Надтреснутая чашка

Утро ворвалось в комнату золотистыми лучами, пробежало по затёртому паркету, прокралось по густому ворсу ковра, взобралось по шёлковым складкам кровати, наконец разбудив девушку. Белль открыла глаза и устало поморщилась: после вчерашнего сон принёс не облегчение, а усталость. Девушка приподнялась на локтях, оглядывая себя: платье безнадёжно измято, волосы растрёпанные — она уснула прямо так, не в силах нормально подготовиться ко сну. Судя по слишком яркому свету, утро наступило уже несколько часов назад, и стремительно близился обед. Вчера Белль подскочила бы и поскорее помчалась извиняться перед своим хозяином за такую оплошность — проспала и не подала завтрак! — но теперь она не знала, что делать и какой реакции ждать. Девушка встала. Зеркала в замке Тёмного были под строжайшим запретом, а все имеющиеся маг завесил толстенными чехлами из грубой ткани, но Белль уже привыкла приводить себя в порядок, глядя в отражение в водной глади. Королевскую причёску, конечно, не соорудишь, но для служанки вполне достаточно. Хотя сегодня умывание не особо помогло: веки заметно припухли, волосы упрямо лохматились, а мятые складки платья только усиливали эффект. Белль вышла из комнаты, осторожно прикрыв дверь, и пошла к лестнице, тихо ступая на носочках. Наконец до её ушей донёсся едва слышный скрип. «Прядёт, — сначала с облегчением подумала она, но потом нахмурилась: — значит, хочет забыть». А может, к лучшему? Все будет, как было: непринуждённые беседы, ворчливые, но неопасные замечания, безобидные усмешки. А если Румпельштильцхен по-настоящему захочет забыть, то наверняка найдёт что-то подейственнее старой прялки, какое-нибудь зелье. Ведь про сына он забывать не хотел, Белль была в этом уверена. Только унять боль. Белль преодолела последние ступеньки и, вдохнув поглубже, открыла дверь в просторную гостиную, утопленную в солнечном свете. Золотистом, под стать хозяину. Тёмный действительно сидел за прялкой: спина прямая, колесо размеренно крутилось, а золотая нить торопливо бежала меж пальцев, длинных, ловких, с чудовищными ногтями-когтями. Волосы скрывали лицо мага от Белль. Несомненно, он заметил её. На мгновение остановился, качнул головой и молча продолжил. Белль прошла несколько шагов и замерла за спиной мужчины. Видимо, начинать диалог предстояло ей. Девушка вздохнула, собираясь с силами и мыслями, и Румпельштильцхен не выдержал, прервав работу и обернувшись:  — Ну что ещё такое: твоё неловкое молчание и вздохи мешают мне работать, разве не видишь? — с привычно переигранным раздражением бросил маг, впустую взмахнув рукой. — Коли делать нечего, так это не повод досаждать мне, дорогуша. Белль возмущённо поджала губы и сощурилась. Вот как значит?  — Я хотела спросить, нужно ли подавать завтрак? — пару месяцев назад этот тон был бы непозволительным, сейчас принцесса заключила, что терять ей нечего. Румпельштильцхен медленно встал, оглядел полное решимости лицо девушки своими пугающими янтарными нечеловеческими глазами. Поднял руку, словно хотел прикоснуться к Белль, но лишь слегка взмахнул ладонью, чуть раздражённо напомнив:  — Я, кажется, уже говорил, что больше не нуждаюсь в тебе. Неужто кто напоил тебя зельем забвения, бедняжка? Белль потрясённо хватанула воздуха ртом и отпрянула, обиженно нахмурившись.  — Ты же сам вернул меня сюда!  — Разве? — Румпельштильцхен искренне развеселился. — Что-то я не припоминаю ничего такого в нашей второй сделке! Надо внимательнее составлять список требований, Белль.  — А может, прекратишь прятаться за маской, Румпельштильцхен? — Белль сделала ещё шаг назад и, не сдержавшись, добавила: — Наберёшь достаточно смелости? Улыбка с лица мага исчезла в одно мгновение, и Белль понимала: она снова задела его за больное. Как и вчера. Белль ожидала чего угодно: что он снова выставит её, что накричит, что превратит её во что-нибудь. Тёмный только помрачнел и молча вернулся за работу, но в движениях больше не было размеренной задумчивости. Только обидная резкость. Белль хотела было добавить, что сбежать от ответа — ещё как трусливо, но прикусила язык. Вчера поцелуй истинной любви сработал. Она любила Румпельштильцхена. А постоянные обвинения и выпады — отнюдь не то, что обычно даешь человеку, которого любишь. Белль молча развернулась и вышла из комнаты.

***

Как только дверь за девушкой закрылась, Румпельштильцхен прекратил прясть. Вернуться к прежнему, к отношениям хозяин-служанка, уже не выйдет, просто не получится, да и не имело смысла: магия позволяла содержать замок в идеальном порядке, и служанка Тёмному действительно была не нужна. Белль должна была стать частью сделки, способной заполнить одиночество и тишину, забавной зверушкой, которую нет надобности подпускать близко к сердцу. Подпустил. Слишком искренняя, слишком верящая. Он не заслуживал такого: для Тёмного и Белфаера было много. И по опыту с сыном Румпельштильцхен знал: каждое его решение будет разбивать девушке сердце. Ему этого не хотелось, иначе, кроме как Тёмный, поступать он не мог, но и противиться напору веры Белль он не имел сил. Не выдержав неопределенности, Румпельштильцхен прикрыл глаза. Куда она ушла? Совсем из замка? Или закрылась в библиотеке? Или просто бродит по замку и сейчас попадёт в одну из комнат, куда ей заходить не следует? Тёмный не терпел неопределенности. Он встал, медленно прошёл по залу и, решившись, вышел в коридор, прислушиваясь. Быстрее было бы найти её с помощью магии, но хотелось потянуть время. Вдруг она действительно ушла, а так у него есть ещё несколько минут, пока можно надеяться. Белль нашлась быстро: девушка, нахмурившись, сердито стирала пыль с полок запущенного кабинета. Она дёрнулась обернуться на едва слышные шаги, но сдержалась. С минуту Румпельштильцхен понаблюдал за стараниями девушки и наконец спросил:  — Почему ты захотела остаться? Ведь ты разумная девушка, у тебя было уже три шанса уйти… а ты осталась. Бель обернулась и спустилась с третьей ступеньки стремянки, в одной руке сжимая тряпку, в другой — подол платья. Положила мокрую тряпку в тазик, отряхнула руки и вздохнула:  — Ты знаешь почему. Хочется верить, что я тебе нужна. Румпельштильцхен выдохнул. Он действительно знал.  — Я… не лучший выбор для любви, Белль. Любовь и без того один из самых страшных недугов. Не боишься, что я разобью тебе сердце? Не со зла, нет, но… потому что иначе не могу? Белль, улыбнувшись, пожала плечами. Конечно, она боялась. Но Белль была девушкой решительной и уже сделала свой выбор. Она осторожно обняла мужчину, удивившегося прикосновениям, хоть это было и не в первый раз, и прошептала:  — Только не вдребезги, хорошо? Румпельштильцхен аккуратно положил руки на талию Белль. Он постарается. Обязательно постарается. А привыкнуть к нежным прикосновениям пленённой чудовищем принцессы будет, пожалуй, совсем несложно.