***
Локи вернулся на остров только через месяц, за который, как ему казалось, Тиамат выпил из него всю кровь. Зато теперь зверёк размещался в крытом загоне, про который никто ничего не знал. Падший Бог сам отстроил его, чтобы не было разговоров. Теперь не нужно было поить дракона кровью и кобыльим молоком, можно было давать морковку и мёд. — Десперадо! — Сенгсаро с ужасом осматривал Локи. — Ужасно выглядишь! — Не дождётесь! Какие новости? — У нас теперь семь кораблей. Рыбаки окончательно перекрыли пролив и перестали пускать туда любые корабли кроме наших. Считают, что если что-то нужно, пусть приводят торговые суда к нашему порту и покупают по тем ценам, которые устанавливаем мы, но не смеют ничего здесь добывать. — А что, трезвое решение. Как защита? — Эйнхерии шесть раз пытались разведывать нашу территорию. Безрезультатно. — Ну, естественно. — Представляешь, даже мага где-то отыскали. — Да ты что? Развивай эту мысль…. — Привели кого-то из сестёр Эйр, более менее разбирающихся в защитной магии. Та честно пыталась снять барьер, но не смогла даже подойти к Стене Огня. Так что Асгард нам не угроза, да и потом там своих проблем скоро будет полно. — Я что-то пропустил? — Много, что. Ванахейм снова требует уступки по территориям, ссылаясь на старые, ещё довоенные договоры, — Локи хмыкнул. — Теперь весь Асгард ищет переговорщика для Ванахейма. — Ну, как говорится, флаг им в руки и букетик в задницу. Вот на это Сенгсаро не ответил, не думал он, что принц умеет так выражаться. Но с кем поведешься, от того и наберёшься. Здесь на острове не было дворян или кичливой знати. Весь пиратский закон сводился только к одному. Либо ты — либо тебя, а уж каким способом одерживать победу — это личное дело каждого.***
— Ваше высочество, — советник обратился к Тору, — Ванахейм снова угрожает нам войной. «Ледяные» лучники вышли на границы. Они требуют уступить им две крепости на границах. Что нам делать? — На уступки мы не пойдём. Сдать Волчий Клык и Орлиное Гнездо — это всё равно, что дать им ключи от центральных ворот столицы. Нужно вести переговоры. — Мы не знаем, кого отрядить. Ваны слишком чтят традиции. Нужен тот, кто сможет не запутаться в церемониале, тот, кто помнит смену всех династий Ванахейма, имеет магию, ибо ванны считают всех остальных никчёмными. — Октавиус, придворный советник, подойдёт? — Можно попробовать, но ваны его не знают. А тут хорошо бы, чтобы не только знали, но ещё и боялись. В повисшей тишине можно было расслышать, как бьётся сердце. Имя Локи никто больше не упоминал вслух при дворе короля Асгарда, но частенько в мыслях всплывало, что он мог бы помочь, но никто о нём не говорил. Все считали приговор справедливым. Кто-то помнил, кому продали Локи, но интересоваться его судьбой не стали. Если бы падший Бог сбежал, то все в Асгарде про это узнали. Если бы его кто-то перекупил, то точно бы похвастался. Зная характер Локи, Тор догадывался, что его наверняка будут ломать, мучить и унижать, а впрочем, какая разница? Он заслужил. — Хорошо, значит Октавиус. Начались очередные переговоры, которые тянулись ровно полтора года, но не привели ни к чему. У советника не было должных знаний в области магии. Ваны смотрели на него с презрением. Каждый раз они пытались унизить его, и им это удавалось. Это были переговоры ни о чём, потуги что-то сделать. Асгард привык разговаривать со всеми с позиции силы, поэтому уважения к Золотому Городу было давно утрачено. Асы хоть и не вели войн — были надменны и с пренебрежением относились к любым традициям кроме своих собственных. Эта канитель продлилась три года, никто не смог достичь результата, а два мира встали на порог новой войны. Нужно было что-то предпринять, причём срочно, а уж когда выслали Октавиуса, дело приняло и вовсе серьёзный оборот. Война становилась не туманной перспективой, а реальностью. Разведать что-то, не имея Драконьего Острова, который был так удачно расположен, было невозможно, да и пираты не давали подойти близко к своим водам. Правда они никогда не нападали на корабли Асгарда, но все уже знали, что это от того, что лидер пиратов — Десперадо, осторожен, расчётлив и умён. Сколько же легенд ушло в массы, никто не знал, но поговаривали, что Десперадо жесток до неприличия и руки у него в крови по локоть, в прямом смысле. Каких только слухов не ходило, но истиной правдой было только одно. Чёрный корабль под белоснежными парусами иногда бороздил воды океана. Многие говорили, что этот легендарный корабль может летать, но свидетелей не было. Экипаж призрачного корабля никогда не брал пленных. Сколько раз советника Асгарда призывали уничтожить пиратов, но тут Тор проявлял редкостное благоразумие. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это просто невозможно. О жестоком Десперадо говорили как о призраке из легенды и о великом маге. Что здесь правда, а что вымысел — сказать было трудно. В лицо ни его, ни ближайшего его соратника — Сенгсаро, не знали, поэтому пытаться их остановить было нереально. Во всяком случае пока. Вопрос и тема о том, что делать дальше всплыли сами собой. Один, который всё ещё был на престоле, хоть и был слаб, вызвал к себе Тора. Против обыкновения в зале не было только советников, зато присутствовала Фригга. — Сын мой, бремя власти требует от нас решительных действий, — он протянул Тору грамоту. — Ты должен выкупить Локи, возможно он сможет помочь с Ванахеймом в обмен на свободу и возвращение статуса. Тор только кивнул, он уже давно не нуждался в инструкциях и увещеваниях. Прикинув в уме, какая участь досталась сводному брату, а так же то, что могли сделать с ним, учитывая его характер — он вызвал прислугу. — Подготовить покои для Локи. Как только мы вернёмся, сразу же организовать купальню, привести лекаря. В камердинеры подберите кого-нибудь не болтливого, чтобы ему не досаждал. Громовержец решил дать Локи приблизительно месяц на восстановления, а уже потом, без угроз и посулов объяснить ему, что нужно сделать. Он прекрасно понимал, что Локи пострадал, что ему нужно будет просто прийти в норму и поверить, что этот кошмар окончился, а для этого ему потребуется личное пространство и те люди, которые будут его слушаться беспрекословно. Всё было так грамотно, правильно и гладко. Совесть, которая у Тора всё же была, просто крепко спала, ещё не шевелилась. Громовержец взял грамоту от Одина, как гарантию того, что ему отдадут сводного брата, прихватил с собой друзей и отправился к хозяину падшего Бога, но гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Хозяина дома не оказалось, ждать было некогда и Тор показал грамоту старшему из охраны. Увидев, что там написано он побледнел, и не знал, что ответить. — Где Локи? — поинтересовался Тор. — Он…. Его…. Здесь его нет. — Он что-то выкинул и его наказали? — предположила Сиф, что странно в её голосе не было злорадства. Только усталость. Она не верила, что такие как Локи способны меняться. — Д-да. То есть, нет…. Но…. — Ты толком сказать можешь? — это уже Вольштагг, которому не хотелось пропускать обед. — Он…. Тогда…. Он же ненормальный. — Толком говори, не тяни, — Фандрал схватил его за воротник. — Он совсем неуправляемый был. Никак не могли его заставить подчиниться. Хозяин поставил ему клеймо строптивого раба и продал на нижнем базаре. Тор побледнел, в груди что-то царапнуло, но сейчас это было неважно, нужно было разыскать Локи. Друзья покинули усадьбу, на всякий случай, обыскав её сверху донизу, и естественно ничего не нашли. Сиф расспросила несколько слуг и выяснила, на какой базар попал бывший принц Асгарда. Появилась хоть какая-то нить. Долго выясняли в какой острог угнали Локи, а когда выяснили, Огун побледнел и тихо сказал: — Это же тот острог, который вырезали пираты. — Значит, Локи сбежал, — твёрдо ответил Тор. — Нет, это были, предположительно, пираты капитана Десперадо. Он как раз в тот год появился, а они живых не оставляют никогда и никого. Тор вернулся во дворец ни с чем. Один спокойно выслушал его рассказ, убеждая свою совесть, что такая участь справедлива для Локи, но, всё же отдавая приказ расспросить всех жителей близлежащих деревень о судьбе каждого узника острога. Вдруг его продали до нападения. Ещё полгода ушло на поиск свидетелей и такие, наконец, отыскались. Старый рыбак решил рассказать то, что слышал от единственного выжившего охранника. Историю он значительно приукрасил, но одну зацепку всё же дал: — В тот день пираты напали на острог. Они там искали своего предводителя. Не знаю, нашли или нет, — Тор внимательно слушал рассказ. Фандрал и Огун сидели рядом. Сиф и Вольштагг собирали информацию на близлежащих островках. — Я не знаю всех имён, но вот Локи там запомнили многие. Он попытался спасти какого-то мальчишку от расправы и его не пощадили. Говорили, что на спине было голое мясо. Мерзкое, наверное, зрелище, а утром нагрянули пираты. Один охранник чудом уцелел и решил посмотреть, не выжил ли ещё кто-нибудь. Он потом говорил, что кругом были трупы, куски конечностей, выпавшие внутренности, ему казалось, что он попал на бойню. Пираты не освободили узников, они убили их всех. Правда, без излишней жестокости. Тот, кого вы ищете, скорее всего, сгинул там. В таком состоянии он не представлял ценности на рабовладельческом рынке. Тор не верил в то, что услышал. Локи заступился за ребёнка? Неужели его душа не до конца сгнила? Норны справедливы, возможно, он ещё жив. Тогда он разыщет его, вернёт в отчий дом и сможет исцелить. Со временем, даже после таких ужасных ран, Тор не тешил себя иллюзиями о том, что всё это пройдёт. Мысли были прерваны появлением Сиф. — Тор, идём. Мы нашли его. — Как он? Он в порядке, насколько это возможно? Может лучше сначала здесь найти лекаря, а сёстры Эйр потом уже…. — Лекарь ему не нужен. Ему вообще уже никто не нужен, пойдём.***
На каменистом, небольшом островке были только могилы и больше ничего. Сиф подвела Тора к небольшому керну, на котором было выбито только имя и дата. Больше ничего. Захоронение было заброшенным и пыльным. Никто не приходил к этому месту, никто не тосковал по неугомонному магу, только грустные крики чаек слышались вокруг. — От чего он умер? — тихо спросила Сиф, глядя на Тора повесившего голову. — Заражение крови, наверное. — Что? — Я…. Потом, в Асгарде расскажу. Почему Тор не решился проверить могилу, он и сам не понял. Одна часть его души хотела рухнуть на колени и разрыдаться. Другая — твердила, что Локи заслужил и Тор не знал, как быть. Всё это было самообманом, но Громовержец не хотел это признать. Он вернулся домой, рассказал Одину всё как есть. Всеотец грустно вздохнул, теперь он казался глубоким стариком. Что он подумал, он не озвучил, но сказал Тору: — Отдохни, ты устал. Месяц Тор боролся с собой и со снами, в которых он видел то далекую юность в битвах, когда Локи прикрывал ему спину, то суд над сводным братом. Он видел то неверие в глазах Локи, когда оглашали приговор и тащили на продажу как скот. Неверие, которое почти сразу сменилось ужасом, а потом прочным льдом в зелёных глазах. А через месяц в душе Тора зародилась лютая ненависть. Себя винить в гибели Локи он не хотел. Виноват он был лишь отчасти, он должен был настоять на заключении, а он даже не вмешался. Теперь он знал — кто виноват. Десперадо был повинен в мучительной смерти Локи. Тору снился один и тот же кошмар. Локи с раскуроченной спиной стонет и задыхается в душной, вонючей камере острога, а потом к нему подходит чёрный силуэт и раздаётся жестокий смех. Один удар и всё. Жизнь прерывается. По подсчётам Тора Локи пробыл в рабстве только три месяца, а потом так страшно прекратил своё существование. Без посмертия, без перерождения, без всего. Участь его больной души скитаться посреди миров и не знать покоя. Это было ужасно. Громовержец твёрдо решил, что поймает Десперадо, чего бы это ему не стоило. Поймает и убьёт, но перед смертью тот проклянёт день, когда появился на свет. Это стало его манией, он решил, что после осуществления этой мести его душа обретёт покой, тогда Локи простит его. Эти мысли согревали его, а пожар ненависти в груди разгорался.