the business of caring

+++ Дни тянулись, пожертвования вандалу дошли до нужной отметки, напряжение росло, и Лекса серьезно начинала задумываться о медвежьих капканах. Она пропадала на двойных сменах почти каждый день, проводя свое время, пялясь на Кларк (ну, знаете, как тронутая), пытаясь выяснить, когда именно она успела настолько повязнуть в этом дерьме. Свои ночи она проводила, раскатывая по кампусу, как маньяк, и рявкая патрульным командам проверять каждый темный угол. Она могла пересчитать свои часы сна за эту неделю на двух руках. Честно говоря, она становилась немного невротичной. Она продолжала шутить и звать Кларк по имени. Все было странным. На шестой день ее шизоидного патрулирования, лейтенант, на звонок которого из офиса окружной полиции она ответила, сказал ей, что ей запрещено работать сверхурочно следующие два дня. Они не могли себе этого позволить. И хоть ей редко приходилось идти против собственных моральных принципов, ее организм требовал сна. Кларк говорила ей какие-то непонятные слова во время вчерашнего обеда, и, в своем усталом помутненном рассудке, Лекса потянулась и заправила выпавшую прядку за ухо Кларк. К счастью, Кларк имела совесть подкалывать ее лишь в соответствии с ее сонной кондицией, но уже давно пора взять чертов отгул. Ад, по ее шутливым предсказаниям, начинал замерзать, и пора было предаться безопасному бессознательному состоянию. Уходя этим днем, Лекса приказала Джасперу внимательно следить за камерами. Беллами справился бы с руководством в ее отсутствии, но она все равно оставила детализированные инструкции с маршрутами патруля и важными зонами. Из него вышла бы сносная замена для нее, когда она выпустится, если бы он тоже не заканчивал учебу после этого семестра. Критический момент, до которого ей нужно было назначить нового куратора, становился все ближе и ближе – время было не на ее стороне. Но она слишком устала, чтобы думать обо всем этом. Ее подбородок практически упал на грудь к тому моменту, как она добрела до небольшого жилого комплекса недалеко от кампуса, где она жила. А жила она в печальном, бездушном шкафу, но арендная плата была низкой, и ей не приходилось с кем-то его делить. И она бы ничего не заметила, если бы не врезалась в спину арендодателя, когда попыталась пройти в здание. – М? О, извините, мистер Рико. Долгий день, – сказала она с зевком. Когда она пыталась его обойти, он вытянул руку, удерживая ее на месте. – Так, стоп. Не самое лучшее время, чтобы заходить внутрь. Лекса в замешательстве посмотрела на свой удержанный бицепс, не понимая, почему ее арендодатель пытается огородить ее от сна. Наконец она подняла голову, осмотрелась вокруг и осознала происходящее. Вокруг бегали пожарные, таская оборудование и опрашивая жителей, пока их начальство носилось между ними с блокнотами, рациями и недовольными взглядами. Студенты и жители скучковались в стороне, что-то нервно друг другу бубня и пытаясь поймать начальника пожарной охраны для допроса. Запах паленого гипсокартона и горелого, драгоценного имущества ударил в ее нос гораздо позже требуемого. Нехорошо. – Что происходит? – тупо спросила она. Мистер Рико покачал головой, выглядя почти таким же усталым, как и Лекса. Он был коренастым латиноамериканцем с толстыми руками и постоянной извиняющейся улыбкой. Либо он знал, насколько убоги были его квартиры, либо ему было жаль, что жизнь Лексы была настолько неизменно ужасна на каждом неудобном повороте. – Пожар от утечки газа в 22А. Внутрь нас не пустят еще несколько часов. – Часов? – прошептала Лекса сквозь щиплющие глаза. У нее не было несколько часов. У нее было от силы несколько секунд до того, как мистеру Рико пришлось бы держать ее во сне и шептать милые глупости о страховке арендаторов и возмещении имущества ей на ухо. Мистер Рико тяжело выдохнул через нос. – К сожалению. Однако 22А и 11А под ней будут непригодны для жилья пару дней, пока подрядчики не исправят ущерб. Лекса сморгала слезы. – Я из 11А, – в ужасе сказала она. – Моя кровать. Распахнув глаза, мистер Рико пробежал нервной рукой по редеющим волосам. – Ох, черт. Мне жаль, мисс Вудс; я забыл, что вы оттуда. Завтра я могу предоставить вам временное жилье, но… черт подери. Вы можете сегодня остаться у кого-нибудь еще? У друга? – У друга, – повторила Лекса. Ее истощенный от недосыпа мозг отказывался функционировать. – Моя кровать, – прохрипела она. Если мистера Рико и волновало ее необычное поведение и неспособность складно мыслить, то этого он не показывал. – Мне правда жаль. Ваша арендаторская страховка все покроет, и временное жилище будет на безвозмездной основе. Просто дайте мне одну ночь, чтобы все уладить. Не зная, что еще можно сказать, Лекса кивнула и позволила мистеру Рико покинуть ее, чтобы поговорить с одним из пожарных начальников. Она отвихляла от тлеющего здания и пульсирующей толпы, садясь у бордюра. Возможно, она заночует прямо здесь, как гребанный бродяга. Кому она вообще могла позвонить? Анья была единственной семьей поблизости, но она жила в часе езды от кампуса. Ее дядя жил еще дальше. Работа и походы на занятия в полную ставку определенно не помогли ей нажить друзей за прошедшие годы. Ее друзьями были ее коллеги, но, как их куратор, она не могла поставить их в такое положение. У нее никого не было. Ни единого человека, к которому… Ну, может один человек. Ее человек. Не успев тщательно подумать, Лекса прокрутила вниз ленту контактов в телефоне и нажала на тот, на который почти никогда не звонила. Они, в конце концов, часто были в одном здании. Когда в трубке прозвучало несколько гудков, а затем автоответчик, Лекса сбросила вызов. Она сидела и размышляла, что подумают люди, если бы она свернулась калачиком в канаве и отключилась на ночь. Но до того, как она успела смириться с такой перспективой, ее телефон зазвонил, и она спешно ответила на вызов. – Вудс, – выдохнула она в трубку. – Извини, пришлось отойти на момент, чтобы тебе перезвонить. Чему обязана такому удовольствию, Александрия? – Что? – Ты, э, мне звонила? – А, да. Да, я звонила. – Просто чтобы услышать мой прекрасный голос? – Да. Э, то есть нет. Нет. Не из-за этого. Не только. – Ты в порядке? О боже, ты что, напилась? Ты разве не работаешь? – Нет. Я больше не могу работать сверхурочно на этой неделе. Кларк, мой дом горит. Кларк на том конце провода на момент замолкла. – Кларк, ты тут? Моя квартира горит. – Погоди, что? Ты серьезно? Что происходит? О господи, я сейчас за тобой приеду, где ты? Ты ранена? Почему твой дом горит? Кто поджег твой дом? Ты выбралась? Скажи что-нибудь, гигантская ты имбецилка. – Имбецилка? – Лекса нахмурилась на свои ботинки. – Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке. От неприкрытого волнения и мольбы в голосе Кларк слова в горле Лексы заклинило на пару моментов. Когда она пережила начальную стадию удивления, в ней словно откупорили все накопленные за последние пару дней давление и стресс. Нефильтрованные и невзвешенные слова сами полились из ее рта. – Я в порядке. Я… да, я правда в порядке. Извини, я очень устала и несу какой-то бред. Я не спала со вторника, и кто-то надо мной поджег свою квартиру и мне больше негде остаться и я не знаю кому позвонить потому что у меня нет жизни и мои единственные друзья это люди которых я курирую потому что оказывается я еще более гигантская неудачница чем тебе могло показаться, но, как ты никогда не забываешь отметить, я не твой куратор и я знаю что ты живешь рядом с кампусом и мне очень нужно поспать потому что я уже уверена что я умираю и ты мне говорила что ты меня не ненавидишь поэтому я реши- – Так, помедленнее. Тебе нужно где-то переночевать? – Да. Моя кровать скорее всего полыхает. Кларк мягко засмеялась в трубку. – Никогда не слышала, чтобы кто-то говорил это таким печальным голосом. – Почему кто-то должен быть счастлив, когда его кровать полыхает? – Э, ну, знаешь. В метафорическом смысле? Лекса глубокомысленно кивнула. – Ах да. К сожалению, моя кровать полыхает в буквальном смысле. Если кто-либо совокупляется на моей кровати в данный момент, будь то я или кто-нибудь еще, то пусть они упокоятся там, где нет ни боли, ни скорби, ни стенаний. – Ты уверена, что ты не пьяна? – Кларк, пожалуйста. – Извини, ты права. Я живу в четвертом здании блока Краун – комната 2303. Я задержусь на стажировке, но не стесняйся и чувствуй себя как дома. Запасной ключ под ковриком. В холодильнике еда, пледы в шкафу – а вообще знаешь что, можешь лечь в мою кровать. Моя кровать офигенная и, судя по твоему голосу, она тебе не помешает. – Ох слава богу. Я серьезно готова сейчас разрыдаться, – она не планировала говорить это вслух, но да ладно. – Оу, не надо. Мир не готов этого увидеть. А, еще можешь позаимствовать одежду из моего шкафа. Кто знает, сколько из твоих вещей полыхает – в буквальном смысле, конечно же. – Ты полыхаешь. (Охренеть.) Это была как раз та самая маниакальная попытка флирта, из-за которой Лекса потеряет возможность не быть бездомной на эту ночь. Что, черт возьми, с ней не так? – Охренеть, – согласилась Кларк. – Иди. Пока ты окончательно не выжила из ума. Не переживай насчет кота, он толстый и бесполезный, но скорее всего полюбит тебя просто за то, что ты существуешь. Серьезно, что мое, то твое. И я живу одна, так что никаких неловких столкновений с соседями. – Я люблю тебя. (Охре. Неть.) (Прекрати, еб твою мать.) – И я тебя люблю, а теперь иди. Мой куратор идет. Напиши мне, если что-нибудь понадобится. Извини, Патрик, мне просто- Связь оборвалась, а Лекса сидела, качая головой. (Кларк тоже ее любила.) Прекрати. (Она, черт возьми, сказала это.) Блядь. Это было неловко – этот звонок был неловким – она была неловкой. О господи. +++ Оказалось, Кларк жила неподалеку от Лексы. То, что они пережили два года почти-постоянного взаимодействия и так об этом и не узнали, было невероятным. Здание было старое, но чистое, и Лекса без труда нашла комнату и запасной ключ. Она надеялась, что это верная комната. Если нет, то каким-то неподозревающим незнакомцам предстоит поединок с Лексой, дабы остановить ту от сна на первой найденной ею горизонтальной поверхности. Отчаяние порождает… очевидно, криминальные вторжения. К счастью, единственным незнакомцем в квартире оказался толстый черный кот с белыми ушами, сидящий в коридоре, словно ожидая Лексу. Должно быть, Кларк позвонила и предупредила. – Привет. Кот лишь поднял хвост и продолжил таращиться. – Спасибо за гостеприимство, – пробормотала Лекса, обходя кота и разуваясь. Она оставила ботинки позади и шагнула в темную квартиру с котом на ее хвосте. Квартира представляла собой маленькую одиночную спальню и тесную кухню, выливающуюся в гостиную, большинство пространства которой было занято старым диваном и телевизором. Единственный вывод, который Лекса смогла сделать – Кларк определенно нравились горшки с растениями. (Но она любила Лексу.) (Черт.) Кот обогнул ее лодыжки и кинул на нее понимающий взгляд. По ней все настолько видно? Скорее всего. Пытаясь заглушить свою неловкость на пять минут, Лекса направилась к спальне в поисках более комфортной одежды. В любой другой день она бы легла прямо в неудобной униформе, но во сне в тугой рабочей рубашке и камуфляжных штанах приятного мало. Вспомнив совет Кларк, она порылась в шкафу девушки, пока не вытащила треники и всеми любимую университетскую футболку. Чем меньше она думала о происходящем, тем лучше. Это ощущалось, как вторжение в частное пространство, но Лекса не сдержала еще одного взгляда на комнату до того, как направиться к дивану. Как и остальная квартира, спальня Кларк была заполнена горшками с растениями. Десятки их безмолвно осуждали вторжение Лексы, словно они сами не были чертовыми халявщиками. Странное увлечение для кого-то, кто почти не проводил времени дома. У них, хотя бы, не было склонности скучать. На ее стенах были развешены фотографии людей, и некоторые из них были знакомы Лексе с работы. Две или три из них даже были с банкета вспомогательного отделения полиции. Если присмотреться, вообще-то было много фотографий с мероприятий их отделения. Фотографии, к ее удивлению, были очень даже неплохи. Между фотографиями висели коллекции рисунков и пейзажей, переполняющие все свободное пространство и налезающие друг на друга на каждом стыке. Старый дубовый стол устроился в углу с ветхой скамейкой перед ним. Стопки старых отчетов, медицинские учебники и стаканчики с карандашами и кисточками опасно балансировали на каждой поверхности, чуть не свергнутые со своих мест огромным рюкзаком с книжками, закинутым на скамью. Везде был бардак. Но это был эффективный бардак – место для всего. Когда любопытные глаза Лексы опустились на кровать Кларк, ей наступила крышка. Она больше напоминала гнездо, а не кровать, с этой беспорядочной кучей мягких пуховых одеял и раскиданными по матрасу шерстяными пледами. Будет ли странно спать в кровати Кларк? Она предлагала. Настоящую кровать. Некоторые соблазны слишком велики даже для такого сдержанного человека, как Лекса Вудс. Что ж, к черту, сегодня она уже сделала невменяемый телефонный звонок и истерично призналась в своем влечении к Кларк, что за еще одно деяние сделается с их чокнутой дружбой? Сдавая себя грядущей неловкости, Лекса расстегнула пуговицы рабочей рубашки, сняла толстый ремень и все прикрепленные к нему гаджеты и стащила с себя штаны. Ни одной клетке в ее теле не хотелось прилагать усилия, но она вынудила свои руки подобрать одежду и аккуратно сложить ее на лавку, опуская сверху ремень. Ее гордость, возможно, и наказала долго жить, но она пойдет ко дну вместе с одеждой без складок. Одежда Кларк была мягкой и свободной, когда она натянула ее сверху, но не такой мягкой, как прогиб матраса или куча пледов, накинутых ею на свои усталые кости. У Лексы никогда не было и наполовину настолько же приятного по ощущениям оргазма, как растягивание на этой кровати в данный момент. И это было сказано не ради оскорбления ее предыдущих сексуальных партнеров. Кот запрыгнул на кровать и свернулся рядом с бедром Лексы под мягкое мурчание и лишь слегка осуждающий взгляд. Кровать Кларк пахла, как чистый хлопок и ароматные шишки – прямо как очень домашний магазин прикладного искусства. Кларк так же пахла? Да, она полагает, что так же. Это приятно. Как неловко. +++ Лекса резко подскочила, когда услышала приглушенный грохот в соседней комнате, и несколько секунд пыталась сориентироваться. Когда она вспомнила, где находится, она проверила будильник рядом с кроватью. Возможно, она продрыхла всю неделю. Нет. Лишь почти до полуночи. Хоть она и могла без проблем проспать до следующей полуночи, Лекса выскользнула из кровати (преступление, серьезно) и поплелась в сторону кухни. Либо Кларк вернулась домой, либо Лексе требовалось дать отпор взломщику. В любом случае, ей нужно было составить этому лицу компанию. Кот спрыгнул с кровати и побрел за ней следом, покачивая хвостом. Запах еды напомнил Лексе, что она не ела со своего раннего обеда. Пока ее мозг обдумывал, что вразумительного можно сказать спине Кларк, ее живот громко объявил о ее прибытии. Кларк повернулась и виновато улыбнулась. – Извини. Я пыталась тебя не будить, но уронила сковородку. Очень грациозно. – Не переживай, – отмахнулась Лекса хриплым ото сна голосом. Кларк уже повернулась обратно к плите, а ее варево постепенно начинало закипать. Пахло невероятно. Она, должно быть, не так давно вернулась домой, потому что на ней все еще был медицинский халат с ее стажировки в больнице. В нескольких разговорах Кларк упоминала, что сменила профиль на медицинский после первого курса, но Лекса не очень понимала, что включала в себя ее текущая работа. Все, что она знала – Кларк была умной и на пути к мировому господству или типа того. – Я бы спросила тебя, не хочешь ли ты есть, но думаю, я уже слышала ответ на этот вопрос, – подколола Кларк, доставая две миски из шкафчика. – Надеюсь, тебе понравится то, чем бы ни оказался этот кулинарный эксперимент. – Спасибо, – тихо сказала Лекса. Та легкость, с которой Кларк впустила ее в свой пузырь личной жизни, была довольно трогательной. Не найдя, что еще добавить, Лекса отодвинула один из двух стульев и молча ждала, сложив руки на столе. – Мне жаль, что твой, э, дом сгорел? Это сурово. Лекса пожала плечами. – Что есть, то есть. Пока Кларк раскладывала свое кулинарное детище по тарелкам, Лекса изучала коллекцию приклеенных к холодильнику записок. Большинство из них выглядели связанными с работой, как для центра связи, так и для больницы. Расписания пар и бумаги из тетрадей, заполненные конспектами и детализированными скетчами на каждой поверхности. Выглядело это немного хаотично. Кларк поставила миску перед сложенными руками Лексы вместе с ложкой. – Держи. Мне потребовалось три года, чтобы затащить тебя к себе домой, и даже тогда ты не дала мне достаточно времени, чтобы приготовить тебе что-нибудь нормальное. Кошмар. – Я извиняюсь, Гриффин. Ты уже сделала для меня слишком много. Кларк рассмеялась. – Прошу. Сделай доброе дело, не зови меня по рабочему имени у меня дома. Я провожу столько времени в больнице и офисе, что уже начинаю забывать свое обычное имя. – Эм, хорошо. Извини. – Кроме того, на тебе моя одежда и ты спишь в моей кровати. Уверена, что мы уже прошли стадию официальных рабочих имен – это еще не считая того, что ты познакомилась с моим отцом, – сказала Кларк с полным ртом рагу. Лекса застыла с ложкой в паре сантиметров от рта. – С твоим отцом? В этот же момент кот запрыгнул на небольшой стол, виляя между их мисками. Это был довольно впечатляющий маневр для кота с таким обхватом талии. Кларк лишь рассмеялась и согнала его обратно. – Легок на помине. Я бы вас представила, но ты уже знакома с Джейком. Эм, да – э, я всегда забываю, что это странно. Моего отца звали Джейк, но он умер несколько лет назад. Это был его кот, и он подумал, что будет забавно назвать его в честь себя? Он был странным. Он звал кота «твой отец» когда мы разговаривали, – ее голос понизился до низкой, лже-мужской пародии на своего отца. – «Кларк, ты опять забыла покормить своего отца, я не доверю тебе свою машину. И да, не забудь покормить кота». Или мое любимое: «Кларк, твой отец продолжает оставлять мертвых мышей на моей подушке». Легкая улыбка натянула уголок губ Лексы. – Тогда я прошу прощения. – За что? – За то, что спала с твоим отцом. Джейк окинул Лексу мрачным взглядом, но душевный смех Кларк захватил все ее внимание. После этого разговор пошел легко – даже легче, чем их беседы в офисе. Очухавшись от своего коматозного сна, Лексу полностью устраивало просто слушать, пока Кларк вспоминала истории из педиатрического отделения, где она проходила интернатуру. У нее так же была парочка интересных историй с взятого прошлым летом отпуска с Джаспером и Монти. Лекса с болью вспоминала те несколько недель, поскольку им пришлось оставить Рэйвен в центре связи, а из нее, откровенно говоря, был ужасный диспетчер. Но после рассказанных Кларк историй об их приключениях по стране она была благодарна, что они вообще вернулись обратно втроем и со всеми руками и ногами. Из чего бы Кларк не состряпала их поздний ужин, он был вкусный. Кларк назвала его «сюрприз от шеф-повара», на что Лекса поинтересовалась, в чем был сюрприз. По утверждению Кларк, сюрприз был в том, что она не была шеф-поваром. Однако, пробовав ранее готовку Кларк несколько раз в офисе, Лекса отказывалась верить в это заявление. – Честно говоря, я была удивлена, что не нашла тебя спящей на полу, когда вернулась домой, – подколола Кларк, убирая их миски. – Порой я не уверена, спишь ли ты как нормальный человек или просто стоишь в своей станции подзарядки, всю ночь наглаживая свою униформу. Лекса почувствовала, как загораются ее предательские уши. – Извини, я была немного не в себе. – Эй, не бери в голову. Ты так мило свернулась калачиком вместе с Джейком и моим невменяемым количеством пледов. Я бы присоединилась к тебе, если бы не думала, что ты как ниндзя свернешь мне шею во сне. И плюс мне нужно закончить огромный реферат. – А-ага, – сказала Лекса в столешницу. Это было странно, верно? Находиться дома у Кларк. Носить одежду Кларк. Есть ее готовку. Спать в ее кровати. Возможно, она слишком привыкла к их рутине, состоящей из их упрямых обедов и офисных разговоров. Но они были близки, верно? В каком-то смысле? Более интересный вопрос: почему Лексу так неожиданно это начало волновать? Кларк прервала ее поток мыслей, останавливая ее за погоней за собственным мозгом в бесполезных кругах. – О чем задумалась? – она продолжала мыть посуду, повернувшись спиной, но Кларк никогда не переставала внимательно следить. Лекса решила ответить честно. – Просто полагаю, что мне неловко за то, что все наши взаимодействия за прошедшие три года были либо на работе, либо в баре. А затем я внезапно звоню тебе и прошу тебя об одолжении, будто каким-то образом это заслужила. – Что? Тебе не нужно заслуживать одолжения у своих друзей. Кроме того, я говорила тебе звонить. Я твой человек. Лекса потерла шею, цепляя пальцами запутанные волосы. Она, должно быть, выглядела паршиво. Очень узкий круг людей был посвящен в такую ненапряженную версию Лексы, сидевшую сейчас на тесной кухне Кларк. – Друзья, хм? Мы и правда друзья, верно? – эта информация была большим открытием, чем должна. (В конце концов, Кларк любила ее.) (Черт.) Кларк лишь рассмеялась, перекидывая полотенце для тарелок через плечо. – В противном случае было бы супер-неловко, – она ненадолго замолчала, отворачиваясь от раковины, чтобы озарить Лексу нежной, если не хитрой, улыбкой. – Я знаю, что ты опять начнешь из-за этого со мной спорить, но твое нежелание признать нашу прекрасную дружбу настолько же милое, насколько разочаровывающее. Лекса моментально загорелась, до побеления костяшек сжимая столешницу. – Я- что? Нет. Ты- – Да, да, да, – оборвала ее Кларк, направляясь к холодильнику. – Я знаю, ты не милая, и если я кому-то скажу, что ты спала не в своей форме, то меня убьют. Я знаю правила. Когда Кларк вернулась к столу с двумя бутылками пива, она, к счастью, проигнорировала ползущую по лицу Лексы красноту. Она не могла ее не заметить. Ее лицо было как сраный красный светофор, сигналящий «стоп». «Стоп» – словно говоря «пожалуйста, прекрати себя так нахально вести». «Стоп» – словно говоря «пожалуйста, прекрати на меня так смотреть, потому что я жутко сонная, а ты жутко красивая». Просто прекрати. – Дорогое пиво, потому что мы заслуживаем, – объявила Кларк, чокаясь с ней бутылками. – Сверхурочные того не стоят, если ты не можешь себе позволить чего-нибудь получше пойла с местных тусовок. Лекса не могла не согласиться. В тех случаях, когда у нее выдавалось достаточно времени для протрезвления между сменами, она предпочитала налегать на темное пиво или ликер. Но таких случаев было мало и редко. – Ты заслуживаешь, – поправила Лекса. – Я лишь вломилась в твой дом и украла твою одежду. – Она все равно лучше смотрится на тебе. – Ты должна была ответить, что она будет лучше смотреться на полу, – вздохнула Лекса, покручивая бутылку и ожидая следующей атаки Кларк. Когда она не последовала, она подняла взгляд и обнаружила непривычную ей версию Кларк: она выглядела, эм, смущенной? Быть того не может. – Что такое? Я тебя скомпрометировала? – усмехнулась Лекса. К ее удивлению, Кларк покраснела еще сильнее и нервно покрутила одно из колец на пальце. – Пф, что? Меня? Н-нет. – О господи, у меня получилось, – Лекса схватилась за редкую возможность покрасоваться своими достижениями. – Ха! Я уже думала, что мне буквально придется раздеться, чтобы победить. Твое поражение, к слову. Кларк прикрыла свое лицо одной рукой, но ее плечи сотряслись в немом смехе. – Ладно, я тебя поняла. Успокойся, Вудс. Конечно, она успокоится. Она успокоится, когда ей удастся отскрести мысленный образ блестящих глаз Кларк и нервного смеха от своего глупого мозга. В приглушенном свете тесной квартирки было легко забыть держать свою осанку прямо, а глаза – при себе. Было еще сложнее, когда Кларк, со все еще слегка розоватыми щеками, наклонилась так близко. Что-то в животе Лексы резко рухнуло и метнулось к ее горлу. Определенно, Кларк собиралась мстить. – Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось сделать? – прошептала Кларк. Слишком близко. Слишком близко. – Эм, что? – Я хотела сделать это с тобой уже очень давно. Блядь. Лекса пыталась сглотнуть, но вышло не очень. – Очень давно? – тупо повторила она. Пальцы Кларк легко протанцевали по предплечью Лексы. Она заговорщически окинула взглядом пространство вокруг них, наклоняясь еще ближе. – Викторина. Лекса моргнула. – Что, прости? – Викторина! Я надеру тебе зад. Одна игра, и ты можешь пойти спать. Пожалуйста? – Кларк соединила руки в молебном жесте, пытаясь усилить эффект от просьбы. Некая комбинация ее сопернической натуры, искреннего восторга Кларк и приятного веса еды и сна побудили Лексу молча кивнуть. Кларк издала радостный возглас и хлопнула Лексу по спине, следом направляясь к холодильнику и доставая оставшееся в упаковке пиво. Лекса следовала за ней в гостиную, Джейк побрел следом, полный немого (кошачьего) отцовского неодобрения. +++ К ее разочарованию, Кларк одержала сокрушительную победу над Лексой в викторине. Игра строилась на довольно бесполезных, узких фактах из самых бессмысленных закоулков человеческих знаний. Именно среди таких фактоидов Кларк чувствовала себя, как рыба в воде, оставляя Лексу глотать пыль. Но спустя три пива ее почти не волновало поражение. Джейк тихо мурчал на ее коленях, и каждый раз, когда Кларк верно отвечала на вопрос, она придвигалась ближе. Или, возможно, Кларк притягивала ближе ее бутылка. В любом случае, это был вполне сносный утешительный приз. К концу игры Кларк практически прилипла к ее боку. – Это было настолько же приятно, насколько я себе представляла, – объявила Кларк, допивая остатки третьей бутылки пива. – Никто не обыгрывал меня в викторинах. Не так я хотела поставить тебя на колени, но не буду жаловаться. Эй, она тоже не так хотела встать на колени, но всем нам рано или поздно приходится встречаться с разочарованием. (Черт.) Пора спать. – Тебе потребуется гораздо больше, чем три пива, чтобы поставить меня на колени, Кларк. Это не в моем стиле, – поймала себя Лекса за ответом. Нет, идиотка. Спать. – Охохо, серьезно? – Кларк была слишком, черт возьми, близко, чтобы так улыбаться. – Блин, завтра я буду скучать по охмелевшей, бездомной Вудс. Позвони мне как-нибудь еще. Только не надо ждать, когда твой дом опять загорится. Я серьезно. Джейк будет по тебе скучать. – Тогда я позвоню Джейку, – парировала Лекса, осторожно гладя кота по ушам. Кларк закатила глаза, но не стала настаивать. – Ладно, звони Джейку. Но не думай, что я выше поджогов, – она бросила взгляд на часы и нахмурилась. – Тебе стоит пойти спать. Я собираюсь попробовать закончить реферат подшофе с уклоном в опьянение. Если хочешь принять душ, то полотенца и прочие вещи уже в ванной – запасную зубную щетку можешь поискать в шкафчике. Лекса решила принять ее предложение до возвращения к своей умиротворенной коме. К тому моменту, как она вышла из ванной, пахнув слишком похоже на Кларк, другая девушка уже устроилась с книгами и ноутбуком на диване. Неловко переминаясь с ноги на ногу, Лекса остановилась в дверном проеме, не зная, что делать дальше. Когда Кларк заметила ее, она будто прочитала ее мысли. – Нет. Ты идешь в кровать. Мне нужно написать реферат, а тебе нужно в кровать. – Но- – Никаких «но». Кровать. Сейчас. С такими словами, исходящими изо рта Кларк, Лекса поспорить не могла, поэтому она бросила тихое «спасибо» и ретировалась в спальню. Она была слишком усталой, чтобы опять все испортить, поэтому она лишь зарылась в кучу пледов и дождалась, когда Джейк опять удобно устроится у ее бедра. В одном она была уверена: она безвозвратно будет пахнуть, как Кларк, скорее всю свою оставшуюся жизнь. Это определенно будет ее преследовать. (Были вещи и похуже.) +++