Змеиный бог серых скал и тумана

- Локи, сын Лафея, напророченный на гибель миру отец мирового змея... Что тебе нужно в нашей земле? Тор сидел в полутемном общем храме своих богов, единственный, кто удостоился такой чести. Но он понимал, что не подарком это было, что он оказался здесь не как принятый в этот круг, а как попавший под суд. Рядом стоял отец, и его тяжелая рука пудовым весом давила на плечо. Напротив, крайней в ровном ряду сумрачных теней, стояла мать, откинувшая назад капюшон, и ее золотые волосы отражали неверный свет десятка факелов, расставленных на полу храма. Остальные стояли прямо, скрыв лица под накидками, и Тору не хотелось думать о них, как о своих дядьях и тетках, потому что сейчас они были только его богами. Не добрыми и дарующими благословения, а суровыми правителями, стоящими на страже своих земель. И Тор сейчас не был их возлюбленным сыном, а оказался предателем, принесшим в родной дом неведомое зло. Зло же, ухмыляясь и без страха глядя на стоявших перед ним богов, стояло в центре освещенной площадки, прямо и гордо, словно и не его били и насиловали больше трех декад подряд. Тор чувствовал, как закипает внутри ярость при виде Локи, как позднее осознание того, что он натворил, туманит разум сильнее, чем похотливый угар, в который его каждый миг до этого окунал Локи. Тор боялся поверить, что пришелец околдовал его, но и других причин для своего оправдания придумать не мог. Мысли его прервал громкий, острый, как и его хозяин, голос - Локи отвечал Хеймдаллю на вопрос: - Я пришел просить помощи. - Так не просят, - прервал его Видящий. - Ты пришел на нашу землю, как вор, околдовал нашего сына... - Ха! - перебил его Локи, и Тор ожидал, что невежу убьет на месте силой гнева Хеймдалля, но тот молчал и слушал. - Посмотри, Золотоволосая, на своего сына. Видишь ли ты на нем хотя бы эхо чар? Кроме своих? Фригга посмотрела на Тора с такой тоской, что его сердце защемило. - Нет, - ответила она. - Он чист. Локи ухмыльнулся. - И не понять, оправдали тебя этим или нет, - прошептал Один. Тор понурился. Ему ли было не понимать, что это значит. Если Локи не очаровывал его, то и прощения Тору не оставалось. Он сам, по своей воле, по своему желанию брал его, привез с собой на родные берега. И то, что делал он это по велению плоти, не оправдывало его, как могло бы подозрение в том, что Локи его околдовал. - Какой помощи ты ждешь, Локи, сын Лафея, отец мировой погибели? Чего ты ждешь от нас и чего ищешь в наших землях? - снова спросил Хеймдалль. - Вы же знаете, - ощерился Локи. - Вы ведь давно знаете, и уже отказали в помощи моему отцу, когда он просил вас. Если вы не помогаете сами, я буду вынуждать вас помочь! Голос Локи звучал все громче, заполнял собой своды храма, отдавался дрожью в напряженном теле Тора. - Только вы владеете тем, что может спасти весь мир. Владеете и никому не даете это оружие. Так сможете ли вы противиться теперь, когда беда пришла на ваши берега? Когда именно здесь родится мировой змей, и именно отсюда он начнет разрушать и ваш мир тоже. Теперь вы будете теми, на кого обратится первый гнев змея! И сможете ли вы дальше ждать и не дать его уничтожить? - Успокойся, сын Лафея, - Хеймдалль протянул руку, заставляя замолчать разгневанного Локи. - Правильно ли мы тебя поняли? Змей уже внутри тебя? Ты понес? - Да, - со злым весельем ответил Локи. - Он во мне. А я - на вашей земле, как полноправный бог, пусть и привезенный с чужих земель. Ваш потомок привез меня на ваши берега, своими руками принес на земли, где стоят ваши храмы. Теперь я такой же бог этой страны, как и вы. И вы уже не сможете отвернуться от моей беды, потому что она стала вашей. Меньше девяти месяцев осталось вам на то, чтобы сделать оружие и уничтожить змея во мне. - Кто его отец? - нарочито-спокойно спросила Фригга, и Тор с нетерпением ждал, что ответит его матери Локи. Он уже знал, что услышит, понимал, что теперь ему нет прощения и не заслужить его за всю свою долгую жизнь, но пока оставался хоть последний шанс... Вместо ответа Локи, не глядя, указал на него, и в наступившей тишине громом раздались слова отца и матери: - Тор! - Сынок... Внутри Тора словно лава разлилась, сожгла вмиг кровь, плоть и кости, он горел в сильнейшей ненависти к Локи и злости на себя, и даже Один не смог удержать его. Тор вскочил, бросился на Локи, уже привычно схватил его за горло и поднял над полом, глядя в искрящиеся безумным весельем глаза. - Ты! Ты!.. - Я, - прохрипел Локи. - И ты! Тор отпустил его, а подбежавший Один сына оттащил от рухнувшего Локи. - Дайте мне убить его! - кричал Тор. - Я все исправлю, дайте мне уничтожить его! - Молчи, сын Одина, - обратил на него взгляд золотых глаз Хеймдалль. - Уже ничего не исправить. Ты виноват, вина твоя огромна и неискупима. Ты, глупый слабый мальчишка, не смогший обуздать плоть и похоть, ты привез сюда это зло, ты стал отцом того, кто разрушит этот мир, и ты, ничтожный, жизнь отдашь за то, чтобы все исправить! И ни твоя мать, ни твой отец не смогут оправдать тебя перед нами. И то, что ты сын богини, не даст тебе шанса спастись. Тебе и только тебе исправлять то, что натворили вы вместе. - Я готов, - ответил Тор, опускаясь перед Хеймдаллем и остальными богами на колени. - Я готов все исправить, только скажите, что мне сделать? - Умереть, - захохотал Локи и не замолчал даже под свирепым взглядом Тора. - Что мне сделать? - повторил он. - Умереть, - ответил Хеймдалль, а мать, на которую посмотрел испуганный Тор, кивнула. - Но как... Как это все исправит? - спрашивал богов Тор, но не смерти он испугался, а позора, с которым умрет. Погибнуть, не исправив своей ошибки, было худшим наказанием, чем даже позорная смерть от старости на семейном ложе. И если боги решат, что Тор настолько виноват, то его имя навеки покроется несмываемой грязью. - Пока никак, - ответил Хеймдалль. - Ступай, сын Одина, готовься к смерти. Уходя, Тор слышал тихий смех Локи и сжимал кулаки до боли. Отомстил, гаденыш, за все унижения отомстил с лихвой, за каждую ночь и за каждый удар ответил стократно. Но жаловаться оставалось только на себя - Тор сам совершил ошибку, сам принес погибель на свою землю. И смерть после такого уже не казалась достаточным наказанием. Тор сидел на холме, зябко кутаясь в шубу. Подступившая к границам его страны зима выстужала воздух, приносила тяжелые облака, полные снега, скрывала в них солнце. Холм был бур от пожухлой травы, оголившиеся деревья леса расчерчивали край горизонта черными линиями, и вокруг все было серо - почти как на проклятом острове, с которого Тор привез свою погибель. Мысли снова обратились к Локи, ненависть затопила разум, хотя отец отправлял его сюда прощаться с миром и жизнью. Даже опустевшие поля и голые деревья казались сейчас Тору самыми прекрасными, и покидать их не хотелось. Но последние мгновения окрасились багрянцем, стоило только вспомнить змеиную усмешку божка серых скал. Тор вздохнул раз, другой, сжал и разжал кулаки, и успокоился. Ему осталось совсем немного времени, и тратить его на ненависть было глупо. За спиной раздались шаги. Тору и оборачиваться было не нужно, чтобы понять - отец идет звать на смерть. Уходить отсюда не хотелось, как не хотелось и умирать. Но позор должен быть смыт кровью, а Тор не привык отступать и трусить. - Прощаешься, о, грозный Тор? - раздалось змеиное шипение. - Не твое дело, - огрызнулся он, не оборачиваясь к причинам всех своих бед. Если это не Один, то у Тора оставалось еще несколько минут. Но Локи и здесь разрушил все его надежды. - Оставь прощание, сын Одина. Тебя зовут на смерть. - Радуешься? - обернулся к нему Тор, и от ненависти, исходящей от него волнами, Локи отшатнулся. Но не потерял обычной своей злорадности. Даже в худшие дни, подчиняясь Тору и испытывая на себе его силу, он продолжал злорадствовать и насмехаться, а сейчас, почуяв свою силу и безнаказанность, и вовсе не видел границ. - Да, - зашипел Локи, наклоняясь к уху Тора и обжигая ядовитым дыханием. - Радуюсь. Потому что ты сдохнешь сегодня, сын Одина и Фригги, сдохнешь от моих рук, ибо я выторговал себе это право - пронзить мечом твою грудь. И сегодня ты заплатишь за все побои, за каждый миг моего унижения перед глазами тех, кто привык молиться мне. О, грозный Тор, если бы ты не был мне нужен, я бы уничтожил тебя одним щелчком пальца. И Локи коснулся жухлой травы, а она занялась ярким огнем, согревая озябшего на ветру Тора. - И ты сгорел бы в пламени, сын Одина, за одно то, что посмел коснуться и осквернить меня. - Да ты и сам был не против, - закричал в ответ Тор. - До тебя, проклятый варвар, я был непорочен! Никто не смел прикоснуться ко мне! Никто! Все знали, что случится, если я понесу. И ты, как виновник этого, должен ответить за то, что натворил. Вставай, грозный Тор. Тебе пора умирать! Тор ничего не ответил на это, поднялся и направился к храму, где уже готовились к его казни. Там все было украшено, как перед царской свадьбой, венки из оставшихся и собранных утром листьев украшали колонны, у входа стояли столы с обильными яствами и питьем, которыми могли угоститься все. Но все это оставалось нетронутым, а люди сгрудились у входа в храм и встречали Тора опущенными взглядами и поникшими головами. Даже Вольстагг, верный Вольстагг опустил глаза, увидев, как приближается друг. Тор, уже не глядя по сторонам, вошел в храм, скинул на пол шубу и повел плечами, предпочитая встречать смерть с высоко поднятой головой. В центре храма стоял каменный стол, на котором по праздникам приносили жертвы богам. А сегодня на нем суждено было погибнуть Тору, смыть кровью свою же ошибку. Тор лег на него, сложил на груди руки и закрыл глаза. Он не дрогнет, когда меч, зажатый в слабых руках пришлого бога, пронзит его грудь. Тор не видел, зато чувствовал и слышал, как наполняется людьми храм, слышал тяжелую поступь отца и уже знакомый запах Локи, кружившего у стола. Когда же над Тором сгустилась тишина, в которой раздавался только звук вынимаемого из ножен меча, он понял, что время настало. - Вот и пришла твоя расплата за все, что ты сделал со мной, грозный Тор, сын Одина и Златовласой богини. Острие меча уперлось в грудь, кожу захолодило от первых капель выступившей крови. Тор сжал губы, чтобы не издать ни звука, не опозорить свою смерть еще больше, но не выдержал и закричал - громко, страшно, до разорванной груди, в которой уже торчал всаженный меч. Тор кричал и чувствовал, как выходит из него жизнь, как дух покидает обессиленное тело. Он упал на стол, ударился головой о полированный камень, но уже не чувствовал боли и страха. Сознание покинуло его, а следом за ним ушла жизнь. - Просыпайся, грозный Тор, - раздался ненавистный змеиный шепот. - Просыпайся же! Тор открыл глаза, вдохнул полной грудью, уже не чувствуя боли, и рывком поднялся, сел на столе. Перед ним стоял, все еще сжимая окровавленный меч, Локи, в двух шагах позади него - отец, ровной призрачной стеной встали тени богов. За ними же, сквозь туманную дымку, Тор различил всех тех, кто собрался этим днем в храме - смотреть на его смерть. Увидев, как он поднялся, все люди опустились на колени, склонили головы, даже отец пал ниц и не смотрел в лицо сына. Боги же, наоборот, откинули капюшоны плащей, обнажив суровые прекрасные лица. - Встань, Тор, бог грома, божественный кузнец. Встань и будь нам равным - сыном и братом. Тор скользнул на пол, но не почувствовал его. Камень словно проминался под его шагами, словно Тор ступал по мягчайшей перине, не чувствуя своей тяжести. Он обернулся к Локи, но вместо прежней ненависти увидел только радость и надежду в его глазах. - Что?.. Что случилось? - спросил Тор, подходя к матери, а та, склонив к себе его голову, поцеловала в лоб и пригладила волосы. - Ты стал одним из нас, сынок. Ты смыл кровью свою ошибку и теперь, став богом, ты спасешь этот мир от зла, живущего в Локи. Тор посмотрел на жертвенный стол и увидел, что с него еще капает его кровь, много крови, она заливает пол храма, попадая в мельчайшие трещинки каменных плит, и тут же о них звякнул отброшенный Локи меч. - Ступай за нами, Тор, - велел Хеймдалль и первым обернулся к выходу из храма. Они двигались ровным рядом - десять сумрачных теней, Тор, еще в полном боевом облачении, и кутавшийся в длинное черное одеяние Локи, прикрывавший себя руками. Широкие рукава его одежды слоями плотной ткани закрывали живот, в котором росло мировое зло, но Тор теперь чувствовал то, что оживает в Локи. Чувствовал ненависть и боль, исходившие от него, клубившиеся в нем. Тор чувствовал это и боялся того, кто явится миру и по его вине. Все еще только начиналось. Никто не знал, где живут боги, даже старые легенды никогда не рассказывали об этом. Единственными, кому это ведомо, были сами боги. Тор с замиранием сердца - того, что отныне заменяло ему сердце - ждал, когда они окажутся в обиталище богов. Обернувшись, он увидел, как продолжают свой путь сумеречные тени, а сами боги остановились и по одному, следуя друг за другом, истаяли. Даже Локи пропал в воздухе, остались только Тор и Фригга. - Дай мне руку, сынок, - сказала она, и Тор послушно протянул руку матери. Считанные мгновения понадобились ему, чтобы понять, как управлять дарованной силой. Они оказались на пороге странных чертогов - в один этаж, почти таких же, как и привычные Тору дома его земли. Но этот был длинным, круглым, и только там, где кольцо чертогов размыкалось, показывался вход. Непривычным был и цвет жилища: словно радуга перетекала по нему, окрашивая то красным, то желтым, то небесно-синим. Ни один цвет не оставался надолго, они сменялись за мгновения, превращаясь из одного в другой. - Теперь ты тоже будешь здесь жить, - сказала Фригга и повела сына за собой. Радуга окрашивала чертог и изнутри, в нем было светло, как днем, хотя за окнами - широкими и высокими, светили в черноте звезды. - Где мы? - Это Вальгалла, жилище богов. Фригга вела его по новому дому, а за окнами сменялся пейзаж: то песчаный берег, то густой лес, то скалистый обрыв. Они были освещены, но дальше, откуда доносился плеск волн, разливалась темнота. - Это море? - Великий океан, откуда питаются моря и реки смертного мира, - ответила мать. - Но и по ним не доплыть сюда. А там, - она указала рукой, и Тор увидел в окне, как волны исчезают словно в гигантской пропасти, - край нашего мира. Тор остановился, пытаясь рассмотреть, как волны падают в пустоту, но ничего не было видно. - Пойдем, сынок, нас ждут. Они пошли дальше, мимо бесконечных дверей и окон, а дом богов словно и не заканчивался. Наконец Фригга остановилась перед широкими дверями, толкнула их внутрь, и мать с сыном оказались в круглой зале. В центре ее, возле странного, переливающегося оттенками серого, шара, стояли боги. Тор шагнул вперед, блеск шара манил его, но, едва он протянул руку, чтобы его потрогать, как Хеймдалль отвел ее. - Это звездный камень, Тор, его не нужно касаться. Он обжигает даже бога. Но Тор решил проверить, коснулся гладкого бока кончиком пальца и тут же, вскрикнув, отступил. На мизинце расплывалось красное пятно, наливавшееся болью. - Я предупреждал, - бесстрастно заметил Хеймдалль, а Локи тихо засмеялся. Тор смерил его злым взглядом, но на Локи это не произвело впечатления. Теперь он смотрел на бывшего мучителя открыто, без прежней ненависти, но все с тем же ехидством, что сопровождало его всегда. Фригга взяла сына за руку, сжала в ладони его палец, и боль утихла. Тор улыбнулся матери, мягко поцеловал ее в щеку в благодарность за помощь. Еще никогда ему не удавалось прикоснуться к ней, хотя Фригга, втайне от всех, даже своих сестер и братьев, навещала его. В детстве Тору всегда хотелось, чтобы мама коснулась его, ласково и нежно, провела по волосам, поцеловала перед сном, как все обычные матери. Но вместо этого он довольствовался только тем, что видит ее, может удивляться ее красоте. И сейчас прикасаться к Фригге было по-детски приятно, да и она была рада, что сын оказался рядом на равных. - Я могу продолжать? - снова раздался холодный голос Хеймдалля. Фригга коротко улыбнулась и посмотрела на брата, а Тор последовал ее примеру. - Это единственный металл, из которого можно выковать оружие, способное уничтожить бога. А то, что сейчас растет в чреве Локи, несомненно является богом. - И что мне нужно сделать? - спросил Тор, который сразу понял, к чему ведет Видящий. - Выковать меч, которым вы убьете того, кого создали, - ответил Хеймдалль, и в его голосе впервые мелькнуло чувство - злость на двух глупцов, сотворивших то, что должно уничтожить мир. - Но и это не так просто. Он повернулся к Тору, смотрел на него неподвижным взглядом золотых глаз, а Тору, еще не привыкшему, что теперь они с Хеймдаллем на равных, стало не по себе. - Только одним молотом можно выковать это оружие - великим Мьельниром... С детства, еще с той поры, как слушал сказки кормилицы, Тор знал, что такое великий Мьельнир - главный молот цвергов, подземного народца. Никто и никогда не видел его, да и цвергов тоже - они ушли под землю, скрылись от солнечного света и глупых людей, заполонивших мир. Мьельнир мог выковать любую вещь из любого материала, даже рубашку из ткани, хотя как это сделать, Тор не понимал и сейчас. Но так говорили сказки, пришедшие от предков, и приходилось в них верить. - Но где его взять? - удивился Тор. - У цвергов, - ответил Хеймдалль. - Вы отправитесь в подземное царство и добудете его. - Почему я? - воскликнул вдруг Локи. - Пусть идет только он, он же теперь божественный кузнец. У Тора снова сжались в кулаки руки, он едва сдержался, чтобы не заткнуть Локи рот привычным способом, но мать положила руку ему на плечо, унимая злость. - Почему ты, пришлый? - тихим, свистящим шепотом произнес вдруг Хеймдалль, а глаза его блеснули плавленым золотом. - Почему ты? Потому что ты, змеиный бог, пришел в нашу землю, нося в чреве мировую погибель. Ты виновен в том, что карой нависло над нашим миром, больше, чем Тор! И ты, пришлый, ответишь за это! Но Локи не так-то просто было запугать. Он, в отличие от других богов, не склонял понуро голову перед гневом Хеймдалля, а расправлял плечи и вытягивался, становясь на один уровень с Видящим. - Пришлый? - рассмеялся Локи. - Ты меня называешь пришлым, а, черный бог? Ты, пришедший сюда так же, как и я, оказавшийся здесь вслед за своей статуей, привезенной варварами с солнечных берегов юга, ты называешь меня пришлым? Ты ничем не отличаешься от меня, Хеймдалль, черный бог далеких земель, Видящий через время и пространство. И я стал богом этой страны по тому же праву, что и ты! Так уважай меня так же, как остальных братьев и сестер, так же, как я уважаю тебя! Хеймдалль слушал гневную отповедь Локи с каменным лицом, ни разу не скрыл золото глаз за опущенными веками, только полные губы его чуть дрожали, выдавая настоящие чувства. Все вокруг замерли и молчали, слушая, как два пришлых бога выясняют, кто из них и по какому праву здесь оказался. - Молчите, - вдруг вскинул руку Браги, и от звука его голоса, медового и густого, застыло само время. - Все мы отныне братья здесь, и никому не нужно хвастаться первенством. И ты, Хеймдалль, Великий Видящий, и ты, Локи, змеиный бог, повелитель лжи и хитрецов, оба стали одними из нас. И нет среди нас первых, и последних не будет тоже. Пожмите друг другу руки, братья, и смирите гордыню. Оба спорщика смотрели на Браги и не торопились подчиниться силе его голоса. Остальные же ждали, не двигаясь с места, только Тор изумленно смотрел на все происходящее. Локи первым протянул руку, улыбнулся - не глумливо и ехидно, как было привычно Тору, а открыто, словно ни капли лживого яда не капало никогда с его губ. Хеймдалль посмотрел на его руку, долго, словно ожидая, что она обратится змеей и ужалит его, но протянул свою, и ладони двух богов сомкнулись вокруг запястий. - Ты мой брат, Хеймдалль, - произнес Локи. - Ты мой брат, Локи, - ответил Хеймдалль. Тор услышал тихий выдох матери, да и остальные - он готов был поклясться - перевели дух. - Вы отправитесь к цвергам, - сказал Хеймдалль, все еще удерживая руку Локи в своей ладони. - Оба. Только вдвоем вы будете исправлять свою ошибку. Ты - разум, Тор - сила, и вдвоем вы будете непобедимы. Ты согласен? Локи кивнул, и только тогда Хеймдалль отпустил его. Боги, снова следуя друг за другом, вышли из залы, и Тор шел с ними, но думы у него были совсем не о том. - Неужели они не видят нас? - спросил Тор. Вместо ответа Локи провел рукой перед лицом Вольстагга, а тот даже не моргнул. - Они увидят, только если ты захочешь. - Но я хочу! - воскликнул Тор. Локи пожал плечами. Вспомнив, что говорила мать, Тор накинул на плечи сумеречный, только что начарованный Локи плащ, и вышел в смертный мир. Вольстагг, поняв, кто перед ним, опустил голову и встал на колени, а Тору даже нельзя было коснуться его, чтобы заставить подняться. - Вольстагг... Но тот не поднимал головы, и Тору становилось больно от этого, но уже не по-настоящему, лишь фантомно - отзвуком той боли, что он чувствовал бы как человек. - Здравствуй, Вольстагг, - сказал он, не зная, что говорить дальше, и друг молчал тоже. - Доволен? - закатил глаза все еще невидимый Локи, и Тор, мрачно зыркнув на него, сжал губы. - Благослови меня, Тор, божественный кузнец, - произнес вдруг Вольстагг, и Тор, чуть приподняв капюшон и встретившись глазами с другом, кивнул. - Я благословляю тебя, Вольстагг, храбрый воин. - Благодарю. - Идем же! Сил нет смотреть на вашу печаль, - фыркнул Локи. - Еще намилуетесь. Он был прав, и Тор, снова взглянув на стоявшего перед ним друга, снял плащ, становясь невидимым. Они специально прошли через город Одина, потому что Тор все еще скучал по старой жизни, хотя и в том, чтобы быть богом, были свои преимущества. Но, едва взглянув на шедшего рядом Локи, все смывалось одним, но главным недостатком. Отныне Тору придется терпеть Локи всю вечность. А тот, казалось, не унывал. Наоборот, поняв, что местные боги приняли его и помогут ему, он повеселел, даже иногда улыбался не так, как Тору было привычно: едко и гадко, а весьма мило. Хотя это слово подходило Локи меньше всего. Он то и дело гладил живот, а Тор, все еще чувствующий пульсацию ярости и черного гнева растущего в чреве Локи змея, ежился. Даже его сбивало с ног ненавистью, источаемой этим существом, и каким он будет, никто не представлял. Знали только одно - это нечто нужно уничтожить. Именно за этим и направлялись к цвергам Тор и Локи. Горы цвергов закрывали другой край земли, и путь к ним был труден и долог. Для людей. Боги же оказались у подножия гор в одно мгновение, но там и остановились. - Ну, какой у тебя план? - спросил Тор. Он избегал смотреть на Локи, а тот, казалось, и не страдал от этого, словно все, что между ними было, заколотили в обитый металлом ящик и бросили с обрыва зримой земли. - Никакого, - ответил Локи. - Я думал, мы войдем, ты раскидаешь цвергов пинками по углам, и мы заберем молот. Ты ведь так силен в пинках, могучий Тор. Повернувшись, Тор увидел, что Локи смеется над ним. Тщательно давимая ярость снова ожила в его душе. - Так, значит? Отлично! Идем. Схватив Локи за руку, Тор решительно направился к каменным воротам жилища цвергов. С трудом Локи удалось его остановить. - Стой, бестолковый, - шипел Локи, пытаясь отцепить от своего запястья пальцы Тора. - Ты туда даже войти не сможешь! Тор встал, отбросил его руку и выжидающе смотрел, пока Локи любуется письменами, вырубленными на полированном камне створок ворот. Локи словно читал ладонью, буквы быстро вспыхивали зеленым огнем и гасли, когда он вел руку дальше. - Сложно, - наконец сказал он и поднялся с колен, на которые встал, дочитывая письмена. - Их зачаровали против любого, кто попытается войти. Может, позовешь Вольстагга и выбьешь ворота? В этот раз Тор не сдержался, накрыл ухмыляющееся лицо Локи ладонью и сжал пальцы. Щеки, губы и нос сминались под его силой, а Локи все равно хихикал. - Ты ведь знаешь, что не сможешь меня убить? - просипел тот, и Тор сразу убрал руку. Он знал, лучше всех знал, но это не мешало ему желать уничтожить или покалечить Локи, вырвать его змеиный язык и выколоть зеленые глаза, в которых тоже плескался яд. Едва Тор отпустил его, как Локи провел над замком ладонью, и, едва сдерживая изумление, почти ужас, Тор увидел, как в камне оживают змеи, скользят по створкам ворот, а камень натягивается над гибкими телами, словно ткань. - Что это? Что ты сделал? - Замолчи, - шикнул Локи. - Смотри! Змеи завивались косами, сплетались в клубки, их становилось все больше, пока, наконец, между двух плотно согнанных створок не появилась тонкая как нить щель. Она становилась все шире, пока ворота не раздвинулись настолько, что между ними смог пройти Тор. Локи, змееныш, и так мог просочиться в любую щель - так Тору казалось. Внутри было темно, но все еще сопровождавшие их каменные змеи засветились, хоть и тускло, как гнилушки на болоте. Но этого хватало, чтобы не запнуться или не попасть в ловушку, которых, Тор был уверен, цверги для возможных гостей не пожалели. Чутье бывалого воина не подвело его и тут. Сначала одна, потом еще две змеи заискрились, рассыпались раскаленными искрами, а Локи вовремя успел пригнуть голову Тора, чтобы тот не попал под заостренные металлические диски, вылетевшие из открывшихся пазов в стене. - Спасибо, - огорченный его помощью, произнес Тор. - Должен будешь, - не смутился Локи. Дальнейший путь прошел без серьезных неприятностей. Змеи, которых действительно становилось больше - Тор видел, как колдует Локи - иногда вспыхивали снова, и тогда оба бога замирали, ожидая, пока ловушки сработают на змей. Дорога была одна, и ей не было края, они шли и шли, по меркам Тора, едва ли не целый день. В конце коридора, по которому они двигались, показался свет. Тоже тусклый, но ярче, чем шел от змей, наколдованных Локи. - Стой, - придержал он Тора за руку. - Подожди! У него был нахмурен лоб, и брови сошлись у переносицы. Локи то ли принюхивался, то ли прислушивался, но вид его заставил Тора замереть. - Остановимся здесь. Тор прислушался к нему, остановился почти на границе тьмы их коридора и света зала. Змеи вились там же, не рискуя выползать за спасительную тень. Но Локи, шепнув что-то, заставил их ползти вперед - на разведку. - Подождем. Они сели на каменный пол, но ждали недолго, змеи вскоре вернулись. Локи касался их кончиками пальцев, а они ползали в камне вокруг его руки, будто ласкались. Изредка между пальцев Локи вспыхивали искры, а лицо его понемногу разглаживалось. - Пойдем, - велел он, с небольшим трудом поднялся и пошел вперед. Тор оглядывался по сторонам, с изумлением рассматривая работу цвергов. Зал, в котором они оказались, будто не имел потолка, вверх поднимались металлические стены, украшенные чеканными узорами и драгоценными камнями, а свет, шедший свысока, разбивался на камнях на сотни лучей, освещая весь зал. Из него было четыре выхода: тот ход, из которого вышли Тор и Локи, и еще по одному в каждой стене. Локи, не сбиваясь, шел вперед, и Тору приходилось спешить за ним. Никаких ловушек уже не было, змейки скользили по стенам, не вспыхивая сигналами опасности, но вдруг они словно наткнулись на невидимую преграду. Локи едва успел остановиться и придержать Тора, как из ниоткуда появились цверги, казалось, их были сотни и тысячи, и на их латах вспыхивали разноцветные огоньки полированного металла. - Неужели вы думали, что мы не заметим чужую магию? - спросил один из цвергов, выступив вперед своего отряда. Тор махнул рукой, предлагая Локи вступить в переговоры. Из них двоих он точно был более искусен в работе языком. Локи нахмурился, но ответил: - Да, - и никто не смог ничего сказать на это простодушие. - Вы ошиблись, боги, - покачал головой цверг. - Что вам нужно в нашем доме? - Мьельнир, - снова сказал правду Локи, а Тор неслышно застонал. Каким же надо быть дураком, чтобы начистоту выкладывать цвергам, что они пришли их грабить! Цверг засмеялся, и остальные подхватили его смех. - И зачем он вам понадобился, глупые боги? - Чтобы выковать оружие, способное убить мирового змея. Тор уже был готов биться лбом о каменные стены, но цверги замолчали и переглянулись. - Мирового змея? - уточнил их предводитель. Локи кивнул. - Что вы знаете о мировом змее? - Ну, - улыбнулся Локи, а Тору стало не по себе от этой улыбки. - Он сейчас во мне. Отряд цвергов мгновенно ощетинился копьями и стрелами, а Тор вынул мечи. - И зачем же ты говоришь нам об этом, глупый бог? - донесся из-за щитов глухой голос. - Тебе ли не знать, что мы поклоняемся змею! - Ты знал? - не сдержал чувств Тор. - Так ты знал? Локи пожал плечами, но промолчал, хотя по его глумливой роже и так все было понятно. - И что прикажешь делать? - Прорубаться к Мьельниру? - предложил Локи. - Я убью тебя, клянусь, я убью тебя! Я придумаю тебе казнь такую лютую, что ты пожалеешь о бессмертии! - Давай отложим это на потом. Сейчас нам есть, чем заняться. Его руки запорхали, пальцы складывались в странные знаки, и змейки, наколдованные им прежде, начали расти, прорываться сквозь камень, выползая в закрытый цвергами коридор. - Я их задержу, а ты иди вперед. Только вперед, Тор, забери молот, - тихо, уже серьезно, скомандовал Локи и закричал что-то на непонятном языке. Его змеи взвились, закрутились кольцами вокруг цвергов, освобождая Тору ход. Но Тор и сам рубил попадавшихся ему под ноги, латы надежно защищали его от ударов, а змеи душили особо отчаянных, бросавшихся на Тора. Локи кричал, приказывая змеям, а их становилось все больше, теперь на каждого цверга приходилось по одной, и Тору почти никто не мешал. Он бежал вперед, не чувствуя усталости, держал наготове мечи, а оказавшись в небольшом капище, понял, что делал это не зря. Четыре ряда цвергов окружали каменный алтарь, на котором лежал молот, и Тору пришлось потрудиться, прорубаясь сквозь строй, защищавший свою реликвию. Тор рубил и резал, крушил их ударами рукоятей, стремясь скорее захватить Мьельнир, но цверги, казалось, прибывали с каждым его ударом. Уже не хватало даже дарованных ему как богу сил, когда Тору удалось перемахнуть через низкую каменную оградку, окружавшую алтарь, и схватить молот. Один из мечей пришлось бросить, но удары молота по головам цвергов были еще весомее. Обратный путь оказался короче, но Тор не слышал раздававшихся в коридоре криков Локи, а подойдя ближе, увидел, что тот лежит без движения, окруженный трупами цвергов, задушенных каменными змеями. - Великая Тьма, - выругался Тор, бросил второй меч и подхватил Локи на руки, а потом забросил на плечо. Он все бежал и бежал, чувствуя, как смыкаются вокруг него стены коридора, а дорога удлиняется. Но наконец показался квадратный зал, и, помня, что нужно идти прямо, Тор поспешил в противоположный коридор. Без магии Локи там было темно, Тора шатало и он то и дело натыкался на стены, а потревоженный Локи коротко стонал, ударяясь тоже. - Ненавижу тебя, - шептал, задыхаясь, Тор, - ненавижу! И эта ненависть возвращала ему силы. Едва он представлял, что сделает с Локи, когда они выберутся, сразу становилось легче дышать. Тонкая нить света, пробивавшаяся сквозь почти сошедшиеся обратно створки ворот, подсказала Тору, что выход близок. Он побежал быстрее, едва успел сунуть молот между створками и, как рычагом, раздвинул их снова. Свежий воздух обжигал после подземелий, ветер чуть не сбивал с ног, но Тор домчался до подножия гор, и уже там упал на траву, бросая рядом и Локи. Они лежали, не двигаясь и молча, пока Локи не застонал снова и не перевернулся на спину, тут же ощупав живот. - Все? - спросил он. - Все, - сказал Тор. И замер, слыша, как хохочет его спутник. - Ты безумен, - прошептал Тор. Локи посмотрел на него. В его глазах сверкало веселье - настоящее, но похожее на то, что одолевает воинов после лишней чарки меда. - Нет, - в горле Локи булькало от смеха, и он повторил: - Нет. Тор ничего не сказал на это, поднялся сам и вздернул его за шкирку. - Пора домой, - приказал он, требуя, чтобы Локи перенес их в Вальгаллу, но тот неожиданно замолчал и внимательно посмотрел на Тора. - А у меня нет сил, - сказал он, словно сообщал, что взошло солнце. - Что? - Я все потратил. Мне нужно время, чтобы восстановиться. - А быстрее это сделать можно? - спросил Тор, которому отчаянно хотелось вернуться домой и оказаться подальше от цвергов и их обиталища. - Эм, - задумался Локи. - Есть способ... Тор не успел его поторопить, как Локи приблизился к нему, цапнул за волосы на затылке и притянул к себе. Тор хотел его оттолкнуть, но Локи вжался губами в его губы, скользнул языком в рот, отвлекая, а потом укусил за нижнюю губу и высосал несколько капель выступившей крови. И через мгновение они с Тором оказались у входа в жилище богов, где их встречали остальные. Увидев молот в руке Тора, Хеймдалль улыбнулся, остальные - тоже, и только Фригга нахмурилась, увидев окровавленный рот сына. - Мать сказала, что поделиться с тобой энергией я мог и по-другому. Локи поднял на него запавшие глаза, в которых не отражалось ничего, и отвернулся, снова уставившись на бегущие к обрыву края земли волны. Тор, постояв над ним немного, вздохнул и сел рядом. Локи попытался было отодвинуться, но увеличившийся за несколько недель живот помешал ему. Он остался сидеть бок о бок с Тором, хоть и видно было, что его это не радует. - Так было быстрее всего, - прошелестел Локи и закрыл глаза, а широкими рукавами снова прикрыл живот. Он все чаще кутался в свои многослойные одежды, скрывался от чужих глаз, а каждый раз, что Тор его видел, выглядел все хуже. За то время, что Тор прожил в Вальгалле, он и так редко встречал Локи, только на общих ужинах или советах, когда Хеймдалль настаивал на их присутствии. Но и тогда Локи держался отчужденно, почти всегда обхватывал руками живот, будто прислушиваясь к тому, что происходит внутри, и морщился. Хеймдалль перестал звать его вскоре после того, как они с Тором вернулись от цвергов. В один из дней, в том самом круглом зале, где в центре блестел звездный шар, Хеймдалль и другие боги советовались о том, что нужно делать дальше. Но вдруг Локи упал на пол и забился в конвульсиях, и при этом держал живот, словно успокаивал оживавшее в нем существо. Тор, подчинившись взгляду матери, поднял Локи на руки и вынес из зала, и уже через полсотни шагов Локи очнулся и с трудом вздохнул. Лицо его было мокрым от слюны и пота, а в глазах горели настоящая боль и ужас. Тору даже спрашивать не пришлось, что произошло. Змей, зачатый ими, почувствовал близость смертоносного для себя металла и протестовал, как мог, передавая свою боль тому, кто его носил. И с тех пор, как Тор донес Локи до его покоев, он видел его все реже. Зато знал, где тот скрывается от чужих глаз. По черной энергии, вихрившейся в нем, Локи всегда можно было почувствовать, узнать, где тот сейчас находится. Не то, чтобы Тора это интересовало, но и пропустить перемещения Локи он не мог. - И у тебя был такой глупый вид, что я не смог удержаться. Всего на мгновение Локи превратился в прежнего себя, хитрого и едкого, но это быстро прошло, и заблестевшие было смехом глаза снова потухли. От этого Тору становилось не по себе, но найти правильную причину этому он не мог. - Что за?!.. - вдруг крикнул он, почувствовав шевеление возле своего бедра, отодвинулся и увидел, как на живот Локи заползает небольшая, но толстенькая черная змея. Она свилась кольцами на животе Локи, став почти неразличимой на фоне его одежды, и начала ласкаться, потираясь треугольной головкой о протянутые пальцы. - Откуда здесь змеи? - Змеи всегда там, где я, - вздохнул Локи и чуть заметно фыркнул, словно не было сил засмеяться. - Вот еще одна. Вторая змея перетекла через ноги Тора и тоже вползла Локи на живот. А тот вдруг заходил волнами, словно ожил, и Локи закричал. Напуганные змеи скользнули в длинную траву, на которой лежали боги, Локи продолжал кричать, уже лег на землю и держался за живот, а Тор не знал, что сделать: увиденное слишком напугало его. Наконец, Локи понемногу затих, живот его снова стал обычным, хоть и очень большим, а змеи вернулись к ним. - Что это? - Он волнуется, - объяснил Локи. - Он все чувствует уже сейчас. Тор молчал, и Локи замолчал тоже, змеи ласково шипели, играя с его пальцами, пока не донеслось тихое: - Я его боюсь. Тор пока не чувствовал этого страха, но мог почувствовать его эхо, глядя на Локи. Отзвуки ужаса, смешанные в общем страхе Локи и змея в нем, были почти осязаемы, и Тор вздрогнул. Ему нечего пока было ответить Локи, поэтому он спросил: - Как долго осталось? - Шестьдесят суток. Ровно. Тору было немного сложно подсчитать, проще было снова спросить: - Когда ты понес? Локи посмотрел на него искоса, будто пытался найти подвох в вопросе, но Тору было искренне любопытно, поэтому Локи так же честно ответил: - Тогда... В банях. Тор прекрасно помнил тот вечер, да и как было забыть, если Локи тогда смог удивить его равной страстью, будто Тор и не насиловал его до этого, а был просто выбранным на ночь любовником. - Ты специально?.. Дополнять вопрос было не нужно, Локи хмыкнул и кивнул. - Кто-то женится по расчету, а я по расчету понес, - объяснил он. Возможно, это теплое, но не жарящее солнце, или плеск волн, или шум леса неподалеку расположили их обоих друг к другу в этот день, но Локи, вздохнув, продолжил откровенничать. - Я не стыжусь своего решения. Когда узнал, кто ты, сразу понял, что нужно делать. Ума в тебе немного, но с лихвой хватает смелости и безрассудности. Только такой, как ты, и смог бы помочь мне... - Это неприятно, - поддержал его откровенность Тор. - Остынь. Теперь ты бог, живешь в Вальгалле, еще несколько недель - и ты получишь свой собственный храм. Разве все это не стоит того, чтобы помочь мне? Вспомни, что это я сделал тебя богом. - Ты обманул меня, - разозлился наконец Тор. - Ты мной воспользовался и заставил делать то, что нужно тебе. Ты всех заставил делать то, что нужно тебе. К концу обвинительной тирады, вспоминая каждое язвительное слово Локи, каждый его поступок, Тор уже кричал, а змеи, завившиеся на животе Локи в один клубок, подняли головы и зашипели. Их острые жала напоминали Тору такой же ядовитый язык Локи, его едкие насмешки. Оставаться спокойным, вспоминая все это, Тор не мог. Локи же молча слушал, внимательно смотрел на него, только голову склонил набок. Он молчал, пока кричал Тор, не пытался его остановить, и это только подзадоривало. Но Тор, излив свой гнев, успокоился и притих, с ужасом понимая, что снова не сдержался в присутствии Локи, словно тот был создан для того, чтоб выводить его из равновесия. Ненависть к змеенышу поднялась в Торе с новой силой. - Я могу убить тебя вместе с твоим приплодом, - зашипел Тор, схватив Локи за запястье. Одна из змей, взметнувшись, вцепилась в его руку, но Тор не чувствовал ни боли, ни яда. - Я убью тебя! Локи осторожно отцепил змею от Тора, спустил ее на землю, и за ней же скользнула другая. Преувеличенно спокойно Локи обернулся, положил руку Тору на плечо и сжал, заставляя замолчать. Тор замер, ожидая ответа, как обычно гадкого и едкого, но вместо этого Локи наклонился к нему и небольно, но ощутимо впился зубами в нижнюю губу, а потом скользнул языком в рот. Тор замер, но не ответить не смог - гнев требовал выхода, пусть даже так. Теперь он вел в поцелуе, жестко, даже жестоко лаская рот Локи, сражаясь своим языком с его. Только услышав тихий полустон, он остановился и понял, что только что делал. И снова Локи изменился за мгновение, снова стал прежним, а Тор, помня, что еще ни разу не смог усмирить в его присутствии свою плоть, зарычал и вскочил на ноги. Он пытался было подобрать слова, чтобы выразить свою ненависть и презрение, но не смог, только бессильно сжал кулаки и ушел молча. В спину ему донесся тихий смех. Звездный шар плохо поддавался ударам молота. За последние недели Тору удалось отбить от него едва ли три горсти металлических опилок, и этого точно бы не хватило на то, чтоб выковать меч. С утра и до ужина Тор пропадал в круглом зале, слыша удары, остальные боги не мешали ему, но драгоценного металла почти ни прибыло. Тор едва не впал в отчаяние. Он, хоть и видел Локи совсем редко, но не заметить, как еще больше вырос его живот, не мог. Это подстегивало продолжать работу, и Тор уже с непонятным упоением бил по шару, пытаясь получить кусочки побольше. Все было тщетно. Тор кругами ходил по залу, пытаясь понять, как разбить звездный шар, но то, что рожден он был воином, а не кузнецом, давало о себе знать. Только кузнец-оружейник мог понять, как добыть столько металла, чтобы хватило на добрый меч. И только подумав об этом, Тор звучно ударил себя по лбу. Он-то кузнецом рожден не был, это верно, но успел забыть о Вольстагге, сыне Брима, который в свое время выковал мечи самого Тора и большинства воинов из его отряда. Решение пришло само. Тор стоял на пороге кузницы, пока не показываясь Бриму и Вольстаггу, сражавшимся с бушующим в очаге огнем. Рядом с ними с громким шипением остужались в ледяной воде выкованные мечи, и Тор смотрел на них, надеясь, что и ему удастся выковать свой меч таким же острым и ровным. Несмотря на то, что было еще по-зимнему холодно, кузнец и его сын были только в легких, хоть и шерстяных штанах. В кузнице было жарко и душно, и Тор нечаянно порадовался тому, что уже не чувствует отличий между холодом и теплом. Он все еще не выходил в смертный мир, стоял возле чуть приоткрытой двери, то и дело посматривая, как строят его храм. Место было выбрано неслучайно, где же еще возносить мольбы богу-кузнецу, как не рядом с кузней? Высокие каменные стены возвышались уже на три человеческих роста, осталось покрыть их крышей и украсить внутри. Тор подавил нечаянное, но тщеславное желание осмотреть храм до того, как его будут посвящать ему. Но до этого было еще долго, он и сам должен многое успеть, а для этого нужно было поговорить с Вольстаггом и его отцом. Тор накинул плащ и вышел из темноты в круг огня от очага и развешанных по стенам факелов. Кузнецы сперва не увидели его: ни шума шагов, ни других звуков, кроме тихого шелеста плаща, не было. Но стоило Тору поприветствовать их, как отец и сын в одном движении опустились на колени и склонили головы. - Поднимитесь, - велел Тор, чуть откидывая капюшон, чтобы улыбнуться смотрящему на него исподлобья смертному другу. - Я пришел не карать вас, а просить помощи. Сначала Вольстагг, а потом и Брим, поднялись, и сын помог отцу удержаться на ослабевших ногах. Сам он еще помнил, как служил Тору, как бился с ним рука об руку, и это помогало не падать раболепно на колени, как Брим. Тот, хоть и помнил Тора мальчишкой, но глаз поднять все еще не смел. Тор подошел ближе к очагу, провел над ним рукой, и огонь прилег под ней, загорелся заново ровно и жарко - так, как было нужно. Тор еще немного сдвинул назад капюшон, чтобы было видно лицо, посмотрел на Брима и сказал: - Мне нужна твоя помощь, кузнец. Брим поклонился, показывая, что он целиком обратился в слух, и Тор рассказал ему о своей неудаче со звездным камнем. Брим почесал голову, вздохнул и спросил, есть ли у Тора инструменты, подходящие для такой работы. Тор рассказал про Мьельнир, но Брим поджал губы и мотнул головой. - Нет, не то. Нужно раздробить камень. Принесите мне то, что смогли... состругать. Я придумаю. Тор кивнул и пообещал принести нужное на следующий день. Брим тоже пообещал подумать, что сделать с шаром, и на том они разошлись. Но Тор не спешил уходить из мира смертных. Кивнув Вольстаггу, он позвал его за собой, и они встали перед строящимся храмом, наблюдая за работой. - Как твои дела? - спросил тихо Вольстагг. Тор повернулся к нему и улыбнулся так ласково, как было принято между суровыми воинами - только легким изгибом губ. Но в душе его была жива любовь к другу, он еще помнил, сколько раз закрывал его Вольстагг от стрел и копий, и как Тор делал то же самое для него. - Какая идиллия, - раздался сбоку ядовитый голос. Даже оборачиваться было не нужно, чтобы понять - Локи тоже сошел к смертным. - Тебя не звали, - вскинулся Тор. Вольстагг, не видевший Локи, но услышавший слова Тора, заозирался. - Он здесь? Этот змей здесь? В голосе его не было и намека на раболепие или уважение смертного к новому богу. Вольстагг не скрывал своей ненависти к Локи, убившему его друга, принесшему ему столько зла. - Да это любовь, - прошипел Локи, скривившись. Он пользовался тем, что Вольстагг его не видит, обошел их с Тором кругом, помахал перед лицом смертного рукой. Но, то ли у Вольстагга была так развита интуиция, то ли он видел, куда смотрел Тор, но он отшатнулся, отойдя от смеющегося Локи. - От него одни несчастья, - сказал Вольстагг, с грустью глядя на друга. - Только несчастья... - Все будет хорошо, Вольстагг, - утешил Тор. - Скоро все закончится и вернется спокойствие. - Нет, - покачал головой друг. - Не вернется. Этот змей снова запутает тебя, Тор, снова околдует. Это было немного несправедливо, ведь Тор уже знал, что ни следа чар не накладывал на него Локи, и он сказал об этом Вольстаггу. - Тогда еще хуже, - сник тот. - Чем же? - удивился было Тор, но его отвлек засмеявшийся Локи. - Да твой бычок ревнует, - глумливо пропел он, рассматривая Вольстагга. Тор замахнулся было, и Вольстагг увидел это, отшатнулся. - Извини, - сказал Тор. - Мне пора. Завтра я вернусь к вам. - Хорошо, - кивнул Вольстагг, чуть задержался, попытался ухватить Тора за рукав сумрачного плаща, но отвел руку, опомнившись. - Тор... Не верь ему. Не поддавайся ему. Он шлюха и блудливая тварь, он снова заманит тебя... - Этого не будет, - утешил его Тор, притворившись, что не слышит хихиканья Локи. На следующий день Тор и Брим вдвоем ковали ему инструменты. Звездный металл плавился с трудом, не желал мешаться с земным железом, и кузнецу приходилось раздувать огонь раз за разом, делая его сильнее, позволяя опасно подняться. Тор без устали бил Мьельниром, Вольстагг был на подхвате, держал огромными щипцами заготовки. Почти весь день провел Тор в кузнице, и только к ночи Брим и Вольстагг вручили ему обитый серебром сундук, который они вдвоем удерживали с трудом, а Тор подхватил неожиданно легко - одной рукой. Напоследок Брим еще раз повторил, что Тору нужно будет сделать со звездным шаром, и заставил повторить, и Тор послушно сделал это. На мгновение он снова стал для Брима прежним Тором - другом сына, шалопаем и забиякой, и это заставляло улыбаться. Но Брим быстро опомнился, что не сына вождя отчитывает сейчас, а бога, стушевался и рухнул было на колени, но Вольстагг удержал его. - На освящении храма я благословлю вас, - пообещал в благодарность Тор, и кузнецы склонили головы, принимая его подарок. Теперь для Тора настала горячая пора. Поддавшись ударам Мьельнира по долоту, звездный шар поделился с Тором своей частью, достаточной для того, чтобы выковать меч. Днем и ночью пропадал в своей новой кузнице Тор, куя оружие так, как наказывал ему Брим, добивался идеального баланса, остроты и легкости. Только спустя две недели он удовлетворился работой и представил ее на суд остальных богов. Хеймдалль провел пальцем по острию, легко, но даже этого хватило, чтобы оставить на его темной коже ожог. Тюр, бог-воитель, похвалил его работу, и Тор был польщен. Только Локи, встретив его впервые за эти недели, усмехнулся недобро и закрыл живот. - Не зажимайся, - крикнул ему весело Тор. - Скоро этого брюха не будет. Но от злого взгляда Локи ему стало не по себе. Они больше не встречались, а дни неспешно шли друг за другом, приближая страшный час. Хеймдалль вызвал Тора и Локи на заре, и встретил их в окружении других богов на пороге дома. - Час настал. Завтра, если Локи не ошибся и не солгал, в этот мир должен прийти великий змей. Сегодня вы должны будете уничтожить его, пока он еще не оказался в мире, но уже собрал в себе всю силу зла. Место выбрано, и вам следует отправиться туда немедленно. Локи расскажет, что нужно сделать, а тебе, Тор, мы даем все наши силы в помощь. Ступайте. Мы будем ждать вас. Путники шли за ведущими их чайками Ньерда сквозь остров богов. Леса, долины, вечнозолотящиеся зерном поля – все пролетало мимо них, словно движимое ураганным ветром. При этом шаг богов был неспешен, чайки кружили над ними неторопливо, а долгий путь склонял к беседе. Но Тору не хотелось разговаривать с Локи, да и тот молчал, сжимая живот, будто скупец, не желающий расставаться с сокровищем. Тор чувствовал, как ворчит в чреве Локи змей, чувствуя свою скорую свободу. Непрошеный холодок пробегал по спине Тора, подсказывая, что тщательно скрытый в его сознании страх оживает. То и дело оглядываясь на напряженно молчавшего Локи, Тор сжимал рукоять меча, а тяжесть молота, подвешенного к его поясу, давала силу. Наконец, чайки закружили над темнеющим вдалеке лесом. Сплетшиеся ветви закрывали круглую поляну, огороженную ровными обтесанными валунами. Внутри она была выложена плитами того же камня, что и в жилище богов. Тор ускорил шаг, нетерпеливо посмотрел на замедлившегося Локи, а потом схватил его за руку и потащил под кроны дубов. - Это здесь? – спросил Тор, едва они ступили на плиты. - Да, - кивнул Локи, но идти в центр круга не спешил. - Что случилось? Тор остановился тоже и смотрел на Локи не просто с нетерпением, а с неистовством воина, опившегося настоя из грибов. - Все хорошо, - медленно ответил Локи, но снова сжался, прикрыл живот и сделал небольшой шаг назад. - Ну, нет, - прикрикнул Тор, схватил его за рукав и толкнул в центр круга. – Я сделаю то, что должен. Со лба Локи сошли некрасивые морщины, лицо разгладилось, а глаза заблестели, как у пьяного. Но вместе с этим взгляд очистился, в нем не осталось страха. - Спасибо, - вдруг сказал он, а Тор вздрогнул, услышав его надломленный голос. - Будешь сопротивляться? И Локи снова удивил его, ответив честно: - Возможно. Он меня сильнее. Тор снова схватился за рукоять меча. Он давал ему сил, и это было проявлением слабости, но и ситуация была страшной. Страх не позорил воина, если с ним можно было справиться, Тор знал это по тем битвам, которые выиграл. Сила придет, как и уверенность, и решимость, и бесстрашие. Главное, что он знал – он должен это сделать. - Скоро? Локи зажмурился, губы шевелились, словно он подсчитывал что-то. Ладонью он гладил по кругу живот, будто спрашивал у змея, сколько еще им осталось. - Скоро, - наконец сказал он. – Я скажу. Тор кивнул. Ему нечего было сказать Локи, да и смотреть на него не хотелось. Хеймдалль и Фригга объяснили ему, что нужно будет сделать, и Тор уже мысленно представлял себе, как это будет. Он вспорет Локи живот. Вынет змея. Убьет его. Все. Думать было проще, чем делать, в руке снова появилась предательская дрожь. Локи сжался, сидя на плитах. Тор, осматриваясь, краем глаза заметил и мертвенную бледность, и испарину, выступившую у него на лбу. Гадкие чувства: немного мести, щепотка злорадства, и даже крупинка жалости, - поселились в нем сейчас. Но все это было неправильным, и Тор снова обвел взглядом каменный круг, ища отвлечение в любопытстве. - Ты знаешь, что это? - Круг силы, - прохрипел в ответ Локи и тоже осмотрелся. Под кронами дубов, плотно сплетающимися ветвями с щедро зеленеющими листьями, было темно почти как ночью. Тор подошел ближе к одному из охраняющих круг валунов и увидел, как на сером камне проступили золотом руны. - Ньерд, - прочитал он и отошел к следующему. – Фригга… На каждом из камней, едва он подходил к ним, загорались имена богов, и на одиннадцатом Тор прочел свое. Только два последних не назвали свои имена. - Почему они пустые? – спросил Тор. - Потому что для них хозяев пока нет, - ответил Локи. Это было странно, и Тор задумался, почему он чувствует эту неправильность. - Но ты теперь тоже бог, - осенило его. – Почему они не называют твое имя? Локи посмотрел на него исподлобья, и Тора поразило то, как худо он выглядел. Прошли минуты, а Локи побледнел до прозрачности, черные полукружия оттенили глаза, и они горели болезненной зеленью, словно гниющие деревяшки на болоте. - Видимо, эти камни знают больше, чем мы… Ответ прервался громким, разрывающим грудь криком. Локи стоял на коленях, упирался в плиты ладонями и скреб их ногтями, выгибаясь от страшной боли, одолевшей тело. Тор подбежал к нему и помог подняться. - Пора, - произнес Локи, будто выплевывая из себя слова. Но Тор и так это понял. Локи, хоть и покачиваясь, но встал на ноги ровно, дрожащими пальцами расстегнул застежку плаща, скинул его. Длинная плотная рубаха натягивалась на животе, и Тор снова почувствовал страх, увидев, как под тканью шевелится темная тварь, которой предрекали уничтожить этот мир. А когда Локи снял рубаху, спустил широкие штаны, державшиеся на слабых завязках, Тор почти забыл, что он бог. Его мутило, как человека после бурной, щедрой на возлияния ночи, особенно, когда он рассмотрел, как клубится под полупрозрачной кожей черное гибкое тело змея. Зрелище было отвратительное, но отвести глаз от него было невозможно. Локи тоже смотрел, как бугрится его живот, растягивается там, где крутится змей, иногда было видно треугольную голову или распахнувшуюся внутри чрева пасть. Тварь знала, что свобода близко, и чуяла опасность, ее движения стали быстрее, живот натягивался в разных местах, будто змей искал, где кожа тоньше, чтобы прорвать, прогрызть ее. Наконец Локи отвел взгляд от клубившегося в его чреве существа, решительно посмотрел на Тора. - Пора! – повторил он, и Тор кивнул, соглашаясь. Локи встал в центре круга и не закрыл глаза, когда Тор, достав ритуальный кинжал, подошел к нему. Острие было коротким, высотой в половину пальца Тора, и им следовало рассечь чрево Локи, не повредив змею. Тор приставил кончик кинжала к его животу, чуть пониже места, где смыкались ребра, надавил и удержал пошатнувшегося Локи за плечо. - Режь, - проскрежетал тот и посмотрел на мучителя с такой невероятной ненавистью, словно передавал взглядом всю злобу змея на обреченный мир. Тор надавил сильнее, под кончиком кинжала показалась капля темной крови. – Режь! Одним росчерком, легким, почти невесомым, Тор распорол Локи живот, и в нем, под бело-прозрачной пленкой, перевитой красными венами, увидел взбесившегося змея. Тот крутился, завивался кольцами, рвал свой кокон, и Тор чуть не отступил, когда морда змея натянула пленку. Пасть его была открыта, и можно было увидеть даже клыки твари, которыми она вцепилась в последнюю преграду. Локи закричал, не разжимая губ, Тор мельком увидел, как он закрыл глаза, а по щекам его катились слезы. Крики рвались изнутри, будто из разверстого чрева, которое до конца прорывал змей. Наконец пленка лопнула, оросив руку Тора каплями крови, и змей, извиваясь и шипя, выполз из разорванного живота Локи. Тор отпустил его плечо, и Локи рухнул к его ногам. Но его присутствие было уже и не нужно. Все остальное должен был сделать второй виновник рождения змея. Тварь, шипя и извиваясь, билась на плитах круга, а Тор видел, как размыкаются ее веки, открывая белые, слепые глаза. Всего дня не хватило змею для того, чтобы набрать полную силу, но и сейчас он рос, поглощая воздух и звуки вокруг себя. Стало тихо и душно, исчезли даже крики чаек Ньерда, а ветви дубов сплелись в плотный потолок над головами богов. Тор медленно подходил к крутившемуся змею, а тот с каждым его шагом становился больше, завивался новыми кольцами. Только глаза – слепые и белые – еще не могли увидеть мир, который этому исчадию предстояло уничтожить. Тор встал у его хвоста, бившего по плитам, прижал ногой, а змей взвился, поднялся над ним, изгибаясь плавно. Морда оказалась над головой Тора, и на его макушку капала слюна и яд. Длинный раздвоенный язык часто показывался в раскрытой пасти, змей трогал им Тора, ощупывая будто слепец руками. Тор замахнулся мечом и попытался вонзить его змею в брюхо, но меч скользил по чешуе, высекая искры. Чем сильнее бил Тор, тем яростнее становилась тварь, яд ее лил на плиты, разъедая их, и Тору приходилось уклоняться от огненных капель. Кружа вокруг змея, Тор уже не обращал внимания на притихшего Локи, и, только когда наткнулся на него, вспомнил, что был здесь не один. Локи сжимал руками края разверстого чрева, черные густые капли крови катились от раны вниз, сгущались на полу в мелких жирных змей. Локи беззвучно кричал от боли, катался по неровным плитам, сам же убивал явившихся из его крови тварей. А те, что успевали ускользнуть из-под него, стремились ко все сильнее ярящемуся змею, под его защиту. - Молотом, - хрипел Локи, глотая булькающую в горле кровь. – Молотом! Тор сперва и не понял, о чем он твердит, пока не вспомнил о Мьельнире, висящем на его поясе. Взял меч в левую, а молот – в правую руку, и одним прыжком бросился на змея. Острие, вбитое в крепкую чешую молотом, вошло в брюхо змея по рукоять, а Тор едва успел скатиться с извивающегося от боли тела твари. Змей стонал и кричал, разрывая остатки воздуха пронзительным тошным звуком, от которого в жилах стыла кровь, а кожа покрывалась ледяной коркой. Тор смотрел, как умирает плоть змея, как, начиная с хвоста, тот чернеет, превращаясь в пепел, как накаляется изнутри чешуя и трескает, как перегретая глина в очаге. Змей стонал все тише, бился в судорогах на последнем дыхании, а Тор, подойдя к нему уже без опаски, всадил меч в правый, все еще затянутый бельмом глаз. Змею не удалось увидеть мир, который ему предсказано было погубить. Тор победил. Вновь поднявшийся ветерок понемногу разносил по поляне черный вонючий пепел, оставшийся от змея, а Тор, вдыхая свежий воздух, вернувшийся в мир, тяжело опустился на колени, а потом обессиленно рухнул на плиты пола. Где-то недалеко, а казалось, что в сотне локтей, стонал и сжимал рассеченный живот Локи, над свившимися ветвями вновь закричали пронзительно чайки Ньерда. - Тор, - захрипел Локи, сплевывая слова и кровавую слюну. – Тор. И это был первый раз, когда змееныш просто звал его по имени, не язвя, не обзываясь. Тор поднял голову и обернулся на звук, и замер, снова испытав ни с чем не сравнимый страх. Локи умирал. Кожа его, и без того бледная, истончалась на глазах, стали видны черные венки, по которым все медленнее текла кровь. Все тело его было залито вытекшей кровью, а края разрезанного живота не желали сходиться. - Тор, - продолжал хрипеть Локи и все смотрел на него, прося помощи. Поняв, что ему нужно, Тор подобрал ритуальный нож, которым рассекал чрево, освобождая путь змею, и полоснул себе по запястью, поднес его ко рту умирающего. Локи впился в его руку как пиявка, насыщался свежей сильной кровью, возвращал себе силы. Тор сидел с ним рядом, не мешая, не противясь, позволял питаться собой. Наконец, Локи восстановился, а там, где Тор сделал первый надрез на его животе, появился бледно-розовый рубец – рана начала затягиваться. - Спасибо, - уже внятно сказал Локи и снова лег на пол, уже осторожно, оберегая себя. Тор, все еще не веря в то, что все закончилось, лег с ним рядом, готовясь по первой же просьбе дать ему руку помощи. Но Локи закрыл глаза и уснул, возвращая себе силу через взятую у Тора взаймы. Уже не слышны были чайки, стих ветерок, и над ухом Тора раздавалось мерное, чуть хриплое дыхание. Вязкая, теплая темнота окутала поляну, и Тор, мысленно веля себе не поддаваться, уснул. - Сынок, - ворвался в его сон тихий голос. – Тор, сын, просыпайся. Тор открыл глаза и снова зажмурился – настолько яркими были золотые косы Фригги, ослепляли спросонья. - Все кончилось, - сказал матери Тор. – Я справился. - Я знала, - улыбнулась Фригга. – Мы все верили в тебя. В вас. Тор повернул голову набок, чтобы увидеть Локи, но того не было рядом. Он, верно, очнулся раньше. - Как ты здесь оказалась? - Чайки сказали, что все закончилось, и мы поспешили к вам. Жаль только, что Локи не спасся. Успевший сесть Тор замер и посмотрел изумленно на мать. - Локи выжил, - поправил он мать. – Мы оба живы. Где он? Тор вскочил, оглянулся. На поляне, каждый рядом со своим камнем, стояли боги, но только Локи среди них не было. - Где он? – спросил у Хеймдалля тот, а Видящий опустил голову. - Я не чувствую Локи в Вальгалле, - признался он. – Поэтому мы и были уверены, что он погиб. - Нет, - мотнул головой Тор. – Нет, он жив, он лежал вот здесь, раненый, я поил его кровью, чтобы дать сил. Где он? - Сынок, - Фригга мягко положила руку ему на плечо. – Локи здесь нет. И, может быть, это к лучшему? Ошарашенный Тор смотрел на мать, будто не узнавая ее. Но и она, и остальные боги отводили глаза, едва встречаясь со взглядом Тора. - Нет, - все еще не верил тот. – Нет. - Тор, - продолжала утешать Фригга. – Локи сам выбрал свою судьбу, нам ли его винить? Нам ли его принуждать к другой? Тор стоял в центре каменного круга, окруженный богами, все еще молчащими и смотрящими на него исподлобья, но не верил, что хитрый змееныш смог ускользнуть от него, не получив по заслугам. Впервые за всю жизнь Тор почувствовал бессилие: Локи не было, и он не знал, как его вернуть. Хотя уже понимал, зачем.