, — кокетливо пробормотал он, ловко размахивая инструментом, — не будет ли у вас привета от Альбуса?