Сын моего врага

Я замечал, что Гарри сосредоточенно настраивался на серьезный разговор со мной, и все равно, когда час икс наступил, оказался совершенно не готов. Мы сидели и ужинали. Вернее, ужинал я один. Гарри, как это часто бывало в последнее время, лениво ковырял в тарелке без малейших признаков аппетита. Внезапно он взглянул мне в глаза и произнес прямо и без обиняков: – Я слышал вашу с Кингсли беседу у него в кабинете и умоляю тебя выполнить его просьбу. Мир рухнул. В глазах у меня потемнело, и я уже открыл было рот, чтобы возразить, но он накрыл мою руку своей. – Не надо! Северус, это тебе не к лицу. Ты никогда не был лжецом! Я знаю, что будет дальше. Сев, я видел твои шрамы после этого... безумия. Видел, как ты лечил Кричера. Я боюсь убить кого-нибудь из вас... боюсь убить тебя! Я так не хочу! Освободи меня, пожалуйста! Я хочу уйти, пока я – это еще я! Я был словно парализован. Я смотрел на его такое уже дорогое мне усталое лицо и понимал в душе, что он прав. – Хорошо, – сказал я чужим, плохо слушающимся меня голосом. – Я поступлю… как ты просишь. Дай мне неделю... Я приготовлю... Напиток Живой Смерти. Внезапно его бескровные губы расплылись в озорной мальчишеской улыбке. – Кого ты пытаешься одурачить, Сев?! Зелье варится от силы два часа! Если уж столь безнадежному тупице, как я, это удалось на шестом курсе, правда, при помощи твоего учебника... – Гарри, – взмолился я, – ты требуешь невозможного! Я не могу! Пожалуйста, дай мне неделю, – я едва сдержал порыв броситься перед ним на колени. Все-таки иногда быть Северусом Снейпом – это слишком тяжкий груз. Ведь я даже ни разу не признался, что люблю его! – Хорошо, – просто согласился он. – Мы сделаем это через неделю. *** Вечером, как обычно, искупав Гарри и уложив его спать, я ненадолго спустился в лабораторию. Голова неимоверно раскалывалась от боли, и я начал искать на полке зелье от мигрени, когда почувствовал, как меня дергают за полу халата. Я опустил глаза вниз и увидел Кричера. – Хозяин Северус согласился помочь молодому хозяину Гарри, – грустно не то спросил, не то констатировал эльф. – Да, Кричер. Думаю, это касается только меня и Гарри. – Хозяин Северус не знает... всего, – испуганно залопотал Кричер. – Хозяин Северус не может причинить вред хозяину Гарри, потому что... – он зажмурился. – Хозяин Северус умрет, и у бедного Кричера не останется хозяев. Бедный Кричер снова будет один в пустом доме, ему и Хозяюшке Блэк не за кем будет присматривать, – Кричер заплакал и положил передо мной ветхую книгу в древнем кожаном переплете. На пожелтевшей от времени странице я разглядел сделанные готическим почерком записи и прочел их вслух: – Тех же, кого соединила Великая Магия, да не разлучат люди! Ежели волхв замыслил худое в отношении своего супруга, будь то даже во благо оному, чтобы уберечь от хвори неизлечимой или повреждения рассудка необратимого, и коли проникся тот волхв любовию истинной к супругу своему, отречется он и от жизни своей, и с последним вздохом супруга замрет сердце его... Буквы на миг расплылись перед глазами, а потом все встало на свои места. И у меня в голове тоже. Я вернул Кричеру книгу куда более успокоенный. Магия все продумала за нас: я не останусь гнить в одиночестве. Умрет Гарри – умру и я. – Спасибо, Кричер, – сказал я все еще плачущему эльфу и потрепал его по лысой голове, а про себя подумал: «Ты, безусловно, останешься один, а вот хозяин Гарри – нет. Я буду заботиться о нем и там...» Я, в сущности, уяснил кое-что и без книги: Северус Тобиас Снейп (без году полгода еще и Поттер), бывший гроза всех учеников Хогвартса, лучший зельевар магической Британии (если верить журналу «Практика зельеварения»), как мальчишка без памяти влюбился в своего супруга. Когда это несчастье случилось со мной – я не знал. Я лишь понимал, что у меня была какая-никакая жизнь ДО Гарри, а вот жизни ПОСЛЕ нет и не будет... *** Завтра, завтра, завтра... Это слово с самого утра билось у меня в голове. Все прошедшие после того разговора ночи я почти не спал и все думал, как это произойдет. Я должен был дать Гарри десять капель Напитка Живой Смерти, а через полчаса, удостоверившись, что он не дышит, выпить такую же дозу сам. Ну... если, конечно... ТА книга Кричера соврала. Мы, разумеется, ничего не говорили старому эльфу, бросавшему на нас полные отчаяния взгляды, но, судя по становившимся все более роскошными обедам и ужинам, он, несомненно, понимал, что роковой час приближался. И, вероятно, словно желая порадовать меня напоследок, Гарри именно в эти дни чувствовал себя намного лучше, а может, мое обещание придавало ему сил. В наш прощальный ужин он поел с таким аппетитом, какого я у него никогда не наблюдал, ласково поблагодарил Кричера, а потом встал и сказал, что пойдет наверх, при этом его рука задела мое плечо, отчего у меня по телу побежали мурашки. Я вышел в гостиную, поставил на столик стакан с огневиски и тяжело уселся на диван перед камином. На меня внезапно навалилась такая вселенская усталость, как будто я был древним стариком. Я не боялся смерти – я так часто бывал в шаге от нее, что казалось даже любопытно наконец встретиться с ней взаправду. Но я не хотел подобного исхода для Гарри! Ведь ему было всего двадцать лет! И я любил его! И утром нам обоим предстояло путешествие в неизведанное... И я только мог надеяться, что мы и там будем вместе. Кого соединила Магия, да не разлучат люди... Моя голова упала на грудь, и я задремал... Меня разбудил легкий поцелуй. Я вздрогнул, открыл глаза и увидел Гарри. Он сидел у меня на коленях, на его коже блестели капельки влаги, из одежды на нем было одно лишь банное полотенце, замотанное вокруг талии, а по отросшим волосам на спину стекала тоненькая струйка воды. Он взял мое лицо в свои руки и покрыл его поцелуями, а я до такой степени растерялся от его неожиданной настойчивости, что поначалу даже не отвечал ему, пока губы Гарри, пахнущие его любимой клубничной пастой, не накрыли мои. И тут меня все-таки прорвало, и я сделал то, о чем мечтал уже много месяцев – я приник к его рту и пил его, как источник живительной силы, я жадно вылизывал его и ощущал, что язык Гарри смело исследует и покоряет меня. Он разорвал поцелуй и мягко толкнул мою голову, отчего она откинулась на спинку дивана, а Гарри принялся не спеша расстегивать на мне рубашку, при этом не переставая целовать мою шею. – Закрой, пожалуйста, глаза, – тихо попросил он. Я подчинился, хотя и любил всегда и все контролировать. Он водил языком по моей уже обнаженной груди, захватывая губами соски, а я непроизвольно стонал и выгибался. Мне было уже тяжело держать его на коленях, потому что мой возбужденный до предела член готов был порвать брюки. Наконец я почувствовал, как быстрые, чуть подрагивающие пальцы Гарри расстегивают на них ширинку. Он высвободил мой член и, судя по звуку, сбросил мокрое полотенце на пол. Я угадал его намерения и, несмотря на бешеное возбуждение, попытался запротестовать. Я испугался снова причинить ему боль! – Сев… – голос его срывался на шепот. – Я – сумасшедший, но не дурак. Тебе не о чем беспокоиться... Я подготовился. Мерлин, значит, пока я спал, он растягивал себя, чтобы мы могли... И больше я уже не думал, так как ощутил приятно холодящую мой член смазку, а потом и Гарри – медленно и осторожно опускающегося на него. Я задохнулся, едва сдержав рвущийся наружу крик, и инстинктивно распахнул глаза. Зрелище было поистине завораживающим: бледное лицо Гарри, раскрасневшееся сейчас от возбуждения, горевшие диким огнем зеленые глаза, чуть приоткрытый рот с припухшими от поцелуев губами, из которого вырывались глухие стоны каждый раз, когда он насаживался на мой член. Я положил обе руки ему на ягодицы, чтобы помочь задавать темп, но он и без меня прекрасно справлялся. Он двигался вверх-вниз плавно и размеренно, одной рукой обняв меня за шею, а другой упираясь в спинку дивана. Он находился в принимающей позиции, но при этом владел мною так полно и безраздельно, что вся моя выдержка, весь мой проклятый иммунитет к любому проявлению чувств рухнули в пропасть. Я кричал, я скулил, я плакал. Каждое его движение заставляло мое тело вопить от наслаждения и требовать еще, больше, сильнее... И он не останавливался. Его лицо покрылось бисеринками пота, он закрыл глаза и запрокинул назад голову. Я не мог насмотреться на него. Он был прекрасен в это мгновение! Внезапно он снова наклонился ко мне и поцеловал, и в этот же момент я кончил, почти теряя сознание и выдохнув его имя, а вслед за мной с протяжным стоном: «Се-е-ев…» – соскользнул за край и Гарри. Он так и остался сидеть у меня на коленях, прижавшись ко мне и весь дрожа от только что испытанного оргазма, и я, почти ничего не соображая, призвал с кресла плед и накинул его на нас обоих. Он оторвался от моей груди и заглянул мне в глаза. – Я люблю тебя, – едва слышно прошептал он. «И я тебя!» – подумал я, крепко прижимая его к себе. Я понимал, что это – наш последний раз, и хотел жить! Жить и любить этого сумасшедшего мальчишку – сына моего заклятого врага. Каждый день. Всегда...