Фортуна

Путешествие по морю далось нам нелегко. Когда ветер ослабевал и нужно было грести, сразу возникала проблема, что следить за тремя детьми мог только Лёва. Андрей у нас рулевой. Маринке малышню доверять не стоило. Та и за борт могла выкинуть. Девица уже сообразила, что детей мы везем домой. И, несмотря на невыгодный обмен, в племя не вернем. Да, собственно, и возвращать их некому. Племя ушло куда-то вверх по течению реки. И если раньше все дружно следили за поведением Маринки, уделяли ей внимание и заботились, то с появлением детей это внимание «прЫнцессе» могли предоставить только Олег и Илья. И то, наверное, пока свой ребенок не родится. В общем, девушка ревновала, и серьезно. Мне на эти «показательные выступления» было наплевать. У нас с Кирюхой другая проблема имелась. Он боялся всех и вся. Боялся чужих прикосновений. Того, что его ударят, подойдя со спины. Доверял только моим рукам и частично Тиму. Так что когда нужно было грести, Кир сидел у меня под ногами, крепко вцепившись в ногу. Спиной он прислонялся к борту (это чтобы никто сзади не подошел). Можете представить, как мне было неудобно работать веслом? А гребли мы много и долго. Олег пытался поймать хоть какой-то ветер. Заверял, что паруса нужны крупнее, а мачты выше. Но в четыре дня мы уложились. И, наконец, добрались домой. – У нас даже полов нет, – беспокоился Тим о месте проживания. Мы же не рассчитывали, что возьмем ребенка, и свой дом не спешили обустраивать. – Пока в большом доме поживем, – успокаивал я. – Только не представляю, как будем на охоту ходить, Кир меня совсем не отпускает. – Привыкнет, – заверил Тим. Пока же новое, непонятное место ребенка пугало. Он тихо скулил и оглядывался по сторонам. Не то боялся, что придут соплеменники, не то просто было страшно. На пляже Женька перед поездкой свой ветряк частично разобрал, опасаясь, что его повредят ветра. А основной, рядом с огородами, крутился вовсю, отгоняя птиц и пугая хищников. Его-то Кир и испугался. Успокоиться он смог, только когда я занес его в дом. У Лёвы с Женькой таких проблем не было. Их малышка если и открывала глаза, то ненадолго. Честно говоря, я лично сомневался в тех оптимистичных прогнозах, которые давал Тим. Выглядела девочка очень плохо. Да, собственно, не блистал здоровьем и хроменький Димка. Может, его кормили и привечали, пока был совсем маленький и ползал. Но как только стал ходить, и проявилась хромота, племя отвергло ущербного. Такой не выдержит долгих переходов, не станет хорошим охотником. А значит, обуза и лишний рот. Сил бояться нового места у Димки просто не было. Он даже оттого, что жевал, уставал. И сразу после еды засыпал. Но в первый день мы решили пока переночевать в большом доме. Только Олег с Ильей ушли и увели Маринку к себе. Тимур же сделал мягкое лежбище из покрывал и устроил нашему приемному сыночку место возле стены. Кира место для сна сразу успокоило. Он ощущал за спиной преграду и понимал, что опасности с той стороны не предвидится. Я же лежал рядом и демонстрировал защиту от всех и вся. Тим у меня за спиной вздыхал, но на секс не намекал. На другой день на охоту за свежим мясом мы не пошли. В кладовой хватало копченого. Андрюха быстро сварил гороховый суп. Малышне – всё ту же овсянку с финиками. Потом истопили баньку. Снова нам с Тимом пришлось брать Кира с собой. Мыло Кирюшке не нравилось. Но нам он доверял. Тимур осмотрел его ушки, покачал головой и замотал повязку снова. А вечером в спальне снова встал вопрос о сексе. Потому как хотелось, и очень. – Давай воспринимать это дело по-другому: времена первобытные, нравы дикие, – размышлял Тим. – Так что пусть смотрит, если хочет. Лампу пока гасить не будем, чтобы не боялся. Вообще-то после еды и бани Кира разморило, и он заснул раньше, чем мы приступили к основному действию. И проспал малыш всю ночь, даже не ворочался, как он делал раньше, когда хотел в туалет. В принципе, хлопот не доставлял. Нам самим было его жалко. Оттого и таскали на руках везде с собой. С появлением малышей бытовых дел сразу прибавилось. Мы и раньше предполагали, что все лето посвятим ткачеству. Для будущего Маринкиного малыша нужны были пеленки. А тут добавились еще поселенцы. Только никто не ожидал, вернее забыли, сколько всего может понадобиться. В нашем климате летом влажно, покрывала и полотенца сохнут долго. Плюс у нас на одного малыша больше запланированного. – Еще парочку ткацких станков соберем, – предложил Женька. – Я попробую прялку сделать, – огласил планы Тим. – Все быстрее нить будем крутить. – Крапивы на нашем участке не хватит, – напомнил Андрей. – Нужно за западный хребет сходить. Пока же мы обходились тем, что было. Я сандалии всем малышам из кожи пошил. Потом помогал Тимуру собирать детские кроватки. Это в доме можно на полу на шкурах спать. Но Женька с Лёвой уходили с утра на море. Они там соль выпаривали и ловили рыбу. Плюс новый ткацкий станок Лёва хотел поставить, чтобы не тратить время попусту. Посуды у нас хватало. И Лёва временно приостановил свои гончарные дела. Но пока они ждали выпаривания морской воды, можно было заняться чем-то еще. Только спать ребенку было негде. В общем, первую кроватку унесли на берег. Лёва подобрал место в лачуге и расположил Аленку там. Ни ходить, ни даже сидеть девочка пока не могла. Так что в этом плане хлопот с ней не было. Кашку или супчик Лёва варил в маленьком котелке под навесом. Женька, когда притаскивал дрова и разбирался с уловом, немного занимался малышкой. Растирал ручки с ножками, делал щадящий массаж. И к обеду они всем семейством возвращались в поселок. Примерно такая же история была с Димкой. Только Андрюха таскал кровать то на кухню, то в дом. Мы тоже собрали своему Киру невысокую кроватку. Тим к ней красивые балясинки выточил. У всех кроваток для малышей были специальные бортики. Они же привыкли спать на земле и могли просто упасть. А еще я Кирюшке мягкую перину сшил. На охоту Тимур не ходил. Но птиц поблизости подстреливал. И теперь все перо пустил на подстилку. У нас самих давно уже были кожаные подушки, набитые шерстью. Но Кириллу сделали перьевую и пообещали всем остальным малышам такое сотворить. Вообще-то с каждой новой кроваткой опыта становилось все больше. Для Маринкиного будущего малыша собрали просто шедевр, а не люльку. Маринка с завистью смотрела на этот предмет мебели, явно сожалея, что сама по габаритам в неё не вместится. А еще девушка переживала, что любимое божество перестало брать ее на море. Я же посадил Маринку выделывать шкуры. Вообще-то живот у нее был такой, что мы просто не знали, как и чем занять будущую мамочку. На огород не отправишь, наклоняться ей уже трудно. На кухню Андрюха ее не хотел брать – толку ноль. Так что только шкуры обрабатывать или толочь известняк. Все эти хозяйственные дела происходили на фоне того, что Кир висел обезьянкой или на мне, или на Тиме. Спасибо Женьке, он надоумил сделать ребенку игрушки и посадить его в манеж. Манеж у нас для детворы был сделан. Только пока там некого было размещать. Игрушки мы потом смастерили. И так много, что сами удивились. И уж точно не ожидали, что в наших условиях можно столько изготовить. Опять строго предупредили Маринку не подходить к ребенку и его игрушки не брать. Где-то на первый или второй день, как вернулись домой, эта королевна отпихнула Кира, когда тот подошел посмотреть, как воду в умывальники наливают. Стоявший рядом Тим отреагировал сразу. Мы никогда Маринку не наказывали физически и точно не били. Но тут она моментально получила звонкий подзатыльник и с рёвом кинулась жаловаться своему кумиру, что вышел из бани. Женька тоже все видел. И отвесил не менее звонкий подзатыльник. Естественно, что вечером мы ели мед, обделив порцией первобытную подружку. В общем, очередной урок Маринка усвоила и к Кириллу больше не подходила. Хотя с завистью поглядывала на все эти кубики, «машинки» и прочие игрушки. Лёва большую девочку пожалел. Вечером сделал две куклы. Одну Киру, а вторую Маринке. Кукол Лёва украсил разноцветными нитками и бусинами. В общем, осчастливил Маринку. А уж Кира и подавно. Теперь он мог часами сидеть и перебирать свои сокровища. Определить возраст малыша мы так и не смогли. Ему с одинаковым успехом могло быть года четыре или шесть-семь лет. Общая худоба и изможденность не давали представления о физическом развитии организма. К тому же он мог отставать в росте, когда начал болеть и голодать. Плюс нужно учитывать то обстоятельство, что эти первобытные люди по умственному развитию значительно уступали нам. Маринка, что вынашивала ребенка, порой напоминала своим поведением подростка лет двенадцати. Так что мы условно посчитали, что Кириллу пять лет. И вообще для нас это было не важно. Больше волновало, как научить малыша доверять окружающим и перестать бояться всего. Самое интересное, что в манеже Кир сидел тихо. Или ему загородка внушала спокойствие? Он не слышал и ориентировался только на то, что видел. По-прежнему опасался, что к нему подойдут со спины и ударят. А такой заборчик выглядел пусть примитивной, но защитой. Мы с Тимом сразу вздохнули с облегчением. Еще несколько дней Кирилл волновался, если не мог найти глазами кого-то из нас. А потом окончательно привык. Ему вполне хватало того, что видит Андрея на кухне. Плюс кроватку с Димкой стали ставить рядом с манежем. Мы с Тимуром, наконец, сходили за бараном. Андрей жаловался, что жир заканчивается, мыла мало, и детям нужно бы свежего мяса. Потом Тим утащил меня в баню, где мы с удовольствием потрахались и немного отдохнули от родительских забот. Теперь мальчик много внимания не требовал. Сидел и тихо играл. Складывал пирамидку или другие игрушки перебирал. Андрей его кормил. В манеже была и подстилка. Кир, когда уставал, засыпал на ней. Но если я подходил к манежу, Кирюшка с радостью тянул ко мне руки, чтобы его забрали. Особых бытовых работ пока не наблюдалось и можно было заниматься ребенком. Николаич заверил, что все успеем. Ткать пока, и правда, было не из чего. Наш дом изнутри я уже отштукатурил и ждал только древесину для полов. Все остальное было вторично. Пока на первом месте наши воспитанники. Но к середине лета мы дружно стали ткачами-стахановцами. Ткали и крапивную кудель, и шелковые нити, и даже волокна пальм на рогожки. Кириллу мое ткачество чрезвычайно нравилось, потому что он в это время мог сидеть рядом на полу, теребя свою мягкую куклу. Тима мальчик тоже обожал. Вообще-то он уже общался со всеми, кроме Маринки. В смысле, мог подойти и взять протянутую сладость или вещь. Маринку наш сынок побаивался, и не без основания. Девушка так и не смогла простить, что наше общество вдруг резко перестало уделять ей внимание. Одно время даже попыталась «бастовать». Руки перед едой «забывала» помыть или зубы не чистила. Но просчиталась, у нас сразу включались ответные меры. Никто морить голодом будущую мамочку не собирался, но вкусности сразу убирали. Маринка возмущалась и прекращала бойкотирование. Николаич за своего Димку тоже переживал. Ходил мальчик плохо. Плюс был слабеньким. Тимур «прописал» ему зарядку и массаж. Мы ведь так и не поняли, чем вызвана была хромота. Если вытягивали две ножки параллельно, то они оказывались совершенно одинаковой длины. – Что-то с суставами скорее всего, – заверял Тим. – Возможно, травма произошла еще во время родов. И он даже показал, какие можно делать упражнения: несильную растяжку и расслабляющий массаж. У Тимура разница в возрасте с младшей сестрой была пятнадцать лет. Так что он хорошо помнил, как и чего делали родители с младенцем. Николаич, у которого было двое детей, знал на порядок меньше. Служба отнимала у него слишком много времени, чтобы заниматься сыновьями. – Юлька обычно рожать к матери уезжала. Там и жила несколько месяцев, – оправдывался Николаич, почему не в курсе того, как за малышами ухаживать. – Неплохо бы еще плавать его поучить, – добавил Тимур рекомендацию по Димке. – Морская вода полезная, – вспомнил Андрюха. Тот «закуток» на море, что мы соорудили, для плавания так и не использовали. Не до того нам было, чтобы плескаться и на пляжах загорать. Но Женька уверял, что на этом участке не то что рыбы, даже моллюсков не осталось. Все выловили. Дно почистили. В общем, через день мы начали ходить на море купаться с детьми. Хотя наш Маугли так и не отпускал меня, крепко цеплялся за шею все то время, пока я пытался плыть. А вот Димку у Николаича получалось немного тренировать. Мы впервые услышали что-то наподобие смеха, когда Андрюха кружил малыша на воде. Димка потом и сам с удовольствием сидел на берегу. То камушки кидал, то просто с водой игрался. А вот Кирилла Тимур пока не рекомендовал оставлять у прохладной воды. Ушки больше не текли, но опасность воспаления еще оставалась. Так что сразу после морских процедур мы споласкивали Кира теплой водой и уносили под навес или домой в манеж. Тимур еще нашему сыночку панаму связал. Смотрелся в этой обновке Кир презабавно. Сам смуглый. Мордашка худенькая. Зато огромные карие глазищи блестят из-под белой панамы. Интересно, что Маринка с трудом привыкала к новым вещам, к тому, что нужно носить обувь. Димка тоже пытался по возможности стянуть с себя тряпки. Только наш Кир с удовольствием кутался в полотенца и покрывала, создавая для себя укрытие-норку. К концу лета дети окрепли. Стало наконец понятно, что никто не умрет. Аленка уже уверенно сидела и набирала вес. Девочка была еще слабенькой, но Тим заверял, что это пройдет. Слушал периодически легкие малышки. Опять же по совету Тима Аленке сразу начали делать на грудь «медовую лепешку». Трудно сказать, что помогло в большей степени, но девочка выглядела уже здоровенькой. Николаич же очень беспокоился, что медикаментов у нас почти не осталось. И больше взять их негде. Оттого сразу согласился сходить еще за одним пчелиным роем: мы с Тимуром обнаружили диких пчел, когда ходили за крапивой. Далековато, но мед нам требовался. В один из вечеров оставили Лёву дома с детьми и сходили за роем. В целом, это лето прошло в несколько других работах и заботах, чем в предыдущие годы. Андрюха заставил принести и высадить поблизости все то, что Маринка находила съедобным. Большой участок «репы» у нас уже имелся. Чуть поодаль разбили плантацию того растения, чьи молодые побеги были сладкими на вкус. Еще наш хомячок сожалел, что мы не прошлись по округе, где жило племя. Может, там тоже нашлись бы съедобные виды растений. Впрочем, голод нам уже не грозил. Зато других проблем и забот хватало. А в ночь на тридцатое августа прибежал Олег, громко крича, что Маринка рожает.