Право первой ночи

Собиралась гроза, и бархатные шторы трепетали, смакуя электрические разряды в воздухе. Тени засохших деревьев танцевали на полу, просочившись сквозь высокое окно со стрельчатой рамой. У дубового стола, задумчиво опираясь ладонями, стояла девушка, чьи пушистые волосы едва не касались свечи. Гермиона думала. Пожалуй, ей требовалась вся решительность, свойственная юным натурам, едва открывшим все могущество магии и ее применения. Но уже все подытожено, все готово. Медлить нельзя. Сегодня на рассвете… В коридоре скрипнула половица, и взгляд метнулся к часам: половина первого. Снегг проверяет, спит ли она. Ей стоит лечь сейчас, ибо чем позже она ложится, тем позже он приходит. Свеча ловко погасла, и хозяйка с готовностью нырнула в постель, раз за разом просчитывая шаги, будто капли дождя, падающие с крыши. Сначала она… В два ночи дверь ожидаемо скрипнула, пропустив гостя. Шелест мантии и легкий скрип кресла, — Северус сел, удобно устроившись, и замер, как сфинкс. Гермиона судорожно вздохнула: его приход всегда был приятен, но сегодня… совсем нет. Только нынче она мысленно умоляет его поскорее уйти. Ей трудно сосредоточиться и выровнять дыхание, невыносимо притворяться, когда всего через два часа ей предстоит… А все ли в порядке? Внезапная мысль вновь запустила масштабную проверку плана: первое, второе, третье. А комната? О, нет, она слишком поспешно легла спать и кое-что оставила прямо на виду! Украденные книги под кроватью! Она забыла вернуть их на место, рассчитывая, что маг не увидит. Фолианты матери он берёг, и далеко не всё позволял читать. Впрочем, было среди девчачьей нычки одно занятное чтиво, за которое злобный Снегг оторвал бы Гермионе руки. Дневники Лили. После похорон, зарывшись носом в душистые подушки покойницы, Гермиона стукнулась о край тонкой алой книжицы, сверху-донизу исписанной нежным женским почерком. Лили, выросшая, как и Гермиона, на землях лорда Яксли, всерьез полагала, что между недостачей ведьм в королевстве и аппетитами её милорда существует самая что ни на есть прямая связь. Однако, смущали ее и слухи о Темной магии, странных заклинаниях и ритуалах. Крестьяне рассказывали, что Яксли и его подручные пользуются неведомой силой и бывают иногда в двух, а то и трех местах одновременно. Она подозревала, что благородные дома объединяются, чтобы творить Черную магию, которая к слову, была под строжайшим запретом в силу своей опасности и непредсказуемости. Гермиона помнила, что говорила ей Лили, обучая основам колдовства: — Поверь мне, любое проявление магии прекрасно, но есть волшебство непростительное, несущее только боль, страдания и смерть. Обычная природная магия использует внутренние ресурсы волшебника. Тебе нужна только палочка, вот смотри: Авис! Чудесные лиловые канарейки выстрелили в безоблачное небо, и Гермиона хлопнула в ладоши, любуясь. — Но, — продолжила учительница, — магия Темная питается не только силой волшебника. Чтобы свершиться, ей необходимо получить какие-либо страдания извне, нужна жертва, подпитка. Тот, кто будет кричать от боли, чтобы заклинание работало. Глаза, кожа, ногти, волосы маглов, — для зельеварения. Три мертвых ребенка — чтобы сработал приворот на богатого вельможу. Или одна заживо сгоревшая деревня простецов — чтобы Абрасакс Малфой изобрел свое коронное заклинание дикого огня. Все в темной магии имеет страшную цену, Гермиона. Поэтому любая Темная магия непростительна. Девочка задумалась. — Мои… мои родители тоже…? Лили опустилась на колени, чтобы приподнять пальцем чумазый нос. Ей совсем не хотелось касаться этой темы сейчас, но что поделать, если твоя ученица на редкость сметлива? — Иногда плохие вещи случаются с хорошими людьми. Когда ты подрастешь, мы съездим к твоему дому и навестим их. И… — она помедлила и пробормотала самой себе, — кое-кого еще… Девочка быстро взглянула на нее, но Эванс лишь грустно улыбнулась. — Всему свое время, Гермиона. — Да, всему свое время, — мысленно повторила ведьма, лежа в постели и притворяясь спящей. Однако, Снегг вот-вот увидит книги, торчащие из-под кровати. Хм! Она как бы невзначай скинула одеяла, явивши взору наблюдающего опекуна упругие бедра и грудь, едва прикрытые тонкой ночнушкой. Мужчина порывисто вздохнул, а затем, совершенно внезапно, положил ладонь сверху. Гермиона открыла глаза, не поверив происходящему. И получила поцелуй, полный щемящей нежности, глубокой и тоскливой боли, будто в этом самом касании губ была вся непрожитая жизнь его возлюбленной. Юркая слезинка кольнула подушку, и маг исчез, плотно затворив за собой дверь. А ведьма заплакала, разрываясь и от боли, и от внезапно обрушившегося на голову счастья. Неужели Северус ее любит? Или?.. *** — Теряй все, раз терять пока нечего! — вздохнула ученица и кое-как забралась на лошадь. Рассветные сумерки помаленьку рассеивались, и черный, как смоль, замок Снеггов, с каждым ударом копыт по влажной земле таял у горизонта. Она не оборачивалась. Седельная сумка глухо хлопала по крупу коня. Путешествие не обещало быть долгим. Гермиона Грейнджер ехала убивать Яксли. В ее маленькой сказке, где она жила в замке с чудовищем (который, конечно же, со временем должен стать Принцем), прекрасной феей-крестной (чью роль исполняла Лили), место злодея отводилось только одному человеку — Корбану Яксли. Сердце цвело храбростью и восторгом, пьянящей удалью вкупе с готовностью погибнуть в бою. А где-то в маленьком тайнике прятался их первый поцелуй со Снеггом. Жестокое и угрюмое чудовище, без которого и жить не хочется. Ведьма откинула волосы со лба и вжалась в седло, подгоняя красавца-жеребца. План был суров: она прикончит первого попавшегося оборотня, как собаку. Использует его волос. Обычно оборотное зелье не может воплотить человека-волка, но разве она не ученица великого учителя? Зелья хватит на час, этого достаточно, чтобы проникнуть в замок и встретить у ворот едва проснувшегося милорда. Утром он всегда проведает коней и выбирает мясо на обед. Любит подолгу трепаться с конюхами и бывать на овчарне. В крайнем случае можно солгать и получить аудиенцию под любым предлогом. А потом убить. Мгновенно. Тело трансфигурировать в кость. А кость кинуть собакам. И лишь после этого у ее сказки будет счастливый конец.