***
Румпельштильцхен медленно вышагивал по залитому солнцем лесу, слушая, как под его сапогами сминаются ветки поваленного недавним ураганом дерева. Лес источал свежесть, ту самую, которую с утра принесла к нему в лабораторию Белль своей улыбкой, этим глупым букетом, непоколебимой искренностью. Тёмный мрачнел с каждым шагом. Всё было так… правильно и в то же время неправильно. Румпельштильцхена немало беспокоила зарождающаяся в сердце Белль тьма, точнее, её происхождение. Конечно, пусть Белль того и не знала, пусть это вышло и случайно, с подачи самого Румпельштильцхена, её женишок — Гастон, кажется, — погиб именно от руки принцессы, безжалостно оборвавшей ветки и подрезавшей стебель розы. Неужели от этого, от этой маленькой никчёмной оборванной жизни, от этого небольшого подарка мага в чистое сердце Белль пробралась тьма? Румпельштильцхен нервно махнул ладонью - и куст, заслонявший ветвями дорогу, скукожился, мгновенно засохнув. Как и всё прекрасное умирало рядом с тьмой. Или… или менялось, извращаясь, ломаясь и вырастая уже во что-то новое. Румпельштильцхен видел и знал по себе, как тьма меняет людей, и не хотел, чтобы это произошло с Белль. Только не с его Белль, которая приносила свежесть в мрак его лаборатории, наполненной магией и её ингредиентами: всевозможными мёртвыми тварями, засохшими ядовитыми цветами, оборванными крылышками фей и прочими мелочами, о которых Белль знать не стоило. — Ты искал меня, Тёмный, верно? — Голубая вечно появлялась у него за спиной — прямо как сам Румпельштильцхен у тех, с кем планировал заключить сделку. — Верно, — мужчина поморщился, — искал, Рул Горм. — Я тебе помогать не стану, — жёстко сказала фея, паря в паре метров от мага. — Ты упустил свой шанс на счастливую жизнь. Тёмный захихикал и развёл руками: — А кто говорил про помощь, дорогуша? Я сюда пришёл за сделкой, ха-ха! Сделкой, которая нужна в первую очередь тебе! — Румпельштильцхен, оскалившись, указал на фею пальцем. Фея вздохнула и, взмахнув палочкой, приняла человеческий облик, тут же отступив на шаг: — Я не собираюсь заключать с тобой никаких сделок. Я прекрасно знаю, что цена за них непомерна. Румпельштильцхен усмехнулся, сделал несколько шагов вправо и, взмахнув рукой, обернулся: — Да неужели? Не собиралась бы хотя бы узнать цену, — мужчина приподнял брови, — не приняла бы этот облик, уж я-то знаю. А цена… не так уж и велика. — Выражайся яснее, — Рул Горм чуть повернула голову и приосанилась, начиная нервничать. Тёмный этому только усмехнулся. — Яснее, дорогуша? Куда же яснее? — Румпельштильцхен повернулся на каблуках и поднял указательный палец вверх. — Родители одного из твоих крестников были крайне неосторожны в своих желаниях и заключили со мной сделку, даже не удосужившись дочитать контракт, и, — Тёмный воскликнул, прикрыв рот ладонью, — ребёнок теперь у меня. Может ли фея-крёстная его вернуть? Хм, да, может, дорогуша! Как? — мужчина щёлкнул пальцами, — Да очень просто! За небольшую услугу. Услугу, которая никому не навредит, более того, однажды поможет одной… чистой душе. Ну так? — он достал кинжал и задумчиво подбросил его, затем ловко поймал за лезвие. Голубая поджала губы: потеря ребёнка её явно тревожила, но гордость и принципы не давали согласиться на предложение. Фея не хотела расплачиваться за глупость родителей мальчика. Но и не могла бросить крестника Тёмному на растерзание. — О какой услуге идёт речь? — холодно спросила Рул Горм, стараясь не смотреть в смеющиеся нечеловеческие глаза мужчины. — А вот теперь, — Румпельштильцхен щёлкнул пальцами, — разговор по делу, душа моя! Сущий пустяк, на самом деле! Всего лишь зелье… которое могут сделать только феи со своей волшебной пыльцой. Зелье, которое возвращает тому, кого прокляли, память, — он соединил кончики пальцев перед собой и испытующе посмотрел на фею. Рул Горм недоумевающе нахмурилась, раздумывая, а потом охнула: — Проклятие? Румпельштильцхен, о каком проклятии ты говоришь? Неужели ты не оставил мысли разрушить наш мир и… — фея отступила на шаг, выставив вперед палочку. Маг только польщенно захихикал: — О, нет, хоть это и не твоё дело, но я обещаю: я не собираюсь накладывать проклятий, можем это даже в контракте прописать, — Тёмный подставил ладонь, в котором тут же услужливо появился свёрток. Румпельштильцхен кинул его фее, и та инстинктивно поймала: — На, почитай, можешь внимательно изучить все условия. Передёрнув плечами, Рул Горм, явно мысленно коря себя, углубилась в чтение, и Румпельштильцхен услужливо отошёл в тень мощного дуба, чтобы не нервировать Голубую, пока женщина торопливо бегала взглядом по ровным чёрным строчкам, не находя ни малейшего расхождения со словами. Фея нервно смяла край листа, и Тёмный усмехнулся. — Зачем тебе это? Кто эта, как ты выразился, чистая душа? От какого проклятия? — Голубая твёрдо посмотрела на мага, но тот не торопился отходить от дуба, облокотившись на его толстенный ствол. Он погрозил пальцем: — Нет-нет, дорогая моя Голубая фея, ответы на эти вопросы я могу дать разве что заключив ещё одну сделку, но… — наигранно вздохнул Тёмный, — вы же и на эту-то решиться не можете! Или всё-таки… — мужчина наконец выступил из тени, неожиданно смиренно потупился, — фея защитит ребёнка, доверенного ей?.. Шумно выдохнув, Рул Горм переступила с ноги на ногу, хрустнув ветками, и её собеседник замер с выжидающей полуулыбкой на губах. Женщина едва заметно покачала головой: — У меня есть свои условия, — она дождалась удивлённого взгляда и продолжила: — зелье готовится несколько дней, поэтому ребёнок вернётся к родителям сегодня же. И сегодня же мы приступим к созданию зелья, как только оно будет готово, я лично отдам его. Румпельштильцхен снова рассмеялся: — Нет, дорогуша, так не пойдёт! Будет зелье — будет и ребёнок, нет зелья — нет ребёнка. Простая сделка, — он развёл руками. — Так что, по рукам? — Доверить тебе своего крестника на несколько дней? Поверить, что Тёмный не навредит малышу, что мальчик вообще останется жив?! — Голубая поморщилась, отступив на шаг, когда Румпельштильцхен сделал два шага к ней. — Дорогуша, ты забываешь, что у меня был сын, — черты лица Тёмного резко заострились, стали грубее, а в глазах уже не было насмешки, только тихая застарелая ярость. — Я бы с удовольствием убил тебя, но сейчас ты мне полезнее живой. И ты сделаешь то, что должна — защитишь того, кого тебе доверили. Ты ведь это любишь, совать свой нос в дела других, «спасать» чистые детские души, — прошипел Румпельштильцхен, — так чего же ждёшь? Пугает, что это связано с Тёмным? Надо же… когда ты давала волшебный боб Бейлфаеру, это тебя не останавливало. Гарантирую, ребёнок будет жив и здоров. Ты знаешь, я лишь однажды не сдержал слово, и это было очень давно, Рул Горм. С каждым словом, сказанным угрожающим шёпотом, Румпельштильцхен подходил всё ближе, и в какой-то момент, когда между ними оставалось лишь пядь, Голубая уже не могла отступать. Держа в руках кинжал, Румпельштильцхен упивался страхом той, что куда древнее его самого, а фея не могла оторвать взгляд от почти безумных янтарных глаз. — Хорошо. Мне остаётся только надеяться, что это моё решение не разрушит наш мир, — Голубая наконец отступила ещё на шаг и подняла руки с контрактом. Румпельштильцхен в мгновение изменился, тоже отступил от Рул Горм, взмахнул рукой, протягивая ей перо: — Вот это я уважаю. Сделка — один из самых цивилизованных способов решать… проблемы. У вас проблема, у меня проблема, а значит, мы договоримся! — маг с наслаждением наблюдал, как Голубая фея ставит свою подпись, а затем выхватил свиток из её рук: — Жду с зельем, дорогуша. Ещё одна деланная полуулыбка, взмах рукой — и Румпельштильцхен исчез в фиолетовых клубах дыма.***
Румпельштильцхен вернулся в замок не сразу: хотелось подумать в одиночестве. Даже без Белль. Конечно, её всегда можно отослать, даже запереть где-нибудь, но не хотелось, чтобы девушка вообще знала, что его тяготит. Она ведь допытается, выяснит, потому что верит, что Тёмный её не тронет, что бы она не натворила. А теперь замок спал. Раньше этого нельзя было сказать, всего-то чуть больше года назад это место было всегда пустым. А теперь тут спала Белль. И ребёнок, которого она предусмотрительно забрала в свою спальню. Румпельштильцхен, пользуясь тем, что девушка спит, тихо прошёлся по её комнате, глядя, как тихонько вздымается грудь Белль. Самое разумное, самое честное и правильное — дать ей уйти. Дать ей жить той жизнью, о которой ей наверняка рассказывали в детстве: прекрасный принц или рыцарь, счастливое замужество, дети и герцогство, которое достанется её супругу, потому что женщина в её краях не может править. Дать ей уйти, обречь на эту предначертанную с детства няньками, гувернёрами и воспитателями судьбу — ещё и самое жестокое. Потому что поцелуй любви невозможно подделать, даже если эта любовь обязательно обернётся пыткой. Для Белль ли, для них обоих? На губах Румпельштильцхена проступила горькая улыбка. Он всё равно не сможет отпустить её. Как и стать кем-то кроме того, чем он был десятки лет.***
Утро началось привычно: Белль была как прежде приветлива и даже вполне управилась с ребёнком самостоятельно, покормив и сменив пелёнки. Румпельштильцхен не смог сдержать довольной улыбки: то, как девушка суетилась вокруг мальчика, напоминало ему обо всём человеческом, что в нём было. Замечтавшись, мужчина и не заметил, как Белль обернулась: — Румпель? Доброе утро! Как вчерашняя сделка? Столько искренности во взгляде девушки, которая старается не думать о тёмной сути его сделок. Маг усмехнулся: — Чудесно. — И всё? — Белль чуть нахмурилась, надеясь на более развёрнутый ответ. — И всё, — кивнул Тёмный, растворяясь в магическом дыме.***
— Итак, — Тёмный чуть отставил руку с колыбелькой, в которой спал мальчик. Ещё шаг — и из ночной тьмы показался его силуэт, — надеюсь, феи выполнили свою часть сделки? Рул Горм взмахнула палочкой, придавая себе человеческие размеры, но не торопясь подходить к магу. — Да, — она указала на флакон в ладони. — Это зелье способно вернуть человеку память под любым, даже самым тёмным проклятием. Оно способно на то, что тебе, Румпельштильцхен, неведомо. На добро. Румпельштильцхен, пританцовывая, подошёл вплотную к фее и схватил флакон со светящимся голубовато-белым зельем, другой рукой вкладывая ручку колыбельки в ладонь Рул Горм. Хихикнул, сжав флакон и отступив на шаг: — Теперь — очень даже ведомо. Рад, что эта сделка так удачно закончилась для нас обоих, и… — Тёмный сделал ещё один шаг назад, — надеюсь, больше не увидимся… — он, не дожидаясь ответа, исчез в клубах дыма, и очутился в своей лаборатории, — …хотя бы в этом мире, Голубая. Тёмный посмотрел на тёплый от магии флакон в своих ладонях. Находящееся внутри волшебство действительно было ему неподвластно, но это уже не имело значения. Он своего добился. Румпельштильцхен улыбнулся, задумчиво повертел флакон в руках. Его взгляд упал на ещё один чуждый тьме предмет в этой лаборатории: трогательный букетик в синей вазочке. Цветы успели подвять за три дня, грустно поникли, потускнели. Румпельштильцхен провёл над ними рукой. Не всякая магия несёт с собой ужас и смерть. Мужчина бережливо спрятал флакон в недрах лаборатории и вышел. Незабудки снова расцветали жизнерадостным голубым облаком с частым вкраплением золотых капель в центре каждого нежно-синего цветка.