Товарищ джедай.

       — За прошедшие две недели нам удалось увеличить производство танков почти вдвое. Достроен второй сборочный цех на Шили. — И сколько же единиц мы можем производить, товарищ Дзер-Джинн? — Достаточно для защиты нескольких планетарных систем, Владимир Ильич, однако проблема заключается в том, что большинство оборудования, которое устанавливается на нашу технику, снято с найденных разбитых и неисправных машин. По моим расчетам, мы сможем восполнять нехватку запчастей подобным образом в течение еще одного стандартного года. — Выходит, нам придется либо закупать больше запчастей, либо наладить собственное производство, так? — Для начала хотя бы двигателей. — Хорошо, а что с тем крейсером, который вы нашли? — По факту корабль на ходу, но необходим серьезный ремонт, иначе он попросту развалится при первом же запуске двигателей. На борту довольно большое количество оружия, в том числе исправных истребителей и десантных кораблей. — Надеюсь, вы понимаете, что на ремонт потребуется как минимум полгода, если не больше? — Спросил Ов Сиена, — Я уже не говорю о расходах и недостатке квалифицированных техников. Не рациональнее ли будет разобрать крейсер? — С одной стороны да, но… Когда еще у нас будет возможность приобрести технику подобного класса? — Ну, предположим, вы сможете его отремонтировать. Но вы же понимаете – для управления одними только орудиями необходимо не менее полутора сотен обученных артиллеристов. Где, скажите на милость, вы их найдете? Наберете из вчерашних фермеров? Пилотов истребителей? Поймите, у нас нет ни кадров, ни возможности их обучать. А вы носитесь со своим крейсером! — Товарищ Сиена, вам нужны кадры – у вас будут эти кадры в течение следующих двух недель. — Снова отсрочки. Занялись бы лучше танками. — Прошу прошения, товарищ Сиена, но пока что, кто и чем здесь будет заниматься, решаю я. Если товарищ Дзер-Джинн считает, что ему по силам запустить этот крейсер, то, я считаю, мы должны дать ему эту возможность. Все свободны. Кроме вас, товарищ Дзер-Джин. Вы останьтесь. — Слушаюсь. Когда все вышли, Ленин обратился к комиссару с вопросом. — Вы действительно считаете целесообразным начать восстановительные работы? — Насколько мне известно, у зайгеррианцев нет судов такого класса. А нам нужен этот крейсер, хотя бы для того, чтобы прогнать кошек с Кироса, не говоря уже о самой Зайгеррии. — Но касательно кадров Сиена прав – у нас их нет. — Орден Джедаев был не единственной организацией, окончившей свои дни после реорганизации Республики. Через несколько дней после провозглашения Империи был издан указ о закрытии всех военных училищ, в которых обучались представители не-человеческих рас. Я одно время работал преподавателем в таком инженерном училище. Вы даже не представляете, насколько сложно было выбить у Сената с его дикой бюрократией разрешение на деятельность подобных заведений. К счастью, до них дошло, что офицеров и инженеров нельзя выращивать в пробирках, и Сенат дал добро. Но после окончания Войн Клонов училища расформировали согласно программе сокращения вооруженных сил. Так, по крайней мере, нам заявили. Так же были сокращены по штату практически все военнослужащие-ксеносы. С приходом нового порядка им было непросто устроиться. Кто-то вернулся на родину, служить в войсках планетарной обороны, но как только Империя начала запрещать планетарным системам иметь собственные, хоть сколько-нибудь развитые войска, они вновь остались не у дел. Другим удалось устроиться в частные компании по охране транспортных перевозок. Инженерам было проще – множество частных компаний постоянно нуждаются в квалифицированных техниках, и чем дальше от Корусанта, тем меньшее значение для владельцев имеет форма черепа и количество рук нового работника.       А теперь представьте: тысячи обученных военных офицеров, фактически оставшихся без работы. Почему бы не попробовать, так сказать, пригласить их к нам на службу? — Что ж, ваше предложение вполне разумно. Действуйте. — Так точно.       Несколько дней спустя Ленину устроили «экскурсию» на танковый завод. Гидом же был Дзер-Джинн, у которого, по мнению Ленина, всё же могли быть дела поважнее. Да и самому Ленину было чем заняться: на днях один из сенаторов-оппозиционеров во время заседания Галактического Совета прямо назвал АРК «новой КНС». Само по себе это заявление ничего не значило, но всё же…        Танковый цех представлял собой большое прямоугольное здание на окраине города. В первом помещении нерабочую технику разбирали на запчасти, которые затем сортировали и собирали танк заново. — Прямо Франкенштейны какие-то. — Кто-кто, простите? — Когда-то давно, на Зем… На одной планете жил ученый, который хотел из разных частей тела создать целого человека. Ему это удалось, и его, так сказать, творение получило имя создателя – Франкенштейн. Я просто подумал, как это похоже на наши танки, ведь они тоже собраны из частей от разных машин. — Интересная история. Но, поверьте, далеко не все наши танки, как вы сказали, франкернштей… — Франкенштейны. — Да, франкенштейны. В основном у нас старые республиканские шагоходы и переделанные модели сепаратистских машин. Ленин посмотрел наверх. На тросах через всё помещение пролетало танковое орудие. Он вспомнил, как во время митинга на Путиловском заводе так же летали многокилограммовые оси от железнодорожных вагонов, и ему стало не по себе. — Наверх лучше не смотрите, спокойнее будет. "Ему-то легко, привык наверное", подумал Ленин, но промолчал. — А здесь у нас устанавливают башни на корпуса. Они шли по узкому мостику, соединяющему противоположные концы цеха. Мимо них неторопливо опускалась орудийная башня. Для выполнения этой операции требовалась ювелирная точность и твердая рука. Башня медленно входила в "гнездо", где ее уже зафиксировали и подсоединили к системам танка. — Вот это, — Дзер Джинн указал на наскрытые ворота и дорогу за ними, — Дорога к ангарам и испытательному полигону. Собственно, доехать до ангаров – это уже испытание как для танков, так и для водителей. — Правда? Почему же? — Это идея Сиены. Он просто одержим танками и желает проверять качества машин и экипажей сразу после сборки. Извилистая и неширокая тропа позволяет проверить, насколько маневренны наши машины и насколько хорошо справляться экипаж. Лично я не возражаю против ходовых испытаний, но по-моему это чересчур. — Вы должны его понять, ведь когда-то у него и его отрядов не было достойного ответа зайгеррианской бронетехнике, поэтому кошки смогли закрепится на Киросе. — Ну это-то ненадолго. — Естественно. Они уже подходили к концу мостика, как вдруг откуда-то сбоку раздался крик: — Берегись! Раздался ужасный грохот и Ленин почувствовал, что железная решетка мостика уходит у него из-под ног. Хвастаясь руками за воздух, он начал падать вниз, как вдруг почувствовал нечто вроде рывка, и через секунду его руку уже держал Дзер-Джинн, второй рукой державшийся за уцелевшую часть перил. — Держитесь, товарищ Ленин! — Да держусь я, держусь. Позднее, когда они оба кое-как выкарабкались, выяснилось, что произошло: то ли из-за ошибки оператора, то ли из-за перегрузки переносимая башня сорвалась и, падая, задела мостик. К счастью, пострадал всего один рабочий. — Мне очень жаль, что все так вышло, обещаю, это больше не повториться. — Да что уж там, вы мне в конце концов жизнь спасли. Если бы не вы, то... Давайте не будем о том, чего не случилось.        И только об одном Ленин не упомянул: во время падения он ясно помнил, что Дзер-Джинн стоял, держась за перила, и протягивал руку, но ему не хватало пары десятков сантиметров, это он тоже ясно помнил, как и рывок, остановивший его падение. Но вот что странно: рывок он почувствовал раньше, чем схватившую его руку товарища, как будто его что-то потянуло. Впрочем, он не придал этому большого значения – в конце концов, он жив и это главное.