«Эльгарнан, гнев и гром, Ты дал нам славу! Даровал победу над землёю, что разрушила наши города! Поразил захватчиков молниями своими! Сжег землю взором! Ниспослал крылатую гибель на тех, кто надругался над нашей работой! Эльгарнан, помог Землю нам приручить!»
— Сами небеса содрогнутся от нашего величия! И падут ниц перед нами в восхищении! — вознес кубок другой мужчина, старший из сыновей Эльгарнана, сотканный из Тени другого брата, которая питала его суть с самого рождения, создавая обличье и отдельное сознание. От него всегда веяло смертью, и можно было сказать, что он наполовину мертв. «Одной ногой в Утенере», — как говорила про него младшая из сестер, Андруил. Мужчина передал кубок следующей фигуре, а сам, широко расставив руки, подошел к краю обрыва, блаженно закрыв глаза, наслаждаясь звуками восхищенных голосов падающих ниц эльфов, находящихся внизу на земле:«Народ клянётся жизнью Фалон’Дину, Что тьмы коварство превозмочь сумел, Чья тень алкает, В чьей песне — вера, Кто кутается в крылья смерти, Толстые, как ночь. Летанавир, гадатель, проведи нас Сквозь мир бесформенный и небо безвоздушное.»
— Отныне мы будем охотиться, где пожелаем, без покрова и боязни! — Андруил приняла кубок, и оглядев присутствующих, сделав несколько бесшумных шагов, прошла по мягкой зеленой траве к противоположному краю обрыва, на котором стоял Фалон’Дин. Она подняла кубок над головой и громко воскликнула, — Внемлите мне, сыны и дочери Народа! Я Матерь Зайцев и Сестра Луны! Владычица Охоты —Андруил. Не забывайте Пути Охотника, и я буду с вами! Одобрительная волна возгласов прокатилась внизу. — Мы принесем миру процветание и красоту! Научим всему, что умеем блуждающих элвен! — принимая кубок в белоснежные руки, отпила светловолосая девушка в одеянии слишком роскошном для поля битвы. Золото, жемчуга и самоцветы так сияли, что, казалось, только их блеск может поразить любого, кто взглянет на нее.«Силейз, чьё тепло не меньше света Эльгарнана. Силейз, чьи храмы будут не ниже городов Митал. Силейз, чьё дыхание остро, как копьё Андруил. Силейз, чьим умениям позавидует Джун. Силейз, чей огонь не погасить. Предаёмся с радостью в услужение тебе!»
Брат-близнец, отражающий душу Фалон’Дина — Диртамен, принял кубок молча, загадочный и немногословный, он поднял его, кивнул и сделав глоток, встал подле брата.«Диртамен, Хранитель тайн! Даруй истину своих секретов Народу!»
— Мы научимся строить так, как никто не смел до нас! Мы принесем в этот мир массу творений, что послужат всему Народу! Мы возведем великие города, каких еще не видывало само время! — голос Джуна прозвучал так, как будто его воля способна содрогнуть сами небеса, перевернуть их, и изменить в услужению воле Народа. Будто повинуясь его словам, огромные черные тучи затянули небосклон.«Мы посвящаем все изделия рук своих Джуну, ибо он научил Народ гнуть ветки деревьев, чтобы делать луки, и мастерить покровы из шкур и железной коры.»
— Мы будем благородны в своих помыслах и намерениях! И никогда не предадим тех, кто доверился нам! Наша гордость — путь к благоразумию! — взгляд Соласа сиял от возбуждения и надежды на новое прекрасное будущее. И его мысли были полны решимости сохранить единение Народа и двух могущественных кланов, что объединились в этой войне против общего врага.«Мы славим мудрого Соласа, Который уберег нас и поразил врагов наших! Мы просим защиты и покровительства у могучего мудрого Волка, Объединившего наши кланы!»
— Мы не станем никого подчинять! Если кто-то пойдет за мной. За кем-то из нас — это будет по доброй воле! — то, что произнес мужчина, облаченный в доспехи, сделанные из изумрудного цвета чешуек дракона, явно пришлось не по нраву большинству присутствовавших, уже давно распланировавших свою деятельность.«Мы пойдем за Гельдаураном, Как за лунным светом в ночи освещающим путь. Мы, дети Народа, внемлем его гласу! Стоя подле него, мы обретем силу и невиданное могущество!»
— Слишком много пафоса, — Анарис поморщился, забирая кубок, — Но это была не легкая битва, друзья мои! — За тех, кто погиб в этой войне и по трупам которых продолжилось наше восхождение! Да не будут они забыты!«Народ будет помнить! Народ будет жить! Мы посвящаем свою волю и память тебе, Анарис! Пламя твоей страсти даст огонь в наших сердцах!»
Еще несколько эльфов выпили из кубка, высокопарно провозглашая свободу, победу в войне и собственное величие. И когда очередь дошла до Даэрнтала, на дне кубка оставалось жидкости всего на пару элвен. Он посмотрел на Митал и произнес: — Мы поделим сферы влияния таким образом, что никто не сможет усомниться в нашей власти! — это был вызов, который не смог ускользнуть от проницательного ума и внимательного слуха Митал. И она ответила: — Мы будем защищать тех, кто просит о защите! И мстить тем, чье сердце черно, как опустошенная бездна мертвого титана!«Митал, мать всех живущих, Защитница народа, присмотри за нами. Обереги нас от тьмы, как берегла раньше, А мы воспоём твоё имя пред небесами!»
Небо окрасилось в мертвые темные краски, и свет Солнца пропал по воле Эльгарнана покинув небосклон на несколько месяцев. Народ даже поговаривал, будто бы Солнце ушло глубоко под землю: такова разрушительная мощь его чар. А пока эльфы победно вскрикивали, падая ниц перед героями, пока еще генералами, летающими в небесах верхом на грифонах, чьи крылья рассекают облака, а в ближайшем будущем эти генералы станут Старейшинами и Королями, а еще дальше — теми, кто провозгласит себя эванурисами, богами,: «Да здравствует Эльгарнан, первый среди богов! Пусть его победу помнят вечно!» И огромная статуя, созданная тысячами эльфов всего за один день, высеченная из камня, размером с гору, из прищуренных глаз которой лился свет такой же яркий, как и из раскрытого в победном реве рта, должна была напоминать каждому об этом великом дне и начале новой эпохи. Это было начало еще одной войны, о которой еще никто из них не желал думать. Кровавой затяжной войне меж друг другом, для каждого полной боли, разочарований, надежд, триумфа и падений… Путей, пересекающихся друг с другом, сплетающихся и расходящихся в разные стороны, петляющих в поисках удовлетворения собственной жажды и тщеславия…Из воспоминаний Соласа о становлении Элвен, времени до создания Арлатана.
***
Среди людей, бежавших из павшего Убежища были дети, старики и раненые. И это значительно замедляло движение в крепость, которая пока еще была лишь обещанием спорящих советников и Вестницы. Народ голодал, мерз и злился. Но другого выбора не было. И если эта надежда даст плоды, все наладится. Лелиана смотрела на Вестницу с перевязанной рукой, которая, оглядываясь, вела за собой толпу, и думала над тем, что ей сказал Железный Бык. Инквизиции нужен лидер, это факт, но… она?! Эльфийка, маг, пришлая из другого мира, которую явно не интересуют проблемы ни Орлея, ни Ферелдена. Тайный канцлер не имела ничего против самой девушки, но знать будет убедить сложно. Хотя перед угрозой, которая сейчас нависает над всем миром, как затянувшаяся лихорадка, выкачивающая все силы, способная изменить мир, да так, что наверняка в нем не захочется никому из ныне живых в нем существовать, могла бы склонить чашу весов в сторону Инквизиции. Лелиана окинула взглядом Кассандру, которая вела словесную войну с Варриком. Она все еще злится. И ее можно понять. Хоть она и заварила кашу с Инквизицией, она вряд ли сможет отдавать мудрые и рассудительные приказы. В этом они с Калленом похожи, готовые незамедлительно забивать гвозди в любую возникшую проблему вместо обстоятельного обдумывания и принятия разумного решения. И груз такой большой ответственности изменит любого. Принимать тяжелые решения — непросто. А нести за них ответственность — еще сложнее. Вестница… она что-то знает. Пожалуй, она знает слишком много. Но откуда? Возможно, она врет о своем происхождении. А как еще объяснить то, что она довольно не плохо разбирается в местных легендах и истории? Хуже всего то, что Лелиана не могла найти ни одного аргумента тому, откуда Вестница могла узнать о Корифее, о том, что случится с Убежищем, о… Что, если она действительно послана самим Создателем, чтобы всех спасти? Дать миру надежду? Окажется ли она достойна власти?.. Кто бы ни был Корифей, называющий себя новым богом, которого достоин этот мир, он очень силен и опасен. И сейчас наверняка пополняет ряды своей армии. Он ищет то, что не смогла дать ему Вестница. Слишком много вопросов, на которые у Лелианы пока не было ответов. И это только распаляло ее решимость их узнать, завладеть тайнами… Шпионка по призванию еще раз взглянула на Вестницу, которую поймал за здоровую руку отступник Солас, иначе, она бы споткнулась и снова упала, эльфийка все еще хромала и идти ей было нелегко. То, как он смотрит на Вестницу. То, как она ему отвечает. Между ними что-то зарождается… — Мы уже пришли?.. — запыхавшись, поинтересовалась магесса у отступника, она тяжело дышала, а на ее лбу проступили капельки пота. — Еще нет, — едва улыбнувшись, сухо проговорил он, бережно держа ее руку. Доспехов на ней сейчас не было, поэтому через плотную ткань он чувствовал жар ее тела. Мужчина дотронулся до ее лба. Горячий, — Ты так и не ответила. — А мы все еще не дошли. Обещаю тебе, скоро все прояснится. Ближе к вечеру разбили лагерь, чтобы уставшие люди смогли отдохнуть перед еще одним днем дороги к месту, которое, возможно даст им приют и кров. Воздух был свеж, а небо было чистым. Созвездия ярко сияли на небосклоне. Маргарита подняла голову и вздрогнула от звука голоса рядом с собой: — Он не помнит, а ты не знаешь. Желание и надежда. Поиск. Способ все изменить. Боль. Он бросил, ушел. Но это не случилось. Это не по-настоящему. Другой мир. И ты другая. Светишься по другому. Меняешь все, но сможешь ли изменить Волка?.. Девушка оглянулась, но никого не увидела. Она моргнула, пытаясь ухватить за хвост смысл слов, которые таяли, словно туман. Как будто она что-то хотела сделать, и забыла. Она нахмурилась. Незнакомое новое чувство.Маргарита
Утро следующего дня. Несколько часов пути. И вот к полудню мы смотрели на Скайхолд. Крепость, которая станет оплотом для Инквизиции и ее людей. Солас привязался как банный лист, вглядывался в мое лицо так, будто искал, что у меня на лбу проступят все ответы в виде надписей: «Я все знаю. Ты Ужасный Волк.» Хотя, он так пока не думает, конечно. Чо-куда-и-откуда… Мда. Но раз я решила разыграть карту с изменениями, нужно дать людям то, чего они так желают. Правду. Хоть и не всю. А поверят или попытаются сжечь на костре — уже дело десятое. Хотя, стоило бы продумать план побега. Так. На всякий случай. Никогда нельзя быть ни в чем уверенной. Особенно, если дело касается людей. А тем более — эльфов, отбирающих руки… Но Якорь в другом месте. Знать бы, почему. Никак не пойму, как удается все время скрываться Коулу. Он — странный предмет. Вроде он есть, то его сразу нет. Если подумать, после смерти Родерика я его не видела. Хотя, если припомнить его способность, может быть, я его просто не помню. Странно. Надо что-то придумать. Или попросить. Мне кажется, что искренность — это путь к обоюдному понимаю с духом. Скайхолд пустовал. И, судя по его состоянию, довольно долго. Даже беглый усталый осмотр показал, что крепости требуется ремонт. Кстати, надо обязательно сказать Каллену, чтобы дыру у себя в потолке заделал, а не лириумом кололся, наркоман чертов. Почему-то он меня бесил. Может, дело в противоположных фундаментальных взглядах?.. В принципе, крепость имела множество помещений, пригодных для жизни. И она оказалась намного больше, чем была в игре. Целый маленький город, обнесенный могучими стенами со всех сторон. Но… это необычное место. От Скайхолда ото всюду веяло магией. Тонкой. Искусной. Пронизывающей. Действительно ли эта крепость принадлежит Соласу или он просто «смотрел» и нашел?.. Несколько дней люди кропотливо разгребали мусор. Разбросанные обломки мебели, мешки с чем-то тухлым… Наверное, это была еда. Когда-то. А может, и нет. Все эти несколько дней мы спали в палатках. А некоторым приходилось ночевать на холодном каменном полу.***
Языки пламени в факелах, подвешенных на стенах, словно бьются в агонии, играя по шершавым поверхностям камней. Сливаются в марево перед глазами с каждым шагом, с каждым сердечным толчком, обессиливая и погружая в транс, лишая воли, заставляя только машинально двигаться вперед. Липкая, холодная жидкость ощущается под ногами. Босые ступни погружаются в красную вязкую жижу, с каждым шагом влажной прохладой растекаясь по клеткам кожи, словно стремясь пробудить от неспокойного, мутного кошмара. Грубость ветхой от времени поверхности камня ощущается под ладонью, которой скользишь, стараясь опереться и не упасть. В висках стучит. А уши закладывает от невыносимого гула. Зажмуриться и не открывать глаза. Пытаться внушить себе, что это лишь дурной сон. И вот-вот ждать момента, чтобы неожиданно проснуться, подняться с кровати и хлебнуть живительной сладкой воды. Но все напрасно. Дыхание учащается, и каждый вдох барабанами заставляет сердце биться еще сильнее. ОН идет. И ОН найдет тебя. Нигде не спрятаться. Все, что было у тебя — станет ЕГО. ОН поглотит тебя и перережет горло всем, кто все время до поддерживал и направлял тебя. Ты слабеешь. Затхлым, вонючим воздухом невозможно дышать. Словно клубы дыма, темная магия пробирается пробирается в тело, наполняя легкие, заставляя чувствовать слабость. Сжать сильнее руку с Меткой, напомнив себе о том, кто ты, и какой долг стоит перед тобой…***
Снова кошмар. Уже другой. И Метка снова на руке. Вестница потерла лоб. Все было таким реальным. Но она как будто была другой. Нет. Кем-то другим. Девушка вылезла из палатки, которая стояла прямо во дворе. Осмотрелась. Пахло едой. Кто-то готовил. Влекомая аппетитным запахом и позывом пустого желудка, она двинулась в ту сторону. За эти дни она плохо спала. Каждая попытка отдохнуть порождала кошмар, пробивающий пот и покрывающий липким страхом. То, что впоследствии стало главным входом, было завалено довольно большими досками. Солдаты под руководством командора еще вчера вечером очистили лестницу и дверь от этого мусора. Вестница остановилась, рассматривая высокую петляющую лестницу. Ее отвлек звук голосов советников, на этот раз — их разговор был как-то подозрительно спокоен и полон перешептываний. Заговорщики. Увидев девушку, они прервались. А Кассандра с несвойственной ей обычно улыбкой поманила к себе магессу. «Так. Все ясно. Несите корону и мантию.» — подумала эльфийка. Лелиана, Каллен и Жозефина поспешили удалиться, а Кассандра выглядела смущенной и слегка взволнованной, как маленькая девочка, она сложила руки за спиной: — Каждый день их все больше, — она обвела взглядом людей, занятых переносом вещей. Только сейчас Вестница обратила внимание, что людей действительно стало значительно больше, — Приходят со всех окрестных сел и городов. Настоящее паломничество. — Корифей, должно быть, тоже скоро будет в курсе. Примкнет к паломничеству, так сказать. Кассандра жестом предложила подняться по ступенькам: — Здесь у нас есть стены, есть воины, чтобы принять бой, но угроза превосходит все наши ожидания. «Мои — тоже,» — пронеслась мысль в голове магессы. — Зато теперь мы знаем, что помогло тебе выстоять против Корифея и зачем ты была ему нужна. — Он хотел воспользоваться Якорем. Забрать его. Но не смог. Теперь он будет просто пытаться убить меня. Ведь я — помеха его плану. — Якорь — это сила, но не потому ты сейчас здесь, — обернувшись, Кассандра снова улыбнулась. Искательница вела Вестницу еще к одной лестнице, которая… — Твоя решимость помогла нам залатать небо. А твоя храбрость — спастись из Убежища. То, что тварь выбрала тебя главным врагом, — показатель твоих заслуг. И мы это знаем. Все это знают. Они поднимались по лестнице. На площадке стояла Лелиана, слегка склонив голову, будто в благоговении. Она держала меч. Вестница мельком глянула на свою все еще перебинтованную руку, усомнившись в том, поднимет ли она другой, здоровой рукой, это красивое оружие, гарда которой была украшена драконом, разинувшим пасть, и покрыта сияющим металлом медного цвета. Или рухнет, не удержав равновесие, в яму позора и презрения. — Итак. Инквизиции нужен предводитель: тот, который уже ее ведет, — продолжала Искательница. Вестница посмотрела вниз, где в ожидании стояла толпа народа. Эльфийка сглотнула от волнения. Аж в горле пересохло. Маргарита буквально кожей ощущала надежду, с которой в глазах смотрел на нее люд. Она оглянулась, ища поддержку умоляющим взглядом у Кассандры, но та, окрыленная какими-то, очевидно, романтическими чувствами сего момента, произнесла, — Мне было бы тяжело отдавать такую власть кому угодно, но я верю, что это единственный путь. Они последуют за вами. То, что вы эльфийка, — для них лишь знак того, как вы возвысились волею Андрасте. «Будто быть эльфийкой — это оскорбление,» — хотела сказать Марго, но лишь приподняла бровь. — А как это примете вы, куда вы нас поведете — решать только вам. Вестница еще раз внимательно посмотрела на меч. Пару мгновений она что-то обдумывала, прежде, чем протянуть руку и взять его. Она посмотрела вниз, ища глазами Соласа или хотя бы его тень, но в толпе его видно не было. И она выдохнула: — Мы объединим наши силы в борьбе с Корифеем. Я — эльфийка, которая сражается за мир в Тедасе. Инквизиция сейчас нужна всем. — Куда бы ты ни вела нас, — кивнула Искательница, и уже громче обратилась к толпе, — Наши люди знают? — Да. А скоро узнает и весь мир, — отозвалась Жозефина. — Командор, последуют ли она за предводительницей? — крикнула Кассандра. — Инквизиция! — мужчина развернулся к людям, — Пойдете ли вы за своей предводительницей? И толпа отозвалась восторженным «Да!» — Пойдете ли вы в бой? Победим ли мы? Ваша предводительница! Ваша Вестница! Ваш Инквизитор! — Да!!! — кричала толпа. Каллен вынул из ножен свой меч и поднял его. Казалось, какая-то странная восторженная эйфория охватила людей. Да так сильно, что это неведомым образом передалось Жозефине, которая как юная болельщица, восторженно замахала руками, присоединилась к хору. Но тут же быстро опомнилась. Нельзя терять серьезность. Инквизитор и ее советники вошли в сердце Скайхолда. Здесь по-прежнему все еще лежал мусор, но они уверенно двигались вперед, осматривая будущую тронную залу. Каллен, Жозефина и Лелиана. — Значит, здесь все начнется, — оглядывал стены Каллен. — Началось все во внутреннем дворе. А здесь мы будем претворять обещанное в жизнь, — добавила ясности тайный канцлер. — Но как? Мы ничего не знаем о Корифее, кроме того, что ему нужна метка, — задала вопрос Жозефина, который витал в воздухе. Маргарита задумчиво молчала несколько секунд прежде, чем ответить: — Я знаю о Корифее немного больше, чем вы. Он ошибается. — Он хочет погубить этот мир, чтобы попасть в грядущий. Будет уже неважно, ошибается он или нет, — поправила Лелиана. — А если не ошибается? Вдруг он найдет другой путь в Тень… — перебил Каллен. — Тогда он получит силу, которую искал. Или просто устроит катастрофу для всех нас. — Я знаю, кто мог бы нам в этом помочь, — появившийся Варрик был явно взволнован, — Все так вдохновляюще себя вели, что это мне кое о чем напомнило, и я послал весточку старому другу. Он в прошлом уже имел дело с Корифеем и может лучше понять его действия. Он сможет нам помочь. Только… — гном оглянулся, проверяя нет ли рядом Кассандры, — Лучше не выставлять это напоказ, чтобы не поднимать шума. Давай вы встретитесь тайно… Доверься мне. Там все непросто, — с этими словами Варрик поспешно удалился. — Ждем приказа, Инквизитор, — кивнул Каллен. — Одно скажу точно: если это тот человек, о котором я думаю, Кассандра Варрика убьет, — прищурилась Лелиана. — Найдите место, где можно собрать соратников — Соласа, Варрика, Кассандру, Сэру… и остальных. Место, где мы можем поговорить. Есть кое-что, о чем я должна рассказать вам всем, — взгляд как и голос леди Инквизитора вдруг стал серьезен и сух. — Как прикажете, Инквизитор.***
— Итак. Я собрала вас всех не просто так. Очевидно, у вас возникли некоторые вопросы, — магесса оглядела присутствующих. «Это ставка командования, значит?» Советники быстро нашли подходящее помещение не слишком большое, не слишком маленькое, где распорядились разместить найденный в подвалах деревянный большой стол, на котором в ближайшем будущем будут лежать карты и всевозможные документы. Большое витражное окно, единственное здесь, служило источником света. — Кто-то из вас уже озвучил их, а некоторые — не решаются, — продолжала девушка, кинув взгляд на Соласа, который замер, затаив дыхание, ожидая раскрытия тайны. А вот Коула не было. Никто не видел юношу-духа. Спрятался, — Я расскажу вам то, что вы должны знать обо мне и о том, откуда я знаю о том, что произойдет, — она сделала глубокий вдох-выдох и оперлась ладонями на стол, — Начнем.