Планета доктора Моро

Готовясь к бою против крупнейшего очага цивилизации, чудовище вполне рационально расположилось в землях варваров, непрерывно воевавших с этой цивилизацией — точно на границе Киммерии и Пиктских дебрей. То, что пикты и киммерийцы ненавидели также и друг друга, не меньше, чем ахеронцев, супершоггота ни капельки не смущало. Постоянные стычки в пограничных землях позволяли ему питаться, не привлекая особого внимания. Ну подумаешь, пропало население целой деревни в одну ночь — кому какое дело, их каждый год десятками вырезают! Естественно это гадские соседи, кто же ещё! В крайнем случае, если в погибшей деревне слишком много необычных следов — демоны, призванные их шаманами. Стоит заметить, что присутствие суперхищника было в определённой степени и полезно для местных жителей. Обычные демоны сюда заглядывали редко и ненадолго, даже если их призывали. Вековечный враг с одинаковым аппетитом пожирал всех — пришельцев из других времён, с других планет или из Эмпирея. С учётом этого помешать Ричарду добраться до горного хребта, где засело чудовище, было просто некому. Ну не изобрели в этом веке систем ПВО! Полёт был долгим и это время пригодилось, чтобы рассказать Ноэль, что за чертовщина здесь всё-таки происходит. Изначально он планировал изложить это в крайне сокращённом и упрощённом варианте — «Мистерии Червя для чайников», так сказать. Дескать, существуют Земли и за пределами известного вам спектра миров — ну и ты сейчас как раз на одной такой. Так что встреч с паралюдьми или Губителями здесь можно не бояться — если, конечно, Бабуля не закинет ещё парочку из чистой зловредности. Но нормально выспавшаяся Ноэль оказалась девушкой не только умной, но и крайне любопытной и внимательной. Вопрос за вопросом она вытянула из Ричарда почти всё: о Жнецах и о Заветах, о Предтечах и Предшественниках, об Эмпирее и о зелёных марсианах, о Горе и о Ковенанте, о путешествии во времени и о принципе самосогласованности. Каждое объяснение влекло за собой новые вопросы — она запоминала мельчайшие детали и возвращалась к ним через десять минут, полчаса, час беседы — когда Ричард уже и сам забывал, что ляпнул. — Слушай, — не выдержал он на третьем часу такого допроса, — в твой флакон случайно чего-нибудь из шарда Александрии не добавили? Или этой, как её там, Сплетницы. С такими навыками по добыче информации тебе надо было идти в чемпионки к Ньярлатотепу, а не к Шаб-Ниггурат. — Я клонировала и Александрию, и Сплетницу, — без улыбки ответила Ноэль. — Ты хочешь сказать, что сохраняешь часть силы каждого, кого копируешь? — обалдел Ричард. — Ммм… нет, не совсем так. Но моё звериное тело… Ехидна… она адаптируется под обстановку. И кейпы, с которыми я имею дело — часть этой обстановки. Ехидна выращивает новые органы или модифицирует существующие так, чтобы было проще им противостоять. С теми, кого я чувствую только по запаху, это проявляется слабо. С теми, кого клонирую — сильнее. А если удалось их поглотить и запечатать в себе… — То есть, ты хочешь сказать, что Ехидна вырастила дополнительные мозги для противостояния Умникам? — Да, это было бы в её стиле. Это не постоянные изменения, со временем они рассосутся, если кейпов с похожими силами не будет поблизости. Но до тех пор тебе придётся потерпеть меня вот такой вот занудой. Кстати, кто такие Шаб-Ниггурат и Ньярлатотеп? — Знаешь, — доверительным тоном поведал Ричард, — мне жаль, что мы сейчас летим. Иначе я бы непременно выпил за то, чтобы общество красивой и умной девушки оставалось моим худшим испытанием в ближайшие миллионы лет. — Не издевайся, — нахмурилась Ноэль. — Эй, подруга, ты первая начала! — Знаешь, есть вещи, над которыми можно шутить, и те, о которых не стоит. Думаешь, я сама не понимаю, что превратилась в чудовище и внешне, и внутренне? Да, в этом есть отчасти и моя вина. И возможно, я сейчас выгляжу так, как заслужила. Но может всё-таки не надо тыкать меня в это носом так откровенно? Если ты хочешь с кем-то сотрудничать, глупо напропалую жать ему на болевые точки. Мне казалось, ты это понимаешь… хоть и марсианин. — Слушай, хочешь верь, хочешь нет, но я реально не понимал, от чего ты сейчас взвилась, пока ты сама не разъяснила. У меня и в мыслях не было тебя как-то оскорблять из-за внешности. Насчёт «красивой» я говорил на полном серьёзе. — Ну да, конечно, — две собачьих пасти фыркнули в унисон. — А Симург — это такая милая и безобидная птичка с исключительно приятным голосом. Малефик, давай расставим все точки над i, чтобы между нами не было недоразумений. Я верю, что ты не парачеловек, у меня на такие вещи нюх. Я готова поверить, что ты из будущего, и даже в то, что ты не с Земли… ну, не с Марса, конечно, марсиане — это дурная фантастика. Хотя ты говоришь и ведёшь себя как типичный землянин, более того, как типичный американец. Но я допускаю, что это у твоего вида просто такая развитая способность к мимикрии. Но в то, что ты можешь вот это, — она хлопнула ладонью по загривку Ехидны, — считать красивым… Извини меня, в такую чушь я верить не могу и не хочу. — Как скажешь, — покладисто согласился Ричард. — Для тебя я готов быть хоть из другой галактики, хоть из Канзаса. Но вот твоё нежелание поверить в собственную красоту меня искренне огорчает. Это не просто девичий каприз. Это слабость, причём в твоём положении — слабость опасная. За неё цепляются твой демон и твой шард. — Не переоценивай себя. Меня не настолько волнует, что о моей внешности думает какой-то… марсианин, чтобы через это меня можно было свести с ума. Я просто не люблю лицемерия, вот и всё. — Вот и прекрасно. Раз не волнует, значит мы можем обсудить этот вопрос, не опасаясь обидеть друг друга — чисто в качестве теоретического упражнения. — Не опасаясь обидеть?! Да что ты вообще в этом понимаешь?! Ты, Оборотень, который меняет лица быстрее, чем люди меняют одежду! Утром аббат Фроло, днём Феб, вечером Квазимодо, а ночью — так вообще Эсмеральда! Ты думаешь, что можешь понять, каково это — навечно застрять в уродливой мешанине плоти, воплощении всех своих худших кошмаров?! У тебя меньше прав меня поучать, чем у любого человека на Земле! «Я об этом знаю всё, вообще-то! Но не дождёшься, о Пустошах и о Мастере я тебе рассказывать не буду. Не сейчас, во всяком случае. Во-первых, я и так уже слишком много разболтал, во-вторых, в это ты уж наверняка не поверишь, а в-третьих, эта часть моей биографии может и помогла бы нам добиться взаимопонимания сейчас, но существенно испортила бы отношения в будущем». — Эй, моя прекрасная леди, вы не находите, что бежите впереди паровоза? Пока что разговор был только о моих извращённых инопланетных вкусах, в праве на которые ты мне отказала. Твоя самооценка — это совершенно иная тема. Каждый вправе считать себя чудовищем, если ему так комфортнее. Но другим-то свои вкусы зачем так агрессивно навязывать? Ты когда-нибудь слышала фразу «Красота — в глазах смотрящего»? Так вот, в моих глазах красота у тебя несомненно есть. На чужие оценки я не покушаюсь. — Ах так? Хорошо, я не верю, что ты даже субъективно говоришь сейчас правду. Ты либо пытаешься ко мне подлизаться, либо очень жестоко троллишь. Почему я так думаю? Да потому, что, как уже сказала, ты слишком хорошо имитируешь человека! Я не знаю, с какими понятиями о красоте и уродстве ты родился, но сейчас они у тебя человеческие — в этом я уверена! Ричард мысленно обхватил голову всеми щупальцами и издал жалобный стон. Физически сделать то и другое мешала полётная форма и скорость под четыреста километров в час. — А тебе не приходило в голову, что я могу использовать больше одной системы оценок? Переключаться между эстетическими критериями людей и моего родного вида, например. Или создать единую, более сложную систему, включающую оба вида красоты! — Приходило, — буркнула мутантка. Ей явно не нравился этот разговор, но и прервать его она не могла. — Но, если можно так выразиться, красота — это рецессивный ген, а уродство — доминантный. Если что-то было изначально красивым в одной системе оценок и уродливым в другой, то при их комбинировании оно окажется уродливым. Оценка идёт по нижней планке. Если смешать бочку мёда и бочку дерьма, получишь две бочки дерьма. Только вещи, красивые для обоих наблюдателей, могут пройти двойной фильтр. — Вау! — восхитился Ричард. — Ты сама эту философию придумала? — Я её на себе испытала, если ты ещё не догадался. Моя верхняя половинка довольно симпатична по людским меркам. Но она только делает Ехидну ещё более ужасной. Шард знал, как наилучшим образом оттолкнуть от меня всех. — Прекрасно, просто прекрасно, — воспользовавшись удобной разницей в размерах, Ричард перевернул Ехидну на спинку и почесал ей животик, словно домашнему любимцу. Она так ошалела от подобной наглости, что даже не сопротивлялась. — Вот только, извини меня, милая, это так не работает. Если искать сравнения, то здесь ближе не биология, а физика. Не существует таких физических явлений, как темнота и холод. Это всего лишь удобные обозначения для отсутствия света и тепла соответственно. — Ага, конечно. А зло — это всего лишь отсутствие добра, — Ехидна выскользнула из его щупалец и перекатилась, вставая на ноги в маленьком биопластиковом отсеке. — Слышала я эту притчу, ещё до того, как всё началось. — Нет, — вздохнул Ричард. — С добром и злом эта аналогия, к сожалению, не применима, там всё несколько сложнее. Тот, кто утверждает, что зло несамостоятельно, видимо ни разу не получал по морде. Но мы сейчас говорим не об этике, а об эстетике. И вот здесь это работает. Уродство — это в самом деле всего лишь отсутствие красоты, а не отдельная сущность. — Да неужели? По твоей логике выходит, что гниющий труп, в котором копошатся черви, с эстетической точки зрения равноценен белому фону? А что, и там и там красоты никакой нет. — А вот не надо путать эстетику с эмоциями. Гниющий труп несомненно вызывает отвращение, но не всё отвратительное уродливо, и не всё уродливое отвратительно. Пауки и змеи несомненно красивы — это совершенные в своём роде механизмы убийства, продукт миллионов лет эволюции. И, однако, у многих людей они вызывают отвращение, а у некоторых — даже панику. — Так вот, что я для тебя? Змея или паук? Ты такую красоту имел в виду? — И такую тоже. Но не только. — А какую ещё? Ну не скажешь же ты, что я сексуально привлекательна, как женщины твоего вида? — Если бы ты видела некоторых женщин моего вида, особенно когда они в плохом настроении, — Ричард вспомнил М-Ганн, когда она не скрывалась под маской Дэйр-Ринг, — ты бы это произносила далеко не с таким скептицизмом. — Они что, ещё более страшные? — кукольное личико Ноэль осветила улыбка. — Выглядеть они могут как угодно, но голову оторвать могут в любом облике. Чтобы заигрывать с ними, надо быть совершенно отмороженным. «Вроде Спартанца-1337». — Да я в общем-то тоже могу… головы отрывать, — судя по иронии в голосе, девушка постепенно успокаивалась. — Даже без учёта этой твари, которую ты называешь моим демоном. Так что ещё вопрос, кто опаснее. Меня, если ты не в курсе, называли «зародышем Губителя». — Я и не сказал, что ты менее опасна. Я только сказал, что я к этому привык, и потому страх не закрывает мне глаза, как другим. — А доказать — слабо? — Ноэль прищурилась тем особым взглядом, которым несколько лет назад пронзала капитанов конкурирующих команд, заставляя их срываться и делать глупости. — Каким образом? — Переспать со мной. — Это можно. Только придётся подождать до завершения миссии, сейчас разница в масштабах несколько мешает, да и яги не поймут. — Эмм… ты серьёзно? Я вообще-то пошутила… — А я нет. Если тебе это нужно, чтобы чувствовать себя лучше, поднять самооценку и тонус — я с радостью. Я не привык домогаться своих боевых товарищей, но раз ты сама предложила… — Думаешь, я отступлю? Не дождёшься! — И ты тоже. Пойми, для меня это не угроза. Мне действительно будет приятно заняться этим с такой замечательной девушкой. Другой вопрос, если ты сама этого не хочешь, а предложила только затем, чтобы заставить меня почувствовать себя неловко. У тебя вроде были какие-то два кавалера на Земле Бет… — Коди и Фрэнсис. Никто из них не мог прикоснуться ко мне, не создав новых клонов. Да им бы это даже и не пришло в голову. Никому бы не пришло. — Не преувеличивай. Уверен, даже среди землян нашлось бы достаточно извращенцев, если поискать. А для моего вида это вполне естественно. Понимаешь, для вас существует два вида красоты — сексуальная и асексуальная. Красота потенциального полового партнёра оценивается по одним критериям, цветка или самолёта — по совершенно другим. А для нас, поскольку мы раса метаморфов, эти два понятия неразделимы. Если нам что-то нравится — будь то драгоценный камень, диван или водопад — мы можем заняться с этим сексом. Если оно разумно и способно к телепатии — полноценным по нашим понятиям сексом. Если нет — просто трением тел, которое тоже бывает весьма приятным, хотя не настолько интимно и ценно, как для вас. — А, то есть ты хочешь обойтись «просто трением тел»? — Нет конечно. Опять же, если ты захочешь, можно и так, но мне лично показалось, что ты имела в виду полноценное половое сношение. Как по моим, так и по твоим понятиям. — Но я не телепатка… — Здравствуй. Как, по-твоему, мы смогли выследить твоего демона? Уже больше суток, как телепатка — с тех пор, как у тебя появился свой «белый свет». — И ты правда хочешь со мной… как у вас делают… слиться разумами? — Да, хочу, — он слегка приоткрыл своё сознание, дав девушке почувствовать свои мысли и желание. Ноэль неожиданно дёрнулась всем телом, ахнула и… зарыдала. Ричард ласково приобнял её за человеческие плечики самыми тонкими из щупалец. — Я… — прошептала она, всхлипывая, — я никогда не думала, что… — Ну конечно не думала. Твои демон и шард тебе бы не позволили подумать. Ты была как заколдованная принцесса, для исцеления которой нужен поцелуй. — Ну положим, — Ноэль улыбнулась сквозь слёзы, — даже если мы сделаем это, я страшилищем быть не перестану… кроме как в твоих глазах. — Главное, чтобы ты перестала им быть в своих собственных. — Ты слишком многого хочешь. Может, ты и марсианин, но я — человек, и мои стандарты останутся человеческими. По крайней мере, выше пояса, — Ноэль уже отошла от первоначального шока и снова становилась уверенным в себе капитаном команды. — О, дорогая, ты не представляешь, насколько многого я хочу. «Слишком» у меня не бывает, я всё-таки воплощение Алчности. Но торопить не буду, если ты поймёшь, что можешь быть привлекательной хотя бы для кого-то, и свыкнешься с этим — это уже будет неплохая защита против твоего демона. Для начала. — Ещё один вопрос, который хотел бы уточнить, прежде чем мы приступим к операции, — на сей раз он обратился к ягам и клонам. — Почему Вековечный враг не применяет магию? Не знаю, как в предыдущие миллионы лет, но конкретно эта эпоха магами просто кишит. Он может воссоздать их идеальные копии и заставить колдовать для себя. Даже если ритуалы змеелюдей защищены от такого взлома, человеческое волшебство, хоть и более грубое, тоже немало может. — Да потому, что он боится, — хмыкнул Человек-Пластик. — Если долго всматриваться в бездну — бездна начнёт всматриваться в тебя. Создание любого заклинания оставляет след в Эмпирее, использование этого заклинания — тоже, хотя и слабее. А в Эмпирее врагов у него хватало. При том, что как псайкер он полный ноль, а Эссенции накопил столько, что это мечта любого демона. Готовая кормушка. Ричард хотел спросить «А почему, в таком случае, нам нужно рисковать, сближаясь с ним на расстояние прямого контакта? Почему бы, используя Сердце, не дать знать какому-нибудь демону, что тут море еды без всякой защиты — и не запастись попкорном?» Но вовремя удержал язык за зубами — несмотря на отсутствие у него в полётной форме обоих вышеозначенных органов. Ягам, может, такой вариант и понравится — а ему это надо? Во-первых, тогда снова встанет вопрос «чем накормить клонов». Во-вторых, придётся прокладывать приглашённым демонам тропу через Страну Снов — а за это её обитатели отнюдь спасибо не скажут, даже если у Сердца хватит энергии на такие дорожные работы. Возможно, если бы пригласить какого-нибудь психического вампира из самой Страны Снов… но у него таких знакомств не было. А Ньярлатотеп не факт, что поможет. Точнее, не факт, что его помощь принесёт меньше вреда, чем пользы. Эта сволочь сама не прочь с попкорном посидеть в первом ряду и посмотреть, как смертные выбираются из очередной дыры, куда загнали себя, следуя его мудрым советам. Перед боем Ноэль попросила разрешения ещё немного поспать. Ричард бы и сам не отказался — он находился без сна уже больше пяти суток. Но в полёте ему спать было нельзя (Морфеус бы не справился с такой сложной операцией). Поэтому он согласился снова посторожить её во время сна, разделив внимание между полётом и сигналами «белого света». И не зря согласился. За Избранным Дитя поистине глаз да глаз был нужен. В первые же пятнадцать минут он отбил две атаки: одну попытку демона наслать сводящий с ума сон, и одну — захватить контроль над телом. Это было даже не серьёзное нападение, скорее так — разведка боем. Демоница получила по рогам от Ксальтотуна, как и в первый раз, и уползла к себе в логово зализывать синяки. Вообще Ричард предпочёл бы, чтобы жрец Сета находился здесь физически, как и его команда. И Ксальтотун разделял это мнение. Ведь Ахерон был как раз на этой стороне континента, всего тысячей километров южнее. Можно было бы подбросить всю экспедицию домой по дороге к Вековечному врагу. С возможностями Сердца это было бы совершенно плёвым делом. Но яги решительно отказались, во-первых, тратить на колдуна драгоценную Эссенцию, а во-вторых — подпускать его близко к сокровищам, которыми он так стремился завладеть. Поэтому когда сторожевые «колокольчики», установленные Ричардом в ключевых местах нервной системы Ехидны, в третий раз предупреждающе «зазвенели», он практически не усомнился, что это та же коза снова лезет в огород. И лишь по чистой случайности (и возможно, из-за некоторого чувства неловкости) решил не звать мага, а попробовать отбить атаку самостоятельно. Но это оказалась исключительно счастливая случайность. Потому что голос, который донёсся из глубин времени, ничуть не был похож на дикие вопли отродий Шаб-Ниггурат. Он был медлительным и тягучим, но при этом на удивление хорошо поставленным и мелодичным. — Ноэль Майнхардт, вы меня слышите? — требовательно спросил этот голос. — Если слышите — попытайтесь ответить. — Нет, — отрезал Ричард. — Она не слышит, зато слышу я. Так что будь добр представиться и объяснить, что тебе нужно от моей подруги. — Марсианин Ма-Алефа-Ак, он же демон Малефик, — ничуть не удивившись констатировал голос, отчего у Ричарда побежали мурашки по биопластику. — Это хорошо, что вы тоже здесь. С вами мне тоже нужно поговорить. — Я глубоко впечатлён вашими познаниями, — Ричард с трудом сдержал выражение покрепче. — Но я просил вас представиться, а не представлять меня. Кто я такой, я и сам знаю. А вот кто вы, и чего хотите от Ноэль… — Мне бы не хотелось объяснять это два раза подряд. Подключите её к нашему разговору и я дам вам все требуемые ответы. — Для начала мне нужно убедиться, что у вас нет намерений причинить ей вред. У нас тут не очень дружественная обстановка, знаете ли. — Не впадайте в гиперопеку, Ма-Алефа-Ак. Ноэль Майнхардт более чем способна сама о себе позаботиться. — Физически — несомненно. Но я забочусь также и о её психике. — Женщине, которая выдержала два года наедине с демоном, вряд ли сильно повредит один разговор со мной. — Ну да, конечно. Скажите это Сплетнице или Контессе из её мира. Есть люди, которые двумя словами могут убить. — Есть. И нелюди тоже. Не вынуждайте меня сказать вам эти два слова, Ма-Алефа-Ак. Моё время здесь стоит очень дорого, на каждое слово я затрачиваю море энергии. — Так не тратьте это море зря. Вы могли уже трижды изложить мне суть проблемы, пока торговались со мной. — У меня есть к «вашей подруге» предложение. У меня также есть основания подозревать, что вы будете давить на неё, по личным соображениям стремясь заставить отвергнуть моё предложение. Поэтому я не буду тратить энергию на переговоры с вами в отсутствие самой адресатки. — Тогда у меня тем более есть причины не допускать вас к ней, не имея предварительных данных о теме переговоров. — Я даю вам одну минуту, чтобы передумать. После этого я сниму с шарда Ехидны ограничения, которые мешают ей воспроизводить многомерные молекулы марсианского типа. Вы в данный момент к ней прикасаетесь, так что… Ричард вздрогнул. Конечно, скорее всего это был блеф. Но само то, что собеседник знал о шарде, знал о многомерных полимерах — придавал его словам вес. Ричард ведь прямо сейчас прикасался к Ехидне. Меньше всего ему хотелось иметь дело с собственным злым двойником. Тем более с бессмертным злым двойником. Не говоря уж о том, что это бы положило конец его наметившимся отношениям с Ноэль. «Одно радует — мой клон не сможет отбить у меня девушку. Насколько Ехидна красива в моих глазах, настолько для него будет отвратительна». Но с учётом остального — угроза оставалась более чем весомой. Заскрипев мысленно зубами, Ричард подключил девушку к «чату снов» и вкратце изложил ей суть проблемы. — Вряд ли я приму его предложение, кто бы он ни был, и каким бы оно ни было, — заметила Ноэль. — Не люблю шантажистов. — Я был вынужден прибегнуть к шантажу, только чтобы преодолеть сопротивление Ма-Алефа-Ака, — возразила тень. — В отношении вас я такие методы применять не собираюсь. Наоборот, в моих интересах, чтобы вы сделали выбор абсолютно объективно и независимо от чьего бы то ни было мнения. Включая и Ма-Алефа-Ака, который также на вас пытается влиять и подчинить себе. — С этим я как-нибудь сама разберусь, — буркнула Ноэль. — Ладно, я вас слушаю. Кто вы такой и какого чёрта вам нужно? — Моё имя ваш голосовой аппарат не сможет воспроизвести, — собеседник издал два шороха и три щелчка. — Вы можете звать меня Полицейским. Я представляю СВР — Службу ВременнОй Разведки Великой Расы Йита. Мы охотимся за индивидом из Каменных Людей, который называет себя Добрая Бабуля. Что собой представляет вышеуказанная раса с пафосным названием, гость разъяснять отказался. — Это слишком долго, чтобы я мог сейчас изложить хотя бы основы нашей истории. Если вы примете моё предложение, то узнаете всё в деталях. — И в чём же состоит это ваше предложение? — нахмурилась Ноэль. — Одолжите мне ваше тело. Мы владеем техникой обмена разумов через время. Я на время стану Ехидной, а вы станете Полицейским. В вашем облике я смогу приблизиться к Доброй Бабуле и точно выяснить её намерения, а возможно и арестовать. — Как выглядит ваше тело? — напряжённым тоном спросила девушка. — Примерно так, — в мысленном пространстве появился образ конуса из плоти, играющей всеми цветами радуги. Из верхушки конуса росли четыре гибких «шеи», две из которых заканчивались клешнями, третья — четырьмя ярко-красными раструбами, а последняя несла «голову» — желтоватый, неправильной формы шар, по центральной окружности которого располагались три больших темных глаза, а снизу свисали восемь бледно-зеленых усиков или щупалец. — Нет, — Ноэль покачала головой. — Это не лучше моего настоящего тела. Одно чудовище на другое я не променяю. Убирайтесь. — На всякий случай хочу отметить, что машина, которую я использую сейчас для переговоров с вами через время, позволяет мне произвести обмен разумов без вашего согласия. И телепатические способности Ма-Алефа-Ака мне в этом помешать не смогут. Я не угрожаю, я просто уточняю ситуацию. Тем не менее, для нас всех будет выгоднее, если мы сможем обойтись без насилия. — Да? И в чём же, по-вашему, эта выгода для меня состоит? — У вас есть проблемы с управлением вашим шардом. Я имею в виду, более серьёзные проблемы, чем у обычных паралюдей. Мне известно, что эти проблемы вызваны демоном. Если я получу ваше тело, то свяжу его именами Шаб-Ниггурат, и после возвращения вы получите полностью управляемую силу. — Звучит неплохо. А если вы погибнете в нём? Я довольно живуча, но всё-таки не бессмертна, а эта самая Бабуля по описаниям Малефика выходит довольно опасной фигурой. — Обычно, если наш резидент погибает в теле носителя, его партнёр остаётся доживать век в теле одного из нас. Но в вашем случае мы решили изменить условия, в связи с особой ситуацией и высокой важностью задачи. Если я погибну в вашем теле, вы сможете выбрать себе любое тело по вкусу во всех эпохах — и переместиться в него при помощи той же машины. — Какие у меня гарантии, что вы захотите соблюдать это обещание? У Ричарда появилось очень нехорошее предчувствие, но он пока молчал. — Разве то, что я предлагаю сделку, вместо того, чтобы просто захватить ваше тело без объяснений — не доказательство моей честности? — Было бы доказательством, если бы я была уверена, что вы это можете. Но пока вы даже поговорить со мной не смогли без согласия Малефика. — Хорошо, зайдём с другой стороны. В то, что я заинтересован выжить, в вашем теле, или любом другом, и иметь возможность вернуться обратно в своё время, в собственное тело — вы верите? В то, что я бы не пошёл на эту операцию, если бы считал её заведомо смертельной? — Да, в это верю. И даже в вашу способность справиться с моим демоном — тоже верю. Опять же, иначе вы бы на это не пошли. А вот в том, что ваши коллеги дадут мне другое тело — я сильно сомневаюсь. Это звучит слишком щедро. — Вам следует знать, что все путешественники во времени всегда заботятся о своей репутации. Даже Бабуля никогда не нарушает своего слова. Особенно когда речь идёт о взаимодействии с другими путешественниками во времени. — Профессиональная солидарность? — недоверчиво хмыкнула Ноэль. — Нет, практика взаимодействий. Разумный, с которым вы только планируете иметь дело, вполне возможно, уже встречался с вами в будущем. И если вы собираетесь нарушить обещание, вполне возможно, что в его хронолинии вы это обещание уже нарушили. И наоборот, если вы твёрдо держите своё слово, то вам с высокой вероятностью может попасться кто-то, кто уже знает, что вы его сдержите. Честность работает сама на себя. — Вот только я — начинающий путешественник. Можем спросить Малефика, он вроде как петли посложнее описывал. Если он подтвердит вашу репутацию… — Я никогда раньше не встречался ни с кем, кто называл бы себя словосочетанием «Великая Раса Йита», — совершенно честно сказал Ричард. — Это осложняет дело, — мрачно констатировал Полицейский. — Тем не менее, поскольку я всё ещё заинтересован в том, чтобы решить этот вопрос без насилия, пойду вам навстречу ещё раз. Мы можем заключить самосогласованный контракт. — Это ещё что такое? — Вы сейчас задумаете определённый пароль. Я свяжусь с вашей будущей версией, и если обещание будет к тому времени исполнено — она передаст мне этот пароль. После чего я снова свяжусь с вашей настоящей версией и назову его вам. — Хм… такое использование путешествий во времени мне в голову не приходило. Но как я могу быть уверена, что вы этот пароль не вырвете у будущей меня силой или не украдёте при помощи каких-нибудь сил Умника? Проблема в том, что я плохо представляю пределы ваших возможностей. — Что ж… во всяком случае, никто не обвинит меня в том, что я не пытался решить вопрос мирным путём… — Эй, подождите… — начала было Ноэль, поняв, о чём идёт речь. Ричард попытался ухватить её разум, затормозить, одновременно отбрасывая прочь агрессивную тень. С таким же успехом можно было хвататься руками за туман. Образ Ноэль завертелся, словно подхваченный водоворотом, сжался в точку и исчез. — А теперь, Ма-Алефа-Ак, — невозмутимо сказал утвердившийся на месте девушки Полицейский, — мы можем поговорить о вашем деле. — Я ни о чём с вами говорить не собираюсь! Верните мне Ноэль! Немедленно! — Боюсь, вам нечем подкрепить ваше требование. А моим интересам оно совершенно не соответствует. Вы получите свою подругу обратно, когда я успешно выполню задание в её теле. Так что в ваших интересах — помочь мне в этом деле. — Вы его не выполните! Вы не понимаете, с кем намерены связаться! Бабуля распознает чужака с одного взгляда! — Не думаю. Я владею весьма развитыми навыками поведенческой мимикрии и средствами защиты от псайкеров. К тому же мне доступна вся память Ноэль Майнхардт, сохранённая в шарде Ехидны. — Вы не Полицейский. Вы всего лишь маска — Ноэль, считающая себя Полицейским из-за наведённых воспоминаний. Я работал с Охотником за душами, я знаю, как это действует. Электромагнитный перенос сознания — это не настоящая пересадка личности! — Мы, Великая Раса, полагаем, что разум и воля первичны в определении личности. Создатели Эссенции придают слишком много значения рефлексам тела. В любом случае, эти рефлексы сейчас работают на меня. Если я «на самом деле» Ноэль Майнхардт, Доброй Бабуле будет сложнее определить, что я ею не являюсь. Нужно только правильно определить суть задачи, чтобы сдать экзамен и быть принятой в Фурии. — Ладно, — буркнул Ричард, чуть успокаиваясь, хотя внутри всё ещё бурлило. — Сейчас суть задачи — обезвредить Вековечного врага. Раз уж ты теперь Ехидна, то родишь нам дружественного супершоггота. — Хорошо, — невозмутимо кивнул Полицейский. — Лично я бы решил эту задачу несколько иначе, но будет лучше, если я не отклонюсь от обычного стиля поведения Ноэль Майнхардт. — Просто Ноэль, — поправил Ричард. — Мы называем друг друга полными именами только в исключительных случаях. Ему по-прежнему не нравилась вся эта идея. С Апоколипсом нельзя играть в подобные игры. Подданные Дарксайда на них собаку съели. Опыт контакта со Славным Годфри показывал, что разведка и контрразведка там поставлены на высочайшем уровне. Но Великая Раса держала его девушку в заложниках, так что пока ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться превосходящей силе. Теоретически можно при помощи Сердца «откатить» Ехидну на несколько часов назад. Тогда наведённый фантом чужого сознания из неё исчезнет. С ним снова будет прежняя Ноэль. Но, даже если удастся уговорить на это ягов, тогда фантом сознания Ноэль окажется навсегда заперт в чешуйчатом конусе… а Полицейский фактически будет убит, так как его личности не останется нигде. — За время, пока мы долетим до логова Вековечного врага, я как раз успею подчинить себе демона Ноэль, — Полицейский показал, что усвоил урок. — После этого справиться с супершогготом не составит особого труда. Я знаю его слабые места, а Ехидна с полным контролем шарда и демона сильнее, чем он. Но опять же, победа не должна быть чересчур лёгкой, чтобы не насторожить Бабулю. По крайней мере один положительный нюанс во всей этой катавасии с обменом разумов нашёлся. За Полицейского Ричард ни капельки не боялся, а потому совершенно спокойно отправил его (или правильно думать уже о «ней», то есть о «Полицейской»?) на встречу с Вековечным врагом. Сама операция прошла как по маслу. Ну, или по нефти. Ехидна и яги уменьшились до размеров пылинки и Ричард, превратив часть биопластика в сверло, проделал для них миллиметровый канал сквозь скалу. Сам он уменьшиться не мог, на его многомерные молекулы Сердце действовало слишком неблагоприятно. Зато мог пройти сквозь слои грунта и камня в своём обычном размере, что и проделал. Внизу раскинулось озеро жидкой плоти. Человеческому глазу она показалась бы чёрной, но Ричард знал, что на самом деле она скорее серобуромалиновая в крапинку — кажущаяся чернота была лишь следствием отсутствия освещения. У берегов бушевал настоящий шторм. Волны ежесекундно выплескивали на берег новых метаморфов и поглощали вернувшихся, чей срок автономного существования истёк. Но в центре озера царил полный штиль. Супершоггот не совершал лишних движений, берёг биохимическую энергию. — Тут объём почти в половину кубокилометра, а масса свыше семисот миллионов тонн, — хмуро заметил марсианин. — Похоже, я недооценил масштаб задачки. Даже если Ехидна сможет выродить ТАКОЕ, сколько времени уйдёт на созревание такого клона и сколько он будет из неё выходить? — Второе можно исправить, увеличив её, но вот со временем созревания нужно что-то сделать, — задумчиво сказал один из ягов. — Возможно ли коснуться супершоггота так, чтобы он не заметил этого прикосновения? — Если я его коснусь, — напомнила Полицейская, — уже неважно будет, сколько времени понадобится на выращивание клона. — Ах да, точно, — вспомнил Ричард. — Ну тогда я тебя сейчас уроню, готова? — Всегда готова. Пылинка полетела вниз, в чернильное озеро. На лету она выросла до размеров кошки… автомобиля. своих настоящих размеров… В этот момент её лапы врезались в поверхность протоплазмы, но она не остановилась, а продолжала расти, разбрасывая плоть супершоггота лапами, терзая и кусая её. Естественно к месту контакта тут же хлынули волны биомассы, стремясь охватить, раздавить, растворить… На пару секунд Ехидна целиком скрылась внутри свежесформированной вакуоли, но через пару секунд прорвала её и вынырнула. Она стала размером с дом… с корабль… К тому моменту, когда её голова упёрлась в свод пещеры, супершоггот уже перестал шевелиться. На него полностью подействовал усыпляющий аспект силы Ехидны. В несколько взмахов лап многократно выросшая мутантка добралась до ядра и проглотила его. Протоплазму же она продолжала всасывать всей поверхностью тела. Через десять минут дно пещеры было совершенно чистым. Сушите вёсла, сэр — на кой вам чёрт богатство? Жизнь коротка, и, сколько бы ни съел, Наесться впрок не стоит зря стараться. Сушите вёсла, сэр, сушите вёсла, сэр. Спустя полчаса Полицейская родила. Из её пастей и из всех остальных щелей тела долго и бурно хлестала протоплазма, пока пещера не оказалась заполнена прежним озером. Где-то в середине этого извержения из одной пасти выпал центральный управляющий мозг — ядро предполагаемого Вековечного друга. Биомасса заходила волнами и из озера поднялась громадная фигура ребёнка — трёхлетнего ребёнка по пропорциям тела и чертам лица, но совершенно не детских размеров — метров восьми ростом, если считать погружённую в жидкость часть его тела. Черноволосый и голубоглазый, он напоминал юного бога, титанического купидончика — только крыльев ему не хватало. — Вы сотворили меня, не спрашивая моего согласия, — произнёс он ясным чистым голосом, удивительно мелодичным, но в то же время пугающим. Низкий бас с инфразвуковыми обертонами при совершенно детских интонациях, в сочетании с лексиконом взрослого интеллигентного молодого человека. Это вполне могло бы шокировать… кого-нибудь с жизненным опытом поменьше, чем у Ричарда, ягов и Полицейской. — Прости, а как именно мы могли бы его спросить, когда тебя ещё не было? — с лёгким ехидством уточнил марсианин. — Даже если бы мы заглянули в будущее, чтобы узнать твою позицию — ты что-то слышал о принципе самосогласованности? — Тем не менее, вам стоит быть осторожнее и думать, кого вы вбрасываете в жизнь. Сила Ехидны за минуты создаёт уникальное существо с уже сформированными ценностями — то, на что другие тратят годы и десятилетия. Не марионетку, не копию уже живущего, а уникальное в своём роде создание. Такую мощь надлежит употреблять с величайшей мудростью и осторожностью — подобно тому, как Ганеши обходились с Сердцем, по крайней мере. — Вообще-то мы именно так и стараемся делать. Ноэль уже потихоньку отучается использовать клонов как расходный материал, — конечно, при настоящей Ноэль Ричард бы такого сказать не рискнул, чтобы не нарваться потом на очередной скандал с выяснением отношений. Но Полицейская лишь согласно кивнула. — Но победа над Вековечным врагом и спасение жизней двух десятков клонов, на мой взгляд — достаточно серьёзные поводы. — Это так, — немного смягчился новорожденный. — Мой прототип — великое зло. Я надеюсь, вы дадите мне его убить лично? — Конечно, никаких проблем, приятель, — Ричард оглянулся на ягов, но у тех не нашлось возражений, хотя видно было, что им не нравится такая кровожадность. — Хорошо. После того, как я это сделаю, возможно, мы ещё сможем сотрудничать. Но сначала мне понадобится имя. Незадачливые творцы переглянулись. — Разве у тебя недостаточно жизненного опыта, чтобы выбрать себе имя самостоятельно? — озвучил общее недоумение Ричард. — В том-то и дело, — новорожденный пожал плечами марионетки-ребёнка, и волны протоплазмы по всему озеру всколыхнулись ему в такт. — Из-за ваших поспешных и не слишком продуманных действий мой жизненный опыт ничтожен. Он равен примерно двум сотням лет, причём больше сотни из них — это животное, неразумное существование. Для такого большого мозга, как я, восемьдесят лет — это очень и очень мало. К тому же даже этот неполный век состоит из воспоминаний об образе жизни и образе мыслей, которые я ненавижу. — Но у тебя есть воспоминания миллионов поглощённых душ, — возразил Ричард. — Разве их ты тоже ненавидишь? И тут до него дошло: — Эссенция… — Именно, дорогой Малефик, и-мен-но! — зловеще протянул супершоггот. — Теперь понимаешь, что вы наделали? Скопировать Эссенцию не под силу даже шарду. Даже демоническому шарду. Мне передались только личные воспоминания прототипа. А все поглощённые им души так и остались у него. Будь личной памяти ещё немного меньше, и я бы оказался просто зверем, тупой тварью, движимой только голодом и злобой! — Погоди-ка, — вмешалась Полицейская, и в её голосе, в выражении лица Ричард на миг отчётливо увидел прежнюю Ноэль. — Откуда ты знаешь о моём демоне? Этого Вековечный враг не мог подслушать! Детское личико искривила совсем не детская усмешка. — Знаешь, мать, мой прототип, конечно, вместилище всех мыслимых пороков — но он не дурак. Он в течение бесчисленных веков был оболочкой для Шаб-Ниггурат. Уж что-что, а опознать Избранное Дитя Великой Матери он способен и без ваших подсказок. — Когда ты убьёшь Вековечного врага, ты заберёшь все его души? — напряжённо спросил один из ягов. — Да, безусловно. — И что ты намерен после этого с ними делать? — Прочту их память, скопирую в себя все ценные знания, опыт и навыки, а самим душам дам свободу. — Это… щедро, — только и смог выдавить яг. — Так может, ты выберешь себе имя уже после уничтожения прототипа? — предложил Ричард. — Тогда у тебя хватит опыта на тысячи имён. — Вот именно, что на тысячи! — отрезал супершоггот. — У меня будет жесточайший кризис самоидентификации, когда какофония из тысяч голосов зазвучит в моём сознании. Мой прототип собирал эти души миллионы лет, а я буду вынужден принять их все единовременно. Чтобы не потерять себя в этом море душ, мне понадобится ХОТЯ БЫ имя. После некоторого обсуждения они остановились на имени «Сфинкс». Дитя стоглавого подземного чудовища Тифона и Ехидны. Эта парочка в греческой мифологии породила множество различных монстров, но Сфинкс был из них всех, пожалуй, наиболее интеллигентным. Прочие были движимы только яростью и жаждой убийства, а Сфинкс умел говорить и любил играть в загадки. Чудовище с человеческой головой, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка — подходящая метафора для «Того, Кто Может Быть Всем, Но Сам Ничто». Кроме того, образ Сфинкса был также отсылкой к мифу об Эдипе. Если вспомнить, что одним из первых требований новорожденного было требование убить своего «отца»… «Но вот вторую часть проклятия Эдипа я ему исполнить уж точно не дам! — хмыкнул про себя Ричард. — Много чести». «А между прочим, это неплохая идея». Ричард аж щупальца с перепугу в себя втянул, превратившись в шарик с круглыми ошарашенными глазами. «Не пугай меня так. Я «сейф», и не привык слышать голоса в голове иначе как по собственной инициативе». «Учту, — судя по насмешке в голосе, Полицейская неплохо овладела имитацией человеческих эмоций. — Но это действительно хороший выход. Для нас всех». «Что ты имеешь в виду?» «Я знаю легенду о царе Эдипе. Сейчас, после того, как Вековечный враг будет уничтожен, перед нами встанет вопрос, что делать дальше». «Так, и…» «Чтобы попасть в Фурии, мне нужно выполнить задание Доброй Бабули. Мы затратили несколько веков на анализ её мыслей и мотивов, и предположительно знаем, как она действует и чем руководствуется. Ноэль не нужно было учить подчиняться — она это хорошо умела делать, сидела взаперти больше года. Чего от неё хотела Бабуля на самом деле — это чтобы она научилась любить собственное тело. Именно поэтому её направили к тебе. Если бы не моё вмешательство, ты бы убедил её, что она красива, а затем, чтобы доказать это — занялся бы с ней сексом». «И ты планировал… или планировала… заняться со мной сексом в её облике, чтобы доказать Бабуле, что урок усвоен?» «Да. Для меня это всего лишь незначительная деталь маскировки с использованием физиологии хроноаборигена. Не сложнее, чем научиться ходить ногами. Моя изначальная форма — бесполая, за века путешествий мне приходилось воплощаться в тела мужчин, женщин и гермафродитов, поэтому мой разум так же пластичен, как и твоё тело, возможностями которого ты хвастался Ноэль. Я одинаково легко могу заниматься этим в активной или пассивной позиции, в гетеро- или гомосексуальной форме — я меняю видимый гендер так же легко, как ты меняешь видимый пол. Лишь бы позволяла физиология текущего носителя. Однако я знаю, что твой разум — отчасти из-за воспитания, а отчасти из-за эффектов дерева бессмертия — столь же статичен, сколь гибким является тело. В этом плане мы полные противоположности. Ты высоко ценишь свою гетеросексуальность и тебе было бы сложно настроиться на совокупление со мной, поскольку я изначально позиционировал себя как мужскую особь». «Ну ты, психоаналитик доморощенный! Разболтался тут об интимных вопросах… У меня вообще-то и другие мотивы есть! Ты не думал, что может быть я просто не хочу изменять своей девушке, пусть даже с её собственным телом? Ты представляешь, что она мне устроит, когда вернётся?» «Так или иначе, тебе это было бы неприятно. И твоё нетипичное поведение могло бы привлечь внимание Бабули, наведя её на излишние подозрения». «Ну… да. И ты предлагаешь реализовать это со Сфинксом?» «Да. Так будет комфортнее для нас всех. Он меняет пол и гендер с лёгкостью, при этом его тело не клонируется Ехидной, так как уже клонировано». «Сфинга в мифе об Эдипе — женского пола… — некстати вспомнил Ричард. — Я не буду спрашивать, понимаешь ли ты, что это инцест…» «Это наименьшая из проблем для нас обоих. Запрет на инцест возник в ряде культур по той причине, что близкородственное скрещивание…» «Знаю, не надо читать мне лекции! Ладно, может быть. А ты думаешь, резкая смена любовного интереса Ноэль не покажется Бабуле неестественной?» «Я и не говорю о резкой. Мы для виду поссоримся, ты улетишь, и Сфинкс придёт меня утешить». «Так, ну… хорошо, то, что Бабуля — сильный псайкер, ты тоже учёл?» «Разумеется. Я изменю архитектуру своего мозга, а также использую силу демона, чтобы создать помехи для её восприятия. Мы примерно знаем возможности Каменных Людей в этом плане». «Ладно, предположим, твой план сработает. Предположим ты сдашь экзамен, и она заберёт тебя на Апоколипс. Что дальше? Сколько времени ты там намерен провести, и как именно оттуда выбраться?» «Осуществить обмен разумов с Апоколипсом невозможно, мы уже предпринимали такие попытки. Эта планета находится где-то за пределами известного нам пространства-времени. Однако Фурии периодически выполняют миссии за пределами Апоколипса — мы уже сталкивались с ними в известных временах и знаем, что ещё столкнёмся. Когда меня отправят на такое задание, я произведу обратный обмен». «И оставишь Ноэль разбираться с очень злой Бабулей?!» «Вины Ноэль в этом не будет, поскольку я произвёл обмен против её воли. Бабуля жестока, но справедлива — она не срывает злость на случайных жертвах». «Но моя вина в этом будет, если я тебе помогу!» «Во-первых, Бабуля вряд ли узнает об этом разговоре. Во-вторых, даже если узнает, у тебя будет оправдание. Ты тоже действовал под принуждением, поскольку Великая Раса взяла в заложники твою девушку. И это чистая правда». «Тогда последний вопрос. Что будет, если я откажусь сотрудничать?» «Зависит от того, как именно откажешься. Если просто улетишь, я реализую тот же план без твоей помощи. Возможно, так выйдет даже лучше. Если же попытаешься каким-то образом предупредить Апоколипс о нашей операции, ты больше никогда не увидишь Ноэль Майнхардт». «А если она застрянет в другом месте и времени, куда там посылают Фурий, я её, конечно, точно увижу снова! — фыркнул Ричард. — Слушай, Коп, или как там тебя! Я не умею так свободно прыгать между эпохами и планетами, как вы! Да, я путешествую во времени, и уже давно — но только на попутках!» «С точки зрения Бабули у неё вместо обученной Ехидны появится в отряде недоученная. Поэтому с высокой вероятностью её вернут к единственному успешному учителю — к тебе». «А если её просто бросят там, решив, что после обмена разумами она — испорченный материал? Или отправят к другому учителю, более благонадёжному?» «В этом случае ты получишь её координаты: время, место, и доступ на ближайшую, как ты выразился, «попутку» к ней. Это не стопроцентная гарантия повторной встречи, но достаточно высокий шанс. Наша сеть влияния раскинулась весьма далеко в пространстве и во времени, и постоянно расширяется». Ехидна уменьшалась понемногу — на пару метров роста за один раз. Каждый раз после этого она отрыгивала кусок протоплазмы — часть плоти супершоггота, которой в ней становилось тесно. Сфинкс эту плоть подхватывал и переваривал. Когда химические коды Вековечного врага заменялись на команды Вековечного друга, последний становился сильнее и больше, а его прототип — наоборот, слабее и меньше. Когда осталось только «голое» ядро, Полицейская была всего раза в два больше оригинального размера Ехидны, и полное отключение эффектов масштабирования Сердца привело к тому, что мозг размером с автобус просто выпал из неё. Чавкнула громадная пасть — и существа возрастом в десятки миллионов лет больше не было. Ричард успел даже подумать, что как-то это всё случилось слишком легко и быстро. Совершенно не соответствовало масштабу победы. Хотя Сфинкс поступил разумно. Как бы ему ни хотелось поиздеваться над «отцом», ощутить его ужас и боль — он понимал, что пробудившись, ядро жертвы может попытаться перехватить контроль над биомассой палача. Так что лучше закончить всё быстро, прямо во сне — не так приятно, зато безопаснее. А потом — началось! По поверхности протоплазмы побежали волны, закручиваясь в вихри. Формы и цвета менялись с головокружительной скоростью. Наружу рвались кричащие лица, воющие морды, машущие руки, крылья, щупальца, клацающие клешни и пасти. Миллионы душ, сожранных Вековечным врагом, выйдя из-под контроля, стремились обрести плоть, благо, податливый универсальный материал для этого был под рукой. Вероятно, нечто подобное происходило сотни миллионов лет назад, когда Братские Луны сожрали Оранжевые Обелиски. Биомасса складывалась в неведомые геометрические фигуры, в цифры и буквы на тысячах языков, выражая хаотическое бурление информационных потоков… Температура в пещере стремительно поднималась — множество химических трансформаций в секунду грозило довести плоть супершоггота до кипения… Подхватив щупальцем ягов, которые всё ещё оставались размером с пылинку, Ричард нырнул обратно в трещину, по которой пришёл. За Ехидну он не беспокоился — это Ноэль нужно оберегать, а Полицейская в её теле сама за себя постоять более чем способна. Только через три часа, когда внизу стало тихо, он вернулся. — Это было очень тяжело, — признал Сфинкс, принявший к тому времени облик огромного кота с женской головой. — Но я справился и я всё ещё с вами. — Естественно тяжело, — хмыкнул Ричард, оглядывая страшилище. — Ты ростом с небоскрёб, а закон квадрата-куба никто не отменял. Вообще-то существо таких размеров вообще не должно быть способно двигаться на суше. Задохнулось бы от собственного веса. Лучше вернись в жидкую форму. — Подождёт. Пока у меня достаточно биохимической энергии, чтобы выдерживать это. — Пока — да. Но я бы посоветовал её экономить. Да, у тебя её огромный запас, но и пополнение в соответствующих количествах будет нелёгкой задачей. Ты ведь не хочешь пожирать каждый раз целые экосистемы, как делал твой прототип? — Нет, нет конечно! — Сфинкса передёрнуло и он оплыл, снова принимая гидростатически равновесную форму. Только громадное лицо на поверхности живого озера продолжало говорить: — Но я хочу иметь собственный облик. Мой личный, понимаешь? Постоянный и неповторимый. Не хочу подделываться под кого бы то ни было. — Понимаю, — сочувственно вздохнул Ричард. — Сейчас это твоя слабость. Но со временем можно будет обратить её в силу. Ты сможешь создавать такие формы и органы, каких в природе вообще не существует. Сверхпрочные кости, сверхмощные мышцы, желудок с эффективностью кислородного горна. Вся хитрость в том, чтобы иметь набор анатомических и биохимических решений под каждую конкретную ситуацию, понимаешь? Нормальные животные не могут себе позволить вырастить дополнительную кость именно для текущей позы отдыха, например. Или ввести дополнительную аминокислоту в свой метаболизм, чтобы лучше усвоить эту конкретную пищу. Когда у тебя будут для любого момента органы, оптимальные по критерию «стоимость*эффективность», ты сможешь себе позволить и прямоходящее тело размером с городской квартал. Но не раньше. Не только экономика должна быть экономной, приятель. Физиология тоже. — Но на поиск таких решений уйдут века, — нерешительно заметил Сфинкс. — Скорее даже тысячелетия, — подтвердил Ричард. — Конечно, своё уникальное «я» выработать нелегко, куда сложнее, чем подражать другим. Но ты ведь лучше меня знаешь, что оно того стоит. — Тысячи лет БОДРСТВОВАНИЯ. А бодрствующий супершоггот — сам по себе ходячая экологическая катастрофа. До того, как я найду эти твои экономные решения, мне придётся перепробовать миллионы неэкономных. — Это не обязательно, — вмешался один из ягов. — Мы поможем тебе преодолеть голод, в обмен на защиту Сердца и нас. — Каким, простите, образом? — приподнял бровь Сфинкс. — Насколько я знаю, у вас самих с энергией проблемы. — Зато у нас достаточно знаний. В течение сотен тысяч лет мы наблюдали за колдунами разных народов, населявших Землю. Мы знаем их магические системы, знаем их заклинания, знаем существ, которых они призывали. Если ты, как обещал, отпустишь на свободу все души, что в тебе теперь заключены, то перестанешь быть лакомой добычей для хищников из Страны Снов. А значит, сможешь пользоваться магией, не боясь того, чего боятся «нормальные» сородичи. — Точно! — всплеснул щупальцами Ричард. — Тебе даже псайкером становиться не нужно будет! Существуют заклинания, работающие целиком и полностью на внешней энергии! Ты ложишься в сон, а твои порождения потихоньку колдуют — по одному обряду в неделю. За тысячу лет таким манером накопится достаточно на годик биохимических опытов. — Что ж… — медленно сказал Сфинкс, — если это всё реально, если вы все сдержите слово, то я смогу сказать, что мне досталось не самое худшее рождение и не самые худшие акушеры. Осталось до этого «прекрасного далёка» только дожить. — А что тебе может помешать? Ты же у нас практически неубиваем существующими средствами. Нет, конечно некоторые технологии Старцев и змеелюдей доказали, что Враг не такой уж Вековечный, в принципе. Но это их надо сильно довести, а ты, насколько я знаю, воевать с ними не собираешься. Агрессивных инопланетян с космическим оружием, способным пробить земную кору на километры вглубь, в ближайшие тысячелетия тоже не ожидается. — Зато есть мои, так сказать, сородичи. — Это да, это вопрос. Какие отношения между различными ядрами? Если супершогготы в процессе эволюции обзавелись хоть каким-то видовым патриотизмом и чувством солидарности, то Сфинкс их всех ненавидит и будет пытаться уничтожить. Если же они видят друг в друге только опасных конкурентов, то Сфинкс бы и рад оставить их в покое, зато они его точно не оставят. — Ну, в общем и целом нам друг на друга чаще всего плевать, — облегчённо выдохнуть Ричард не успел, потому что новорожденный продолжил: — Но есть одна особь, которой мой прототип был особенно дорог. Она меня будет пытаться уничтожить любой ценой — и это взаимно. Мой прототип когда-то отпочковался от этой особи, поэтому её можно считать его родителем или сиблингом — в зависимости от того, как перевести на человеческие понятия акт деления. С тех пор они регулярно вместе охотились и обменивались полученным в процессе наследственным веществом — так что их можно считать и любовниками тоже… До Ричарда постепенно начало доходить, каким же непроходимым тупицей он был… — А скажи… эта… материнская особь… Она случайно не сталкивалась с нами раньше? — Сталкивалась, — невозмутимо подтвердил Сфинкс. — Дважды. Это её посланники атаковали тебя в горах Яддит-Го. И они же напали на деревню ягов. Мой прототип украл алмазы из храма Змея и он же натравил варваров на Ахерон. Но в Кхитае он не был. Они оба хотели заполучить два крупнейших Сердца, так же как и истребить змеелюдей. Но материнская особь на практике занималась больше первым, тогда как дочерняя — вторым. Хотя они координировали усилия. Идиот, дебил, кретина кусок! Ну конечно! Сам должен был сообразить! При максимальной скорости фрагментов 111 километров в час и длительности существования в одни сутки — радиус влияния каждой отдельной твари не превышает двух тысяч километров! Ширина Турийского материка, в котором вполне просматриваются уже очертания будущей Евразии — шестнадцать тысяч километров! Супершоггот никак, совершенно никак не мог атаковать деревню на тихоокеанском побережье, сам сидя на атлантическом! — А вы куда смотрели? — напустился он на ягов. — Как ваше всезнающее Сердце нашло не тот мозг?! — Сердце ничего не знает, — спокойно поправил его Ганеши. — Оно лишь инструмент, его возможности зависят от ума того, кто им пользуется. Мы искали супершоггота, но не указали, какого именно — нам и в голову не пришло, что одновременно могут бодрствовать сразу двое. Как правило, пробуждения разных особей разнесены по времени на тысячелетия. До сих пор они всегда так делали. — Но разве Сердце не должно было найти ближайшее ядро по умолчанию? — Должно… и это нас беспокоит. Такая ошибка могла произойти, только если кто-то укрыл тихоокеанское ядро от нашего взора. — Мог ли это сделать сам супершоггот? — Для этого нужно знать, хотя бы в общих чертах, принципы работы Сердца, и иметь доступ к нему, либо к артефакту сравнимой силы. Если атлантическая особь похитила два малых осколка, она в принципе могла это сделать… — И тем самым призвать верную гибель себе на голову? Сомневаюсь, что при всей взаимной любви этих двух тварей она доходила до самопожертвования. — Нет, — решительно сказал Сфинкс. — Из памяти прототипа я знаю, что он этого не делал. Это кто-то другой… Но найти виновника мы сможем позже. Сейчас важнее другое. Атлантическая, как вы её называете, особь успела предупредить своего сородича в Тихом океане о нападении. И добраться до него — даже с помощью Сердца — будет теперь гораздо сложнее, так как он уже готовится к обороне. А сделать это совершенно необходимо, потому что иначе я могу с тем же успехом сам нырнуть в магматический очаг и сгореть там. С таким яростным мстителем за спиной я никогда не смогу уснуть спокойно. — Хорошо, допустим, тихоокеанская особь, будем пока условно звать её Родителем, знает всё о нас, наших возможностях и нашей методике действий. Значит ли это, что она может нам как-то помешать? Вот ты бы что на его месте сделал для самозащиты? — обратился Ричард к Сфинксу. — Я бы запросил мира, — угрюмо ответило живое озеро. — Но вряд ли он сделает то же самое. Не забывайте, я — полная противоположность всех нормальных супершогготов. — Тем не менее, арсенал возможностей у вас одинаковый, — парировал Ричард. — Пока что, во всяком случае, пока ты не отпустил пленные души и не развил в себе уникальные умения. Не волнуйся, я ни на секунду не забываю, что вы противоположны по характеру. Но это означает только то, что вы будете делать противоположные вещи при наличии полностью свободного выбора. А он имеется не всегда. Логика ситуации зачастую диктует одно и то же даже самым яростным антагонистам. Просто представь, что по тем или иным причинами мирно договориться невозможно. Что из твоего арсенала может быть использовано для защиты от атаки уменьшенной Ехидны? — Хмм, ну… — Сфинкс задумался. — Полагаю, я бы ушёл куда-то в глубины океана и выставил защитное облако из мельчайшего планктона. С заданием перехватывать и пожирать всех живых существ, которые не я, отмечая биолюминесцентными вспышками места, где сожрать не получилось. — Разумно. Но этот метод годится только на время бодрствования. Тысячу лет такое облако не продержишь — оно расходует слишком много энергии. — Да, но и у вас запасы энергии в кристалле тоже конечны. Вопрос лишь в том, кто первым свои запасы потратит — это война на истощение. — Разница в том, — Ричард не спорил, а размышлял, — что кристалл можно положить на полочку на тысячу лет, и он там спокойно пролежит. Главное, чтобы никто не знал, где эта полочка. Амёбу весом в миллион тонн спрятать несколько сложнее, особенно когда её отслеживают с помощью того же кристалла. — Верно. Поэтому он попытается найти и достать вас через вторые руки. Привлечёт колдунов, пророков, демонов, возможно даже младших богов. Распотрошит старые заначки для оплаты наёмников, поработит целые народы… — Разве подобная поисковая активность не спровоцирует ответный удар со стороны других игроков? — нахмурился Ричард. — Со временем, безусловно, спровоцирует. Но супершогготы, как правило, знают, кого и до какой степени можно раздражать. Некоторые боги, демоны и развитые цивилизации реагируют на агрессию с опозданием в тысячи лет. Если к тому времени всё прибрать и сделать вид, что ничего не было, можно отделаться строгим выговором. С другими можно договориться, принеся им достаточно обильные жертвы. С третьими у Родителя старые связи — долги или пакт о ненападении. Словом, он, конечно, не может делать всё, что вздумается, должен держаться в определённых рамках. Но эти рамки достаточно широки, чтобы вас в них достать. В особенности если он решит пожертвовать долгосрочными активами в обмен на выживание. — А тебя? — Меня — несколько сложнее, — хмыкнул Сфинкс. — «Достать» в смысле «найти» он меня сможет безусловно, а вот уничтожить… Я ведь унаследовал большинство связей и заначек от своего прототипа. — Но эти связи тебе отвратительны и ненавистны, — напомнила Полицейская. — Тем проще мне будет ими пожертвовать для достижения краткосрочного преимущества. Впустую ими разбрасываться я не собираюсь. Малефик прав — иногда логика ситуации доминирует над личными предпочтениями. — Ой ли? — Ехидна всё ещё выглядела недостаточно убеждённой. — Вековечный враг, насколько я успела понять, очень любил жизнь и очень боялся смерти. Следовательно, ты своей жизнью пожертвуешь без раздумий, чтобы его уничтожить — а возможно, и не только для этого. Можно ли ожидать рациональных решений от существа с такой мотивацией? Лицо в ауре переливающихся волн поморщилось — ему явно была неприятна эта тема. — Это не так работает, мать. У шарда нет понятия «самого себя», нет первого лица. Поэтому зеркальное отражение влечений идёт в другой системе отсчёта — и там никаких парадоксов не возникает. Шард не рассуждает: Ка-ну любил самого себя, поэтому клон Ка-ну должен самого себя ненавидеть. Он рассуждает: Объект «Ка-ну» стремился сохранить объект «Ка-ну» и доставить ему максимум удовольствия. При этом объект «Ка-ну» не испытывал никаких побуждений к объекту «Клон Ка-ну». За отсутствием такового в природе в момент снятия негатива. Соответственно и объект «Клон Ка-ну» тоже будет к объекту «Клон Ка-ну» безразличен. Вот так, мать. Мы все не можем себя ни любить, ни ненавидеть. Нам на себя просто плевать. Ноль — единственное число, которое не может изменить знак. Безразличие — единственная эмоция, которая в зеркальном отображении даёт сама себя. — Постой-постой! — Ричард приподнялся со своего места. — А как же тогда Человек-Пластик и его братья? У них-то всё в порядке и с САМОсохранением и с САМОвыражением! — Ну да, конечно! — фыркнул Сфинкс. — Ярчайшее самовыражение на уровне «Назло бабушке отморожу уши», «Назло кондуктору куплю билет и пойду пешком». Не путайте тёплое с мягким. Предпочтения — с ощущениями. Если Гонар — трезвенник, а Озимандис — вегетарианец, их клоны Ехидны, скорее всего, окажутся один заядлым алкоголиком, а второй — мясоедом, соответственно. Но это не значит, что они сразу начнут получать удовольствие от спиртных напитков и мяса! Вполне возможно, что поначалу их с непривычки будет тошнить, они будут плакать — но всё равно из принципа продолжать потреблять те продукты, которые были ненавистны оригиналам! Пока не переучат свои рецепторы… ну, или не сдохнут. С вашими несчастными клонами-фрагментами — то же самое. Не жизнь они любят, и не оригинальность, потому что, будучи фактически новорожденными, не имеют нормального понятия ни о том, ни о другом. Их притягивают КОНЦЕПЦИИ этих вещей — просто потому, что оригинальные фрагменты были запрограммированы этого избегать! Они изображают независимость так, как её представляют — а представляют очень абстрактно. — Хочешь сказать, что они все — философские зомби? Ричард мысленно восхитился тем, как ловко Полицейская отыгрывает Ноэль. Очевидно, что Великая Раса за миллионы лет обменов телами все эти вопросы для себя давно решила. Но агент усердно изображал любопытную студентку с Земли Алеф, чьи познания в философии и психологии ограничены Фрейдом и Ницше, да и то прочитанными весьма поверхностно. — Конечно же нет! — фыркнул Сфинкс. — Есть у них и личность, и самоощущение, и разум. Просто всё это ещё детское, зачаточное, неразвитое. А они пытаются изображать взрослых и искушённых. — Как и ты? — Я — немного другое дело. Сам по себе я, в принципе, такая же пустышка. Но у меня есть банк памяти миллионов существ за миллионы лет. У малышей же — только общеобразовательная база. Я, конечно, буду её по возможности развивать. Постараюсь вырастить из них действительно взрослые личности. Но это работа не на один век. Несколько секунд все молчали, потом паузу прервал Ричард: — Это всё очень хорошо, но раз мы разобрались с философскими аспектами самоидентификации, давайте вернёмся к проблемам более насущным. Итак, Сфинкс, ты говоришь, что сможешь защитить от возможных покушений себя, но не нас? Или нас просто не хочешь? — Скажем так, в крайнем случае я вас, конечно, прикрою — вы, как-никак, мои создатели, да и к тому же мой прототип очень сильно хотел вас видеть мёртвыми. Но это сильно осложнит мне задачу, поэтому я бы просил поискать другой способ сбежать или спрятаться. Или атаковать Родителя первыми. — Дай мне список всех цивилизаций, а также отдельных выдающихся личностей, к которым мы в этой эпохе хотя бы теоретически можем обратиться за помощью. А также тех, к кому может обратиться Родитель. — Я знаю далеко не всех… Но да, некоторые контакты у нас общие. Хорошо, я сделаю тебе такой список — о том, что мне известно. Даже неполный — лучше, чем ничего, вы-то в этом времени вообще новички. Но сразу после этого — убирайтесь. База данных им, безусловно, досталась гигантская. И увлекательная, словно лучший бестселлер. Особенно после того, как её самой свежей информацией дополнили яги. Пусть слоноголовые и не имели должников на этой планете, поскольку предпочитали ни во что не вмешиваться — но зато наблюдали за происходящим по всей планете постоянно, в отличие от регулярно засыпавших супершогготов. На одно только прочтение у Ричарда ушло около трёх часов. А тот же Ксальтотун или Тулса Дум за возможность заглянуть в эти списки не задумываясь отдали бы правую руку. Что уж говорить о колдунах меньшего ранга. Существ, способных защитить Сердце, как и похитить его, тут была добрая сотня. Только вот «способных» — ещё ни разу не значит «желающих». Создания, достаточно могущественные, чтобы Икс-кристалл не представлял для них никакого интереса, плевать хотели и на Ричарда, супершогготов и их разборки. Создания, достаточно слабые, чтобы силами маленькой компании можно было кристалл от них защитить — вряд ли предоставят значимую помощь. Ну, а в промежутке между ними — те, кто с огромным удовольствием в эту авантюру впрягутся… чтобы самим получить могущество Сердца. Радовало одно — у Родителя аналогичные сложности с выбором агентов. Огорчало то, что Полицейская наверняка могла бы ещё больше расширить эту базу и упростить переговоры — как она сама отметила, у её народа длинные руки. Только вот раскрывать остальным свою настоящую личность она не собиралась — а Ноэль понимала в реалиях этого мира ещё меньше, чем Ричард, и уж точно никто здесь ничего ей не был должен. — Так, ребята, есть два варианта действий, — сказал Ричард, когда закончил ознакомление. — На подробности нет времени, мы его и так много потратили, поэтому излагаю вкратце. Вариант первый — оборонительный. К его осуществлению мы можем приступить немедленно. Уйти далеко-далеко, где нас ни один демон не достанет, выждать там, пока эта скотина уморит себя голодом, а потом, когда она ляжет спать — ударить. Вариант второй — агрессивный. Пару суток готовимся (правда эти дни мы будем беззащитны), а потом прибить его ядро так, что никакой планктон не поможет. Яги предпочли оборонительный вариант, Сфинкс и Полицейская — атакующий. Но все почти хором потребовали от Ричарда не играть в загадки и изложить обе тактики подробно, даже если на это уйдёт ещё час. Ничего страшного, можно потерпеть. Что ж, он изложил. После этого яги сменили мнение и сразу согласились на атакующую тактику. — В таком случае, уменьшайтесь, — кивнул Ричард, принимая полётную форму. — Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка — Хребты Безумия, Антарктида.