Неугасимый огонь

За время ожидания и полета Хэлунн успела в полной мере осознать все то, что не дошло до нее на Совете Клана, в подробностях разглядеть каждую деталь своего отчаянного положения. Сейчас она улетает с родной планеты, чтобы никогда больше туда не вернуться, не обнять родителей, не поклониться учителю, не видеть минбарского заката, тысячекратно отраженного в стеклах домов, не ходить по улицам, заполненным родными звуками вика, линн'а и адронато… Скорее всего, ей не придется продолжать обучение и надо будет найти работу, чтобы содержать себя. «И если эта работа будет хоть немного по специальности, можно будет считать, что я – самый везучий гибрид человека и минбарца во Вселенной. Что, в общем-то, и не фокус». Мрачная усмешка. «Нет, Мин’энтил Деленн никогда не позволит моим таланту и чистой душе пропадать на черной работе. Она уж похлопочет, чтобы меня пристроить». Хэлунн сморщилась с бесконечным презрением к себе. Она хотела помочь Мин’энтил Деленн, а вместо этого Мин’энтил Деленн будет помогать ей, устраивать ее жизнь, хлопотать за нее как за беспомощного ребенка, попавшего в переделку по собственной глупости. Нечего сказать, хороша поддержка! Это, пожалуй, было самым отвратительным в сложившейся ситуации. А как же должен будет смотреть на нее Ленньер! Он же всегда учил своих студентов независимости мышления и существования, а поступок Хэлунн выглядит так, будто она сначала бездумно повторила за Мин’энтил Деленн, а теперь намерена паразитировать на ней еще и материально. Посол, скорее всего, будет тронута и благодарна за ее бездумную жертву. «От чистого сердца… Но от этого не менее глупо! А вот Ленньер станет презирать меня за эту глупость и за то, что я смею вызывать у Мин’энтил Деленн такие теплые и глубокие чувства. И я сама уже ненавижу себя за это… Проклятый Совет, неужели он не мог просто меня выслать? Клянусь, я и шагу не ступила бы ни на Минбар, ни на «Вавилон 5», улетела бы на далекую земную колонию, спрятала бы гребень под волосы, носила бы клетчатые рубашки и накладные брови и жила бы как обычный человек. А когда добилась бы признания в каком-нибудь деле, открыла бы всем свою настоящую природу, и никто не посмел бы оспаривать мой авторитет, и Мин’энтил Деленн гордилась бы мной… или меня забили бы расисты в темном переулке. И все же это не было бы так унизительно, как то, что произойдет по прибытии корабля на станцию. Нельзя позволить этому случиться! – думала Хэлунн, в тысячный раз пересекая свою каюту или прожигая взглядом потолок, — Надо бежать! Но куда и как бежать из замкнутого пространства корабля, из-под надзора бывших соотечественников?.. Значит, надо бежать на «Вавилоне 5» и затеряться на каких-нибудь маргинальных уровнях, до которых никому нет дела». Найти себе работу (естественно, тут о специальности и речи быть не может) и прожить там несколько месяцев или лет, надеясь скопить денег на билет до Марса. «Или быть наконец найденной Мин’энтил Деленн. Если я сбежала, значит, поняла, что была неправа, и хотела избавить ее от хлопот, а значит, уже не заслуживаю презрения, это же очевидно… Нет, это просто жалко! Только бежать, только прятаться, и как можно лучше!» А если не получится – тогда… Хэлунн уже знала, что тогда, и начинала снова свой круг невеселых мыслей. Так прошло все время полета, и ни книга Валена, ни научная литература, ни человеческие легенды не могли отвлечь ее от мрачных размышлений. Ей даже не хотелось есть, хотя поститься было уже не обязательно. Наконец ей в каюту позвонили и сообщили, что корабль вышел из гиперпространства в квадранте «Вавилона 5» и готовится к стыковке. Хэлунн оделась как можно более неприметно, спрятала на груди кредитку и на всякий случай скопировала все свои файлы и библиотеку на новенький кристалл. Порт «Вавилона 5» оказался более оживленным и шумным, чем любой минбарский порт. Десятки разных незнакомых языков вмиг заполнили чуткие человеческие уши, от разнообразия цветов, форм и стилей одежды кружилась голова, а количество представленных здесь рас вызывало у Хэлунн ксенобиологический восторг. Она поймала себя на том, что хотела бы впервые в жизни посетить международную космическую станцию не при таких печальных обстоятельствах. — Цель приезда? – спросил работник системы безопасности на таможне, пробежав глазами личные данные на карточке Хэлунн, где все еще было прописано минбарское гражданство. — Личный визит, — негромко ответила она. — Надолго к нам? – беспечно поинтересовался таможенник. — По обстоятельствам, надеюсь, что нет. — Зря: наша станция – прекрасный город, если правильно выбрать район. Сегодня, правда, бытовая электроника сбоит – монорельс, лифты, так что будьте осторожны. Но такое у нас нечасто… Что ж, удачи вам в вашем деле. — Спасибо, — вежливо кивнула Хэлунн и прошла в следующий зал для получения своего багажа – мешка с платьями и книгами. «Там, за стеной, в зале ожидания прямо сейчас может сидеть Мин’энтил Деленн. Ее, наверное, известили». При этой мысли Хэлунн ощутила дрожь в привычно сцепленных руках. Один из ее спутников уже прошел таможню и вылавливал мешок с багажной ленты, другой все еще говорил со скучающим таможенником. «Сейчас или никогда», — поняла Хэлунн и быстрым шагом направилась в зал ожидания, проклиная оглушительный стук своих каблуков. Надвинув капюшон на лицо и стараясь не выглядеть по-минбарски, она устремилась к ближайшему проему в стене и не успела разглядеть, есть ли в зале Мин’энтил Деленн. «Коридор, поворот, поворот… Кажется, уже догоняют. Но убегать нельзя – это ненужное внимание. Значит, надо спрятаться. В лифт!» Хэлунн попыталась проскочить в исчезающую щель, но не успела и вытянулась перед закрытыми дверьми. Но соседний лифт уже был на подходе, и она с размаху ударила кулаком по кнопке вызова. Створки расползались очень медленно, и Хэлунн юркнула между ними, как только это стало возможно, и хлопнула ладонью куда-то вниз панели управления, по десяти кнопкам сразу. Лифт поехал. Она не знала, куда именно, а значит, никто на всей проклятой станции не знал, и ее преследователи тоже. Но эта безопасность ненадолго. Что же она будет делать, когда лифт остановится?.. Лифт остановился. Свет мигнул. Двери открылись. Хэлунн сделала несколько неуверенных шагов наружу. Тут было необычайно много нетипичных для космической станции предметов, находившихся в вопиющем беспорядке: столы перевернуты, стулья сломаны или погнуты, мятая одежда разбросана… «Меня здесь ищут!» — промелькнула иррациональная мысль. Но преследователи просто не могли сюда успеть, к тому же, поверх всего этого хаоса лежал заметный слой пыли, будто вещи находятся в таком состоянии по меньшей мере несколько недель. Хэлунн медленно двинулась вперед, стараясь ни на что не наступить. Пройдя несколько шагов, она подняла голову и увидела, что перед ней кто-то сидит! Маленький неподвижный гуманоид с кожей голубого цвета. Кукла. Страх отпустил душу Хэлунн, она с облегчением вздохнула, и тут же, будто услышав ее дыхание, кукла повернула к ней голову и заговорила противным скрипучим голоском: — Не стоило тебе приходить сюда. Ее голова продолжила вращение вокруг своей оси, а изо рта пошел пахучий газ, в котором Хэлунн успела опознать человеческий сонный состав, прежде чем отключилась. *** Первое, о чем Хэлунн вспомнила, придя в сознание, это что человеческий сонный состав, естественно, безвреден для людей, но у минбарцев вызывает жесточайшее похмелье. Она прислушалась к себе, но не ощутила никаких симптомов. На краю сознания она понимала, почему так, но не стала тратить силы и внимание на создание оформленной мысли, а вместо этого открыла глаза и сморгнула мутную пелену. Она была в той же захламленной комнате, и синяя кукла так же смотрела на нее стеклянными глазами, только теперь вокруг стояли живые люди. В основном люди; в основном мужчины, различного возраста и внешности, но все примерно одинаково оборванные. Субтильный взлохмаченный мужичок в очках был у них, по-видимому, главным – он стоял на каком-то возвышении вроде кафедры и слегка нависал с него над Хэлунн. Увидев, что она очнулась, он задумчиво оглядел ее и заговорил. — Мы не учли твою расу, и потому у тебя теперь болит голова, прости. Но что есть голова?.. Всего лишь молекулы, атомы, электроны, расстояние между которыми столь велико относительно их размеров, что атом почти полностью состоит из пустоты. Твоя голова – пустота. («Спасибо тебе, добрый человек», — мрачно подумала Хэлунн). Твой живот – пустота. «А вот это вполне соответствует истине. Интересно, меня здесь покормят?» Все мы – пустота. Мужичок умолк, будто давая ей время обдумать сказанное. Хэлунн ждала. «Интересно, как с этого бреда он выйдет на то, зачем я здесь». — Пустота – это то, из чего сделана Вселенная. Мы с ней из одного теста. Мы и она – одно тесто, разорванное на мириады кусочков, разбросанных по всем уголкам кухни, чтобы увидеть ее со всех возможных сторон, а потом соединиться обратно в один большой, родной кусок и знать все. «Какая отвратительная метафора. Но, если отбросить оболочку, суть его слов верна. Кажется, люди не так уж далеки от понимания минбарского видения мира. Интересно, как близко он сможет подойти к нашей правде». Хэлунн поощрила рассказчика медленным кивком. Тот, видимо, воодушевился и, продолжая говорить, вышел из-за кафедры, помог ей подняться на ноги, взял под руку и куда-то повел. Молчаливая толпа оборванцев двинулась следом за ними по пыльным захламленным коридорам. — Но если тесто пылится в процессе познания, то личность, напротив, только очищается. Песчинки грехов не прилипают к нам, а, напротив, со временем вылущиваются из наших душ, приближая нас к совершенству, делая нас чище, мягче, вкуснее. «Во имя Валена, когда он уже свернет свою метафору! Это необходимо пресечь!» — Извините... — Вы согласны? – быстро спросил мужчина, резко повернув к Хэлунн свою дрожащую голову. — В общем и целом, да, но... — Прекрасно, прекрасно! Я знал, что не ошибусь в вас! Вы минбарка, несмотря на ваш забавный парик... «Что ты сказал про мои волосы?!» — ..а минбарцы, хоть порой и отвратительно высокомерны, ближе всего подошли к той истине, которую я вам сейчас излагаю. Итак... — Но куда вы меня ведете? – в сердце Хэлунн закралось подозрение, что эти люди – сотрудники службы безопасности станции, которым велено задержать ее и доставить по назначению. «А беседой отвлекают, чтобы не сбежала?.. Да нет, маловероятно». — Подождите минуточку, я сейчас к этому подхожу. Итак, подводя итоги, жизнь есть процесс очищения, в конце которой мы воссоединяемся со Вселенной, идеальные, прозрачные... Как же это будет прекрасно, только представьте!.. И, разумеется, имеет значение путь воссоединения. Он тоже должен стремиться к идеальному. Мы долго искали такой путь, и вот наконец он у нас есть! Несколько месяцев назад Вселенная послала нам зарга, сбежавшего из грузового отсека. Вы знаете, кто такие зарги? Хэлунн, к сожалению, знала. — Это почти идеальные хищники! – с энтузиазмом продолжал мужичок, — за это время мы изучили его, так вот, им не владеют никакие грязные низменные потребности вроде голода или жажды, он убивает исключительно из любви к искусству, его мотивация – чистый охотничий азарт. «Неужели?» — Что может подойти для воссоединения со Вселенной лучше, чем это? Мы все здесь горим желанием попробовать, но, к сожалению, еще недостаточно чисты. Хэлунн огляделась. Толпа вокруг них заметно поредела. — То ли дело вы, минбарка. Вы чисты и вы понимаете нас. Я намерен продемонстрировать вам нашего зарга, и, возможно, вы захотите послужить воодушевляющим примером для всех нас. Думаю, это могло бы стать достойным завершением вашего пути. Хэлунн подавила нервный смешок, сцепила руки для уверенности и постаралась быть дипломатичной. — Благодарю вас, учитель, но это честь, которой я пока недостойна. Я слишком молода и еще не так чиста, как могла бы быть. Я думаю, мне необходимы еще долгие годы работы над собой, чтобы заслужить право хотя бы увидеть зарга, и желательно целая жизнь, чтобы достигнуть надлежащей степени чистоты. — Ваше стремление к идеалу похвально, — промурлыкал явно польщенный мужичок. — Но мы в нашей общине добры к воодушевленным и старательным. Я думаю, я могу показать вам зарга. — Что вы, не стоит! – поспешно отказалась Хэлунн. — Ведь может произойти досадная и необратимая ошибка. Мы же не можем позволить столь удивительному существу питаться недостойной пищей, верно? — Что ж, пожалуй, вы правы. Хэлунн едва сдержала вздох облегчения. — В таком случае давайте вернемся, познакомитесь с остальными членами нашей общины. Члены общины, в общем, казались нормальными. Если не смотреть им в глаза. Имен Хэлунн не запоминала. Много людей, парочка центавриан, один дрази и один молодой нарн. С ним она все-таки встретилась взглядом. Глаза были жутковато-красные, слегка насмешливые, но не безумные, как у остальных. Про себя Хэлунн решила пока цепляться за него, и когда толпа любопытных вокруг нее рассосалась, обратилась к нему: — Расскажи мне, как тут всё устроено, Ч’Нар. — Что ты хочешь услышать? Чем живут эти люди или что-нибудь поинтереснее? — Скорее, чем тут могу жить я... И вообще, чем больше информации я буду иметь в итоге, тем лучше. — Хм... – нарн на мгновение задумался, а потом с серьезным видом поднял палец и сказал, — Знаю! Начнем с главного. Только это секрет. Подойди поближе, я скажу тебе на ухо... Хэлунн удивилась, но подошла. Ч’Нар наклонился к ней с высоты своего роста и драматическим шепотом сообщил: — Они все психи! Хэлунн не смогла сдержать улыбку. — Это довольно очевидный факт. А что здесь делаешь ты? — Что я здесь делаю? Разумеется, изучаю их! Такой пример массового помешательства нечасто увидишь. Неужто ты не читала работ известного нарнского социолога Ч’Нара? Нет?.. Ну и ладно. Вообще-то, через них я отслеживаю местоположение зарга, чтобы остальные знали, где он, и случайно не нарвались. Пусть эти одержимцы сами его кормят. — Остальные? Здесь есть кто-то еще? — Конечно, уровень же огромен. А что, когда ты собиралась переселиться сюда, ты хотела попасть именно к этим ребятам? — Я сюда не собиралась. — О, значит, ты здесь случайно? Такое происходит все реже и реже в последнее время. — Таможенник говорил что-то про неполадки в системе бытовой электроники... — А, понятно. Техники «Вавилона 5» те еще раздолбаи, как и их СБ. Впрочем, в общем и целом с работой они справляются. Где-то на двадцать девять из тридцати. — Что ты имеешь в виду? — Все настолько плохо? – удивился нарн. — Ладно, сейчас объясню. Только давай покинем этот квартал умалишенных, а там найдем, куда тебя пристроить.