Мирабелла Леруа Моро
Проклятые ферелденцы! Грязные крестьянки, так легко рожающие своих грязных выродков, воняющие мокрой псиной! Почему они?! Женщина от нахлынувшей злости сжала кулаки, собрав ткани своего платья. Оставшись наедине в экипаже, она могла не скрывать своих чувств и эмоций. Благо, ретируясь в такой спешке, слугам придется ехать в следующей карете, и они смогут составить компанию только тогда, когда произойдет ближайший привал, или если мадам соизволит сходить в кустики. В противном случае, придется им подождать остановки у ближайшей, более менее престижного вида, таверне. Их маленькие, запачканные лица с голодными глазами так и стояли в ее памяти!.. Черт бы их побрал! Она уже столько лет пытается забеременеть! Посещает аптеки, новомодные заведения и всякого рода лечебницы. И хоть бы хны! Во всем виноват он! Она-то уже давно подозревала, что проблема не в ней. Это все он. Подцепивший какую-то заразу от грязных щуплых эльфиек, которых лапал каждую ночь. Эльфиек, ублажавшие его чресла. О, как же она сейчас их всех ненавидела. Обида, боль, злость, смешавшись с ощущением безысходности, захлестнули и поглотили ее разум. Да, это именно то самое чувство, что она испытала и в тот раз. Отчаянные времена ведут к импульсивным поступкам. Импульсивные поступки граничат с безрассудством. Никто не должен узнать… В карете становилось слишком душно, или корсет до боли чересчур сжимает ее грудную клетку? Ей стало нестерпимо дурно. Во рту пересохло, а голову будто что-то изнутри норовило разорвать на части. Инквизиции так сильно нужна политическая поддержка, что леди Монтелье готова прогибаться ради этого. Что ж, отлично. Все идет по плану. Однако, Мирабелла, все же, слишком рано покинула стены Скайхолда, поддавшись эгоистичным порывам. Прежде, чем успела доделать все до конца. Флорианне де Шалон это точно не понравится.Солас
Вот она, ставшая одним из пределов его мечтаний, сидит сзади него, крепко обнимает. Прижимается. Забавно ойкает и упирается мягкой грудью ему в спину, стискивает напряженные бедра, когда лошадь подпрыгивает на какой-нибудь кочке. О, если бы она сейчас сидела впереди, он бы держал ее за талию, они вместе двигались бы в такт, словно это было бы похоже на секс. Где мужчина находился бы сзади. Холодно. Но он как будто специально не накинул меховую накидку, чтобы ее дыхание — хоть и невзначай, хоть и не специально — но касалось его шеи. Чтобы она сильнее прижималась, если вдруг почувствует, что он замерзает. Это происходит инстинктивно. И он радуется в глубине души, что так удачно это рассчитал. И ему приятна такая забота. Они не останавливались на привал уже несколько часов подряд, и лошадь, вся взмыленная, уже то и дело замедляла бег и недовольно дергала головой, раздувая ноздри, громко фыркала. Леди Инквизитор молчала, глубоко погрузившись в собственные мысли. Солас бы хотел знать, о чем она думает. Почему тебя так беспокоят вести, которые принесли Железный Бык и Варрик? Ты выглядела взволнованной и… растерянной, когда зашла к лекарю в поисках меня. Солас находил коссита если не подозрительным, то весьма любопытным. Шпион, который вот так запросто раскрывает карты. Наверняка — это всего лишь видимость, и целая колода припрятана глубоко в рукаве. Важно понимать, кто является картой в руках игрока. А не путать козырь с игроком. Часто — люди — всего лишь средство для достижения цели. Напускная простоватость — это хороший ход, чтобы втереться в доверие. Но ради чего?.. Учитывая особенности кун, ответ мог бы показаться слишком очевидным. Но не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Солас слишком хорошо помнил сюжеты, которые наблюдал в Тени… Так же хорошо, как и то, что сделала Таллис. Еще один повод, чтобы питать презрение к кун и даже к потомкам своего Народа. Они — не мы. Слишком глупы. Предвзяты. Человечны. Столь короткое время бытия сужает восприятие сознания. Лишает разум способности понимать, способности — хотеть понимать. И порождает невежество. У него были планы. Продуманные, выверенные до мелочей. Ему удалось внушить косситу-магу нужные образы. И тот сбежал из заключения. Какое-то время — успешно выполняя вверенные ему обязанности. Похищенная долийка, узнав правду, узрев ее, приняла сторону похитителей. Ибо это выше нее самой, выше ее клана. Важнее. А вот влюбленный в нее юнец не смог разделить ее мечтаний. Он так сильно цеплялся за ошметки знаний и традиций собственного клана, не понимая, что существует мир гораздо больше. Существовал. И есть надежда на его восстановление. Влюбленные оказались по разные стороны баррикад. Что ж, печальная история. Печальная и до прозаичности знакомая. Невежественная Таллис, вмешавшись, нарушила запланированный ход вещей. Если бы все шло, как должно… Ему бы не пришлось окольными путями наводить агентов того, кто называл себя Корифеем, на сферу, которая копила Силу тысячилетиями, наращивала ее, аккумулировала внутри себя, пока Ужасный Волк дремал, заточенный за Завесой. Хорошо, что он предусмотрел заточение подобных себе. И не так то просто их оттуда освободить. Изгнанники. Страдают. Спят за завесой зеркал. Те, кто целую вечность назад были его соратниками, друзьями и семьей. Солас будто слышал их душераздирающие и гневные вопли по ночам. С потерей Сил снизилась и чувствительность к окружающему миру. Статуи Фен’Харела больше не дают таких четких картинок и образов, как раньше. Агенты, взращенные и воспитанные как ученики — предают. Опять же, ведомые невежеством, незнанием и тщеславием. Впрочем, Соласу никогда не нравились сказки, которые Фелассан имел обыкновение рассказывать. Крупицы правды, замотанные в сто слоев лжи, фантазий и искаженной информации. К тому же, Фелассан сыграл свою роль, хоть и не успел довести все до конца. Медленная стрела, пущенная Фен’Харелом, должна была поразить Зверя в лице людей, облепивших Тедас, давая Народу уверенность и надежду. Стрела вонзилась в Зверя, но до сердца так и не достала, расколовшись на полпути. Все было бы иначе. По-другому. Но теперь Солас — нет — тот, кого прозвали Фен’Харелом — вынужден играть свою роль, прикидываться винтиком в этой простой иерархичной системе. С гораздо большим удовольствием он бы занимал нишу стороннего наблюдателя, пока агенты делают свою работу. Но… учитывая, как быстро все может пойти наперекосяк, нет ничего лучше — чем делать всю работу самому. Хочешь сделать что-то правильно — сделай это сам. Рискованно давать кому-то иному поручения, связанные со сферой. Он усмехнулся. Отец часто делал акцент на том, что иногда — бездействие — лучше действия. Дать врагам время, пока они увязнут в собственном тщеславии, гордыне, похоти и распрях. И, пока они грызут друг друга, ты набираешься сил, крепнешь. И, возможно, Солас отчасти был с этим согласен. Однако, всякий раз — предпочитал действие. Лошадь дернула головой и слегка подпрыгнула на кочке. Маргарита врезалась носом в шею отступника, привстав по инерции. Ее руки машинально обхватили его торс крепче. И замерли на груди, бесстыдно воспользовавшись моментом и скользнув в прорези куртки. Солас с едва заметной мечтательной улыбкой только опустил немного взгляд, приподняв бровь, усмехнулся. Ну, что ж, быть винтиком в данном случае даже приятно. Побочный небольшой бонус за старания. Если рассматривать именно в этом эквиваленте. Голос Дориана, лошадь которого поравнялась с кобылой отступника, резко вывел из размышлений: — Солас, что этот твой вид должен значить? — имея в виду то ли мимолетно возникшую мечтательную улыбку, блуждающую на лице мага, то ли что-то еще, спросил тевинтерец. — Прошу прощения? — приводя мимику в невозмутимое состояние, переспросил эльф. — Не прощения, а каши. И не ты, а костюм. Как кто ты в нём должен выглядеть? — Дориан фыркнул, выразительно осматривая одежды отступника: почти серую, простую, на вид, куртку из дубленой кожи, одетую поверх его обычной бледно-зеленой рубахи, штаны, цвета травяной каши: стиранные, но явно не первой свежести; и, простые, но удобные кожаные сапоги, на которых настояла Инквизитор. — Как лесоруб? Это долийское? Ты же вроде не любишь долийцев. Или это какой-то жест? — Нет. — Коротко ответил Солас, не вдаваясь в подробности. Тевинтерец был ему неприятен. То ли от того, что являлся выходцем из поработившего остатки Народа Тевинтера, то ли от того, что еще совсем недавно так ласково обнимал ту, о которой Солас позволял себе частенько в тайне мечтать. Все-таки всегда немного больно смотреть на то, как кто-то другой исполняет твои же мечты, присваивает их и приводит в действие. При чем, проделывает это с поразительной легкостью. Соласу стало немного обидно и совсем чуточку грустно. Он машинально нащупал руку Вестницы под своей курткой и провел по ней ладонью, скрестив пальцы. Пусть хотя бы этот легкий жест напомнит тебе, чья ты, венан. Она ответила. Специально или инстинктивно — девушка переплела свои пальцы с его. Ее рука согрелась под дубленой курткой отступника, а вот его руки отчаянно нуждались в тепле. Очевидно, Дориан понял, что здесь не чем себя развлечь, и даже как-то поник, напоследок бросив колкость: — Ладно, для меня это будет костюм бродячего отступника. — Немытого бродячего отступника, если точнее. — Может, хоть это отпугнет выскочку. — О, не волнуйся, это легко исправить, — Промурлыкала сидящая сзади леди Инквизитор. Дориан прыснул в кулак: — Чувство стиля, моя дорогая, это не то, что так можно легко взять и исправить, — назидательно проговорил он. — А я и не имела в виду его, Дориан. — Томно снова промурлыкала Маргарита. — В конце-концов, если с этого отступника снять всю одежду и помыть в хорошей ванне… — Она привстала и коснулась щекой шеи эльфа, а потом — слегка носом его уха. От чего у Соласа пробежала приятная дрожь по телу. Он и не заметил, как кровь хлынула к его лицу, а чресла напряглись. Вестница втянула воздух, обнюхивая эльфа. — К тому же, он вполне нормально пахнет. Травками. — Рад, что тебе нравится. — Не нашелся, что еще ответить Солас. — Ах, вот оно как… — Протянул Дориан таким тоном, будто всерьез обиделся что ему — выходцу из знатного тевинтерского рода — предпочли немытого никому неизвестного отшельника. — Я это обязательно запишу, как только остановимся на привал, — Варрик ничего не упускал из виду. — «Он был непоколебим, словно скала. И серьезен, словно зимние тучи. Но его лицо заливал юношеский румянец.» — Продекларировал он возможные будущие строчки. — Что? Где? — Вестница с интересом перегнулась, в попытках заглянуть Соласу в лицо, чтобы удостовериться в словах Тетраса. Солас пустил лошадь галопом, чуть было не скинув свою спутницу. Но та вовремя удержалась, вцепившись всеми конечностями в эльфа. Фенедис! Попытка скрыть собственное смущение, и количество внимания, которого он так избегал — то, с чем надо бы бороться. Ему в голову пришла шальная мысль, граничащая с полнейшим абсурдом: остановить лошадь, сдернуть с нее Вестницу прямо в свои объятия, сгрести покрепче и, сжав бедра посильней, прижаться всем существом, чтобы бросить вызов, прошептав: «Давай же, сорви с меня одежду как хотела. Только прежде — я избавлю тебя от твоей.» Интересно, как бы она отреагировала на подобный поступок? Смотрела на него испуганно или… с вожделением, повинуясь его почти приказу? Оттолкнула бы, влепив пощечину? Наорала?.. Вела бы себя решительно или отступила, сжавшись в смущенный комок?.. — Эй! Кажется, у нас тут отступники похищают Инквизиторов! Армия! За мной! — шутливо бросил Блэкволл и даже поднял руку, махнув солдатам, что плелись на своих кобылках позади. Похоже, что эльфы его забавляли. Солас сменил аллюр на рысь. Сэра, которая ехала почти вровень с Кассандрой, громко высказалась: — Ну, скоро уже прибудем-то? Жрать охота. — В подтверждении этих слов, ее желудок громко заурчал. Извиняться, разумеется, она даже и не думала. — Босс, путь не близкий. Скоро вечер. А вот впереди, кажется, удобная стоянка, — подал голос Железный Бык. Ее-то уже как и заприметил Солас, только вот отвлекшись на свои фантазии, не успел высказаться. — Я бы тоже перекусила, — растерянно пробормотала Вестница. Столь открытая местность, конечно, могла бы стать отличной мишенью для каких-нибудь заезжих бандитов с большой дороги, однако, отряд Вестницы в лице Кассандры, Железного Быка, Варрика, Сэры, Соласа, Блэкволла, Дориана и даже вечно прячущегося Коула, был сопровождаем еще десятком солдат и разведчиков. Не хватало только Вивьен, пожелавшую остаться в Скайхолде, на руководстве за рабочими. Солас усмехнулся. И поэтому они спокойно разместили свой лагерь. — Та-а-ак, — протянул Варрик, раскладывая карту и сверяясь с пометками. — До Викома около двух недель. Если будем двигаться без задержек, то доберемся дней за одиннадцать. До ближайшего трактира пара дней, ну, может — полтора. Бывал я там, — он блаженно прикрыл глаза, предаваясь ностальгии, — «Веселый путник и шаловливая Воительница». Там наливают отличное антиванское вино, и там самый лучший, что я когда-либо пробовал «мясной подарок безумного Бернара» — пальчики оближешь! — Ой-ой-ой! Слишком сложное блюдо. Вот, смотри. Сейчас я приготовлю «кукурузные вкусняшки Сэры» — ты свои руки до локтей сожрешь! — и лучница выудила из рюкзака увесистый мешок до верху набитый кукурузой. Тетрас присвистнул. Казалось, что мешок больше раза в три самого рюкзака. Сэра с деловитым видом, подхватив котел, уселась прямо на траву и начала самозабвенно чистить початки, приговаривая: — Початки берите желтые, а не такие, как это дурацкое клетчатое полотно. — Она ткнула пальцев в свои желтые полосатые бриджи, усеянные заплатками. — Слегка почистите их, чтобы избавиться от мешающейся волосни, заодно проверьте, нет ли гнили… и сообщений. — Она прищурилась, склонив голову. — Хорошенько помойте, чтобы прополоскать листья… а, шелуха? Фиг с ней. Вложите обратно, откуда выпала, после чего отправляйте в котел, горячий, но не чересчур. Через полчаса доставайте, снимайте все лишнее, добавьте соли и ешьте себе на здоровье. — Дориан скривился, скептично сложив руки на груди, поймав взгляд Сэры. Солас хмыкнул. — Что, слишком просто? Вот потому вам и не нравится. Никаких баночек-скляночек, салфеточек, оберточек — просто достаешь, чистишь и отправляешь в рот. К тому же, у каждого початка имеется своя ручка, за которую его можно держать, тыкая в окружающих и доказывая им, насколько это вкусно. Отвечаю! — Да ты повар от Создателя просто, — хохотнул Варрик. — Давай помогу, — рядом присел Коул, и эльфийка испуганно завопила, выронив кукурузу: — Ааа! Опять ты! Уйди, Жуть! Уйди! Уйди! — Не бойся, Сэра, Коул не причинит тебе вреда, — попытался успокоить лучницу Солас. — Стены такие толстые. Громоздкие. Слышно, как капает вода, просачивается через мелкие трещины. Звон в ушах мешает сосредоточиться. Она тихо поет колыбельную, еще не зная, что ребенок умер. Вкус свежего молока и печенья… — Сдрысни из моей головы, Жуть поганая! — Сэра вскочила, замахав руками. — Коул, — леди Инквизитор тронула парнишку за плечо и он вздрогнул. Девушка открыла было рот, чтобы продолжить, но юноша-дух выдохнул: — Я понимаю, — и внезапно исчез.***
— Так все же, какого мабари мы забыли в Викоме? Ты обещала сказать, но, видимо, запамятовала. Хотя, понимаю-понимаю, — Дориан бросил короткий, но весьма красноречивый взгляд на Соласа, сидевшего напротив, и отхлебнул из кружки вина. А затем вопросительно уставился на леди Инквизитора. Она вдохнула морозный воздух и поежилась. Был уже глубокий вечер, агенты только-только успели доложить об остановке на разведываемой территории. Варрик как раз заканчивал наносить пометки найденных разрывов на карту и уже потирал ладони в предвкушении создания заметок для одного из своих новых романов. Света костра гному было недостаточно, и он то и дело подносил карту ближе к лицу и бубнил что-то себе под нос. — Ну, во-первых, — Маргарита стала загибать пальцы, — наша прямая обязанность — разрывы, и их тут… сколько их у нас на пути, Варрик? — Из тех, что до нас обнаружила Хардинг со своей поисковой группой — одиннадцать, и еще три неподалеку обнаружили разведчики. — То есть, таким образом, на каждой стоянке новых разрывов будет от одного до пяти в среднем, — констатировала она. — И их необходимо закрыть. Во-вторых, ваших потенциальных Инквизиторов нет в живых. Никто так и не добрался до Конклава. Они все были убиты до. Все, кроме Лавеллан. Подумать только, да они сами обратились к нам! — она взмахнула руками. — Они живы! — И что это меняет, леталлан? — в серьезных небесно-голубых глазах Соласа плясами маленькие язычки пламени от костра. И от этого его взгляд казался Вестнице чертовски сексуальным. — Что бы там ни было, нашим предводителем являешься ты. — Мужчину коробило от очередного упоминания долийцев, а тем более — от возможности предстоящей встречи с ними. — Не меняет, ты прав. — Она вздохнула. — Однако, есть кое-что, что могло бы пролить свет на мою теорию. И пока я не удостоверюсь в ее правильности или ошибочности… — Понятно, — кивнул Дориан. — Значит, мы идем проверять правдивость твоей теории, по пути выполняя работенку по разрывам. Мне, признаюсь, и самому надоело находится среди пыльного и шумного от ремонта Скайхолда. Очень странное и удивительное чувство ностальгии по странствиям вдруг пробудилось внутри меня. Это… так необычно, — почти восторженно изрек мужчина. Солас усмехнулся: — Да, весьма необычно для привыкшего жить в роскоши тевинтерца. — Вот и я о том говорю. — Глядишь, затянет духом странствий и… — улыбка отступника стала еще шире, и он выждал короткую паузу прежде, чем закончить фразу, — даже станешь носить более подобающую странствиям одежду. — Не до такой степени, — сощурив глаза, протянул Дориан.***
Сэра буквально запихала Маргариту в палатку, подбадривая: — Да-да, вот твоя палатка, не волнуйся. Ну, перебрала. С кем не бывает, ага. Завтра все чики-пуки будет. В ответ магесса что-то нечленораздельно бурчала, держась за лучницу. Ее веки подрагивали, будто она изо всех сил пыталась их разомкнуть, но они были неимоверно тяжелыми. Еще пара усилий, и Сэра ушла вполне удовлетворенная результатом. Попойка была в самом разгаре, а леди Инквизитор уже наклюкалась. Умора! А уж что будет утром, когда она обнаружит, в чьей она палатке… Лучница сдавленно засмеялась, держась за живот, похрюкивая от напряжения. Оставалась сделать так, чтобы пьяная магесса не оказалась в одиночестве и в своей палатке…Солас
Что-то нежное и горячее коснулось его щеки. Чей-то женский голос пробурчал что-то нечленораздельное, и Соласу в нос ударил запах перегара. К тому времени он уже практически спал, медленно погружая свое сознание в Тень. Но, почувствовав на себе вес чужого тела, моментально проснулся. Мужчина машинально обхватил это тело руками, чтобы отпихнуть, отодвинуть от себя. Его руки коснулись ее талии. А девушка потерлась щекой о его щеку, словно мурлыкающая ластящаяся кошка. — Инквизитор, — негромко произнес он. Мужчина хотел произнести это слово строго, сухо, но получилось мягко и неуверенно, с хрипотцой из-за не успевшего отступить сонного состояния. — Ммм… Со-лас мммррр… — прошептала она. Ее руки, до этого упирающиеся в его подушку, обхватили шею мужчины. Горячие нежные ладони заскользили по его коже. Девушка касалась руками его щек, скул, пробиралась пальцами за края его воротника, чтобы ощутить тепло его тела, передававшегося от ее прикосновений. Ее губы слегка коснулись мочки его ушка, горячее дыхание, словно крыльями бабочек, прошлось по раковине, спровоцировав волну мурашек, пробежавших по телу мужчины, разнося сладостную истому. Солас сглотнул, а его пальцы напряженно впились в ее талию, будто его тело раздумывало, борясь с разумом, стоит ли оставлять руки в том же положении, или немного приподнять, отодвинуть, вытолкнуть из палатки на свежий воздух? Или, быть может, наплевав на все, бесцеремонно, истово пробраться под ее одежду, коснуться ее кожи и… — Т-ты… такой… тепленький, — еле слышно пьяно пробормотала она. И ее язык шаловливо прошелся по мочке и раковине ушка мужчины. Истома снова пробежала по его телу. Мужчина издал слабый стон. И снова сглотнул. Хорошо, что в такой темноте не видно, как румянец заливал его щеки, и кровь прилила к кончикам его острых ушей, от чего они покраснели. Может, она и не видит его реакцию, но наверняка чувствует жар от его лица и… напряжение, которое заставило его чресла встрепенуться. И может ли она в действительности осознать, что сейчас происходит?.. Нет, он не воспользуется случаем. — Инквизитор… в-вы пьяны, — зачем-то перешел на «вы» мужчина, хотя машинально он подразумевал совсем другое слово. «Vhenan». Именно так он часто в своих мыслях обращался к ней. Разумом он попытался отстраниться от ситуации, в то время, как его тело было вовсю увлечено процессом, и руки мужчины уже сжимали ягодицы девушки. Каждый его мускул напрягся в ожидании того, что будет дальше. Если она продолжит… если продолжит быть такой нежной, такой податливой… — В говняшку… — пробурчала она, не прекращая своих манипуляций. — Я… — выдавил он сдавленно, даже не зная, что хотел бы сказать. В мыслях творилась полнейшая анархия и содомия. — Ты… тепленький, — констатировала она все тем же голосом. И внезапно застыла. Глубоко задышала. Ее руки попытались упереться в его плечи, и девушка сделала попытку приподняться, — П-прости… меня. Мне… так плохо. Плохо? Он приподнял ее, взяв за плечи, пытаясь в темноте разглядеть ее лицо. Ее мраморно белая кожа выделялась даже не смотря на отсутствие освещения. Солас увидел, что в ее полуоткрытых глазах стояли слезы. И некоторые уже успели скатиться по ее щекам, оставив мокрые дорожки, которые немного поблескивали. Девушка зажала рот рукой, попытавшись изо всех сил сдержаться. Но не вышло. И бурный поток содержимого ее желудка вышел наружу. Дурно пахнущая жижа с комочками хлынула прямо на отступника, запачкав одежду и лицо. — Мне… так… стыдно, — сквозь слезы проговорила магесса, — П-прости. И ее снова вырвало. Девушка начала всхлипывать. И ее вырвало еще. И еще раз. Мужчина попытался приподняться. Она попыталась отстраниться. Но руки скользнули прямо по вязкой противной жиже на груди отступника, и девушка рухнула прямо на него. Маргарита тяжело дышала. Черт возьми, что за пойло ей наливали сегодня? Фенедис! В следующий раз надо присоединиться к компании, чтобы не допустить подобного — пообещал он себе зачем-то. Солас перевернул ее. Присел. Зажег небольшой магический кристалл, что он подвесил над головой, чтобы увидеть реальное положение вещей. Нависнув над магессой, разглядывая ее покрасневшее лицо и теперь уже грязную одежду, мужчина нахмурился. Немного подумав, он прошептал еще одно заклинание, скрывавшее то, что происходит в палатке, чтобы случайные посторонние зрители не смогли увидеть игру теней, что сейчас будет разыгрываться. Для начала Солас снял с себя рубашку. У него лежала запасная в рюкзаке, ее-то он и выудил со дна. Переоделся. Наверняка у нее есть запасная одежда в палатке. Нужно переодеть Вестницу и отнести туда. И все. Солас потер подбородок и все же решил достать небольшой фиал с настойкой из трав. Осторожно приподняв магессе голову, он влил в ее рот содержимое флакона. Что ж, теперь она хотя бы наутро не почувствует головной боли или дискомфорта. Прошептав очередное простое заклинание, он погрузил сознание эльфийки в глубокий спокойный сон. И та тихо засопела. Солас вытер ее лицо влажным смоченным в воде платком. Поддатые компаньоны травили друг другу какие-то истории одну за другой, были веселы и увлечены беседой, то и дело громко и заливисто хохоча. Солас прошел мимо, предполагая остаться незамеченным. Подойдя к месту, где должна была стоять палатка Инквизитора, он с удивлением обнаружил, что ее потрепали местные звери — наги, судя по всему. Тут и там виднелись крошечные следы их грязных лапок. Приподняв ткань на одном из шебуршащих бугорков, Солас увидел мерно посапывающего представителя этого вида, как будто его кто-то бережно накрыл. А палец отступника был немедленно захвачен в плен и погрызан одной из ящериц, которые расползались тут же в разные стороны. Кто-то сломал стропила, на которых держалось походное сооружение. Кто? Кто это допустил? Ведь по периметру стояли защитные чары. Отступник тихо выругался. Может, отнести Маргариту к палатку к кому-то из других спутников или солдат? Мужчина оглянулся на шумную компанию, скептично оглядев каждого. Какие эпитеты подберет затуманенный разум леди Инквизитора? Железный Бык — «большой», «огромный»? Сэра — «дикая», «необузданная», «невоспитанная»? Дориан — «красивый»?.. Голодный Волк внутри него пресек всякие прочие мысли на этот счет, недовольно клацнув зубами. Добыча сама пришла, и я не отдам ее никому другому, ибо я разбужен и ненасытен. Солас выудил из-под груды тканей рюкзак Вестницы, покопался в нем. Залез в каждый карман, проверил каждую складочку. Но не обнаружил запасной одежды. Покачал головой. Как непредусмотрительно. Вернулся в свою палатку. Солас еще раз посмотрел на безмятежно спящую девушку. Вздохнув, он начал аккуратно расстегивать заклепки на ее одежде. В конце-концов, как он помнил, она носила лиф своего мира. Очевидно служивший нижним бельем. А значит, ничего «такого» он не увидит. Искушения не будет. И это… несколько даже разочаровало мужчину в глубине души. Сняв с нее броки, он отметил про себя, что было бы весьма неудобно спать в подобной одежде с кучей металлических заклепок. Один пояс чего стоил, который впивался в кожу эльфийки, оставляя розовый след. Мужчина сглотнул и тяжело вдохнул воздух, пытаясь успокоиться, когда его взгляд скользнул по трусикам девушки, соблазнительно облегающим интимные места. Он жестоко ошибался. Хотя инстинкты и рефлексы его тела почти ликовали, громко празднуя сокрушительную победу над разумом. Ведь на ней не было того предмета гардероба, на который он так рассчитывал, возлагал надежды. Его взгляд, не обращая внимания на зеленоватую метку, слабо пульсирующую в районе солнечного сплетения, жадно пожирал ее грудь, ее слегка розоватые соски. О, если бы Маргарита сейчас видела это жалобное, почти скулящее выражение лица мужчины! Солас с трудом борясь со своими порывами, с неимоверным для себя усилием, снял с себя рубашку и надел на эльфийку. Ее мышцы были полностью расслаблены, и мужчина с легкостью продел ее руки в оказавшиеся широким рукава для нее. Он касался ее кожи, и Соласу стоило огромных усилий, чтобы не склониться перед соблазном взять ее грудь в свои ладони, легонько сжать соски в своих пальцах, чтобы они отвердели… У него закружилась голова. Он остро ощутил, как влечение начало перерастать в неистовое, неумолимое желание. Нужно выйти на свежий воздух. Подхватив грязную одежду, он незаметно покинул лагерь. Холод жег его кожу, поэтому пришлось накинуть на плечи меховую накидку. В ближайшем ручейке он ополоснул и почистил одежду. И свою, и одежду леди Инквизитора. Понадобится время, чтобы та высохла. При мысли об этой эльфийке, мерно спящей, нежной, так сильно притягательной и лежавшей расслабленно — там, пусть и во временном, но Его — логове, руки мужчины дрожали, ноги становились ватными, во рту пересыхало, а жар, разливавшийся по телу доводил до настоящей агонии. Безумной. Безудержной. Опасной. Тело мужчины словно пылало изнутри, безраздельно подчиняясь лишь фантазиям и мыслям. Даже струи холодной воды, под которые он после чистки одежды подставил ладони и ополоснул лицо, не спасли от навязчивой уже идеи. Он хмыкнул и усмехнулся сам себе. Пора возвращаться. Солас взглянул на одежду и решил, что лучше не стоит применять заклинание тепла. В его состоянии, боялся он, что просто спалит одежду до тла. И тогда Искушение полностью овладеет его телом, заставляя… Так. Все. Хватит. Вернувшись в лагерь, где гул попойки становился тише, он развесил одежду на палки возле одного из костров, вокруг которого спали солдаты Инквизиции. Если его заметит кто-то из сопартийцев — похабных шуточек не оберешься. Нужно будет снять одежду до того, как все проснутся. Мужчина мотнул головой и вернулся в палатку. Все же, слегка успокоившись. Но ненадолго. Девчонка лежала к нему спиной, соблазнительно оттопырив зад и закинув ногу на скукоженный спальник. Задравшаяся рубашка, которую отступник пожертвовал, оголяла часть спины. В свете магического огонька он видел все изгибы ее тела. И шрамы. Совсем свежие. А родинка на спине привлекла его взгляд. Если легко и осторожно дотрагиваться до родинок и рубцов, то их хозяину это может принести удовольствие. Солас сам для себя не заметил, как прижался к девушке, уткнулся носом в ее шею и волосы. Он уловил запах костра, леса, трав, алкоголя и чего-то еще, неизменного. ЕЕ. Так пахли только ее волосы. И этот запах казался ему таким родным, таким знакомым. Это сводило его с ума. Руки мужчины скользнули по ее бедрам. Ее кожа была довольно холодной. "Совсем замерзла без меня", — подумал он, гася магический светильник легким жестом. Солас забрался в спальник. Мужчина приподнял ногу магессы, освобождая ткань спальника и укутывая девушку в него. Было так тесно, что приходилось прижиматься к ней очень близко, подкармливая свое Желание, словно подбрасывая дрова в огонь в выжженной пустыне. Она для него — словно сочный прекрасный фрукт, словно оазис для голодного путника. Если отпить немного воды, вкусить фруктовые соки, жажда может уйти. Хоть и ненадолго. Это безумие. Его руки забрались к ней под рубашку, а пальцы сделали то, чего так давно хотели, с ее сосками. Его рот и язык истово блуждали по ее шее, впиваясь, осторожно покусывая, одаривая жарким дыханием ее ушко. Он не пил сегодня со всеми вместе. Но был неимоверно пьян от своих чувств, эмоций, и желания, которые побуждала в нем эта случайная гостья из какого-то далекого мира. Нравятся ли ей эти прикосновения и то, что он делает с ней сейчас без ее устного согласия? О, любой ответ на этот вопрос и пугал, и распалял одновременно. Но мужчина, импульсивно поддавшись чувству, чтобы проверить это, остановил руку на полпути на животе. Провел ладонью по бедру, продолжая целовать ее шею. И он бы с великим удовольствием накрыл ее рот своим, ожидая, надеясь на ответный поцелуй. Он уже знал, как выглядят ее стоны, и каким сбивчивым может быть ее дыхание. Похотливый зверь бережно оберегал эти воспоминания, нередко бродя вокруг них по ночам. Однако, толстая цепь, что крепко удерживала его, не давала приблизиться на столько, чтобы насладиться ими полностью, вобрать в себя. Все же, он бы не хотел, чтобы она сейчас проснулась и застукала его вот так вот, за подобным занятием, словно какого-то воришку, наслаждающегося этими чувствами в одиночестве. И этот воришка сейчас эгоистично желал, чтобы к нему прикасались в ответ, ласкали и смотрели прямо в глаза, прямо в самую суть естества. Внутренний зверь жадно и недовольно было клацнул зубами, пуская слюну, но хозяин поспешно надел на того намордник. Солас глубоко вздохнул, крепко обнял эльфийку, и тихо прошептал заклинание для себя самого, погружаясь в сон.Железный Бык
Коссит был отличным учеником и профессионалом своего дела. В Бен-Хазрат просто так не попадают. И если кто-то не заметил, что за ним внимательно следят — значит, Железный Бык выполнил свою работу идеально. Варрик самозабвенно рассказывал какую-то очередную историю про Хоук и приключения, при этом бурно жестикулируя. И пока все громко смеялись, от кунари не ускользнул тот факт, куда именно Сэра поволокла леди Инквизитора. После чего, лучница скрылась в лесу. Ненадолго. Буквально через несколько минут, она, неся в руках какой-то мешок, приблизилась к палатке Маргариты, и вытрясла содержимое наружу, разломав стропилы, державшие конструкцию. Деловито уперев руки в бока, эльфийка вальяжно-пьяной походкой удалилась с места преступления и снова присоединилась к компании. Железный Бык про себя удивленно хмыкнул, когда увидел, как осторожно и смущенно крадется полуголый отступник. Любопытно, чем они занимались с Вестницей?.. Коссит хитро сощурил один глаз. А этот эльф не промах. Эх, сейчас бы рыженькую танцовщицу… А лучше — двух. А еще лучше — сразу после кровавой бойни, он как раз будет в очень возбужденном состоянии. Раздутые ноздри, горячая плоть, от которой на морозе прямо-таки поднимается пар. Железный Бык причмокнул, предвкушая остановку в какой-нибудь таверенке по пути. Хотя то, как Солас с сожалением покачал головой и начал рыться в рюкзаке леди Инквизитора, наводило коссита на мысль, что все же, отступник не воспользовался моментом, хотя его щеки и кончики ушей пылали. А еще походка… была напряженной, его шаги словно пружинили. Будто маг был сильно чем-то раздосадован и зол. Чем-то, что явно мешало ему спокойно передвигаться. Чем-то что между ног. Все это время Дориан не сводил с коссита глаз, сидя напротив. На лице мужчины то и дело появлялась усмешка. Он, похоже, о чем-то думал. И наконец, тронув себя за аккуратно напомаженный кончик усика, проговорил: — Надеюсь, тебе не в напряг путешествовать вместе с «имперцем», Железный Бык. — А ты имперец? — Деланно-флегматично отвечал кунари. — Вы для меня все на одно лицо. — Я еще и маг, — подчеркнул Дориан, словно бравируя и делая вызов. — Ты бы, наверное, меня с удовольствием связал по рукам и ногам? — в глазах тевинтерца заиграли задорные искорки. А вот это интересно. Нравится подчиняться, маг? Или ты прощупываешь почву?.. — Сначала бы покормил, — тем же тоном, но на этот раз растягивая слова, произнес Железный Бык, глядя на дно своей кружки. — Надеюсь, до того, как зашить рот. А ты нарываешься, я смотрю? Железный Бык хмыкнул: — Смотря сколько ты болтал бы. — Правда ничего, Бык? Не мешает, что у тебя за спиной "имперец" торчит? — Похоже, тевинтерец решил пойти до конца. — Любуйся на здоровье, — с этими словами Бык встал, повернулся к магу задом, пополняя запасы пойла в своей кружке. Дориан какое-то время молчал, а потом продолжил, когда снова поймал взгляд коссита: — Ты же не будешь отрицать, что любишь делать из имперцев отбивную? — Не-е, — Железный Бык, сладко причмокнув, отпил. — Для отбивной хорошее мясо нужно. А имперцы — сплошь жир да кости в маринаде из красного вина. — С этим не могу не согласиться, — маг тоже встал и прошествовал мимо. Кунари не мог не заметить, как Дориан при этом, качнул бедром, — Никакой кунари не смирился бы так легко с присутствием тевинтерского мага… если это не уловка. Когда мне ожидать ножа в спину? — Ты когда-нибудь поджигал этой своей магией спальню с детьми? — вдруг сменил тон Железный Бык, голос его стал серьезным. — Э-э… что-то не припомню, — немного опешил маг. — Тогда я бы не волновался, — коссит громко рассмеялся. Блэкволл с Кассандрой тут же шикнули на него, так как гном травил очередную байку. — До тебя еще длинная очередь на ножи в спину, — понизил голос кунари. — Кажется, я знаю, в чем твоя проблема, Дориан. — Она у меня только одна? — Вообрази себе мужчину — уставшего, оставившего свой край и всю прошлую жизнь… и ради чего? — Ты же не хочешь сказать, что мы похожи?.. — усмехнулся Дориан. — Представь: что бы делал с тобой этот двойник? — Почти промурлыкал коссит, — Милая картинка, правда? — Меня стошнит, — маг деланно поморщился, как от укуса насекомого. Но его взгляд говорил об обратном, противореча словам. — Ладно-ладно, поделаем растяжку, чтобы полегче было, — рассмеялся Бык. — Что это ты волком глядишь, Дориан? — Да вот смотрю на тебя. Мускулами поводишь, сопишь, как животное, в башке ни одной мысли, кроме как кого-нибудь покорить. — Верно. Представь, как эти крепкие мускулистые руки срывают с тебя мантию и ты, беспомощный, бьешься в их железной хватке… Я придавливаю тебя всем весом, ты держишься за рога, и я тебя покоряю. Варрик присвистнул. Сэра клевала носом, но и она обратила внимание на подтекст этого диалога. Дориан, заметив, что сейчас все слушают только их, замялся: — Эм-м… что? — А? Так ты не к этому клонил? — сощурив единственный глаз, злорадно ухмыльнулся коссит, удовлетворенный результатом. — Нет… совершенно не к этому, — выдохнул тевинтерец. Тетрас, сукин сын, разочарованно покачал головой, причмокнув. "Ну, может, я и подкину тебе очередной сюжет, гном", — подумал Бык. Допивая очередную кружку забористого напитка, Бык предположил, что слова Сэры на счет антиквариата могут быть не так уж далеки от правды. Хотя… отступник все же вернулся спустя какое-то время, осторожно развесив одежду. И теперь Бык видел, что Солас вешал не только свои тряпки. А значит, девушка сейчас скорее всего не одета как минимум. Нужно будет присмотреться к этим двоим утром — подумал про себя Бык, погружаясь в дрему без сновидений. Коссит замечал многое. Но не все. Тень юноши в широкополой шляпе успела метнуться к палатке почти сразу после Сэры. И, повозившись там какое-то время, так же бесшумно и тихо исчезла.***
На столе лежали списки, чертежи и записи исследований. Солас склонился над всем, чтобы разобрать и упорядочить каждый лист. Нужно продумать дальнейшие действия. И отвлечься. Выбросить из головы все лишнее и сосредоточиться. — Привет. Чем занимаешься? — мужчина удивленно обернулся. Ее не должно быть здесь. Солас посмотрел девушке прямо в глаза. Нет, это определенно не Демон Желания. Его взгляд скользнул по ее фигуре. Фенедис! Она хоть осознает, во что сейчас одета? Воистину, чего опасаешься больше всего — быстрее настигает, захватывает в плен. И ты уже не замечаешь, как перестаешь бояться. Вестница была одета в полупрозрачное голубое платье с витиеватым золотым рисунком. Глубокое декольте. Разрезы по обоим сторонам бедер. На ногах — золотые сандалии со шнуровкой до колен. Она откинула золотистую прядь длинных волос и заправила за острое ушко. Взгляд Соласа жадно скользнул по обнаженной шее магессы. Мужчина еле заметно сглотнул и сухо на автомате ответил, что поглощен исследованиями. Фенедис! Что она здесь делает?! — Я хочу поговорить о тебе, — проворковала она, опираясь одной рукой о краешек стола. — Ты не перестаешь меня удивлять. — Мужчина помедлил, раздумывая над ответом. — Хорошо, давай поговорим… только лучше в каком-нибудь месте поинтереснее. Ты проникла в мой уголок Тени, бесстыдница. Теперь я сделаю с тобой то же самое. — Так мы в Убежище? — растерянно проговорила Маргарита, оглядываясь, и, очевидно, не осознавая до конца скорости перемещения. Солас ухмыльнулся. А ты как думала? — В Убежище все слишком знакомо. Оно всегда будет важным для тебя, — спокойно заявил он. Он провел ее в подвал церкви, туда, где впервые встретил ее. Беззащитную, растерянную, лежащую на полу. Он тихо хмыкнул. А ведь тогда я не думал о тебе, как о… венан. Но все изменилось. В то мгновение я испытывала лишь боль. — Когда ты спала, я сидел рядом и изучал Якорь. И готов был полностью лишить его тебя. Потому что он — мой. — Ты был рядом, когда мне было больно. Пытался облегчить мои муки. Спасибо за это. — Ты была загадкой. И ею остаешься до сих пор. — Вдруг его голос стал серьезным и напряженным. — Я проверил все, что пришло на ум, искал в Тени, но ничего не нашел. Кассандру начали одолевать подозрения. Она пригрозила казнить меня как отступника, если не будет результатов. — Я бы не допустила этого, — насупилась девушка. — Ты была не в том состоянии, чтобы возражать. — Он отвернулся, жестом приглашая выйти на улицу. Пройдя несколько метров по мокрому снегу, Солас продолжил: — Ты так и не просыпалась. Да и могла ли? Смертная, физически прошедшая через Тень? Мне было досадно и страшно. Духов, с которыми я мог бы посоветоваться, рядом не было — они боялись Бреши. Эльфы остановились на небольшом пригорке, откуда открывался вид на Брешь, пульсирующую в небе зеленым пламенем и такого же ядовитого цвета магическими разрядами, закручивающихся в бесчисленные вихри. — Мне хотелось помочь, но я не верил в Кассандру… или она в меня. Я уже готов был сбежать. — И тем не менее, ты остался рядом. — Остался, — подтвердил отступник. — Я сказал себе: еще один раз попытаюсь закрыть разрывы, — мужчина выставил руку вперед в сторону Бреши, словно обладал бы Меткой сам. — Попытался, и снова не вышло. Обычная магия на них не действовала. Я смотрел, как разрывы растут и расползаются, и уже почти готов был сдаться и сбежать, как вдруг… Мужчина замер, оживляя картинку собственных воспоминаний, где он подхватывает Маргариту, направляя магию Метки для закрытия мелкого пульсирующего разрыва в Завесе. — Кажется, у тебя ключ к нашему спасению. Магесса вдруг поняла, что в данную минуту Солас имеет в виду не современный Тедас, а нечто большее, нечто древнее. Ведь те, кто нуждается в истинном спасении в его понимании — это элвен, его Народ. — Ты закрыла его одним движением рук… и тогда я почувствовал, как мир преобразился. Волнение комом подступило к ее горлу. Вот оно! Или, может, не стоит и начинать?.. — "Почувствовал… как мир… преобразился?" — все же выдохнула она. — Фигура речи, — прищурившись, произнес он, словно бы только что сказанные им слова ничего для него не значили. Но лишь на мгновение его взгляд предательски скользнул по ее губам. — Меня и правда интересует то, что ты чувствуешь, — девушка мягко приблизилась к мужчине, невинно и с интересом заглядывая ему в глаза. — Ты все… преображаешь, — его голос дрогнул, выдавая волнение, смешавшееся с нежностью и надеждой. Ты все меняешь, венан. Меня самого. Заставляешь чувствовать, и наполняешь мир. Мой мир. Она застыла в ожидании, по-прежнему с нежностью смотря в его глаза. Лишь на долю секунды по ее лицу пробежала тень сомнения, побуждая отступить. Ведь ты сделаешь мне больно. Незаметно для себя и к большому удивлению Маргариты, мужчина за талию придвинул девушку к себе очень близко, лишь короткое мгновение он колебался прежде, чем его мягкие губы трепетно коснулись ее губ. Маргарита обхватила лицо Соласа руками, отдаваясь поцелую всем своим существом, в исступлении не желая, чтобы этот момент заканчивался. Нежность и трепет поцелуя сменилась настойчивостью и неподдельной страстью. Его язык проник к ней в рот, исследуя и изучая, играя. Руки Соласа заскользили по спине девушки в диком танце, вызвав вздохи удовольствия. Это раззадорило мужчину еще сильнее. Он уже спустил руки ниже, и сжал ладони, собрав тонкую ткань ее платья, в желании продолжить свое путешествие по ее телу. Но вместо этого, Солас с усилием одернул себя. Попытался отстраниться, но Маргарита прижалась к нему еще сильнее, утопая в объятиях. И ее слова защекотали его губы нежным ветерком, вызвав легкую улыбку: — Позволь еще несколько мгновений нам обоим… — после чего ее губы снова мягко прильнули к нему. Что ж, он мог продержаться несколько мгновений. И каждое из них — делало его неимоверно счастливым. О, он с радостью выполнит ее просьбу. Цепь, державшая Зверя выскользнула из ладоней Хозяина, даря долгожданную свободу. И вот они уже оказались в доме Вестницы. Огонь в камине тепло потрескивает, пожирая поленья. А руки Соласа крепко сжимают бедра Маргариты, прижав девушку прямо к стене. Ткань твоего платья такая тонкая, что практически ничего не скрывает от моих рук, готовых пробраться глубже, обнажив все твои секреты. Это кружило голову. Его тело, его Зверь, почти хозяин здесь — в Тени — ликовал, жадно покусывая шею своей жертвы, впиваясь в ее бедра руками, въедаясь в ее губы ядовитым от желания и страсти поцелуем. Это по-другому! Значит, если есть надежда!.. Если я могу изменить хоть что-то!.. Наслаждение от его прикосновений, восторг и ликование от непредсказуемости момента кружили ей голову. Сейчас она хотела только одного. И часть этого была в ее руках, совсем близко, нежно ласкающее ее тело, ее чувства, возводя все ее эмоции на вершину блаженства. Ее Волк не играет по правилам. Девушка принялась расстегивать ремни на его одежде. И это… больно кольнуло Зверя, скрытого, затаенного глубоко, словно он взирал на все из глубины колодца. Карабкающегося по каменным стенам, царапая холодную серую поверхность, ломая когти в кровь. Мужчина истово желал ее. Но не так. Не при таких обстоятельствах. — Не надо… — хрипло произнес он. — Это неправильно. Даже здесь. — Я уже поняла, что мы в Тени и это не совсем реально… — А вот это спорный вопрос… — его жаркое дыхание прокатилось волной по ее шее, — но лучше обсудим его, когда ты проснешься.***
Вестница широко распахнула глаза и резко приподнялась, ожидая оказаться в теплой постели в Скайхолде. Но утро встретило ее шумом голосов лагеря и постукиванием посуды. Кто-то явно готовил завтрак. — Хорошо спалось? — хохотнул Солас, заглядывая в палатку, с почти ехидным выражением лица. В его глазах играли победные искорки, словно голодному псу только что перепал сочный и очень вкусный кусок вожделенного свежего мяса. — Я… — лицо магессы залила краска, — у меня еще не было таких ярких ощущений во сне. И это было приятно. — Приношу свои извинения. Поцелуй был несколько импульсивным. И если ты вдруг чем-то смущена… — он осекся. — Я бы повторила. И еще не раз. — Приятно слышать. Но я бы… — не зная, как точно отреагировать на это, замялся мужчина, — если позволишь, мне нужно кое-что обдумать. Есть некоторые обстоятельства… — Прежде, чем я озвучу свое согласие, — она коснулась его щеки, и заглянула в глаза мужчины. — Я бы хотела сделать это… — Маргарита прильнула к его губам, заставляя Соласа в очередной раз тонуть в этом сладостном омуте ощущений. И сил сопротивляться этому становилось с каждым мгновением все меньше. — Думай столько, сколько тебе нужно, — прошептала она, одаривая его ухо волной истомы. Она отпрянула, с удовлетворением наблюдая за блаженным выражением лица отступника, прикрывшим глаза и инстинктивно потянувшимся снова к девушке для очередного поцелуя. Соласу вовсе не хотелось о чем-то думать.***
— Сколько огня… — расширив от ужаса глаза, прошептала Вестница. — Проклятые демоны, — сплюнул Блэкволл, спешиваясь. — И… храмовники, — дополнил, фыркнув, Варрик. Языки пламени обволакивали деревянные крыши домов, жадно проедали дыры в деревянных стенах. Огонь и дерево. Этот союз порождал черный, клубящийся ядовитый смог, застилавший взор, раздирающий глаза и грудную клетку. С пригорка, на котором остановились путники, просматривалась вся душераздирающая картина происходящего. Женские крики, лязг оружия, треск огня, шум падающих досок — все это смешивалось в клоаку хаотичного гомона. Справа, совсем рядом одного из строений виднелись зеленые всполохи Разрыва. Демоны, обезумевшие духи, некогда выполнявшие иные функции, в исступленном безумии настигали свои жертвы, наступали, разрывали и кромсали на части. Кто-то, кто мог, в панике старался убежать, подхватив было свои пожитки, но по пути растеряв, в попытках увернуться то от ударов демонов, то от падающих прямо на голову досок. Кому-то везло, а кому-то — нет. И вторые лишь испытывали мучительную агонию и всего одно, единое на всех, желание — быстро умереть. Слева, будто воплощая желание первых, наступали храмовники, из доспехов которых виднелся, поблескивая в лучах отражающегося пламени, красный лириум. Красные храмовники ловили и добивали тех, кто, покинув свои дома, в панике пытался убежать. — Я пойду к разрыву, — вдруг сказала Вестница. — Блэкволл, Варрик, Сэра, Бык — вы идете к храмовникам. Будете защищать и спасать людей. — Но, босс… — было возразил коссит. — Не волнуйся, я пойду не одна. Солас, Коул, Дориан, Кассандра — вы идете со мной. Солдаты! — скомандовав, магесса резко развернулась. — Ваша задача — найти и вытащить оставшихся людей. По возможности, спасайте всех, кого можете. — Есть, Инквизитор! — солдаты отдали честь и незамедлительно двинулись исполнять приказы. Рассредоточение сил помогало экономить время, но не упрощало задачу. И когда полупрозрачный светящийся зеленоватым призрак нарисовался позади магессы и толкнул ее в спину, та не удержалась, споткнувшись, упала, выронив посох. На этот раз — его древко было сильверитовым, а не из дерева. — Осторожнее! — крикнул Дориан. Маргарита обернулась и увидела, как призрака охватывает фиолетовая дымка, постепенно превращающаяся в символы, которые опоясывали демона, удерживая на месте. Дориан начитывал заклинание, распаляя драгоценный шар, служивший навершием посоха. Еще одно заклинание — и несколько трупов как бы нехотя начали вставать и делать первые шаги. Маргарита сглотнула. Зрелище было жуткое. И если в предыдущих схватках у тевинтерского мага не было момента применить свои таланты в полную силу, потому как приходилось иметь дело лишь с демонами, выползающими из Разрывов, то здесь и сейчас — Дориан имел обширное благодатное поле для взаимодействия и манипулирования некромантией. Мужчина словно всаживал свои чары в трупы, оживляя их. И хоть их нельзя со всей уверенностью назвать полноценной боевой единицей, то вполне серьезной преградой на пути к Вестнице — да. Маргарита замерла, сфокусировав зрение. Перед ее глазами, — точнее — чувствами, ощущениями, которые передавали уже образы в сознание, — стояли, подрагивая сотни ниточек. Разноцветных, как радуга. Нити меняли положение и траекторию так быстро, что магесса не успевала дотянуться до них и воздействовать, направляя волю. И поэтому ее пальцы лишь хватали воздух. А тем временем два демона уже успели подойти слишком близко. — Если не успеешь схватить правильную — погибнешь, — тихо произнес Коул, оказавшийся за спинами врагов и перерезая одному из них глотку. Зеленая жижа хлынула прямо в лицо Вестнице, от чего та зажмурила глаза и закашлялась. Резкий треск молнии совсем рядом резанул слух. — Быстрее закрой Разрыв! — крикнул Солас. — Мы тебя прикроем. — Раскомандовались, — пробурчала Вестница, перепрыгивая трупы и доски, приближаясь к Разрыву. Девушке пришлось бросить посох под ноги, так как ядовито-зеленая магия, окутывавшая ее руки, приподняла ее тело в воздух и заставила выгнуться. Послышался хлопок, и Разрыв затянулся. Схватив подолы платья, молодая женщина выбежала из какого-то из домов. По ее щекам текли слезы, смешиваясь с грязью на ее лице, оставляя пепельные разводы. В ее взгляде застыл ужас. Ломая ногами горящие доски и с мечом наперевес следом за ней выскочил мужчина. Его доспехи были заляпаны кровью. А красный лириум гудел, звенел в его венах так протяжно, так громко, что красноватые всполохи оскверненной могучей магии опоясывали его голову. Его взгляд был яростно-злым, а глаза — болезненно-красными. Мелкие сосуды полопались, и кровь заливала белки. Он с силой выдыхал воздух из своих легких, кашлял, но продолжал свой путь, преследуя беглянку. Нога девушки застряла в небольшом грязном углублении, заполненном водой. Она успела коротко взглянуть на свои ноги, прежде, чем окончательно упала. В сырой, вязкой от воды и крови земле храмовники в тяжелых доспехах оставляли глубокие следы. — Попалась, ведьма. — Мужчина, оказавшийся прямо перед лицом беглянки, схватил ее за волосы, сорвав чепец, который та носила. Ткань головного убора была наполовину в крови и грязи. Рыжие кудрявые локоны растрепались, падая на лицо девушки, и она что-то быстро нашептывала. Но нехватка опыта и знаний делали свою коварную работу. И поэтому вместо оглушительного треска мощной молнии, из ее рук вырвались лишь мелкие электрические искорки. — Ты что творишь, паскуда? — Сзади ее настиг преследователь и замедлил шаг. — С нами твои фокусы не пройдут. Мы — Орден Храмовников, и мы призваны убивать таких как ты, всех, до последнего. Я чувствую, как по твоему телу бежит яд! Магия — это яд! И он разъедает все, что попадается ему на пути. И эта магия не дает мне покоя! — Ноздри мужчины раздулись, и он занес меч. — Яд — это ваше безумие. — Прорычала Кассандра, нанося сильный и быстрый удар в брешь плохо защищенных доспехов: по рукам, на сгибе. Железо меча лязгнуло по краям доспеха, вырвав из металла несколько золотистых искр, растаявших в воздухе, и, словно нож по маслу, прошлось по плоти храмовника, разрубая жилы и мышцы, на долю мгновения застряв, отделяя хрящи от кости. Мужчина дико, неистово взревел, а из его оставшихся обрубков хлынула кровь фонтаном, окрашивая коричневое мешковатое платье крестьянки в насыщенный цвет густого красного вина. Другой храмовник уже заходил сбоку, рыча и мыча что-то гневное и нецензурное. Искательница было развернулась, чтобы попытаться отбить удар, но мужчина резко вскрикнул: стрела, угодившая прямо ему в шею, заставляла застыть все слова в горле, превратив их в хаотичный клекот из крови и слюны. — С тебя гора печенек, Искательница, за спасение твоих сисяндр! — Крикнула Сэра.***
— Храмовники перебиты. Те, что успели — сбежали. Демонов на горизонте не видно, но деревенька по-прежнему в огне, Инквизитор. Мы не можем пробиться к несколько домов, откуда слышны крики, из-за завалов, — запыхавшимся голосом докладывал один из солдат. — Боюсь, что мы не сможем больше никого спасти. Наши люди сейчас помогают раненным, чем могут… — Дориан! Солас! Вы мне нужны! — крикнула Маргарита, прервав агента. Посовещавшись с магами какое-то время, бурно жестикулируя и наскоро объясняя что-то, она взяла обоих за руки, и мужчины сомкнули круг, встав, закрыв глаза. Леди Инквизитор нашептывала какое-то заклинание, а между ее бровей появилась складка. Сосредоточение и воля, вкупе со знаниями, являлись чистейшим экстрактом, позволяющим менять пространство. Казалось, что воздух пронзил тихий, ненавязчивый ветерок, заполняя каждую молекулу тонкой трепещущей струйкой Силы. Несколько мгновений было сложно дышать. Пространство словно накрыло невидимым магическим куполом, а огонь погас. Мужчины почувствовали, как по их телам начала пробегает истома, заставляя дрожать их тела, затем — словно что-то пронзило их грудную клетку, вызвав стон боли. По ощущениям это напоминало теплое марево, окружившее их тела, а затем — вторгшееся в разум. Магесса задрожала, крепче сжимая руки мужчин. Доски и кучи мусора из разломанных предметов местного быта медленно поднимались в воздух, освобождая дороги к выходу застрявших в ловушке крестьянам, путникам и торговцам. Когда дело было сделано, Инквизитор рухнула на колени, разжав ладони. Девушка тяжело дышала, держась за голову. только что ее разум охватил пространство в несколько сот метров, поглотил частички воспоминаний находившихся там людей, впитал их эмоции, смешанные со страхом и отчаянием. И отголоски этой какофонии еще эхом кружились в ее голове. Солас и Дориан лишь чувствовали сильную усталость, нестерпимо клонившую в сон. — Как?.. Что ты только что сделала? — Удивленно поинтересовалась Кассандра, оглядываясь, но заметив состояние эльфийки, скомандовала: — Воды леди Инквизитору! Быстро! — Я… я в порядке, Касс, — хрипло произнесла Маргарита, быстро вытирая нос окровавленным рукавом в надежде, что никто не заметит, как рубиновая капелька оборвала свой путь в направлении ее губ, едва коснувшись их. Часть солдат пришлось оставить с местными, чтобы помогали восстанавливать дома. Железный Бык слишком уж громко вздыхал, бросая взгляды на пепелище, оставшееся от таверны. Видимо, на нее у него были какие-то планы. Взгляд Варрика тоже не выражал бурного веселья. Не смотря на то, что крестьяне, купцы и прочие практически все благодарили Вестницу за спасение и произносились с подобострастным придыханием «Мы не забудем, что вы для нас сделали», покидали путники место в спешке. Лелиана точно не обрадуется потери троих высококвалифицированных агентов. Вестницу шатало из стороны в сторону, и когда она, сидя позади отступника, чуть не свалилась с лошади, придерживаемая лишь ладонью Дориана, что аккурат оказался сзади, было решено, что Вестница поедет впереди. Солас бережно обнял эльфийку одной рукой, прислонившуюся к его груди, слабо обнимающую мужчину. Варрик сообщил, что неподалеку есть совсем маленькая корчма, где можно пополнить запасы и, возможно, даже передохнуть, но после случившегося, уверенности в приюте не было. Впрочем, опасения не оправдались, слава Создателю, и путники нашли там приветливого немолодого мужчину, который с радостью разместил их у себя, предоставив еду и кров. Остальные дни путешествия шли в обычном режиме, и кроме закрытия разрывов и вездесущих демонов, ничего нового не происходило, хотя долгие ночные задушевные беседы у костра сближали компаньонов.Маргарита
— Так-так-так… — распевный, тягучий мужской голос с ноткой насмешки раздался за ее спиной. — Вот я и встретил тебя, которую простой люд кличет Вестницей Андрасте. И мне весьма любопытно, кто же ты такая на самом деле. Что же ты такое… Как интригующе. — Мужчина словно с опаской обошел горящие ярко-голубым светом символы на полу, собранные в ровный круг, посреди которого застыла Маргарита. — Я — это я, — угрюмо констатировала она и попыталась сделать несколько шагов, но замерла перед границей круга, словно наткнувшись на невидимую стену. Она в недоумении посмотрела на молодого мужчину, сохранявшего насмешливое ироничное выражение лица. Его ровная осанка и сзади сложенные руки вкупе с гордо вскинутым подбородком словно выражали превосходство над Вестницей. Взгляд черных глаз с интересом буравил пленницу. — О, кажется, я мог бы звать тебя иным именем. Но, боюсь, в данном случае это не совсем уместно. Хотя то и радовало бы мой слух намного больше, чем есть сейчас. — Он помедлил, а затем вальяжно склонившись, хищно вглядываясь в ее лицо, продолжил: — Тебя можно поймать, но невозможно пленить и привязать. Вот я и спрашиваю, что же ты такое?.. Или, верно, у тебя и самой нет ответов? — он наклонил голову и задумчиво потер подбородок. — Старший, да хранит его Думат, так заинтересовался твоей персоной, твоей… Меткой, хоть и искалеченной теперь, что мне иной раз кажется, что это может перерасти в паранойю. Но вот лично я не вижу в тебе ну ничего особенного. Вернее сказать, не видел. До момента, который имею честь лицезреть и подвергать анализу сейчас. Я бы сказал, что ты удивительная, если бы меня так это не пугало. — Так что ты сделал и что тебе нужно? — она сложила руки на груди. — О, учитывая обстоятельства, я просто обязан признаться в том, что нынче имею личный интерес. Ох, и да, я совершенно забыл о своих манерах, — мужчина грациозно склонился в приветственном поклоне. — Добро пожаловать в магический круг-ловушку, в которую ты так легко попалась, — сарказм в его голосе сочился самым опаснейшим из возможных ядов, смешиваясь с иронией, становясь абсолютно гремучим коктейлем. — Надо сказать, что круг этот — построен для демонов. Но ты, очевидно, демоном не являешься. И все же, это так мило лицезреть тебя внутри него. — Мужчина довольно усмехнулся. — Если тебя утешит, то я могу сказать, что не раз побывал в твоем положении. Даже сбился со счета. И, уверяю тебя, хотя в этом мало приятного, но вовсе не смертельно, — он расплылся в почти добродушной улыбке. — Значит, ты демон. — Дух, — он обиженно поджал губы, — Дух Выбора. Неужто я отсутствовал так долго, что потерял свою непоколебимую исключительность? — он снова помедлил, будто что-то припоминая. — Хотя, ведь я много раз менял оболочку… Хм… Ну, так вот. Мне интересно, что ты выберешь? Вестница поежилась, словно ожидая от демона самого худшего и изощренного варианта. Ощущение скованности будто окутывало не только ее тело, но и ее разум. — Я не заключаю сделок с демонами, — констатировала она. — Но ведь неужели не ощущаешь, на сколько неприятное ощущение соткано вокруг тебя? Словно бы у тебя были крылья, которые отрезал грубый вандал, верно? Ты могла бы парить в небесах, но сейчас ты здесь, со мной, в темной сырой пещере… Тебя могли бы окружать и питать сотни духов, но… Серьезно? Тебя так легко выманить, оторвав от армии и сопровождающих? — Демон недоверчиво скривился. — Тогда, боюсь, у меня для тебя плохие новости. Если, конечно, мы не заключим с тобой небольшое дельце. Сущий пустячок для тебя, прямо скажем. — Он цокнул языком. — О, Имшэль, мне казалось, что ты должен появиться, блистая на арене, многим позже… — теперь уже она склонила голову, уставившись на демона с усмешкой. — Ах, всегда приятно, когда собеседник все-таки вспоминает твое имя, — мужчина в блаженстве прикрыл глаза, что-то тихо и неразборчиво бормоча под нос. — Ну, так я о чем. Вот долийцы, да? Разве можно им верить? Ведь это именно они заманили тебя сюда. В моей власти, разумеется, освободить тебя сиюминутно, сделав своей должницей, но, согласись, ведь это слишком просто. Хотя перспектива и весьма заманчива и несколько сладка, на мой вкус. Если освободишься, я убью клан Лавеллан, мне не в первой совершать подобное соглашение. Поэтому ты можешь сделать одолжение, и остаться тут, тогда бедные долийцы, обещаю, от моей руки не пострадают. Чего не скажешь обо всех остальных. — Пока ты разглагольствуешь, я успела кое-что новенькое. И, уверяю тебя, это очень интересно. — Последнее слово прозвучало за спиной демона, но он прекрасно видел, что плетет Вестница в Тени, он чувствовал всеми планами своего существа ее необычную магию, и поэтому уклонился от удара молнией. — Ну, что ж, выбор сделан, госпожа… — Уходя в появившийся разрыв, созданный магией Вестницы, проговорил он.Солас
— Никогда не понимал, кто ты для нас: друг или враг. Все так запутанно, даже для Недозволенного. — Имшэль задумчиво потер подбородок. — Отвлекать меня от важных дел — дорого стоит, — сухо произнес Солас. — А ты стал… — «слабее» хотел было сказать демон, но осекся, поэтому быстро перестроился, заменив на: — другим. Или, может, мне кажется? И самый скрытный из всех что-то скрывает? — Демон расплылся в ликующей улыбке. — О, ну, разумеется, как я мог это упустить? Эти чувства снова в твоем сердце, в твоей голове. Они как яд разъедают твоего Зверя, просачиваются в темнейшие щели твоей души… Я чую их. Солас собрав волю, поставил блок, через который демону было не пробиться. — Тогда ты должен знать, что я не делаю Выбор, и сделок, заведомо невыгодных, не заключаю. — Все делают Выбор, так или иначе. Однако, я здесь не за этим, один из Эванурисов. — От упоминания этого титула Солас невольно недовольно поморщился, а Имшэль продолжил: — Скорбь твоя расцветает золотистым цветком. Лепестки кружат перед твоим взором и ускользают в глубину веков, пелену которых ты не замечаешь. — Ты сейчас серьезно? — Фен’Харел презрительно фыркнул, маскируя внутреннее беспокойство, буравящее спокойный океан его эмоций. — Просто хочу, чтобы ты знал, что это было совершенно безвозмездно, — щелкнув языком напоследок, образ Имшэля растворился в воздухе, когда смертельное заклинание отступника коснулось его силуэта. — Фенедис! Проекция… — поморщился эльф и тут же зажмурился от ярко-зеленой вспышки напротив. Что-то с треском вывалилось на него, обхватив руками. Солас не сразу понял, что-то, что чуть не сбило его с ног является Вестницей. А затем неподалеку послышались шаги, треск веток и гневный голос Дориана: — Обнимаетесь, значит? Ты должна мне все объяснить! — Обычно почти белоснежная одежда мужчины, с сильверитовыми вставками и украшениями прямо-таки сверкала в лучах солнечного света, но сейчас была сплошь заляпана кровью. А на его лице застыл неподдельный страх, раздражавший мужчину, приводя в ярость. — И если ты сиюминутно этого не сделаешь, я…