Невозможно показывать хорошую игру, если не заниматься сексом.
Хосеп Гвардиола
***
Намджун не пьёт. Он больше никогда не пьёт и причин тому множество, одно вот бегает по дому на маленьких ножках и несвязно угукает. Но об этом позже, как правило, всё горько-сладкое подаётся к десерту. Хосок благополучно отбыл восвояси домой, отвезённый самим Намджуном, а мелкий сопляк из братьев Чон даже не перезвонил, и Ким ещё не придумал, что сказать на это самому Чонгуку, возможно, конечно, сначала выслушает его, а там по ходу дела прочитает пару пасквилей о незащищённом сексе, морали, отношениях в семье и с друзьями. Джису стоит на кухне и убирает со стола, точно шмыгая носом, но как ей всегда кажется, делая это незаметно. Намджун как помощник, как мужчина, подходит к девушке рядом и берётся за мытьё посуды, без слов и просьб, ему, впрочем, не сложно. Намджун холостяк, он привык всё делать для себя и за себя, и посуду вымыть для него не в новинку, пусть это не только из-за его привычек – тут нечто другое. Всё что Намджун знает и всё что должен знать, так это то: у Джису необычный акцент при произношении, Джису любит Сокджина, Сокджин любит Джису, и они втроём давно знакомы. Ну можно добавить, что на тумбе в прихожей у Джису стоит фотография в рамке, где изображена счастливая пара Джина и её самой, и оба они похожи друг на друга как черти, как демоновы дети красивы, и наверно, такие отношения принято называть идеальными. Ну знаете, брак на небе и все дела. У Намджуна при таких размышлениях складывается впечатление, что в прошлой жизни он вероятно был дезертиром и предал Корею, или бросил семью, поэтому у него сейчас творится такой хаос. Наслаивающиеся проблемы и дезориентация с самим собой. Намджун не дружит с Намджуном, но дружит с Хосоком, тоже редкостным психом. Мама привила Намджуну любовь к книгам, отец же научил копаться в машине, но по идее (процессы протекают как задумано природой) в нём живёт совершенно обычный среднестатистический мужик, которому нужен сон, еда, секс два раза в неделю и компания друзей по выходным. Хотеть целовать Джису привилось уже впоследствии, и в общем, испоганило Кима окончательно. Тем временем, девушка берёт на руки своего годовалого сына (а он идентичная копия отца, ещё совсем детская фотография из фотоальбома), играет с ребёнком и выглядит неважно, смотрит как мужчина вытирает тарелки и вилки, и что-то нашёптывает ребёнку, тыкая пальцем в сторону Джуна. То есть, Намджун подводит к тому, что он здесь не совсем лишний. То есть, он оборачивается и машет ладонью маленькому карапузу, и вроде, совсем не пялится в глаза мамочки: откровенно и давно неравнодушно, такое просто невозможно не заметить. Какой он изысканно ироничный… И посуду моет ни потому что закоренелый холостяк. О-о, нет...***
Чонгук с порога слышит музыку, на «нового» Хосока это вообще не похоже, но ночной Шопен приятно радует слух (новый Хосок полюбил классику). Ещё по дороге Чонгук решил не оправдываться перед братом, и даже перестал мучиться угрызением совести. Что хён ему скажет, как посмотрит – его не волнует. Хосок с закрытыми глазами и откинутой головой сидит в своём инвалидном кресле, около своего единственного окна, возле своей морской стены, приветствуя Чонгука тихим «привет» из потрескавшихся губ, облегчая дыхательные пути младшего. Ему не пришлось подбирать неразборчивые звуки, чтобы привлечь к себе внимание. Чонгук устал зверски, какие-то пару слезинок высохли ещё на улице, гирлянда покоилась в портфеле и фикус без неё не сдох, как и сам Хосок. Взяв за ручки коляску, он покатил брата в ванну, было бы неплохо устроить банный вечер, сам хён всё равно не попросит об одолжении. Чонгук знает совершенно точно, что он в будущем станет отличным отцом, у него много навыков ухаживания за беспомощными: вот он помогает брату расстегнуть брюки и стянуть их с ног, заодно и избавиться от клетчатой рубашки, которая облегает и без того тощее тело. Прикоснётся руками к оледеневшим ступням, на которых почему-то не было носков, а потом поможет избавиться и от трусов – Хосоку затруднительно, и подхватив под грудки, Чонгук опускает брата в набранную ванну очень аккуратно, побольше разводя пены булькающей рукой – как младенцу, которому нравится много пузырьков. Педантичная последовательность выработалась практикой. Сам Чонгук садится на холодный кафель, облокачиваясь о белую сталь, и вслушиваясь в ноктюрн или что там по динамику (Чонгук не очень хорош в музыке, если это не Айю, конечно: с лёгкой мелодией и ненавязчивым смыслом слов). Брат нем как рыба, словно разговаривать он тоже не умеет, ещё не научился, слишком мал… Доктор рекомендовал Чонгуку массажировать атрофированные конечности (настаивал точнее), и как всегда во время купания Гук об этом вспоминает. Принимается разминать носочки ступней, каждый палец по отдельности, ему не противно и вообще не коробит – собственно, что здесь такого? В детстве мама купала их вместе, и точно также мыла их и вытирала одним махровым полотенцем на двоих, а это значит, Чонгук сейчас вместо мамы, как заботливый младшенький, как самый несчастный или же в духе брата милосердия. Хосок не смотрит в глаза, но ему не всё равно однозначно, просто чувство беспомощности, обязанности по гроб жизни, клонит его в вечное молчание и принятие своей хуёвой реальности. У них непростые братские отношения, кажется, это яснее некуда. Раньше они не общались от слова совсем. У них мало опыта для общения, навёрстывать получается со скоростью улитки, но они сдвинулись с мёртвой точки. Им приходится делить молчание, остывший ужин, единственное окно, море на стене и постараться ужиться друг с другом, теперь, когда в безвыходной ситуации не только Хосок. Чонгук считает, что его прямая обязанность быть рядом сколько бы этого не потребовалось, и наверно обхаживать брата – это теперь единственный смысл для его жизни. Хосок спрашивает тихо, как любит – как пыль, убирая чёлку со лба: — Может хватит со мной нянчиться? (посиди ещё чуть-чуть) В переводе с хосоковского языка это благодарность такая, Гук это знает наверняка. Без него Хосок как младенец, как безногий в самом буквальном смысле, то есть не просто не ходячий. Если старший вконец доведёт Чонгука своими заёбами, они оба знают последствия, и то, что нахер инвалид никому не сдался кроме собственного брата, и не то чтобы Чонгук вынужденный по общей крови корячиться на ограниченного в возможностях взрослого парня. У них непростые братские отношения. Абсолютно верно подмечено. И когда Чонгук открывает слив и опускает руки на талию Хосока, тот обхватывает его за шею, пытаясь стать ещё меньше и легче чем это можно, а там смиренно стоит на кафеле, опираемый на Чонгука, который обтирает его чистым полотенцем, и выбирая из всего гардероба вещей на стиральной машинки, находит вместо рубашки чистую футболку, а вместо брюк домашние треники, одевая брата по той же схеме – самостоятельно, упорядочено. — Как ты? – Хосок не заботится, о нет, он себе такого не позволяет. Он якобы интересуется, но для Чонгука сойдёт обменник холодности за какие-либо чувства. От природы младший мягкосердечный, жалостливый, и наверно, ангел какой-то: во плоти ли или надуманно, не разберёшь. — Прости. – Чонгуку нужно ляпнуть это обязательно, ведь у него сон чуткий, он станет себя накручивать. Будет ещё долго проклинать те самые душные часы в лифте. — Ты придурок? Он укладывает Хосока на его кровать и поправляет подушку, расправляет одеяло и вместо гирлянды вынимает книгу. Намджун сможет обойтись меньшим, в конце концов, какая разница? Да и на хер им гирлянда на фикусе? Хосок ловит его за запястье, таким образом разрешая прилечь рядом и помолчать вместе... о многом.***
Полночи Тэхён слушал не затыкающегося Чимина, который говорил о многом: важном и пустяковом. О том, что у того цветочника точно остался шрам на лице (и с чего вспомнил?), и про то, что тот мальчишка работает на телестудии (это важно!слушай!), а потом резко о жизни и любви, о себе Чимин не рассказывает, точно так же, как и сам Тэхён – они не лучшие друзья, и не то что бы им хорошо вместе, и не то что плохо. У них чисто товарищеские отношения на уровне коллег. В 4 утра в квартиру Пака приходит Шинае и ругается матом, кроет по-чёрному, пока Тэхён собирает свои вещи как девка, которую только что поймали родители за занятием любопытным. Догадки строить Тэхён не очень любит, но было достаточно просто сложить дважды два, чтобы выявить доступную формулу плохого состояния имиджмейкера. Красноволосая визажистка ревела на кухне, пока что-то личное происходило между двумя. И это шоу было не предназначено для глаз и ушей посторонних, но кто-то же должен провести эту ночь-утро нормально, как это положено. Кима вежливо выперли за дверь, оставив недопьяного-недотрезвого подпирать головой стену. Ким Тэхён – актёр и модель, живёт в самом современном высотном здании Сеула, с магазинами и бассейном, тренажёрным залом и встроенной парковкой. Тридцать этажей ввысь и почти поднебесье на крыше, рукой дотянуться. Сотни квартир, сотни таких же успешных и богатых преуспевающих соседей. Пустой дом, обширное пространство где некуда деваться, собраться в выдуманный закономерный сосуд из частиц несоответствия. Тэхён не устал – он всегда собирает себя, это часть работы, профессии жизни, если вам будет угодно, личность из дюжины других. Тэхён не жалуется, ведь гневить бога, ходят слухи, дрянное занятие (ха, но Тэхёни-то у нас атеист!). То, к чему всю сознательную жизнь стремился Тэхён, достигнуто, только окучивай вовремя, вспахивай по сезонам, следи за урожаем и будь бдителен. Но Тэхёну не всегда везёт. У квартиры сидит У Рин, заплаканная и пьяная, непонятно как прошедшая через охрану и сейчас воющая и хватающая за плечи – не легче. Никому из них. Один вопрос: зачем пришла? А она лезет целоваться и мучительно жмётся обниматься, будто в него бесчувственного и эгоистичного можно влюбиться. Без причин. За красивые глаза. Наверно, Тэхёну женской логике не обучиться, особенно не привыкнуть к слезам и истерике, которая никогда не исправит того что получилось. Пора бы это уже зарубить себе на носу. — Сволочь, твою мать! У неё башню снесло, Рин лезет пальцами за поясницу джинсов, совсем не стесняясь камер самой элитной высотки. — Какая же ты сволочь! – это её подгоняет, заводит. Боже, ну не на лестничной же площадке. И она продолжает наседать, делать то, что у неё получается лучше всего прочего: сосать, уже за стенами тэхёновой квартиры. Тэхён ей не обещает горы, не льёт в уши чепухи о люблю-не забуду, и принимает с избытком новогодний подарок – исковерканный и опошленный (как у всех взрослых). А она громко стонет под ним и повторяет заведённым стёртым голосом, что ненавидит, и «как хорошо», и «хочу жёстче» – одна и та же порномедийная озвучка. Словно её здесь звали… Недопьяный и недооттраханный, Тэхён продолжает толчки. Главное правило «его постели»: никаких засосов и меток. Он не видит в этом ничего классного, опять же, типа достаточно взрослый, чтобы присасываться к коже как насос. Ну а тело модели тем более нельзя разукрасить красками перенасыщенного красно-голубого. У Кима слишком много правил в кодексе, своя прописная конституция, сложная антиутопия с тоталитаризмом, и поебать кому как от этого становится. Знаменитости этим прославляются, это все знают, так все живут. Просто У Рин не умеет влюбляться, не умеет выбирать. И если на чистоту, так это её проблемы. Серьёзно. Этот мир такой тяжёлый, детка. А вот у Кима есть возможность выбирать и привередничать, копаться в хочу/не хочу. В своём время он выгрызал землю зубами и что с того, если для себя любимого ничего не жалко. Но ещё, с У Рин не получается кончить – вот это их общая проблема. Пока она всхлипывает в подушку после оргазма, с приподнятой красной задницей, Тэхён надрачивает себе рукой, после устало рухнув рядом с девушкой. Скрипит кровать, опять подушка упала на грязный пол. Тэхёну становится любопытно, правда ли Шинае с Чимином спят, и, если да – как она стонет? В смысле, у них деловой нейтралитет, но как мужчина… её пупок, фигура, грудь. — Ненавижу… ненавижу… У Рин приняла проигрышную позицию изначально. Девушка зашла с другого края постели и прилегла у бёдер Тэхёна, по-кошачьи выгнув спину и раскрывая липкие губы, которыми сегодня уже сосала, и которыми потом целовала его скулы – бессовестно. Вбирая поглубже опавший член, и опираясь на жёсткие черные волосы на лобке, она неотрывно смотрит на безучастный взгляд хозяина. Разводит и его и свои ноги. Оттопыривается щека. Вот так. И всё. С новым годом.***
Таких талантливых и таких красивых мало, а может и совсем нет, а может это Ким Тэхён исключение природы или очередной эксперимент. Именно с этими мыслями Тэхён отбивался от фанаток с тяжёлой артиллерией фотоаппаратов на спуске, как стая пернатых, набросившихся на просо. Нагоя прощается хвостом самолёта, Инчхон опять встречает прибывшего любимчика, на голове бежевый берет и всё неизменчиво день ото дня. Съёмки продолжаются, ощутимо холодает климат, Сеул отпускает заряд новогодних плюшек для ребячества, Тэхён опять проклинает будильник. После неудавшегося вечера у Пака, его немного распирает любопытство, и чтобы его унять, он украдкой следит за Шинае и её поведением, которое как всегда неизменно. Чимин нахохлившимся павлином расхаживает по гримёрке, обсуждает со стаффом подготовку, как будто ничего он и не говорил той ночью 1 января, строит невозмутимую гримасу. Шинае опять с большими кольцами в ушах и неизменно красными волосами. Неизменно. Неизменно. Джи Ын милая как девочка, очаровательная как женщина, не даром эталон для всей Кореи, и разговоры между кадрами у них складываются интересные, не так что «тык, мык» и пару слов связать не в состоянии. А затылок ноет и прожигает странными покалываниями, не теми, что обычно крадутся из всех уголков безликих зрителей. Надоедливый ребёнок, мальчик, мельтешит редко, но каждый раз слишком неудачно поднимает глаза, чтобы гляделки пересеклись и запечатлелись. У Тэхёна много версий, и ещё вполне возможно этот малыш доставучий сталкер-журналист, ненормальный какой-нибудь, мало ли. Теребит провода и скрывается в темноте, разносит кофе и сверлит тот самый эталон, который с Кимом в главных ролях. Вообще, фаната нельзя винить за привязанность, но Кима отчего-то это побешивает знатно, он вот в свои школьные годы занимался другими вещами… Ну а то что этот пацан – школьник, усомниться сложно, по крайне мере Тэхён убеждён и верен своей интуиции. Она его ещё не подводила. Из-за дурацких очков трудно рассмотреть образ целиком, перемещающийся по кривой, и ещё Тэхёна раздражают толстые водолазки, под которыми торчат края футболки, всегда одни и те же, и неизменно косой направленный взгляд. Однажды так за ним ухлёстывала девочка, тоже школьница и тоже невзначай вроде бы следовала по пятам, и всё закончилось тем (понятно, чем, да?), что на утро он случайно уронил её сумку, откуда высыпалась гора фотографий, где на каждой был он и только он, его профиль, анфас и маркером закрашенные глаза. Выжженные любовью. Увау. Вот что бывает, когда идешь на поводу симпатии. И вообще, свихнутых людей пруд пруди. Но это такая давнишняя история, что и вспоминать о ней совсем Тэхёну не хочется. А дело и не в этом – не в лоскутке памяти… Тэхёну пришло сообщение от важного абонента, таких в мобильном у Кима на пальцах пересчитать, и в лице изменились черты, приосанилась осанка, губы сжались в одну не совсем тонкую, но сосредоточенную полоску. Неизменным остаётся не только день, рассвет, кофе из машинки, время в гримёрке и серьги Шинае, а кое-что ещё, о чём чужим глазам и ушам знать не обязательно, а если совсем серьёзно – никак нельзя (тш-ш). Никак нельзя доверять людям свои тайны (секреты звучат уж как-то не доверительно и старомодно), они ими обязательно воспользуются в убыток вашему карману. А вот что в кармане…? Хах, смотря что вы держите в своём кармане? ХХХ: «Невозможно показывать хорошую игру, Тэхён-и, если не заниматься сексом. Ты так не думаешь?» Мадам Х вышла из тени, чтобы вогнать во мрак. Неизменно всё. Те, кто думают иначе – полные идиоты. ХХХ: «Мой Король?»***
Чонгук поглощен своей работой, хотя бы потому что за неё платят деньги, и это не ерунда собачья, по сравнению с тем, что Хосоку нужны деньги на таблетки и мази, в конце концов, им с Чонгуком на жизнь, им – как отдельным частям картинки, но так бывает. У Чонгука в самом деле наклёвывается подружка, только это сложно объяснить в плане чувств. Бывшая одноклассница решила напомнить о себе и стала заваливать в диалоге всякими смайликами, предлогами о встречи в кафе или после школы, и, если бы Чонгук не был таким тормозом, давно бы смог получать удовольствие от жизни. Да-да, это актуальная проблема для подрастающих подростков. Но Чонгук решил полностью абстрагировать себя от этого этапа взросления, словно… или даже действительно, для него это не мозоль, по которой постоянно проезжаешь при ходьбе. Однако единственное что не даёт покоя даже ночью – чёртова дорама и её актёры. Относительно недавно в руки Чону скользнул интересный такой журнал популярный в Корее, где на январской обложке светилось уже такое знакомое лицо. Глянцевая страница переливалась ультрамариновыми и розовыми лучами похоти: блядские повязочки на шее, какой-то томительный взгляд, соски, просвечивающие из-под прозрачной майки и, чёрт возьми, голая модель позади! Зеркала, как отражатели всего и много и яркий свет, щемящий глаза, и пионы, и их близость. Это точно для детей старше 12+? Следующим этапом взросления для Чонгука стала статья, забитая в интернете для бо́льшего кругозора. По большей части просто стало любопытно. Например, кто таков этот Ким Тэхён, и почему у Чонгука с эти такие мозговые провалы. Он о нём никогда не слышал, а если и видел, то не предал значению. Ночью, когда в хосоковой комнатушке погас свет, Чонгук, лёжа на своём неразобранном кухонном диване, листал ленту под одеялом, изучая новый материал, пришедший с новыми вопросами. Случайная вкладка в комментариях под статьей, оставленная какой-то озадаченной и одновременно восторженной фанаткой, стала не запланированным переходом, сменившим белый экран на какой-то блог, где на разрешённых условиях поднимались нашумевшие темы. Жирным капсом: «Да он в порнухе снимался, это всем давно известно, дебилка!!!!1» – так что Гук и не сразу допер о ком речь идёт. А прочитав ещё раз название и комментарии незарегистрированных пользователей (а здесь были только такие), нашёл имя Ким Тэхёна – в подтверждении. Лодыжка Короля: «поговаривают, что все видео в закрытом доступе» Глазик ТэТэ: «если бы он реально жарил тёлок на камеру, это давно бы было слито в сеть!» И прочее в том же духе. Охреневший Чонгук совсем запутался, что собственно, зачем забрёл в логово изощрённых временных ников. Самое распространённое при любой биографии: Рост 179, вес 60, родом из Тэгу, 25 лет, а потом набор абсолютно неважного для запоминания. Тем временем, диалог шёл в реальном времени и из блога постоянно доносились вибрирующие сообщения. Ну что прямо-таки грех не вернуться и под инкогнито читать дальше. Ким Тэхён-настоящий: «ебанутые» Глазик ТэТэ: «соси если умеешь» Лодыжка Короля: «мой парень хакер, а даже он взломать не смог порносайт» Тэхён-оппачка: «с чего вы это вообще взяли??? Может хватит на пустом месте теории придумывать?!» Глазик ТэТэ: «ты тоже соси» Глазик ТэТэ: «просто её парень нихера не шарит в хакерстве» Сучка: «это я с ним снималась. девки, задница у него заебись!!» Тэхён-оппачка: «блть, ещё одна школоло подкатила…» Лодыжка Короля: «нам все равно не светит увидеть попку тэхёни и его младшего тэхёни» Сучка: «я видела» Глазик ТэТэ: «ЛОЛ» Ким Тэхён-настоящий: «он не младший тэхёни, фу» Сучка: «вкусный» Едрита Мадревна: «сссссук» Mejiwoo: «это место для элиты, обычным хакерам путь заказан…» После последнего сообщения Чонгук застыл. Бредовые мысли и бредовые идеи постепенно проникали под корку. Копаться в грязном белье дерьмово, но будем откровенны – людям нравится дерьмо и всё что там можно отыскать. Едрита Мадревна: «бляяя» Свернув диалоговое окно, перед глазами опять всплыла заставка блога, многоговорящая только: «НАШ КОРОЛЬ» и обрезанная картинка закушенной губы, явно того самого короля (да пусть ему спокойно спится ночью). Ничего более престранного Гук видеть не мог, потому что особо по барабану, он даже по Айю так не загонялся. Но открытый вопрос продолжал мельтешить по кругу. Элитный порносайт?? Призывная обложка Ceci, исчерпывающая все ответы и совсем премудрые родинки на лице, отличавшиеся уникальностью. Чонгук поправляет очки и ему нравится слушать то, что так наигранно, ирреально звучит, по-особенному живо. Здесь что-то подозрительно… — Ле Рин, невозможно показывать хорошую игру, когда ты так напряжена! Ты так не думаешь? – Ким Тэхён смеялся, переставляя короля на шахматной доске, но поджилки дрожали только у Чонгука, в мыслях которых усеялся бардак, а бардак нужно вычищать и собирать в совок. Совсем как все, Гук определённо считал, что человек с «забавным» прошлым не имеет право светиться на всех баннерах Сеула и по телевизору, но по иронии судьбы именно проходя мимо баннеров, Чонгук задирал голову высоко, как только мог, чтобы самолично удостовериться, чьё лицо стоит помнить отчётливо. — Ты дурак Хансон, и думаю ты в курсе! — Стоп! Снято!