the business of caring

+++ Им обеим нужно было быть в офисе примерно в одно и то же время следующим утром, но Лекса решила не будить Кларк, выходя из ее квартиры. Кларк раскинулась на диване, неудобно упираясь лбом в ноутбук и раскидав конспекты по животу. В комнате была выставлена гладильная доска со всеми принадлежностями, и Лекса не могла определить, было ли это сделано в качестве подкола или учтивости. Учитывая, что в итоге она ей воспользовалась, Лекса решила, что у нее не было никакого права ставить мотивы Кларк под вопрос. Накинув плед на Кларк, переставив ноутбук в место побезопаснее и почесав Джейку за ухом, Лекса направилась к офису. Она могла бы прикрыть отсутствующего диспетчера на час или два. На тот редкий случай, если бы Лекса понадобилась где-то вне офиса, она могла бы взять с собой портативный коммуникационный компьютер и одновременно выдавать номера для отчетов. Но был хороший шанс, что присутствие Кларк и вовсе не понадобится. По рабочим причинам. По обеденным и отвлекающим причинам, днем ее присутствие очень даже потребуется. К несчастью, в ее ящике для срочных документов ожидал новый отчет о происшествии и извиняющаяся записка фирменным куриным почерком Беллами. Распознавать его почерк – все равно, что владеть каким-то древним языком, состоящим только из щелчков, ритмов дыхания и косых взглядов. вудс       новая роспись за рекреационным центром. гдето между 2200-2330. никто ничего не видел. отчет в ящике сорян босс белл Сукин сын. Но это был скорее вялый «сукин сын», чем полномасштабное, яростное «отродье левого яйца сатаны». Для большего Лекса была слишком усталой. К отчету были прикреплены фотографии. Щедрые оранжевые и розовые разводы простирались по росписи, изображавшей закат над центральной площадью – на зеленой поляне собрались сотни людей во время хорошей погоды для игры в Фрисби, или чтения, или акустических концертов от парней с редкой бородкой и элементарным знанием базовых аккордов, держа в заложниках своих бедных слушателей и играя лучшие хиты Радиохэда для людей, которые скорее не хотели здесь находиться. Это был странный повсеместный студенческий опыт. Никогда не доверяй белому парню с акустической гитарой. Даже зернистая фотография была красивой. Закат над площадью был одним из любимых видов Лексы, именно те моменты, когда солнце едва начинало садиться за крышу возвышающейся библиотеки. Это было потрясающе. (Но все еще вандализм.) +++ – Вудс, полиция кампуса. – Здравствуйте, это Майя из школьной газеты. – Доброе утро. – О, эм, да. И вам доброе утро. Признаюсь, я удивлена, что вы вообще взяли трубку. – Днем мне платят за очень ограниченный круг дел, если быть откровенной. Я решила, что должна хотя бы отвечать на звонки. Кроме того, я уверена, что у тебя для меня как всегда что-нибудь интересное. – Вы в хорошем настроении. – У меня только одно настроение. – И какое же? – Бдительное. – О боже, это так круто. – Соберись, Мори. – Майя. Я просто хотела поинтересоваться, есть ли у вас какие-либо новые наводки или пересмотренное заявление для статьи. По слухам, прошлой ночью вы были не на службе. – В данном случае слухи правдивы. – Слухи так же говорят, что ваша квартира сгорела. – Меня немного волнует такая точность ваших слухов. Мне стоит чаще оборачиваться? – Нет, на самом деле я жила с вами в одном и том же здании два года. Это был не слух. Но приношу свои соболезнования. Лекса на момент замерла, хмурясь в пустоту. Как она за целых два года ни разу не встретилась с Марни в их крошечном жилом комплексе, ей было непонятно. Боже, ей действительно нужно проводить меньше времени на работе. – Э, да. Я это знала. – Не переживайте. Так вы не будете так добры предоставить мне какую-нибудь информацию по делу или новое заявление? – В этот раз никакой новой информации. Что до заявления, у меня есть пара слов для вандала. Мы не можем быть повсюду, но мы продолжим бдеть, и время наградит нас за наше терпение. А пока что студенты могут наслаждаться искусством. Э, вандализмом. Наслаждаться вандализмом. – Не думаю, что когда-либо слышала, как вы произносите столько слов. Очень поэтично. – Ага, не привыкай к этому. Кроме того, если это не сработает, у нас всегда есть медвежьи капканы. Приятного дня. – Эм, хорошо. И вам того же. +++ Когда Кларк ввалилась в офис на два часа позже, Лекса задумалась, стоит ли ей чувствовать себя виноватой за то, что она ее не разбудила. Но Кларк не выглядела расстроенной, поэтому она решила не утруждаться. Напротив, Кларк принесла с собой кофе и рогалики и выглядела в хорошем настрое. Что-то в позитивном настроении Кларк всегда заражало всех окружающих, поэтому Лекса разомлела в своей новой компании. Даже новый акт вандализма был настолько же далеким и ненасущным для ее разума, какой была первая роспись. – Кофе, – услужливо заметила Лекса, когда Кларк опустила их завтраки на стол. – Отлично подмечено. – Я отлично натренирована в искусстве обнаружения. Широкая улыбка медленно растянулась по лицу Кларк, искренняя и светлая. – Шутки в такое время суток? Обычно я бы предположила, что ты в паршивом настроении. Но это, естественно, не может быть правдой, когда у тебя есть еда, кофе и искренне ваша. Лекса лишь выпустила одинокий смешок и осторожно опустила подбородок на крышку стаканчика кофе, переданного ей Кларк. – Полагаю. – Черт, ты в очень хорошем настроении. Делись. На самом деле, если поразмыслить, Лекса понятия не имела, почему она была в хорошем настроении. У нее был любой возможный повод, чтобы не быть. С ее канувшей в пламени квартире, новой дозой вандализма и звонком из газеты, все должно было быть настолько жалким, насколько было предыдущие несколько недель. Но законы логики по какой-то причине в этом случае не работали. Лекса пожала плечами, прикрывая глаза и вдыхая исходящий прямо в нос пар из стаканчика. – Хмм. Не знаю. Какая разница. – Вау. У моего общества еще лучшие целительные свойства, чем я думала. Глаза Лексы ненадолго распахнулись, пока она размышляла над предположением, затем она кивнула и позволила им опять закрыться. – Да. – Да? – повторила Кларк. Когда Лекса бросила на нее единственный взгляд из-под приопустившихся век, она не без удовольствия заметила легкий румянец, ползущий по щекам Кларк. Навыки флирта Лексы наконец вернулись с войны. По ним слезно скучали. – Да. Кларк нервно посмеялась и прокрутила прядку волос между пальцами. – Ладно, я сама себя подставила. Но если мне все равно отдают должное, то пожалуйста. И спасибо. Что прикрыла канал и дала мне поспать. Ты была не обязана это делать. – Я хотела, – ответила Лекса, слегка пожимая плечами и сканируя глазами отчеты на столе, не обрабатывая ни единого слова. Кларк смотрела ей в висок с растягивающей уголок губ улыбкой и любопытным взглядом. – Оу, – мягко протянула Кларк перед возвращением к завтраку. – Что ж… спасибо. Лекса кивнула о свой стаканчик с кофе. – Пожалуйста, Кларк. +++ Рэйвен притоптала в офис, пока они заканчивали завтрак в теплой, комфортной тишине. Но Рэйвен была чем угодно, кроме теплой, или комфортной, или тихой, поэтому Лекса решила не пытаться дать этому отпор. Легко придет – легко уйдет. – Доброе утро, Рейес, – пробормотала она. В уюте утра она позволила своей голове опуститься на сложенные руки. Локоть Кларк упирался в ее собственный, чтобы та могла спокойно штудировать заявки кандидатов на работу из картотечного шкафа. Иногда она переманивала кандидатов полиции кампуса, вместо этого предлагая им работу в коммуникациях. До выпуска им требовалось нанять на работу приличное количество людей, чтобы закрыть все вакансии. В наживающейся Кларк на ее заявках на прием не было ничего нового. – Утра, – добавила Кларк, легко барабаня пальцами по столу. Лексу вполне устраивало лишь следить за их движением и слушать стук, отдававшийся через покоящуюся на столе и подпирающую ухо руку. Иногда пальцы Кларк замирали, когда она активно о чем-то думала, но затем момент спустя возобновляли свой спокойный ритм. Рэйвен резко прекратила копошиться и громыхать. – Вот дерьмо. Да быть того, блядь, не может. – Хм? – промычала Лекса. Кларк что-то пробубнила под нос по поводу ругательств в офисе, но линии на графике перед ней захватили большинство ее внимания. – Кларк, ты трахнула Командующую Стальные Ягодицы. О господи. Просто… о господи. Лекса надула губы и нахмурилась на свою руку. Стоит отдать ей должное, ее уши покраснели лишь слегка. Кларк закатила глаза и продолжила изучать таблицу. Если Лекса хоть на секунду бы могла поверить, что она сможет уволить Рэйвен и удержать ее от появления на работе, она бы так и сделала за неприемлемый комментарий. Но кураторство не работало на эту девушку. Рэйвен обогнула стол для конфронтации. – Скажи мне, что я не права. – Ты не права, – скучающе подтвердила Кларк. Будто она обладала способностью считать правду по их глазам, Рэйвен наклонилась ближе и пристально всматривалась в их лица в течение нескольких неприятных моментов. – Да быть того не может. Я не неправа по этому поводу. – Твой Радар Ебли барахлит, – сухо сказала Кларк. – Сходи проверь его. – Моя квартира сгорела прошлой ночью, – добавила Лекса. – Возможно, это сбило твой радар. Рэйвен усмехнулась над идеей. – Прошу. Мой Радар Ебли военного класса, и я уверена, что Радаров Поджога не существует. И меня глубоко зацепило, что что-то могло привести тебя к мысли, что Радар Поджога как-либо повлияет на Радар Ебли, босс. Брови Лексы нахмурились сильнее, и несколько моментов спустя она спряталась за изгибом руки, предпочтя встретиться с поверхностью стола вместо громкого допроса Рэйвен. К сожалению, пальцы Кларк окончательно остановились на столе, оставляя Лексу без их терапевтического ритма. – Она пахнет как ты, Кларк. Объясни вот это. – Почему ты меня нюхаешь? – пробухтела Лекса в руки. Кларк издала продолжительный мучительный вздох. – Она остановилась у меня прошлой ночью. Если ты пропустила мимо ушей, ее квартира буквально полыхала прошлой ночью. Иными словами, сгорела. К слову, тебя это должно волновать. – О боже, серьезно? Вудс, тебя пригласили в супер-секретную квартиру Кларк, куда она никого не приглашает, и ты не воспользовалась возможностью ее раздеть? – Рэйвен замолкает на момент, растягивая молчаливое приглашение Лексе для отрицаний ее заявлений. Когда ничего не происходит, она сдавленно ворчит в неверии и хлопает рукой по столу. – Ей богу, я никогда в своей жизни так не разочаровывалась в человеке – и учти, что мою мать однажды сажали за попытку обменять меня на ящик самогона, когда мне было шесть. – А что я должна была делать? – пробубнила Лекса в руку. – Должно быть, я не так поняла всю ситуацию с викториной. Искренне извиняюсь, Кларк. Мне казалось, тебе было комфортно в своей одежде. Завещание хорошего настроения Лексы стало последней каплей Кларк. – Ладно, Рэйвен. Ты свое высказала, а теперь я сделаю тебе одолжение и не дам тебе оказаться без работы, – она встала с придвинутого рядом с Лексой стула и пихнула Рэйвен к двери. – Я прощу нам наши прегрешения перед Штрафной Банкой на этот раз, но этот разговор окончен. Рэйвен сделала последний потуг протеста, но Кларк практически вытолкнула ее за дверь с агрессивным поцелуем в щеку. И опять Лекса задумалась, что именно у них за отношения. В ее голове зародилась теория, что Кларк случайно удочерила ребенка своего же возраста. – Мне стоило было выписать ей штраф, да? – раздумывала Лекса, поднимая голову со стола. – Не думаю, что это бы помогло, но все же. Кларк нахмурилась. – Да, извини. У нее нет фильтра. И ее голова слишком переполнена химическими формулами и механическим бредом для норм этикета. Она просто заботится обо мне в своей странной манере. – Так вы обе… – Лекса неловко запнулась, немного размахивая рукой, чтобы подобрать слова. – Эм, то есть – вы, кажется, близки? – Да, – сказала Кларк с хитрой улыбкой, озаряющей лицо. – Близки. – Да, конечно. Я просто – иногда я задумываюсь… эм. Не то, чтобы мне было дело. Потому что мне нет дела. Но если бы мне было дело, думаю, я бы, э – забей. Я просто вернусь к отчетам, – выдавила Лекса, хватая случайный отчет и притворяясь, что крайне заинтересована содержимым. Кларк рассмеялась и вернулась к стулу рядом с Лексой, плюхаясь на него с понимающим взглядом. Понимающие взгляды – это плохо. Нечего ей было понимать. Чего бы Кларк Гриффин себе не надумала, это было необоснованно и неоправданно. – Она практически семья. Как сестра, которую мне абсолютно никогда не хотелось. Что-то тугое развязалось в груди Лексы, ранее не замечавшей напряжения, пока оно не покинуло ее тело. Она твердо держала глаза на определенно не читаемом отчете, но ответила коротким кивком. – Это хорошо. – Что хорошо? – М? – Ты только что сказала «это хорошо». – Я такого не говорила. – Ну конечно. +++ – Вудс. – Лекса? Это твой арендодатель, Тед Рико. – Здравствуйте, мистер Рико. Пожалуйста, скажите мне, что у вас для меня хорошие новости. – Эм, тогда мне стоит перезвонить в другое время? – Блядь. +++ – Ты можешь поверить в это дерь- эм, в этот бред? – лицо Джаспера практически прилипло к портативному компьютеру, а глаза метались по экрану. – Молодец, выкрутился, – сказала Кларк со своей позиции на полу. Она и Монти развалились на офисном полу, путаясь в длинных проводах и удлинителях, окруженные кучей запчастей радио и батарей. Лексу не очень радовала оккупация ее офиса ими троими для ежегодного осмотра радио, но сказать Кларк «нет» официально было невозможным. Кроме того, в диспетчерской было недостаточно места для сортировки бардака. Монти заговорщически наклонился к Кларк. – Он залип на сайт Мародера с момента его открытия. Думаю, это любовь. – Любовь? – Джаспер оторвал глаза от экрана и задумчиво моргнул, глядя в их сторону, словно забыл, что они находились с ним в одном помещении. Он всегда был скорее наблюдателем, чем участником, особенно когда подразумевалась тяжелая работа. – Я не играю за эту команду. – За какую команду? – спросила Кларк. – За команду с криминальными наклонностями? Джаспер покачал головой. – Нет, нет. Я не по парням. Кларк усмехнулась. – С чего ты взял, что вандал – парень? Монти ухмылялся между ними двумя, словно перспектива их физической разборки из-за гендерной принадлежности преступника была наилучшим возможным исходом дня. Но если Лекса знала хоть что-нибудь о диспетчере, то три любимых вещи Монти во всем мире были Джаспер, Кларк и оказаться вовлеченным в любую деятельность. Унылые аргументы между ними тремя, скорее всего, приходили к нему в самых смелых снах. – Не хочу хвастаться, но у меня чутье на такие вещи, – Джаспер наклонился на стуле в жалкой попытке выглядеть уверенно, но ему пришлось подскочить обратно, когда стул чуть не рухнул назад. – Я просто знаю, что это парень. Кларк закатила глаза. – Как скажешь, Джаспер. – Мне кажется, он протестует слишком много, – громко прошептал Монти на ухо Кларк. – Иногда я прихожу домой и застаю его спящим и обнимающим свой ноутбук с тикающей вверх отметкой пожертвований. Называй это как хочешь. Джаспер имел совесть покраснеть. – Ой, да иди ты, Монти. Если я во что-то и влюблен, то в его деньги. Этот парень скорее всего уже катается в зелени. Просто найди самого крутого и богатого парня на кампусе. Скорее всего, это он. – И скорее всего он полная выскочка, – прыснула Кларк. – Готова поспорить, он раскатывает на Мустанге и носит темные очки на затылке. – Ну уж нет, – проворчал Монти, пытаясь отодрать проржавевшую грязную крышку от одного из самых старых радио отколотой отверткой. – Кто-то настолько артистичный должен быть изысканнее. Я представляю Камаро 76 года, жилет и глубокое, интимное знакомство с историей музыки. Он скорее всего гей, Джас. Джаспер, кажется, взвешивал свои варианты. – Эм, ну тогда для него я бы стал геем. Но только для него. Кто бы не стал геем за возможность поводить Камаро 76 года? – Черт, да даже я бы за это обнатуралилась, – сказала Кларк, добавляя вторую отвертку к тщетным попыткам Монти открыть крышку радио. Монти добавил «аминь» и звонкую пятюню за сантименты. Лекса тоже чувствовала себя довольно религиозно по поводу Кларк-не натуралки, но сдержала свои мысли при себе. Все уже было слишком странным и без подобных чувств. – Так во что ты там поверить не можешь? – продолжила Кларк. – Что ты ради него окрасишься в радугу? Джаспер прищурил глаза и отвернулся от компьютера. – Нет. Сама посмотри: этот хитрый сукин сын достиг следующей отметки пожертвований меньше, чем через 24 часа от ее установления. Они выставили новую ссылку только вчера. 50,000$! Кто-то с популярным блогом написал про него пост, и теперь у него появились фанаты за пределами универа. Офигеть, да? – Люди странные. Начну-ка я кампанию с пожертвованиями для своих счетов, – пробормотала Кларк. Джасперу это не показалось плохой идеей. Он задумчиво кивнул. – Но что ты можешь дать? Почему люди должны жертвовать тебе деньги? – За каждую достигнутую отметку пожертвований я буду постить обнаженную фотку. Глаза Джаспера загорелись. – Охер- эм, офигеть. Я тоже так сделаю. Голые фотки за пожертвования, я в деле. Лекса отвлеченно покачала головой, пролистывая горы чеков и отчетов по бюджету. – Кларк стоит денег. А вот ты… Монти первый прыснул от дикого смеха, но вскоре к нему присоединились едва протестующий Джаспер и очаровательно покрасневшая Кларк. Вообще-то Лекса не собиралась озвучивать свои мысли, но когда она бросила взгляд на трио и поймала взгляд Кларк, было сложно пожалеть о сказанном. Она одарила Лексу редкой, мягкой улыбкой, абсолютно неуместной и просто самой худшей. Как она смеет. У Лексы впереди вводящий в депрессию объем бумажной работы, и последнее, что ей сейчас нужно, это ласковая улыбка от Кларк гребанной Гриффин. Резко отворачиваясь к столу, Лекса переложила несколько бумаг и повторила мантру бюджетного кризиса их ведомства в голове, чтобы замедлить сердцебиение и опустить свое настроение обратно на сносный уровень. У нее абсолютно не было времени на очарование кем-то, и уж тем более кем-то ей недоступным. (Но действительно ли Кларк была недоступной? Они столько времени провели вместе.) Нет. Соберись. Ей хватало проблем с ее жилым положением. В тайне от своих коллег, в данный момент Лекса жила в офисе. Ее квартира сгорела практически до невосстановимого состояния, а свободные комнаты оказались в такой же разрухе. Мистер Рико практически рыдал, когда объяснял Лексе, что ей придется жить где-то еще весь оставшийся семестр. Он вернул ей арендную плату за этот месяц и полный страховой депозит. Однако, в итоге Лекса осталась без дома и лишь со своей осыпанной пеплом одеждой, закопченной подушкой и содержимым ее подпаленной ванны. Всю прошедшую неделю она принимала душ в тренажерном зале и спала на грязном полу под столом. Сейчас она больше походила на дикое животное, чем на человека. Позитивно на ее настрое это не сказывалось. Ей срочно нужно было найти новое жилье, пока кто-нибудь не наткнулся на нее спящей под столом, как бич. Кларк уже начала что-то подозревать и подкармливала ее гораздо чаще, чем во времена их разделения еды 50 на 50. Ее единственной перспективой была ее кузина, но Анья приносила слишком много проблем на нерегулярной основе, а часовая поездка до кампуса не могла импонировать. – Ну и ладно, мои голые фотки останутся скрытым сокровищем, – надулся Джаспер. – Но если мне придется видеть тебя голой каждый раз, когда я захожу в интернет – я выползу из кожи. Ты красивая, Кларк, но я хочу видеть тебя голой настолько же, насколько и свою родную мать, – Джаспер нахмурил брови. – Эм, то есть совсем не хочу. – Это было близко, Эдип, – пробормотала Кларк в стенку радио. – Согласен по каждому пункту, – быстро сказал Монти. – А теперь прекрати маяться ерундой и иди сюда. +++ – Диспетчерская вызывает ID 77. – 77, слушаю. – Какова твоя 20? Ты зачистила предыдущую? – 10-4, разобралась с замком. Задержите меня на пути до студенческого совета. – Тебе нужен номер дела для ситуации с замком? – Да, слушаю. – Номер дела 069007. – 10-4, спасибо. Лекса отпустила рацию и свела руки за спиной. Офис студентов по обмену запер ключи в помещении, что привело к одному из самых будоражащих вызовов кампусовской полиции. Иметь ключи от каждого здания и каждой двери на кампусе кажется крутым только до того момента, как ты начинаешь носиться весь день и спасать людей от их забывчивой сущности. Днем она даже не могла свалить скучные вызовы на патрульные команды. Но вызов дал ей возможность проверить анонимную наводку Марти по поводу картины в студенческом совете, совпадавшей по стилю с вандалом. Той самой мнимой уликой оказалась серия из четырех небольших пейзажей. Каждая картина отображала отдаленные виды на широкое пространство, усеянные маленькими зданиями или крошечными силуэтами или неизвестными людьми. Они все были в какой-то степени томными – мутные, яркие цвета и внушающий задний план были усеяны незначительными людьми, словно муравьями, по душевно отображенному пейзажу. Лекса не была художником. Была вероятность, что вандал написал пейзажи несколько лет назад, но у нее не было возможности провести экспертизу и проверить наверняка. И конечно же табличка под серией пейзажей говорила, что картины были написаны анонимным студентом три года назад. Типично. Хотя бы ей не пришлось специально идти проверять наводку – в конце концов, это не помогло. Но все картины были неплохи – даже красивы. И не были вандализмом. Прямо глоток свежего воздуха. Она уже собиралась уходить, когда чья-то тушка слегка врезалась в нее со спины и отошла на шаг назад. Один из постоянных уборщиков ожидал ее с виноватым кивком, когда Лекса обернулась на незваного гостя. – Прошу прощения, – сказал он, пальцем ударяя по своим наушникам. – Мне стоило быть повнимательнее. Родни был добрым мужчиной и часто здоровался с Лексой с тех пор, как он помог отрыть ее случайно выброшенную в мусор домашнюю работу во время ее первого курса. – Не переживай, – ответила Лекса, протягивая ладонь для рукопожатия. Родни быстро ей ответил, но не после того, как вытер свои пыльные руки о перед рабочей рубашки. – Как твои дети? – Рады перспективе бесплатного образования, – усмехнулся он, отпуская ладонь Лексы, чтобы приостановить покатившуюся тележку. – Это не гламурная работа, но бесплатное образование для детей рабочих университета поднимает меня из кровати каждое утро. Лекса кивнула с томным вздохом. – Да, я бы за это кого-нибудь убила. Пытаться платить из своего кармана – все равно, что выжимать воду из камня. Я работаю, чтобы позволить себе учебу, но работа не дает мне учиться. Что за дивный мир. Родни понимающе кивнул и сильнее оперся о тележку. – Понятия не имею, как вы, ребята, справляетесь без стипендии или грантов. Твои родители не помогают? – спросил он с нежной, ободряющей улыбкой. Он не знал, что эта тема была деликатной, но что-то в груди все равно слегка укололо. – Нет, – медленно сказала Лекса, пытаясь найти наиболее правильный способ уйти от темы. – Они не оценили мой выбор. Или мои оценки, раз на то пошло. Это, и то, что они были в двух метрах под землей в тридцати милях от Вашингтона, в гробу, который Лекса видела только закрытым. Они умерли так же, как и жили: в мажорных шмотках, крепко сжимая в кулаках свои кошельки и твердо закрывая сердце от своей неудовлетворительной дочери. – Их беда, – убедил ее Родни, по-отцовски сжимая плечо. Что ж, она хотя бы была уверена, что в мире есть три ребенка с действительно превосходным отцом. Он быстро отпустил ее плечо и указал на стену за ее спиной. – Наслаждаешься искусством? – Можно и так сказать. Я надеялась понять, кто это написал, – признала она. – Кто-то сказал мне, что это тот же автор, который ответственен за вандализм на кампусе. Родни несколько секунд оценивающе глядел на картины, отвлеченно гладя редкую бороду. – Что ж, прошло уже три года. Вроде бы эти картины выиграли в каком-то конкурсе среди перваков, но очевидно победитель не хотел оставлять свое имя. Жалко, правда. Мне они нравятся. – Мне тоже. Родни пожал плечами и опустил руки на тележку, толкая ее вперед на несколько сантиметров. – Этот кто-то уже наверняка какой-нибудь крутой художник, готовящийся к выпуску. Время летит, не находишь? – Ох, не знаю, – промычала Лекса в ответ с тихим смешком. – Я бы с радостью прожила эти годы быстрее. – Что ж, время точно летит, когда ты всего лишь моешь полы, – протянул он, в прощании наклоняя козырек бейсболки. – Береги себя. Лекса кивнула и подняла руку в коротком прощании, следом направляясь к другому коридору. Даже после заворота за угол, глубокий, гулкий бас Родни вибрировал через весь студенческий совет и составлял компанию ее смутному ходу мыслей. Наводка не сильно продвинула ее в этом деле. Предполагая, что все анонимные пейзажи в студенческом совете принадлежали вандалу, все, что она смогла из этого вынести – кажется, когда-то он был студентом художки и сейчас, скорее всего, старшекурсник. Но все мы знаем, что говорят, когда тебе что-то кажется. Что-то про кресты. Плевать. Лекса бросила последний взгляд на одинокие пейзажи и направилась к выходу. – 77 диспетчерской, я закончила со студенческим советом. Запишите номер дела. – 10-4, 77. +++