Сын моего врага

После трех месяцев нашего странного брака я наконец решился в виде эксперимента допустить к Гарри друзей. Честно говоря, я опасался их (да и его!) реакции на встречу, но они присылали мне сов чуть ли не каждый день, и я согласился. Первыми разрешение навестить Гарри получили мистер и миссис Уизли. Гарри за несколько дней до этого перенес очередной выброс и являл собой бледную тень себя прежнего. Увидев его белое как мел лицо, Гермиона залилась слезами и на глазах у застывшего, словно каменное изваяние, Рона кинулась к Гарри на шею. Мы с Уизли и Кричером замерли в испуге, ожидая неминуемой катастрофы, но Гарри только несмело обнял ее в ответ и даже похлопал по спине явно привычным дружеским жестом. – Ну что ты, Герми? – произнес он тихим, но твердым голосом. – Все хорошо. Чувствую я себя нормально. Северус с Кричером прекрасно обо мне заботятся. Мы расположились в гостиной. Я хотел было уйти, чтобы они смогли расслабиться и поговорить – многие мои ученики (пусть и бывшие) не позволяли себе этого в моем присутствии – и уже привстал с кресла, взяв с журнального столика свежий номер «Практики зельеварения» (Кричер с трогательной заботливостью следил, чтобы мой излюбленный журнал всегда был у меня под рукой), но быстрый взгляд полных тревоги зеленых глаз и тихое: «Северус, останься, пожалуйста», – вернули меня на место. «Он боится, – подумал я. – Боится оставаться с ними один на один. Боится того, что может сказать или сделать». Впрочем, опасения Гарри оказались напрасными. Беседа – а вела ее в основном миссис Уизли – крутилась по большей части вокруг светских сплетен: кто из их бывших одноклассников с кем гуляет, кто уже помолвлен, а кто успел обзавестись потомством, как, например, Луна с Невиллом, поженившиеся через месяц после победы над Темным Лордом. Умница Гермиона, тщательно пытавшаяся скрыть свой уже довольно сильно выдававшийся вперед животик, старательно обходила темы, которые могли задеть или разволновать Гарри: о карьере, новостях магического мира и даже о квиддиче. Я видел, как она подбирала слова, чтобы ненароком не причинить ему боль и не показать, чего он лишился. Кричер принес шерри и чай с пирожными. Мы с Рональдом выпили по рюмочке, Гарри с Гермионой, понятное дело, предпочли чай. «Сегодня он хотя бы съел пирожное», – отметил я про себя. Рон за все время визита не произнес ни слова, кроме: «Привет, Гарри» и «Пока, Гарри, выздоравливай!» *** На следующий день сова принесла залитое слезами послание от Гермионы. В нем Гермиона сообщала, что после визита к нам ей стало очень плохо (вероятно, состояние Гарри так подействовало на малыша), пришлось обратиться в Мунго, а целитель запретил им обоим навещать Гарри до рождения ребенка. Гермиона умоляла простить их с Роном за то, что они больше не смогут прийти к нам. Я не стал показывать письмо Гарри. Он же ни о чем не спрашивал. Видимо, он и сам понял причину их прекратившихся визитов. Зато через неделю нас навестила Полумна Лонгботтом (бывшая когда-то Полумной Лавгуд) с очаровательной светловолосой (как сама Луна) и щекастой (каким был когда-то Невилл) малышкой на руках. Полумна вся светилась счастьем, и ее приход явно благотворно повлиял на Гарри: его тусклые глаза заблестели, а на бледных щеках появился румянец. Он даже попросил подержать младенца. Луна пробыла у нас несколько часов. Когда девочка заплакала, Луна, ничуть не смущаясь ни меня, ни Гарри, достала грудь и начала ее кормить, не прерывая при этом ни на минуту своей милой болтовни. Уходя, она поцеловала Гарри в щеку, а потом, к моему изумлению, чмокнула и меня, сразив наповал фразой: – Спасибо, что вы его так любите, Северус. У нее еще со школы имелась привычка говорить правду, не важно – удобна она была окружающим или нет. В двух словах она объяснила мне, что Невилл не в состоянии себя пересилить (Я понимал – ему вполне хватало визитов к родителям в Мунго), а ей не хочется на него давить, пообещала навещать почаще, прижала ребенка к себе и, прикоснувшись к порталу-кулону в виде цветка подсолнуха, висевшего у нее на шее, исчезла. В последующие два месяца она и вправду появлялась у нас почти каждую неделю. К сожалению, она никогда заранее не предупреждала о своем визите, и пару раз мне пришлось попросить ее уйти – Гарри было очень плохо после очередного выброса, и гостеприимство отходило на второй план. Она искренне огорчалась, неизменно целовала меня в щеку и приходила снова через один-два дня. *** Несмотря на уединенный и в чем-то даже затворнический образ жизни, я стал ловить себя на мысли, что никогда еще мне не было так... тепло на душе. Из-за магических выбросов Гарри я не мог полностью расслабиться, но крепнувшая с каждым днем привязанность моего мужа, благоговейная любовь домового эльфа и уважение старой Вальбурги Блэк делали меня почти счастливым человеком. Почти... Потому что выбросы магии (поначалу, после подтверждения брака, ослабевшие и, казалось, сошедшие на нет) вернулись с новой силой. После каждого из них Гарри несколько дней лежал пластом. Я, разумеется, ухаживал за ним и в конце концов превратился в образцовую сиделку. При том, что он давно перестал меня стесняться, я видел, как угнетала его собственная беспомощность. И часто я замечал на его глазах слезы. Уже восстановив силы, он еще пару дней ходил бледный и пришибленный, и было заметно, что он панически боялся не выкарабкаться в следующий раз. С другой стороны, именно в последние дни мы необыкновенно сблизились, стали больше беседовать, иногда он просил меня почитать ему (даже если то была книга по зельям, хотя я, конечно, старался находить для него что-нибудь поувлекательнее), а в одну из ночей я проснулся от жара, потому что Гарри во сне прижался ко мне всем телом, рукой обняв меня за талию и закинув на меня ногу. Кончая в кулак (тихо, чтобы не потревожить его сон), я мечтал, что, возможно, все-таки доживу до нормального человеческого секса со своим мужем. *** Я несколько раз самостоятельно проводил диагностику его состояния и даже подключил к работе Сметвика для подтверждения собственных выводов, хотя после его отношения к Гарри в Мунго мне было неприятно его общество. Все сводилось к одному: Гарри не стал сквибом, его магическое ядро никуда не исчезло, оно просто словно погрузилось в спячку, время от времени пробуждаясь и выдавая неконтролируемые выбросы магии. При этом, хотя личность его явно не деградировала, каждый такой выброс забирал у него все больше и больше сил – и магических, и обычных. Мои надежды на родомагию тоже не оправдались. Родовой камень Блэков почти не помогал Гарри, и его имя теперь очень редко появлялось на гобелене. В любом случае конец был, кажется, довольно близок и неизбежен. Сметвик предполагал, что один из выбросов погрузит Гарри в магическую кому, из которой тот не выберется. Я пока отказывался в это верить и проводил часы – возможно, последние, отведенные нам с Гарри – в лаборатории, пытаясь сотворить... чудо. *** Однажды, во время очередного визита главного целителя Святого Мунго, я решился задать вопрос, который буквально сводил меня с ума в последнее время. – Сметвик, если вы знали, что я могу помочь Гарри, почему не пришли ко мне, пока он еще был заперт в доме на Гриммо? И почему Министр обратился ко мне лишь год спустя после его госпитализации? У него и тут нашлись ответы. Я подозревал, что у него есть ответы на все, кроме одного – он не представлял, как спасти моего Гарри. – Видите ли, Северус… Те статьи... в которых говорилось о его отъезде за границу... В общем, Рита Скитер писала их поначалу по желанию самого Гарри. После того как мисс Уизли разорвала помолвку, он попросил напечатать их, чтобы его оставили в покое, сказал, что устал от репортеров, толкущихся под окнами, от писем поклонников и поклонниц. Рита, ко всеобщему удивлению, поддержала его и выпустила целую серию статей... «И я прочитал одну из них и как дурак помчался разыскивать его по всей магической Европе, а он все это время был здесь и нуждался в моей помощи», – едва не застонал я от бессильного гнева на себя, на Скитер, на Гарри и на свою злосчастную судьбу. – Я, разумеется, планировал обратиться к вам, – продолжал добивать меня Сметвик. – Мы замечали постепенный прогресс в вашем самочувствии, и я рассчитывал на вашу помощь, как только вы поправитесь, но, выйдя из комы, вы через день или два неожиданно исчезли из больницы... «Помчавшись за фантомом!!!» – Когда вы снова вернулись в Англию, Гарри уже был в изоляции, а ваше магическое ядро после путешествия находилось в отвратительном состоянии. И это мы тоже проверили. Да вас бы расплющило первым же магическим выбросом! Да, ваша кандидатура была утверждена уже довольно давно, но осуществить задуманное на практике удалось только несколько месяцев назад. Северус, вы – известный ученый, лучший зельевар магической Британии... Никто не собирался вас убивать! – И время было безвозвратно упущено... – с отчаянием уронил я. – Дорогой Северус, мы – всего лишь волшебники. Не боги!