In Time

Влага земли просачивалась сквозь джинсу, но Барри не мог заставить себя подняться с коленей. Кипарисовый венок царапал пальцы. Он не помнил, почему выбрал его — неподходяще, неуместно… «Возлюбленная жена и мать. Нора Аллен. 1959 - 2000» «Возлюбленный муж и отец. Генри Аллен. 1955 - 2016» — На языке цветов кипарис означает «смерть, скорбь, отчаяние», — прозвучал мягкий, мелодичный голос Айрис. Барри повернул голову, поднимая на нее взгляд. Она стояла за его спиной в черном траурном платье с высоким кружевным воротом. На ее губах играла отрешенная полуулыбка, а в глазах плескалось спокойное понимание. …возможно, он ошибался. Пальцы сильнее сжали венок, словно в надежде оставить нестираемый отпечаток на коже, вечное напоминание о потере. Как будто он мог забыть. — Ты не вернешь их. — Я знаю. Барри ощутил прикосновение к плечу — холодное даже сквозь слои одежды. Он не вздрогнул. — Судьба не примет твой вызов. Она не играет в догонялки. — А ты? Барри выпустил венок из пальцев, оставляя его на земле у могил, и поднялся на ноги. Айрис — не Айрис, это была не она, он понял в первое же мгновение, — опустила руку, но не отступила ни на шаг. Холодное осеннее солнце отражалось в ее глазах, зажигая голубое пламя в темных радужках. Полуулыбка, ни на мгновение не покидавшая ее лица, стала шире, почти лукавой. — Иногда. Вопрос в том, есть ли тебе что поставить на кон? — А тебе? Она отступила, обошла стороной могилы, коснулась тонкими пальцами серого гранита. Барри опустил взгляд: на надгробии больше не было имен его родителей, он знал это точно, хотя буквы отчего-то расплывались перед глазами… Барри моргнул, надеясь прогнать пелену, но стало только хуже. Зрение застилал туман, и он не мог больше разглядеть даже фигуру Айрис — только ее голос звучал по-прежнему ясно: — Их она не отдаст. Но он? Он мой. Барри проснулся.