the business of caring

+++ Рэйвен ждала рядом с машиной 34, нервно расхаживая взад-вперед, когда приехала Лекса. Ее фиксатор на травмированной ноге скрипел с каждым шагом, а руки были заняты тревожным тереблением шнура от радио. Парковочная площадка обычно была хорошо освещена ночью, но в этот раз фонари не работали. – Ты меня взволновала, Рейес, – обратилась Лекса, выходя из машины. – Мне не нравятся вызовы без объяснений. Чего ты там не хотела оставлять на записи в диспетчерской или у окружной полиции? У Кларк был опыт зацензуривания непристойных эфиров из официальных записей, но сегодня она не работала сверхурочно. На смене был Джаспер, а ему нельзя доверять что-либо ответственное – и в профессиональном смысле, и во всех остальных. Рэйвен прекратила свои нервные вышагивания. – Эм, я немного потеряла Октавию? – Это вопрос? Рэйвен нахмурилась. – Думаю нет. Я определенно, э, не могу определить локацию младшей Блейк. Не хочу быть драматичной, но есть хороший шанс, что она склеила гребанные ласты. Сделав несколько глубоких, успокаивающих вздохов, внешне Лекса перешла в свой кураторский режим (Кларк бы настояла, что это был ее единственный режим). Внутри нее, тем временем, вопили проклятые души. – Что случилось? – спокойно спросила она. – Так, в общем, мы вели себя супер-профессионально, работали очень усердно, все дела. Мы делали дополнительные обходы первой парковки из-за массово отключившихся фонарей, но затем увидели кладовку администрации и гостя рядом с ней. Мы подумали, что это как-то странно – увидеть здесь работника в час сраного утра, – Рэйвен указала на большую кладовку в углу парковки, где хранились дорожные конусы и садовые принадлежности. Несколько накрытых брезентом гольф-мобилей были прикреплены цепями к стойкам рядом со зданием. – Мы покинули машину и направились к нему пешком. Но, конечно же, по всем законам жанра тот чувак нас заметил и дал деру. Не тратя время на проверку, последует ли за ней Лекса, Рэйвен начала ковылять к кладовке. – Тебе это не понравится, босс, – бросила она через плечо. Лекса последовала на сдержанной скорости, пытаясь не вынуждать Рэйвен шагать быстрее. Кладовка была погружена в темноту благодаря незажженным фонарям и технической неполадке. Но ей не нужен был свет, чтобы разглядеть проблему. Она была права. Лексе это не понравилось. Ну, то есть, конечно же это было красиво. Но все еще вандализм. Лекса выудила фонарик из пояса для более ясного осмотра росписи на стене кладовки. В этот раз ее встретил масштабный, чуть менее ориентированный на детали рисунок вида с верхних рядов футбольного стадиона. – Блять. Рэйвен кивнула. – Согласна. Так вот, парень дал деру, и мы сначала даже не поняли почему, пока не увидели роспись. И хоть он и получил фору, пока мы осознавали, что происходит, Октавия все равно ломанулась за ним в лес. В свои лучшие дни я бегаю, как трехногая кобыла, волочащая за собой всю каменную популяцию Стоунхенджа, поэтому я за ней не последовала. Я бы все равно отстала, – она нервно потерла затылок и указала на лес у края парковки. – Я начинаю беспокоиться, шеф. Этот лес ночью – сраный лабиринт. Рэйвен была права. Некоторые торчки или более бунтарские студенты университета иногда забредали в лес, чтобы спрятаться от кампусовской полиции и курнуть. К несчастью, найти дорогу обратно, будучи под чем-то, им не удавалось. Утром их либо пригонял патруль, либо они сами натыкались на выход, когда к ним возвращалась ясность ума. Но даже в трезвом состоянии было легко потеряться, если не быть осторожным. – Блин. Я за ней. Оставайся в машине, Рейес, – хоть она знала, что это не ее вина, но Лекса не сдержала слегка мрачного взгляда и жесткого тона, направленных в сторону Рэйвен. – Ты знаешь, как я отношусь к отделению от партнера. Мы невооруженные кадры, все, что у нас есть – наш напарник. Рэйвен хотя бы выглядела должным образом виноватой. – Эй, я пыталась ее удержать на месте – я использовала свои самые креативные ругательства. Но у Октавии включается туннельное зрение, как только она учует запах – эта девка как ищейка. Она наверняка уже глодает кости Маскированного Чмошника. Вызови ее. Или она мертва. Лекса вытряхнула мысль из головы и схватилась за рацию. – 77 вызывает 768. – -68 г- ––– – 768, тебя не слышно. – ––сказала ид-–––с – 768, какова твоя 20? Ты Оушн Кинг? – Не слы–––босс. Могло бы б––– но–––льно. – Оставайся на месте, я иду. – Т–––––о. +++ В итоге Лекса взяла с собой Рэйвен, двигаясь на медленной скорости. После потери первого подопечного она не горела желанием оставлять позади второго. Поэтому они поплелись вместе, освечивая все фонариками и зовя пропавшую девушку под жутко медленный темп ходьбы. Убывающая луна почти не проливала свет на дорогу. Их единственной компанией были мечущиеся по деревьям белки и их собственный стук зубов. – Блейк! – Бабонька моя, где тебя носит? – Блейк! – Я трахалась с твоим братом! – Эм. Рэйвен посветила фонариком под своим лицом с хитрой улыбкой и заговорщическим подмигиванием. – Это ложь, – прошептала она, – Просто… взываю к ее семейным чувствам. – Ох слава богу. Октавия! – Лекса издала негодующий стон и остановилась, чтобы осмотреть их окружение. Рэйвен замедлилась и остановилась, в последний раз скрипнув фиксатором, когда заметила, что Лекса отстала. – Ну, я пока что не трахалась с ее братом, – поправила Рэйвен, эксперимента ради ковыряя скрипучий шарнир фиксатора. – Боже, я сегодня звучу как Железный Дровосек. Масленка. Полцарства за масленку! Лекса рассмотрела перспективу продолжать звать Октавию, но ее голос начал хрипеть, а Рэйвен создавала достаточно шума за них обеих. – Младшая Блейк! Ничего не говори, если бы ты меня трах- Лекса шикнула ей, когда расслышала далекий шум с востока. Она посветила фонариком в его сторону и тут же отпятилась на пару шагов. Приближающаяся фигура могла быть Октавией. С таким же успехом она могла бы быть каким-нибудь болотным монстром. – Я никогда не была так рада вас видеть, – прохрипел болотный монстр, добегая до них последние несколько шагов. – Я упала в ручей, – было больше похоже, что весь ручей упал на нее. Из грязи, испортившей ее униформу и завязшей в волосах, торчали ветки, сигаретные бычки и трава. Рэйвен рассмеялась и отошла на несколько шагов назад, чтобы ненароком не кинуться обнимать Октавию. – Да ладно. Полагаю, ты потеряла Сучку-Бандита? Так держать, неудачница. Октавия опустила голову и вздохнула. – Ага. Уже второй раз теряю этого подонка. Но в свою защиту могу сказать, что у нас было мало напряженных моментов, чтобы это считалось за развязку истории. В следующий раз я его просто пристрелю, – она стерла грязь вокруг своих глаз и размазала ее по своей болотной униформе, пока ее ботинки хлюпали от переминаний с ноги на ногу. – Мы не носим пушки, – отметила Рэйвен. – И не без причины, – Лекса бегло осмотрела Октавию на наличие травм, затем погнала их обратно к выходу. – Ты его не разглядела? – Нет, но он оставил свою сумку. Она не была явной уликой, но как утешительный приз сумка была вполне сносной. +++ – Драный сукин сын! Где-то примерно в пяти километрах, на грязной офисной полке, огромная, стеклянная Штрафная Банка пустила одинокую слезу. Рэйвен закипела, пиная непоколебимую стену обезображенной кладовки. Когда ее здоровая нога смачно сконтактировала со стеной, ее унесло в свежий приступ ругательств. – Ушатанный ебаный калякающий жокей– с этим его– лопатой драный выродок– уебанский ниндзя– сукин ты сын! Октавия выглядела опустошенной – слишком опустошенной даже для ругательств. Она крупно дрожала и качала головой на вид перед ними. Сумка пропала. И если не хватало улик, что вандал сделал крюк и вернулся к кладовке, чтобы забрать сумку, пока они были в лесу, нового сообщения, написанного под росписью, было достаточно. СМОТРИТЕ В ОБА, ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ И правда «сукин ты сын». Лекса медленно покачала головой, позволяя давящему весу неудачи утонуть в своих уставших костях. Не оставить кого-то у росписи – не позвать еще одну патрульную команду за наблюдением за местом происшествия было ошибкой. Они были так чертовски близко. +++ – Полиция кампуса, Вудс. – Здравствуйте, это Майя из школьной газе- Лекса влепила трубку обратно на приемник и провела весь следующий час, уткнувшись лицом в один из самых позорных отчетов за этот год. +++ – Вспомогательный центр связи, Гриффин. – Кларк. – Александрия. – Мм. – Погоди, ты разве не в офисе? В двух метрах от меня? – Мм. – Ладно, я поддамся. Что случилось? Ну, знаешь, помимо вчерашнего сокрушительного косяка. О, извини… это было бестактно? Лекса невнятно промычала в трубку. – Выкладывай. – Маура не перестает мне названивать. – Я должна знать, кто это такая? – Она из газеты и она никак не прекратит мне названивать по поводу вандализма. Если я займу линию тобой, то она не сможет дозвониться. Я умираю, Гриффин. Я быстрее умру или меня уволят? Скоро узнаем. – Что ж, ты хотя бы не вернулась к своему драматичному настрою. – Эй, не пытайся убеждать меня, что все могло бы быть и хуже. – Я? Никогда. – Ургх. – Погоди, ты ищешь… сострадания? Ты? Сострадание? – Я в трауре, Кларк. – Мне это нравится. – Вау. Спасибо. – Нет, нет. Я имела в виду, что мы наконец дошли до точки, когда тебе плевать, выставишь ли ты себя дурой своими эмоциями передо мной. Мы долго к этому шли, Вудс. – Не моя вина, что ты пробуждаешь во мне худшие качества. – Знаешь, я не удивлена, что ты считаешь свои эмоции своим худшим качеством. И я полагаю, твои эмоции – тоже моя вина. – Твои слова, не мои. Кларк рассмеялась, и Лекса с удивлением заметила, как ее паршивое настроение немного поднялось. И из-за того, что Кларк была в двух метрах и за двумя дверьми, Лекса позволила небольшой улыбке изогнуть уголок своего рта. – Так что, я должна висеть с тобой на телефоне, пока об этом деле никто не забудет, а твоя гордость вернется с войны? – Твоя идея, не моя. +++ К счастью, сегодня Лексе удалось остановить себя от выдирания телефонного кабеля из стены. Частично это было благодаря бесконечной болтовне Кларк на том конце провода, пока Лекса корпела над документами и домашкой под ее внимательным словесным надзором. Вместе они превозмогли отвратительное понимание Лексы статистики и накопившиеся за прошлую неделю квитанции. После этого Кларк отвлеклась на конференц-звонок с окружной диспетчерской по поводу оцифровки старых записей. Это оставило Лексу наедине с ее предыдущей игрой с попытками поджечь офис школьной газеты, используя только силу воли и дурное намерение. Не сработало. Но день дотянулся до своего медленного, неприятного завершения, и Лекса вылетела из двери, чтобы побаловать себя происходящим дважды в месяц походом в худший бар рядом с кампусом. «Холл» был одним из тех баров, куда на самом деле посетители не ходили, а скорее оказывались по воле случая. Лекса ненавидела себя достаточно, чтобы посещать это место намеренно, но только из-за того, что это было единственным местом, где ее вряд ли кто-либо узнает. Еще одно удовольствие от работы в кампусовской полиции. Настоящее удовольствие приходило около ее третьего напитка – сразу после джина с тоником и предшествовавшего ему «семь и семь». – Я не опоздала? Лекса улыбнулась в остатки второго коктейля и покачала головой, не поднимая глаз. – Нет. Ты никогда не опаздываешь. – Двойной виски, без всего, – обратилась Кларк к угрюмому бармену, оттиравшему пыль от одного из его заляпанных стаканов. Она кинула несколько купюр на барную стойку и опустилась на сидение рядом с Лексой. – Мой выбор времени безупречен. – Ты ведь понимаешь, что хоть ты никогда не была мне обязана, ты определенно отплатила одной тебе известный долг между нами, – Лекса оттолкнула в сторону пустой стакан и взглянула, как бармен взял деньги Кларк со стола с подозрительным взглядом. Как будто они не делали одно и то же уже больше года. Кларк придвинула к себе одну из салфеток, достала ручку из переднего кармана своего медицинского халата и начала бездумно рисовать. – Да, я знаю. Дело уже не в том, что ты для меня сделала. Кто-то должен покупать тебе выпивку. – Почему это? – Потому что тебе приходится разбираться с кучей дерьма и никогда не слышать за это благодарного слова, – ответила Кларк, принимая придвинутый в ее сторону барменом стакан. Она безмолвно передала его Лексе и вернулась к своему рисунку. Лекса взяла стакан, пробубнив благодарность и тайком изучая Кларк краем глаза. Коктейли начались как благодарность Кларк за неприятный инцидент двухлетней давности, включающий шумный бар, пьяного, злого бойфренда и немного сталкерства. Лекса проследила, чтобы он был должным образом обвинен и чтобы ее дядя Густус запугал парня, чтобы тот исчез из жизни Кларк. Все это было сделано в тайне и не требовало благодарностей. На тот момент они едва знали друг друга дальше уровня знакомых коллег. Но кому бы не хотелось оставить за собой последнее слово с каким-то уродом, угрожавшим разрушить твою карьеру за вышвыривание его из бара? Ее вторая работа вышибалой, еще до повышения, не поспособствовала ей заведению друзей. Но серьезно, нахер этого парня. И, в конце концов, нахер ту работу. Ее уволили за всю суматоху, но Кларк считала, что ей пришлось уйти с работы, чтобы сконцентрироваться на кураторстве. Никакой потери. Кларк, по понятным причинам, не любила обо всем этом разговаривать, поэтому она прибегнула к нормальной человеческой альтернативе и безустанно вычисляла расписание Лексы, чтобы выслеживать ее в каком-то малоизвестном баре и покупать ей выпивку каждую вторую среду. Абсолютно нормально. Обычно они притворялись, будто всего того случая не было, и для Лексы это тоже было комфортно. С тех пор утекло уже много метафорической воды и все такое. – Мне не нужны благодарности, – сказала Лекса в свой стакан. – Для этого я получаю зарплату. Закончив свой рисунок, Кларк щелкнула концом ручки о свою голову и бросила критический взгляд. – Нет, ты получаешь зарплату за стандартные вещи. Но я знаю, что ты не получаешь зарплату за то, что даешь студентам свой личный номер второго мобильника, чтобы они могли позвонить тебе в плохой ситуации, если не хотят звонить в справочную, – Лекса попыталась возразить (совершенно верному) замечанию, но Кларк не закончила. – И я знаю, что ты не получаешь зарплату за оплату такси, чтобы пьяные студенты смогли добраться домой, когда ты не на службе и не можешь довезти их лично. Так что да, я собираюсь продолжать покупать тебе выпивку, потому что весь чертов кампус должен сговориться и проследить, чтобы ты никогда не платила за свой алкоголь. – Тогда почему это должно быть твоей работой? – Лекса держала взгляд на содержимом стакана, но чувствовала бурящий ее голову взгляд Кларк. – Вудс, ты человек каждого. Ты та, кому люди могут просто позвонить – ты как карточка «освободитесь из тюрьмы». Всем нужен их человек. Но если ты так занята тем, что ты человек каждого, то кто, черт возьми, будет твоим человеком? Это был хороший вопрос. У Лексы действительно не было человека. Никогда не было. – Не знаю, – пробормотала она. – Я сама, наверное. Я могу совмещать. – Неверно. Я собираюсь быть твоим человеком, – уверенно сказала Кларк. Она постучала пальцем по стойке перед стаканом Лексы, призывая к ее вниманию, и смерила ее серьезным взглядом. – Когда тебе нужно будет позвонить кому-то, ты можешь позвонить мне. Лекса неловко заерзала на сидении и заняла себя очередным небольшим глотком виски. Всегда было странно, когда откровенность Кларк смещала на задний план ее привычные подколы. Эти вещи, может, и не были строго обозначены в ее описании работы, но в широком смысле ее работой было обеспечение безопасности студентов. Она серьезно относилась к своей работе – это было единственное, что ей хорошо удавалось в этой жизни. Предоставление периодичных подкидываний до дома во внеслужебное время или оплата такси не были такими уж великими бескорыстными деяниями. Но Кларк смотрела на нее, будто верила в обратное, поэтому возможно просто стоит согласиться. Кларк придвинула к ней салфетку, на которой до этого рисовала, и принялась за свежую, пока Лекса изучала старую. Она улыбнулась от рисунка: был изображен скетч офиса кампусовской газеты, охваченный пламенем. Каким-то образом рисунку удалось заметно поднять ей настроение. Поджог, как и всегда, был таким же целебным, как и любой другой защитный механизм. Возможно, завести себе «человека» было хорошей идеей. Но только одного. +++ Даже без заявления Лексы газетенка все равно взяла и опубликовала несколько историй о вандале за несколько следующих дней. Лекса старалась их не читать, предположив, что кто-нибудь из ее коллег оповестит ее, если там будет что-нибудь важное. По словам Джаспера, вандал приближался к следующей отметке пожертвований, но пока он не достиг волшебного числа, все попытки его поймать были приостановлены. Поэтому Лекса попыталась не выглядеть слишком раздраженной, когда вся патрульная группа собралась в офисе на ужин, чтобы сделать перерыв. Они должны были уходить на перерыв на ужин в соответствии с личным графиком, но никто уже несколько лет не следовал этому правилу. – Я считаю, что на следующей росписи должен быть я, – нахваливался Беллами, выпячивая грудь и сверкая своим коллегам чарующей улыбкой. – Думаю, что-нибудь со мной без рубашки. – Не выйдет, – протянул Мерфи, крутя свою вилку. Беллами нахмурился и слегка сдулся. – Хм? Почему это не выйдет? – Ты просто, – Мерфи замялся, махая вилкой в задумчивых кругах. – Ты просто самая далекая от произведения искусства вещь, что я могу представить. Рэйвен и Октавия взвыли в смехе, последняя хлопнула Беллами по спине, пока тот разинул рот, глядя на Мерфи. В его глазах ярко горела обида от предательства, но Мерфи был слишком занят своим ужином, чтобы заметить или волноваться. – Ох, Мерфи, – вздохнула Рэйвен, смахивая с глаза слезу. – Я обожаю тебя ненавидеть. – Но- но я- – Беллами беспомощно замахал руками. Мерфи затолкал вилку лапши себе в рот и пожал плечами. – Извини, чувак. Я бы не повесил тебя над своим камином. Кларк появилась из радиорубки со своим ужином. Очевидно, никто сегодня не собирался оставаться сосредоточенным. Но Лекса не могла жаловаться, когда Кларк опустила один из своих пакетов перед ней, проходя мимо ее стола. За прошедшие два года они уже давно потеряли нить их непонятной системы покупки друг другу ужина, и теперь просто всегда покупали на двоих. – Я бы повесила его над своим камином, – усмехнулась Кларк, оставляя Лексу позади после дружелюбного сжатия плеча, по пути проводя пальцами по ее лопаткам. – Черт, да я бы повесила его над своим брачным ложе. Посмотрите на его миленький носик. И вы видели его без рубашки? Лекса нахмурилась над ночным журналом. А Кларк видела его без рубашки? По необъяснимым причинам Беллами Блейк ей резко стал нравиться гораздо меньше. Беллами опять надулся и лучезарно улыбнулся Кларк, занявшей сидение между ним и Мерфи. – Кларк понимает. Она любит меня больше всех, – сказал он, направляя взгляд в сторону Рэйвен. – Через мое мертвое блядское тело, – прошипела Рэйвен. – Она моя. – Штрафная Банка, Рэйвен, – предупредила Кларк. – Ладно, через мое мертвое великолепное тело. Кларк моя. Лекса нахмурилась сильнее. По необъяснимым причинам, Рэйвен Рейес ей тоже резко стала нравиться гораздо меньше. Кларк лишь рассмеялась и вскинула руки в примирительным жесте. – Дамы, господа, успокойтесь. Я всех вас глубоко люблю. Но все мы знаем, что Мерфи я люблю больше всех. Не поднимая взгляда с еды или изменяя выражения лица, Мерфи поднял руку и встретился с Кларк в предложенной ею пятюне. Это выглядело слишком плавно для редкого случая. И если бы в Лексе была хоть капля любви к Джону Мерфи, то она бы тоже потеряла ее по необъяснимой причине. Естественно, Кларк любила ее больше всех… в строго платоническом, враждебном плане, конечно же. Кларк больше никому не покупала ужин. Кларк больше ни с кем не оставалась на неоплачиваемое сверхурочное время, чтобы помочь с домашкой по общеобразовательным предметам, при этом имея свои, гораздо более сложные предметы, требующие ее внимания. И Кларк определенно не останавливалась в местном баре каждую вторую среду, чтобы купить кому-то еще их третий коктейль (двойной виски, без всего) перед тем, как отправиться в больницу на стажировку. Все дело в мелочах. – Никогда не пойму, что ты в нем нашла, – пробубнила Октавия, и Лекса молча согласилась. Мерфи был грубый, некультурный, сухой и недружелюбный. Кларк была единственной, кроме Беллами, кто был не против его присутствия. В отличие от Беллами, однако, Мерфи вел себя почти что хорошо в отношении к Кларк – ну, хорошо для Джона Мерфи. – Ты принес? – спросила Кларк, наклоняясь к Мерфи. Он безмолвно достал маленький контейнер картофельного салата из своей сумки с едой и передал его Кларк. Кларк открыла контейнер и присвистнула. – Вот, что я в нем нашла, – объявила она. – Никто не делает картофельный салат так, как Джон Мерфи. – Охренеть, ты только что улыбнулся. Это была даже не ухмылка, – Беллами с вытаращенными глазами метался взглядом между Кларк и Мерфи. – Охренеть. – Не-а, – парировал Мерфи, продолжая заталкивать еду в рот. Кларк кивнула. – Прошу тебя, Белл. Спустись с небес на землю. Кстати, Штрафная Банка. Вопреки своему собственному мнению о Мерфи, Октавия наклонилась вперед и своей вилкой подцепила немного картофельного салата Кларк. Она выглядела чуть ли не оскорбленной от вкуса, что скорее всего означало, что он был очень хорош. – Так что мы будем делать со всеми щедрыми пожертвованиями в Штрафную Банку? Она скоро заполнится. Кларк заметно прикрыла остальной картофельный салат ладонью. Защитный жест выдавил еще одну почти-улыбку из Мерфи, который определенно не вслушивался в разговор. – Я еще не решила, – сказала Кларк. – Возможно, мы заменим старое оборудование или устроим вечеринку или типа того. – Вечеринка, – ответ был почти единодушный. Лекса заворчала. – Никаких вечеринок. – Скажи своей жене, что она скучная, – пробухтела Октавия. Кларк закатила глаза, но дурацкий мозг Лексы уже во всю гребаную громкость включил свадебные колокола. – Никаких вечеринок, – твердо повторила Лекса. Ее мысли все еще кидали рис и цветочные лепестки и прочее дерьмо на ее мысленной свадебной вечеринке, но ее позиция в отношении этого вопроса останется непоколебимой – даже если она выйдет из чертового ума. – Технически, моя жена позволяет вам всем есть вместе, а не по личным расписаниям, как вы обязаны. Я бы не давила, Октавия, – посоветовала Кларк. Лекса бы поддержала заявление, если бы у нее была хоть какая-то уверенность, что она сможет открыть рот и произнести что-либо, кроме «Да». Рэйвен протолкнулась вперед Октавии, прерывая ее разговор с Кларк. – Так, так, так, не нравится мне весь этот разговор про женитьбу. Никто не достоин моей Кларк. Это подразумевает тебя, Вудс. Оставалось сделать только одно. Лексе придется убить Рэйвен. (Нет. Боже, нет. Что за херня?) (Ох блин. Ох блин, она попала и вляпалась.) (…в чувства.) Вот дерьмо. Лекса была уверена, что на каком-то этапе жизни ей сделали от этого прививку. – Вудс тебя пересилит, Рэйвен. Я была бы осторожной, – Кларк повернулась к Лексе и улыбнулась ей дурацкой милой улыбкой. Но никто никогда не мог обвинить Кларк в честной игре. – Ты же сразишься за мою честь, Александрия? Да. Безоговорочно да. – Нет. Рэйвен рассмеялась и победно вскинула кулак. – Ха! Прямо от сердца отлегло, потому что я уверена, что она сломала бы мне три оставшиеся конечности, если бы мы вышли разобраться. Они перешли к какому-то спору о том, кто выиграет в драке между офицерами вспомогательной полиции и диспетчерами. Все, что смогла уловить Лекса – никто не хотел с ней драться, а Мерфи отказался идти на поводу хвастовства Рэйвен, что та могла бы убить его даже без использования одной ноги. Она повернулась на стуле к спору, с интересом наблюдая за их выходками. Кларк захватила большинство ее внимания и да, она была красивой. Она была из тех людей, кто общался скорее руками, чем словами. Но она никогда не вела в разговоре. Ее интерес, кажется, заключался только в том, что хотели сказать остальные, и в заботе, чтобы каждого с интересом выслушали. Когда ее руки не были заняты разговором, ее пальцы покручивали кольца на другой руке в отвлеченных кругах. Лекса пялилась. Было странно делить Кларк с остальными. Когда Октавия встала на ноги, чтобы действительно снять форменную рубашку, требуя от Беллами драки на парковке, Лексе удалось пробудить в себе профессионализм. – Эй, прекратили, – приказала она. Октавия уже приготовилась винить своего брата, но Кларк шикнула на них, прикладывая одну руку к наушникам. – Коммуникационный центр кампуса, нечрезвычайная линия, чем можем вам помочь? Кларк начала кивать и что-то писать в блокноте, пока собирала остатки несъеденной еды, и направилась к двери. – Хорошо, мы незамедлительно можем послать к вам транспортную команду. Ключи застряли в вашей машине? И где вы находитесь? Лекса следила за ее уходом. Одно из незваных и нежелательных прощаний Беллами для Кларк всплыло в ее голове: «ненавижу, когда она уходит, но обожаю, как она идет». Черт. Она что, пялилась? Именно в таком поведении она обвинила Анью в своем праведном гневе. Она не могла предать так свой гнев, особенно когда он был такой чертовски праведный. – Ладно, возвращаемся к работе. +++ – Полиция кампуса, куратор Вудс. – Здравствуйте, пожалуйста, не вешайте трубку. – Эм, хорошо? Это неэкстренная линия, если у вас произошла чрезвычайная ситуация, повесьте трубку и наберите 911 для окружной полиции. – Нет, это Майя из газеты. Пожалуйста, не вешайте трубку. Лекса тяжело вздохнула. – Что я могу для тебя сделать, Марли? – Майя, вообще-то. Мисс Вудс, вы не обязаны ничего говорить, если не хотите. Просто послушайте. Этим утром нам позвонила студентка художественного и сказала, что узнала стиль росписей- – Вандализма, – поправила Лекса. – Да, вандализма. Звонившая сказала, что он совпадает со стилем одной из картин, висящих в западном крыле третьего этажа студенческого совета – в коридоре, ведущему к офисам иностранных студентов. – Я слушаю. – Это, возможно, и не большая наводка, но я подумала, что стоит дать вам знать. Я решила не публиковать конкретно эту спекуляцию. Я стараюсь не дезинформировать своих читателей. – Да, мы же не хотим спекулировать, верно? – Я понимаю что, возможно, недооценила те последствия, которые приносят мои истории для вашего отдела, поэтому хочу вас убедить, что если я получу какую-либо дополнительную информацию, которая сможет помочь вашему расследованию, то даю слово, что поделюсь ею с вами до своих читателей. И мне хотелось бы извиниться за свои предположения. – Эм, да. Спасибо, полагаю. – Хотели бы вы дать заявление по поводу приближающимся к нужной отметке пожертвований Настенного Мародера? – Не особо. – У вас есть какой-нибудь план по укреплению безопасности? Будете ли применять какие-нибудь новые тактики на следующей неделе? – Да, на самом деле мы уже поставили гигантские, спрятанные медвежьи капканы по всему кампусу. Конечно, есть шанс, что мы переломим парочку невинных лодыжек, но правосудие не обходится дешево. – Медвежьи капканы? – Да, такие огромные с толстыми металлическими зубами. Мы, может, и убьем его до признания, но вы сами знаете цену за преступления. – В-вы серьезно? – Абсолютно. Извини, Марта, мне пора бежать. Я только что услышала, как захлопнулся один из капканов у церкви на том конце парковки. Это либо вандал, либо мой возвращавшийся с обеда диспетчер. Если это вандал, то я тебе позвоню. Пока. +++