Укрощение строптивого. Метод Лестрейда

Просыпаюсь от жуткого чувства, оказывается жарко, слишком жарко. Откидываю свой кокон и смотрю на часы, час ночи, а завтра на работу. В квартире темнота, только из окон льется свет уличных фонарей, иду на кухню даже не на ощупь, по памяти, но у холодильника приходится открыть глаза, дошел. Открываю, и меня слепит яркий свет, понимаю, что ничего не хочу, но из него такой приятный холод, так и хочется залезть и спать в нем. Нет, закрываю, прижимаясь к ледяной дверце спиной, и снова привыкаю к темноте. Тут слышаться какой-то шум у входной двери, сначала решаю, запоздалые соседи, но когда слышится скрежет ключей по замку, я сигаю за столешницу. По привычке провожу рукой по боку, но я сейчас в таком виде, что даже от ложки не защититься. Из-под тумбы достаю старое доброе оружие — сковороду, стараюсь не чихать от пыли. Когда дверь открывается, меня снова ослепляет свет, ползком приближаюсь к фигуре, которая, похоже, снимает пальто. Не могу понять, кто это, вскакиваю на ноги, но когда я замахиваюсь, чужая рука хватает мою. От неожиданности сковородка выпадает, а наши пальцы переплетаются, и тут он включает свет. Передо мной Майкрофт, удивленно смотрит на мой домашний прикид, я отступаю, отдергивая руку. — Что вы тут делаете?! — шиплю я. — Не могли бы вы одеться? — спрашивает он и, что удивительно, смущенно отводит глаза. — Я в своём доме, в час ночи, а вы мне еще претензии предъявляете? — хотя мне, конечно, самому неудобно. — Я ведь одет, и вы теперь не один, — заявляет он, сосредоточенно смотря мне в глаза. — Кто же в этом виноват? — фыркаю я, у него удивленно поднимаются брови, о чем он только думает? Я ухожу в комнату, громко хлопнув дверью. Стоя перед открытым шкафом, я размышляю, что же мне надо надеть… Пусть не думает что он мой гость! Хватаю халат, белый, увез его с одного из редкого в моей жизни отдыха, причём нечаянно, и так сойдет. Возвращаюсь в коридор, но его тут нет, поворачиваю голову и вижу, что он уже в гостиной и занял мое любимое кресло. Совершенно спокойно протискиваюсь мимо него к дивану и сажусь, закинув руки на спинку. — Прощу прощение за поздний визит, — говорит Майкрофт, как-то неодобрительно окидывая взглядом мой вид.- Но мне необходимо срочно с вами поговорить. — Разумеется, это не терпело до утра? — недовольно спрашиваю я, буравя его злобным взглядом. — Ну конечно! — подтверждает Майкрофт, мне почудилось или он не понял моего сарказма? — Я надеюсь, вы понимаете… — Сделать вам чай? — прерываю его я, по лицу вижу, мое поведение его не устраивает.- Ох, конечно, чай обычных смертных вам совершенно не подходит! Как я мог забыть? Совсем с головой плохо! Не слушая Майкрофта, вроде он и не ответил ничего, я иду на кухню, он сидит к ней спиной и не может меня видеть. Ставлю чайник, чувствую, что щеки как-то нездорово пылают, вот бы не заметил. Чай, а ведь у меня есть какой-то дорогой чай, мне его сослуживцы на какой-то праздник подарили или это юбилей был, уже и не помню. Заварю его, еще и чашки из сервиза, который нам дарили на свадьбу, это одно из немногого, что мне удалось у нее отсудить. Фарфор, какой-то костяной, что бы это ни значило, с какими-то белыми цветами и салатовыми листиками, стоил огромных денег. Предчувствую, что он подумает, но плюю на это дело. Ставлю заваренный в чайнике чай и две чашки с блюдцами на поднос и возвращаюсь в комнату, как можно грациознее ставлю его на кофейный столик и сажусь, Майкрофт наблюдает за мной, скрестив руки и недовольно кривя губы. — Так о чем мы говорили? — спрашиваю я, аккуратно наливая чай только себе. — Как я уже сказал, вы должны понимать, что произошедшее…- Майкрофт замолкает, я наслаждаюсь невероятно вкусным чаем и даже не смотрю в его сторону.- Да послушайте же вы меня! Вы ведете себя как ребенок! — Что?! — я чуть не захлебываюсь чаем, с грохотом ставлю блюдце с чашкой на поднос, теперь я его послушаю.- Это я ребенок? Вы это серьезно? Может я действительно слишком резко отреагировал, за что прошу прощение, но это вы начинаете! Что же получается, вы считаете, я пойду направо и налево говорить, что Майкрофт Холмс меня домогался? Серьезно? Вы ведь об этом пришли поговорить? Это же очевидно! — Грегори! Прекратите орать! — сам немногим тише говорит, во мне вспыхивает такой подростковый протест, я даже пугаюсь. — Вы переходите все границы! Я не позвонил в полицию, а ведь это проникновение со взломом! И вы до сих пор не можете мне довериться? — Я сжимаю кулаки, лишь бы не сорваться, я и врезать могу.- Я вам не брат, чтобы вы меня контролировали! Может все на свете вам подчиняются, но я не такой. Что вы от меня хотите? Скажите прямо или отстаньте! Майкрофт молчит, это необычно, похоже, все-таки моя мысль до него дошла, не может же у него просто не быть слов? — Вы глубоко ошибаетесь, — отводя глаза, наконец, говорит он, звучит как оправдание, он что защищается? — Я не могу допустить распространение любой компрометирующей информации, поэтому мне необходимо знать что происходит. Вы наговорили очень много опасных слов, потому я должен убедиться в вашей надёжности. И я никогда не могу быть уверен в людях рядом со мной. Мне вдруг становится его жалко, а ведь правда, на его плечах лежит столько ответственности, что иные люди сходят с ума от такой нагрузки. Поняв, что дал слабину, Майкрофт вздергивает нос, — от этого у меня всегда крышу сносит, — и уже готовит какую-то тираду, но я не даю ему и слово сказать. — Это вас не оправдывает! Меня бесит ваше отношение. За столько лет я ни разу не сделал вам ничего плохого, а вы усомнились во мне только потому, что я разозлился и накричал на вас? — я говорю, почти не думая, возможно это даже откровение, если бы я подумал, ни за что бы этого не сказал, даже самому себе.- Это я должен чувствовать себя преданным, это вы не оправдываете моего ожидания! Ох, идеальный Холмс, на все у него готов ответ и план. Таскаете этот зонт, нагоняя загадочности, даже лондонский дождь не сможет застать вас врасплох! Я ума не приложу, почему Джон вас терпит. Конечно, отчасти это из-за Шерлока, не знаю как, но у него выходит общаться с таким эксцентричным человеком, он его полюбил. Но вы просто невыносимы, я совсем не такой терпеливый как Джон и не гений как вы с Шерлоком, у меня не получается, просто не выходит. И вы своим вечным пренебрежительным отношением мне совсем не помогаете понять вас. За всю мою речь лицо Майкрофта так по-разному преображалось, столько чувств проносилось, но он удерживал себя, и я не мог их опознать, хотелось говорить еще и еще, но слова заканчивались. — Я… — Хватит, — прерывает меня Майкрофт, спокойно вставая и идя к выходу.- Мы поговорим в другой раз, сейчас у вас нет настроения. Нет, дело не во мне, я это вижу, чувствую, как угодно, сейчас я гений дедукции, что же скрывает железобетонный снеговик Майкрофт? Я не могу его отпустить… Бросаюсь за ним. — Не так быстро. Я еще недостаточно наорался на вас! — Вот чушь! Хватаю его за руку, заставляя обернуться, не теряя времени, каждое движение как в замедленной съёмке, левой рукой обвиваю за шею, правой цепляюсь за затылок, заставляя наклониться. Успеваю увидеть какие у него все-таки ледяные серые глаза, и впиваюсь в его губы поцелуем, гораздо круче его умения это делать, хоть в чем-то. Слежу за ним чуть приоткрытыми глазами, вот так лицо у него сейчас, тащу за собой и кидаю его обратно в кресло, приходится разорвать поцелуй, усаживаясь к нему на колени, к счастью, мы оба влезли на него. Майкрофт пытается что-то сказать, но я вжимаю его в кресло, еще немного, хочу увидеть, как сильно может измениться его вид. Стягиваю с него галстук и ловко, не глядя, расстегиваю пуговицы на пиджаке, жилетке и рубашке, повезло, что у него под ней ничего нет, я бы это все дело разорвал, но что-то удержало. Рвано целую его шею, кадык, ключицы и соски, слушая какие-то небывалые звуки, которые он производит, выгибаясь и запрокидывая голову, и чувствую насколько быстро бьется его сердце под моей ладонью, в унисон с моим. Непослушным языком он пытается произнести мое имя, отчего я прикусываю мягкую кожу на шее, возможно слишком сильно. Майкрофт старается меня оттолкнуть, но безуспешно, его руки скользят с моих плеч вместе с халатом, я просто молниеносно освобождаюсь от рукавов и целую еще раз в губы. Отстраняюсь, чтобы взглянуть на него, прелесть, красное лицо, губы поджимает, так и хочет задушить… Наверное… Глажу ладонью его гладко выбритую щеку, наклоняюсь вперед, легонько касаясь губами губ. Он не отрывает от меня глаз, они у него потемнели, за зрачками и серого почти не видно, дыхание неровное, воздуха не хватает и ему приходится втягивать воздух ртом, или приоткрыл он его не только поэтому? Как мне нравится так его мучить, будто бы я садист. От страстного порыва вначале осталась какая-то ленивая нежность, вожу рукой по голому торсу, целую в уголки губ и чего-то жду. Я не собирался всего этого делать, уверен, что нет, но теперь сложно прекратить, а я ведь особо и не знаю, что делать надо. Затыкаю Майкрофту рот, когда он в очередной раз пытается остановить меня, умело вожу языком по его губам, постепенно углубляя поцелуй. Рука сама вдруг скользит по его животу вниз к ремню, я его уже расстегнул, когда Майкрофт почти всем телом меня отталкивает. Я лечу на кофейный столик, больно долбанувшись копчиком, угодив правой рукой в чашку, чем разбиваю ее вместе с блюдцем, а сам поднос валится на пол, разливая восхитительный чай. От адреналина в крови и шока, сначала тупо хлопаю глазами. Майкрофт сидит с красными щеками и носом, стягивая края рубашки на груди, часто и глубоко дышит и совершенно растерян, даже напуган. По моей руке стекает горячий чай, вызывая жуткий дискомфорт, поднимаю ее и замираю, уставившись на огромный осколок, торчащий из моей ладони, — это не чай… Майкрофт скатывается с кресла, усаживаясь передо мной на колени, и осторожно берет мою руку. — Грегори, прости, я… Давай, я вызову скорую, — испуганно говорит Майкрофт.- Сильно болит? — Нормально, — я почти ничего не чувствую, равнодушно вытаскиваю осколок, бросив его на поднос, на него же капает кровь, которая пошла сильнее, хоть не на ковер.- Надо промыть. Спокойно поднимаюсь, хотя Майкрофт пытается помочь, утираю локоть здоровой рукой, думаю только о том, чтобы не накапать на пол, даже белый халат, который повис на поясе, не жалею. Подойдя к раковине, включаю воду и сначала отмываю руку от крови, не слишком качественно, а потом саму рану, даже не поморщившись от боли. — У тебя болевой шок, может вызвать все-таки скорую? — Я даже не заметил, как он перешел на «ты». — Не надо, всего лишь царапина, — отвечаю я, осторожно пошевелив каждым пальцем.- Видишь, все работает, и дыры насквозь нет. — Где аптечка? — Майкрофт уже взял себя в руки, превратившись в себя обычного. — Последний ящик, вторая полка сверху, — отвечаю я, достаю из-под раковины чистое полотенце и вытираю руку. Майкрофт ставит аптечку с легким стуком на столешницу и что-то ищет. Я наблюдаю, как монотонно в раковину утекают капли крови. — Достань перекись.- Разговор у нас такой спокойный получается, как на операции. — Скажи, если будет щипать, — просит он, медленно поливая рану из пузырька.- Не больно? — А если скажу что больно, ты подуешь на рану? — хладнокровно спрашиваю я, поднимая на него глаза, отвечает он мне полным недоумением.- Перевяжешь, приговаривая заклинание, поцелуешь, и все пройдет? — Разве это поможет избавиться от боли? — растеряно спрашивает Майкрофт, ища в моих глазах ответ.- Это совершенно не научный способ лечения. — Это забота, Майкрофт, так мамы делают для детей, — печально улыбаюсь я, отворачиваясь, он проявлять «заботу» не умеет, чего от него еще ждать? — Я знаю, но я не твоя мама, да и ты далеко не ребенок… Хотя это спорный вопрос, — отвечает он, берет полотенце, смачивает край водой и вытирает остатки крови с моей руки.- Ты не все вытер… — Спасибо, — я боюсь взглянуть на него. Майкрофт достает вату и бинт, смачивает ее в перекиси и прикладывает к ране, потом обматывает ладонь бинтом, да так у него ловко получается, прямо идеально. Я слежу за его руками, не отрываясь, даже бантик завязал. — Вот так…- говорит он, закончив, и пытается поймать мой взгляд.- За это я прошу прощения и фарфор… — Нет! — останавливаю я его.- Не надо, ты снова все портишь! Мне ничего не нужно, я не сержусь. Не нужно ничего возмещать. Ни фарфор, ни чай, ни испорченный ковер, ни больничные счета, которых не будет. Я сам виноват, злись на меня, можешь даже ударить, но не это, прошу! Если хочешь просто уходи… Я не хочу… То, что я сделал… Это было мое желание и никакой задней мысли у меня не было… ну, почти… Так что, можешь просто забыть об этом. Только замечаю, что он уже успел застегнуться, несмотря на то, что только рубашку, это почему-то злит, вот-вот снова начну орать на него. Поэтому просто резко разворачиваюсь и иду в комнату. Сначала по привычке хочу развязать узел на халате правой рукой, но вспоминаю о бинте. Халат спадает с пояса на пол, тут я понимаю, что он наблюдает, и оборачиваюсь. Смотрит внимательно, волнуется или что? Молча ложусь в кровать на спину, отставив в сторону больную руку, натягиваю одеяло до подбородка. Майкрофт не уходит, вообще не двигается, это пугает. Немного отодвинувшись, я откидываю одеяло и приглашающе хлопаю рукой по освободившемуся месту, кивнув головой. У него брови вверх ползут, но он делает неуверенный шаг вперед. — Я ранен, можешь не бояться, — говорю я с издёвкой. Он только губы поджимает и делает еще два шага. Успокоившись, ложится рядом на бок, я ловлю его одеялом, как пугливую бабочку сачком, ничего, что он почти в уличном. Улыбаюсь, придвигаясь ближе, нахожу его руку под одеялом и утыкаюсь носом ему в плечо. Такое спокойствие накатывает, что хочется заснуть, так и сжимая горячую ладонь, его дыхание треплет волосы у меня на макушке. Майкрофт даже не сжимает мою руку в ответ, что немного обижает, но я быстро проваливаюсь в сон.