Тайфун начинается с капли

Чувствуя, что я обнимаю камень и улыбаюсь, как дебил, понял, что выспался. И заснул-то как-то незаметно... Впрочем, сон мало чего изменил: это был всё тот же мир под водой, зубастая рыбёшка, давящая лыбу на всю пасть, да играющие светом волны где-то наверху. Что-то вокруг нас плавало из живности, похоже, осмелевшие стайки уже начали меня пробовать на вкус. Но это забавно даже было - щекотно и приятно одновременно, зубов-то у них нет. Вот когда акулёнок с неоднозначными намерениями подкрался к моему хвосту, облизываясь, тут я уже не выдержал и рванул с места, удивляясь, какая у меня с утречка хорошая координация. Надо же, и сонливости никакой. Во поспал! Впрочем, не стоит так рано радоваться, может снотворное чего-нибудь проглотил. С другой стороны, проспал я точно не больше дня, а то проснулся бы от меня уже один скелет с такой активностью фауны. Акулёнок, не растерявшись, с всё той же улыбкой выхватил из стаи одну рыбку и щедро предложил мне. Вспомнив всё, что высмотрел накануне, жестом отказываюсь, стараясь выглядеть вежливым. Ну не готов я ещё к сырой рыбе со всеми её кишками и глазами, не готов... Тот самый берег, что встретил меня своим глинистым покрытием, никогда не исчезал из виду, когда мы плавали в окрестностях. Я двигался ещё слишком медленно, по сравнению с остальной живностью на побережье, что не мог сказать об акуле: этот зубастик мог поймать, казалось, что угодно и сколь угодно быстрое. Со временем, как оказалось, отличия можно найти даже в одинаковом песочном дне, и этот факт, обозначающий, что я засиделся тут, меня удручал. Уже даже самоуроки языка жестов не так радовали, не могли просто перебить тоску, когда видел уже, наверно, сутки шестые, один и тот же пляж и однообразно расположенные водоросли. Слишком привык, не хватает новых ощущений (как это не странно в моём хвостатом положении). И, да-да, я тут уже почти неделю. Ни часов, ни ещё какого-то либо определения времени, просто стараюсь запоминать количество ночей, так проще. И то не уверен на сто процентов, поскольку проваливаюсь в сон неизвестно на сколько. Плаваю себе, плаваю... по ощущениям усталости дня полтора так плаваю... а потом как-то внезапно раз! - и я свернулся на дне калачиком, обнимая водоросль. Только вот чтобы спал хвостатый - этого я не видел пока. Не знаю, что у него за шило в известном месте, он и охотится, и мне изредко рыбку предлагает, и преследует меня везде. И даже на одном месте толком не сидит: если мы никуда не движемся, он начинает плавать кругами. Словарный запас я увеличивал, хотя темпы снизились. По кое-каким фразам я начинал понимать, что мне предлагают куда-то поплыть, или речь идёт о еде. Немного примитивные разговоры, но, с другой стороны, ведь я не всё могу ещё перевести... Проблема не в самих словах, а в странной структуре синонимов: это не другое слово, а оттенок уже существующего. Либо я мог просто пару раз двинуть рукой и слегка качнуть плавником, либо то же самое значение передать уже тремя плавниками и учитывая движения пальцев. Это вообще мне далось почти случайно, только в простой теме о еде я понял, что акулёнок, не спеша особо, показал мне более развёрнутый вариант жеста. За всем тем я не сразу понял, что хвост более не болит. Это всегда так бывает - когда у тебя проходит головная боль, ты не сразу это замечаешь порой. К хорошему привыкаешь быстро, если не сразу. Скорее всего, та боль была приветом из последнего дня на Земле, когда меня сбили. Неприятно осознавать, но, возможно, сломали там не одну ногу, и сюда я попал с тем же набором увечий. Значит, перебросило меня сюда живьём, без свободных странствий блудной штучки, душой именуемой. Хорошо было уже из-за этого, и я не упускал шанса потренировать своё, но изменённое уже тело. Жаль, татуировок на мне не было, чтобы проверить наверняка, моя тушка или чьё. В этот день хвостатый был особенно вертлявым, я даже стал присматриваться - мало ли, может ещё на что напоролся и вытаскивать что-то нужно. Что было его спонсором иглоукалывания я тоже видел, растеньице такое, что и экзаменатору не пожелаешь: крупное, с какими-то отростками, в середине вот такие иголки. Рыбки проплывают мимо, оно в момент раскрывается и - вуаля! - живность насажена на иголки, как на шашлык на шампуры. Кушать что-то захотелось... Гм, отвлёкся я на рыбок. Моя рыбка пока плавала кругами возле меня. Гиперактивность у него не просто так, я же вспомнил, что акулы дышат только когда плавают. Без движения мой зубастик вроде как рискует задохнуться, а я ещё язык не выучил. До моего разумения он старательно пытался достучаться... ну, как старательно... наверно, в его понимании он старался, придумывал слова позаковыристее, хвостом себе помогал, ещё и мимику какую-то обеспечивал. Да вот только я его усложнённых описаний не понимал. Плавает он, плавниками и руками машет... тоненькими своими ручонками, чёрт, если я ещё минуту буду на это смотреть, мне их сломать захочется. Спокойно, Алекс, спокойно. Санёк, всё в твоих руках, это всего лишь рыбка... вспомни, сколько таких смотрели на тебя в гипермаркете из ящиков со льдом... ты же не хотел им сделать больно... вот и на него, наверно, так же стоит реагировать. Но, похоже, бог логики в этот раз решил поторжествовать и акула указала куда-то рукой. Сторона эта была примерно противоположной от берега, а это обещало прогулочку в неизведанные для меня глубины. Согласится что ли... А, какой у меня там особо выбор. Объяснится с таким словарным запасом я всё равно пока толком не мог, так что обошёлся просто жестом "да". И это не кивок головой вам, тут же движения три точно есть рукой, и немного плечом так повести надо. Акулёнок это показывал левой, а я что-то правой делаю... хотя он всё понял, улыбнулся (нет, как хотите, но на почти человеческом лице треугольные мелкие зубки в два ряда - это же откровенная дефлорация моей психики!). Махнул хвостом и поплыл, как будто я с ним попрощался. Еле догнал его. То ли у него тело более обтекаемое, то ли я просто не доучился плавать... но угнаться было сложно. Особенно отвлекало то, что давление явно повышалось, да и темнее немножко становилось. Запахи совсем другие пошли... Мы с ним стремились куда-то наискось вниз, причём очень незаметно так вниз. Вроде прямо плывём, ровно... но темнее и глаза так заметно в черепушку вдавливает. Интересно, если рыбы с костями, а акулы с хрящами, то что тогда хвостатый должен чувствовать? Правда, по нему не скажешь, что он страдает. Плывёт себе и плывёт. Я почти не оглядывался, но смотрел на дно, которое проносились под нами. Странные растения, рыбы, камни... только сейчас я начал понимать, что практически всё здесь другое. Да, аналогии... а разнообразие рыб на Земле и так слишком широкое, чтобы не найти похожего здесь. Но всё же, это не тот мир, в котором я родился и вырос. Кажется, меня заедает тоска. Скорее всего весь путь занял полчаса, особых отличий дороги почти не было, но акулёнок осматривался, куда-то смотрел, находил, видимо, ориентиры. И нашёл ведь! Первая же акула у нас на пути, заметив меня, замерла, мы вылупились друг на друга, а потом шарахнулась в сторону. Очень многие сородичи моего хвостатого провожатого не ожидали меня здесь видеть. Оставалось надеяться, что никто более не решит пробовать меня на зуб, всё-таки на акулу я не похож. Вдруг у них так добыча выглядит, а эта мелкота решила поиграться с едой? В надежде, что с завтраком меня не перепутают, я инстинктивно жался поближе к акулёнку, насколько мог его догнать. Мелочь была слишком манёвренной, чтобы успевать за всеми его движениями. А акул вокруг лишь прибавлялось, когда мы плыли между камней. Кое-где ими дно было усеяно, а где-то показывался обычный желтоватый песок. В отличии от прибрежной зоны, здесь было привычное покрытие. Мы сперва проплыли неровные участки, заросшие светлыми тонкими водорослями, но дальше они были заметно выщипаны. И не скажешь по акулам, что они такое могут есть. Закрались смутные подозрения, что они так себе еду и находят - сначала любезничают с рыбками крупными, потом приводят их к себе, откармливают и подают с приправой. Нет, честно, я даже от акулёнка отстал при таких мыслях. Он это заметил, обернулся и, как ни в чём не бывало, сделал знак следовать за ним. Я нерешительно продолжил путь, махая осторожно хвостом. Тут даже с ритма движений начал сбиваться, когда понял, что меня может ждать. Усмешек и хищных оскалов я не замечал на серых мордах, лишь удивление. Я настолько необычен? По-видимому, тут целое поселение акул, сколько бы опыт просмотренных передач про животных не говорил мне, что акулы - одиночки. Но, похоже, на эту ораву правило не распространилось. Двигались они как-то хаотично, кто куда. Если тут всерьёз гнездо, то мне уже страшно. Хм, а как акулы размножаются?.. Хвостатый заводил меня упорно всё глубже и глубже, пару раз я видел даже слишком крупных особей его вида. Это было жутко и даже... как-то неправильно. Ладно если просто акула, земная и самая обычная вымахала метра... скажем так, на четыре в длину. Это нормально, есть и крупнее. А то, что проплыло мимо меня - это же копия акулёнка, с лицом и руками, с сохранёнными пропорциями. Как великан... только с хвостом. И с зубами. Пришлось догонять свою хитроумную рыбёшку. Вокруг нас было... в общем, я такое как-то под диваном заметил, когда месяц забыл убираться. Но тут-то пауков точно нет! Поскольку здесь было достаточно камней на дне, к ним каким-то образом прикрепляли шарообразные штуки, так что немного это место походило на стоянку воздушных шаров с корзинами. Разве что без корзин, как бы это парадоксально не звучало. Пришло осознание того, что это подобие их домов. Что ж, я сперва думал, что место жительства существ с вроде бы развитой речью должно быть похоже на наше - каменные домики, что-то такое вот ближе к цивилизации... а тут гнёзда какие-то. Может, это всё-таки стоянка? Переезжают они? Но, увы, никто никуда ничего не перетаскивал, а шаровидные гнёзда явно не за один вечер были сделаны. Кивнул на одно такое, пытаюсь намекнуть на вопрос хвостатому. Неплохо было бы и имя у него узнать, но, чувствую, это не скорое дело. Тот мне начал жестикулировать. "Я плыть сторона туда ждать" - это то, что я смог уловить из разговора, и то не сразу, а вспоминая перевод отдельных движений. Думаю, детёныш этот говорить куда лучше, чем я могу понять. И он реально детёныш, или подросток, судя по размеру. Те громадины, что я видел, не так часто встречаются. Если включить логику и задать ей вопрос, то наверняка выйдет, что эти самые старшие, а остальные вроде пушечного мяса. Беря терминологию военного времени, конечно. С другой стороны - это же фактически дикий мир без особых признаков цивилизации, почему бы не считать его местом боёв? Меня вон съесть уже пытались, думаю, тут это нормально. В остальном пейзаж, что меня окружал, даже нравился: громадные водные просторы, причём мы находились где-то на глубине метров 50, где уже было немного темновато. Да и поверхность, если на то пошло, не обеспечивала хорошей подсветки: сколько бы ни выплывал наверх, там весь день тучи висят, только под вечер рассеиваются. Один раз немного было видно бардовое местно солнце, но совсем короткое время. А вот луны были ну очень яркими, пусть их свет и не всегда пробивался сквозь толщу воды. Жилища акул действительно напоминали клубок паутины с кучей шариков-домиков. Дико, фантастично, а ещё они на ощупь довольно приятные, хотя и жестковаты, хорошо держат форму. Об этом я уже узнал, когда мы подплыли ближе, а издали рассматривал всю конструкцию, протянувшуюся на многие метры вдаль. Неужели акулы всё сплели? Пальцы-то у них конечно аккуратные, и их тут самих много, но всё равно столько возни... мой провожатый, к примеру, настолько вертлявый, что ни за что бы не подумал, что он может чем-то подобным промышлять. И всё же кроме акул никого более я здесь не замечал, что наталкивало на выводы. Шары, достаточно упругие (кажется, те полосы, что по бокам видны - это стебли каких-то растений, а в остальном белёсая ткань не что иное, как переплетённые тонкие водоросли), поддерживались такого же состава канатами, а те крепились к камням. Все камни тоже были переплетены такой сеткой. Дно было покрыто этим, словно ковром, и, смотря сверху, можно было увидеть широкое белое пятно на крапчатом фоне, коим будет являться песок с камнями. Похоже, это действительно их город, а не временное укрытие в пути, как я сперва подумал. А ведь по зубастым хищникам и не скажешь, что они могут такое сделать. Что ж, будем учитывать на будущее. Как пропал из виду акулёнок - этого, увы, я не заметил, и подался лёгкой панике, думал, какой камень хватать, чтобы отбиваться от голодных пастей в случае чего. Но почему-то разрывать меня на куски не стремились, словно бы и внимания не обращали. Плавали рядом, посматривали, переглядывались... но не трогали. На таком всеобозрении я, понятное дело, чувствовал себя смущённым. Крупные, мелкие акулы - преимущественно размер колебался в недалёких от моего знакомого пределах. Совсем мелких я здесь не видел, а значит, детей они содержат в другом месте. А интересно ведь было посмотреть на них. Похожи на земных младенцев? Или больше на рыбок? Да и... как они размножаются? Икру мечут, или живородящие? О пресвятой Гугл, как же мне тебя не хватает сейчас... Радостная мордочка среди остальных сперва не показалась знакомой, но по тому, как он со мной заговорил, устыдился: надо же, неделю знакомы, а не узнал... но похожи акулы сильно между собой. Жесты я разобрал не сразу, а только с половины, но этого хватило: мне что-то разрешили. Я начал сразу же доставать его расспросами, мол, что разрешили, кто, и всё в таком духе. Хотя ответов почти не понимал, честно пытался строить беседу, чтобы как-то вникнуть в разговор и запомнить больше. После нескольких легко запоминающихся общих фраз, что я выучил в самом начале у него, далее было сложнее. Мелкота не понимала, что меня нужно обучать, да ещё изредка пробовал произносить какие-то утробные звуки. Вот что они обозначают, я не понимал, так что вскоре акулёнок прекратил мне их повторять, заметив, что к жестикулярной речи я более стремлюсь в течении этих нескольких недель. Поднабравшись слов и способов связки таковых, я уже понимал чуть больше, и одно движение, которое всегда делалось в адрес меня, не давало покоя. Это не обращение, нет, слово "ты" у них выглядит иначе, и я это хорошо уже знаю. Как-то даже пришлось сграбастать мальца за хвост, чтобы он перестал мельтешить и увидел мой неумело составленный вопрос. Я, как мог, повторил неизвестный жест, а затем потребовал объяснений. И тут произошло странное: акулёнок, до того совсем равнодушный к моему языковому ликбезу, вдруг ринулся к песку на дне, увлекая меня за собой. Выискал место, чтобы не закрывали желтоватый участок эти бесконечные гнёзда, разровнял для приличия поверхность и стал что-то рисовать. Я старательно вглядывался, пока он рисовал две отдельные фигурки. Сперва особых ассоциаций не возникло, но стоило хвостатому указать сперва на себя, а затем на фигурку, я даже понял, что обозначает вторая. Детёныш нарисовал мне очень схематично акулу и то, чем являюсь я. После самих рисунков акулёнок показал тот самый жест, обозначающий мой вид, тоже самое и к своим. Итак, знающий кое-какие разговорные слова, названия наших видов (раз мой вид тоже как-то называется, то я не белая ворона, а всерьёз представитель другой расы), я вынужден был остаться среди акул. Пребывание было долгим, но в какой-то мере нескучным. На меня смотрели, удивлялись, зыркали голодными глазами, а потом как-то обвыклись по окончанию ещё первой недели. Поскольку через несколько недель я уже наловчился строить простенький разговор на стандартные темы, в качестве учителя акулёнок более никак не годился. И теперь уже не я плавал за ним, а он хвостиком везде преследовал меня. Крупные акулы привыкли ко мне куда быстрее, чем те, что мельче моего. Да и интересное явление здесь было: тех, что совсем младшенькие, обучали кое-каким разговорным элементам. Тут и я нашёл себе местечко: на меня быстро прекращали обращать внимание и обучали так же, как и остальных. Не учился тут, пожалуй, только сопровождающий меня хищник, упорно плавающий кругами рядом. Названия, которые мне так умело преподал этот хвостатый, как оказалось, давались малышам с самого начала, так что ничего необычного мой знакомый мне не показал. Всё равно, если бы я какому-то гостю из другого мира объяснил таблицу умножения, или наглядно, с картинками на заборе, объяснил, чем отличаются мальчик и девочка. Один раз такая крупная рыба, явно живущая не первое десятилетие и отмеченная многими шрамами, сделала нам знак плыть следом. Там, когда стайка малышей, длинной с мой хвост, и такой весь спокойный и флегматичный я доплыли, был валун с нацарапанными на нём то ли рисунками, то ли знаками. Камень был уже местами прихвачен светленькой порослью вроде нашего мха или плесени, но с мест, где виднелись знаки, всё это тщательно соскребалось, что было видно по почти отполированным бокам камня. Моё мнение как о цивилизации немного улучшилось об акулах, но всё равно им было далеко до моего идеала. Сколько бы они мне не показывали камней со старинными надписями, всё равно это дикари, пусть и говорящие. Старая акула объяснила кое-какие знаки, что я постарался запомнить. Надо бы ещё детёныша моего как-то к этому делу пристроить. Письменность мне рановато усваивать, но вот попытаться расспросить, есть ли особо важные какие-то знаки для письма - вот это стоит. Хотя почти все свои уроки продвинутого акульего я брал у взрослых, с малышами или без, всё равно моего внимания к хвостатому хватало с головой. Взять бы то, что он приютил меня в одном из гнёзд, и не пришлось укладываться на ночлег где попало. С ночлегом нужно объясниться по-подробнее: когда-то этот зубастик меня будил, думая, что я подыхать прилёг. В общем-то это одна из причин, по которой я знаю теперь акулье слово "смерть" во всех интерпретациях - от "убить" до "умереть". Но не в том суть. Получив доступ к удобной постельке (коей в принципе был просто пол такого гнезда, без всякого покрытия, даже жестковатый), я хотя бы не боялся за свою жизнь. Как бы странно это не звучало, учитывая, что я живу с акулами, но всё же от них уже примерно понял, чего ожидать, а вот засыпать в кустиках водорослей на открытом дне - это как-то настораживает. Долгие недели наблюдений подтвердили давнишние догадки: акулы не спят. Действительно, они очень много двигаются, неспешно или очень шустро, и это всё их физиологическая потребность в дыхании. Мне тоже дышится проще, когда я плыву, но и без движения могу обойтись, поскольку тогда начинают ощутимо двигаться рёбра. Будучи человеком я мало когда при спокойном дыхании обращал на это внимания. Но рыбный образ жизни дал понять, что мало используемая мелочь слегка напрягает. Недолго, правда, когда я ложусь, распластавшись по полу гнезда, прикрываю глаза и прижимаю к телу плавники - тогда сон наползает почти мгновенно, и неудобств дыхания я уже не замечаю. Пока я сплю, акулёнок всё время проводит возле меня, плавая кругами. А предположения я такие строю, поскольку каждый день, открывая глаза и немного задирая голову наверх (а сплю я на животе), неизменно обнаруживаю белое брюшко с чёрными пятнышками на концах плавников. Когда-то он меня будил, но после пары хватаний его за шкирятник усвоил, что со мной более чем всё хорошо, когда я валяюсь на полу и разрывать мою интимную связь с миром Морфея себе дороже. А расспросы, тем временем, я не прекращал ни на день. "Жесты тебя... твоего... как твоё название?" - это я битый час пытался спросить имя. Но самого слова "имя" как такового я не знал, от чего и мучился. "Акула" - изобразил жестом своё "название" хвостатый, воспринимая мои вопросы как игру, несмотря на то, что они пошли уже по десятому кругу. "Другое название" - не унимался я. Акулёнок без устали плавал по кругу надо мной, а я полулежал на спине, немного приподнявшись на локтях. В своём положении, как уже говорил, сесть на попу я всё равно не мог, вот и заменял привычные позы чем-то схожим. "Как тебя называют? Тебя. Тебя" - надеясь, что детёныш наконец поймёт, что я не весь их вид в целом спрашиваю, выдал я. Чтобы видеть мои движения, он постоянно смотрел вниз. Тут очень ловко спустился ниже, занимая положение напротив меня. Места было крайне мало в этой сфере, так что это лицо с резкими чертами и светло-серые глаза я видел очень отчётливо. Череда последовавших за этим жестов меня сбила с толку: неужели у дикарей могут быть такие ёмкие и заковыристые имена? Ведь здесь я даже не видел знакомых движений, всё терялось в значении. Понял бы, если там затесалось вроде "Быстрый Серый Охотник Подгрызающий Хвосты", но такие слова я бы различил. Эти же были и вовсе незнакомы. Затем акулёнок повторил последнюю часть имени, позволив называть его этим. Всё бы хорошо, но тут речь идёт о жестах, и если я в уме буду постоянно вспоминать эти дёрганья рук, то самому надоест. Нет, чисто для себя нужно как-то его назвать. Это же не сложно, в конце концов, питомцев у меня что ли не было?.. Да были, были... три дня мучительный стенаний и листаний книг в поисках подходящей клички, а в конечном итоге очередную зверюгу называла мама. Я даже по ней скучаю... это я про маму, разумеется. Привык ведь в городе без неё уже жить, когда поехал, мне вручили деньги и сказали снять квартиру. Вот так с порога студенческой общаги я сразу нырнул в простенькую двушку, в которой жил последние два года, не считая этих безумных двух или трёх месяцев. Сперва присылали деньги мне, а потом уже я помогал, как мог родителям. Благо им не слишком-то требовалось, но это уже было делом чести. Хорошо всё же, что с моим исчезновением их жизнь не рухнет, хоть на сердце не так тяжело. Далёкое детство, мне шесть лет, и почти перед самой учёбой, на день рождение, мне дарят попугайчика. Для ребёнка это, конечно, большая радость, тем более это первый необычный питомец, кота я тогда не считал. То был красивый и гордый жако, с лукавым взглядом и серым оперением, не считая алого хвоста. Как я его только не хотел назвать... Как вы догадались, имя птичка получила с лёгкой руки мамы, назвавшей его Шекспиром. Это звучало важно и донельзя возвышенно для меня, шестилетнего пацана, ещё толком не знающего ни одного классика и чувствовавшего имя лишь по звучанию. А после конца сентября попугайчик улетел. Бойкот родителям и всему классу, потом часовые дежурства у окна в надежде, что Шекспир вернётся, закончились примерно через неделю. Тогда это была ощутимая потеря. Так что, взвесив все свои мысли "за" и "против", а значит, основательно обдумав свой поступок, я подвёл итог: буду называть свою маленькую акулу Шекспиром. Будем считать это приветом из детства. Словно детский подарок вернулся. Даже слегка расчувствовался, смотря на серебристую шкурку акулы и вспоминая мягкое оперение пташки. Хотя его можно будет для себя именовать короче: Шекс. Допустим, его я имя спросил. Думал, справился. Так не конец, он меня спросил в обратную, как зовут меня. Ну и как ему нажестикулировать "Александр"? Попробовал осторожно объяснить, что не знаю, как сказать, но он обиделся и уплыл. Весь оставшийся день я просидел в этом дурацком коконе, не зная, куда деваться: вдруг у акул не назвать своё имя считается оскорблением и я его уже вообще не увижу? Как быть? Стоит ли мне тогда вообще показываться на глаза остальным? Так и сидел в непонятках, в нервном волнении уснул, забывшись.