***
Сегодня, он «выгуливал» стажёров, показывая мастер-класс. Тем не менее, операция была очень опасной, и, несколько групп опытных авроров было на подстраховке. Поступили сведения о группе оборотней, которая, каким-то образом смогла захватить приют. Оказывается, они контролировали его более года, это было в Уэльсе. Конечно, Уэльс не Англия, но аврорат в Великобритании лишь один. Гарри был зол, очень зол. Поэтому, когда он, со стажёрами за спиной ворвался в приют, оборотни просто не успели ничего сделать. Поттер не стал вести переговоры, хотя некоторые из оборотней, взяв детей в заложники, грозились их убить, он просто убил их. Режущие заклинания вылетали с мастерской точностью, приют в несколько мгновений окрапел кровью темномагических существ, и даже несмотря на то, что в памяти аврора до сих пор был Ремус Люпин — замечательный человек, который тоже был оборотнем, это не остановило Поттера. Именно уничтожив злодеев, глава Аврората вспомнил о своём наставнике и друге, погибшем в Битве за Хогвартс, и, решил проведать Теда. Сын Люпина и Тонкс уже совсем взрослый, и, у него уже родился собственный сын, а Гарри до сих пор не ответил на приглашение. Так, вернувшись в Аврорат и приняв душ, он зашёл в один из маггловских магазинов для детей, купил большого медведя, и трансгрессировал в безопасной зоне к дому Андромеды Тонкс. Тед был очень рад визиту Гарри, и, они провели чудесный вечер, но всё хорошее когда-либо заканчивантся, и Поттеру нужно было возвращаться домой…***
Прошло две недели, после чего Поттер всё же нашёл Гермиону. Под покровом ночи Гарри обнаружил лучшую подругу, шедшую по улице в сторону дома. Не снимая мантии, он оказался возле женщины. — Это Гарри. Ты всё ещё хочешь сделать это? — бывшая Грейнджер сначала дёрнулась, но затем продолжила идти, как ни в чём не бывало. — Гарри, ты меня напугал, — выдохнула женщина. — Да, да и ещё раз, да! — сказала Уизли. — Я тоже попыталась пожить с этой ношей, но, увы, никак не могу. Хочу, чтобы всего этого не было… От одного осознания, что я потеряла больше двадцати лет жизни, меня в дрожь бросает. И, пусть я и люблю детей, но это слишком. Я не смогу жить в такой реальности, да и, даже если мы с тобой будем вместе, нам не дадут жизни ни в Англии, ни где-либо ещё. Журналисты будут на нас охотиться в прямом смысле... — Я тоже. Пытался жить с Джин, но… Она чувствует себя виноватой, пытается загладить вину, а меня это так раздражает, что я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не схватить палочку… Я чувствую, что изменился, и больше не могу так. Мы должны всё исправить... — Я всё подготовлю. Все документы, снимем дом где-нибудь в Ланкастере…. И там… — резко перешла к дальнейшим действиям волшебница. — Перед этим, я бы хотел узнать, кто тебе рассказал об этом? — Грейнджер сразу же дёрнулась, и, с неким сочувствием посмотрела на Поттера. — Ты серьёзно хочешь узнать это, Гарри? — спросила друга волшебница. — Я отведу тебя к этому человеку, но ты будешь сильно удивлён, — поймав удивлённый взгляд своего лучшего друга, Уизли продолжила. — И, Гарри, постарайся не начать швырять Авады…***
— Этого просто, чёрт вас дери, быть не может! — Гарри уже десять минут ходил взад-вперёд по дому Дурслей. Вернон, получив усыпляющее заклинание, валялся на полу кухни, пока Гарри бранился в гостиной, где на диване сидели Петуния и Гермиона. — ВЫ скрывали от меня всё это время? Как вы могли?! Неужели… Неужели все те воспоминания, что я видел о вас у Профессора Снейпа это ложь? Даже о письме, обо всём?! — Да, ложь, Гарри, — ответила женщина. — И не нужно на меня кричать, ты находишься в моём доме, — властно сказала женщина. Поттер сразу же успокоился. — Эта сила… — Сила рода Эванс. Поттер, неужели ты не знаешь о гримуарах? — Знаю, прекрасно знаю. Знаю лишь, что у меня есть родовая сила наследника Блэков, Поттеров, а ещё… Наверное, Певереллов... — Верно. Я подговорила Сириуса перед тем, как он умер в министерстве оставить тебя наследником. Но неужели ты так и не воспользовался правом наследия, не получил силу? — Воспользовался, ещё как воспользовался! — вновь вспылил Поттер. — Вот только, знаете ли, очень трудно сдерживать себя, когда узнаёшь, что тебя водили за нос всю твою жизнь! Сначала Дамблдор, потом сука-жена, а теперь я узнаю, что и вы совсем не тупая маггла, завидующая сестре! — Нет? — засмеялась Дурсль. — Гарри, да тебе попросту повезло, потому что тебя оберегали защитные чары рода Поттеров и Блэков, если бы твой сын не был таким же везучим, как его отец, то ты бы исчез навсегда, как и этот мир, а у власти сейчас был бы Тёмный Лорд… — Но почему… Почему вы мне не говорили ничего?! Почему вы меня растили в ненависти, унижении, из-за вас и Дадли я ненавидел лето! — О, поверь, я бы с радостью. Но Дамблдор взял с меня обещание ничего тебе не раскрывать… Героя он взрастить хотел, понимаешь ли… Взамен он разрешил мне лишить Дадли магии… — И это возможно?! — удивился аврор. — Возможно, возможно, — кивнула головой Петуния. — Я покопалась в архиве зельеваров, твоих, кстати, древних родственников, Поттеров. И так, как я и сама была отличным алхимиком, мне удалось создать зелье, лишающее магии безвозвратно. Его нужно применять только на недавно родившихся, потом оно не будет иметь эффекта. Министерство проверяло… — Но, почему я о вас ничего не видел даже в министерстве, нигде?! — Гарри, я оказывала услуги многим волшебникам, я имела уважение у таких людей как Фламель, как ты думаешь, могли они оказать мне услугу и сокрыть моё имя даже от Тёмного Лорда, а? — Вы сказали сила рода Эванс… — Так точно, Гарри. Наш род Эванс — также является древним родом волшебников, и, твоя мама и я — чистокровные волшебницы, наследницы рода Эвансов. Так как Лили мертва, я единственная наследница, оставшаяся в живых, и поэтому я обладаю этой силой. Также как и она, — кивнув на Гермиону, Петуния Дурсль продолжила. — Я соврала о своём происхождении… — В каком это смысле… — Гарри совсем запутался. — Гермиона? — Гарри, — В девичестве Грейнджер состроила глупую улыбку Поттеру, но поняла, что объяснений ей не избежать. — Ну, понимаешь… я… Я узнала об этом совсем недавно, и то после того, как решилась вернуть родителям память… Они мне рассказали, что сами они являются сквибами, пусть и из чистокровных семей… Большего я не хочу тебе рассказывать. В общем-то, то, что мои родители гордились тем, что в их семье, не волшебников, родилась такая дочь, это правда, пусть и не рассказанная до конца… — Может, я ещё чего-то не знаю, а? — взглянул Поттер на обеих волшебниц. — И, тётя, почему тогда сейчас… — Потому что ты, Гарри, заслужил большего, чем звание Герой Прошлой войны и неудачник-муж… Потому что ты можешь исправить ошибки прошлого, многие люди могут остаться живы, если ты будешь действовать аккуратно. Глупый Сириус останется жив, может, и не только он… Я желаю тебе только добра, и искренне раскаиваюсь за то, что совершила раньше… — Гермиона, уходим… — Поттер направился к выходу. — Может я и пойму, зачем вы так поступили, но не сейчас… — и, Гарри бы ушёл, если бы в голове не возник вопрос. — Тётя Петуния, а обряд… — Ты должен будешь наполнить ванну кровью. Её кровью. Конечно, выйдет далеко не полная ванна, но ты должен быть весь в крови любящего тебя человека. Это… По теории, ты родишься в прошлом, окажешься в своём теле в момент рождения. Ты тот, кто может спасти нас…. — Гарри, Я приду к тебе завтра. Мне сейчас нужно собраться с мыслями… — Грейнджер трансгрессировала, а Поттер остался наедине со своей «тётушкой». Молниеносно достав палочку, аврор направил её на женщину. — Знаете, сколько существует заклинаний, с помощью которых я могу убить вас? — казалось, он был доволен, его словно распирало от эмоций. — О, я не слишком сильна в боевых заклинаниях, но думаю, немало? Но ты этого не сделаешь, — дьявольская ухмылка появилась на лице женщины. — Прежде всего, потому, что мне нужно многое тебе рассказать, Гарри. — Что же, многое? — Начнём, пожалуй, с детства. Ты, присаживайся, чего встал, как говорит одна моя знакомая из России, в ногах правды нет. Когда женщина начала рассказ, блаженная улыбка появилась на её лице. Было видно, что она довольна тем, что её племянник, наконец, узнает правду. Женщина говорила и говорила, сетуя на то, что Лили и Джеймс не захотели подвергать её опасности, сделав Хранителем Тайны Фиделиуса. Вместо этого они доверились Сириусу. Дурсль очень плохо высказалась о Блэке, сказав, что благими намерениями он действительно убил своих друзей. Не нужно было доверять тому, кто и так был с ними скорее из-за страха. В речах Дурсль, Гарри видел Слизеринский оттенок. Впрочем, он предпочёл выслушать тётушку полностью, и уже потом задавать вопросы. После того, как она сообщила Гарри о том, что профессор Дамблдор долгое время запугивал её, а затем и подначивал, чтобы Гарри жилось несладко, Вернона, Поттер готов был взорваться от негодования. Негодования к мертвецу. Затем, Дурсль начала разглагольствовать на тему Тьмы и Света, сказав, что, в принципе, ни Волан-Де-Морт, ни Дамблдор, ни даже сам Гарри не являются светлыми. Во-первых, Поттер убивал. Даже одно убийство уже очерняет душу, не говоря уже про ситуацию на Седьмом Курсе — так думала Дурсль. И, Гарри даже не стал ей говорить, за что он прославился и почему стал самым молодым начальником Аврората. Невероятная жестокость и волшебная мощь продвинули Гарри Джеймса Поттера по карьерной лестнице. Если тот же Рон иногда испытывал жалость к Бывшим Пожирателям Смерти или иным преступникам, то Поттер же не гнушался посылать в преступников ни Сектумсемпру, ни иные заклинания, а на допросах, Гарри часто норовил запустить в кого-нибудь Круциатусом. Даже одно использование этого заклинания меняет психику волшебника, использовавшего его почти полностью. Ведь чтобы использовать непростительное, нужно убить в себе добрую часть, или, по-крайней мере, усыпить её. Похоже, роль Барти-Крауча-Младшего в становлении Гарри Поттера как волшебника довольно велика, ведь именно он показывал Непростительные тогда, на четвёртом курсе, под личиной Грюма. — Тётя Петуния, — сказал Гарри, после того, как она закончила рассказывать о своей жизни. — Вы же понимаете, что вы сделали? — ухмыльнулся вдруг Поттер. — Вы открыли мне дорогу в прошлое. Вы… Я ведь многое знаю не только о нашем, но и о маггловском мире. Неужели, вы действительно позволите мне и Гермионе сделать это? — Что? — Вы же понимаете, что волшебники моего уровня становятся либо спасителями мира, либо теми, кто держит весь мир в страхе. Один раз я уже спас мир, и, что-то не видно благодарности, — буквально выплюнул Поттер. — Не боитесь, что вы только что создали Нового Тёмного Лорда? — Боюсь, Гарри, титул Лорда для тебя будет маловат, — отшутилась Дурсль. — Что ты хочешь услышать от меня? Я ведь не Светлая Волшебница, и не несу добро в этот мир. И да, милый мой, только за один этот ритуал и за то, что я вообще о нём знаю, меня следует отдать под поцелуй дементора. Эта ритуальная магия настолько тёмная, что Крестражи Волан-Де-Морта — сущая мелочь в сравнении с ним. Твоя подруга тоже догадывается, что эта магия тёмная. И, если уж Ум Золотого Триумвирата, Гермиона Грейнджер не откажется от этой магии, то в каком она должно быть отчаянии? Меня это забавляет, если честно. Попробуй поговорить с ней, влюбиться в неё уже сейчас, чтобы потом завоевать её сердце, и, возможно, мир ради неё? — Ради неё? — Гарри нахмурился. Он был бы лжецом, если бы сказал, что Гермиона никогда ему не нравилась. Просто… Просто, раньше, он чувствовал себя виноватым перед Роном. Всегда. Уизли всегда ему завидовал, его деньгам, славе, и, если бы Поттер забрал ещё и девушку, которая нравится рыжему, то тот бы наверняка не выдержал. Наверное, всё было именно так. — А что, хочешь снова попытать счастья с Предательницей Крови Уизли? — Не говорите про них так. Семья Уизли, они… - Гарри сам не мог в это поверить, но у него ещё сохранились тёплые чувства к этому роду. И это злило ещё больше. — Ладно, ладно. Ты только подумай, что тебе открывается, племянник, — вдруг совсем серьёзно заговорила волшебница. — Ты окажешься в прошлом, и, сможешь всё предотвратить. Ещё к концу Седьмого Курса ты сможешь нарастить свою мощь до такого уровня, что Волан-Де-Морт не сможет тебя победить. — Нарастить? Да, и, моей мощи к седьмому курсу и без того хватило, для того, чтобы его одолеть. Хотя, вы правы, полностью повторять свою жизнь мне совсем не хочется, и, многое нужно изменить. Но на моём пути будет Дамблдор, а он, с его моралью мне всю плешь проест. — Да, именно. Если, отправившись в прошлое, ты всё мне расскажешь, даже этот разговор, я помогу тебе. Есть множество Ритуалов, прежде всего, ты примешь наследие своего рода, а уже затем будем отталкиваться от ситуации. — Но я уже глава рода, разве Магия действует не на прошлое, настоящее и будущее? Зачем мне это? — Потому что потом, когда ты окажешься в более юном возрасте, ты всё равно должен будешь повторить ритуал заново. Не будь ты идиотом, ты же Гарри Поттер, когда дело заходит о Родовых Дарах Магии обстоятельства другие. — Кстати, а мой отец был Светлым… — задал было вопрос Поттер, но замолчал. Он до сих пор плохо разбирался в этом. Если не знать всей подноготной, если не знать волшебника лично, то трудно сказать, на чьей он стороне. — Сила Света, Сила Тьмы, всё одно, — отмахнулась Дурсль. — Вообще, твой отец был одинаково Тёмный, одинаково Светлый Маг. В его сердце было много добра, в основном из-за Лили. Она была Светлой, в нашего Отца. Не важно, какого цвета твоя магия, важно то, что ты делаешь. Ведь можно тёмную магию направить на защиту окружающих, почему бы и нет? — А… — А сейчас иди, скоро Вернон очнётся….***
Уже на следующий день Гарри и Гермиона исчезли. Поттер внезапно исчез из своего Отдела, Грейнджер тоже. В газетах новость об этом появилась не сразу. Поводов было много, все полосы были именно о них. Каждый выпуск был хуже предыдущего. Рита Скитер повеселилась на славу. Именно её писанина была на первых полосах. «Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер — сбежавшие любовники?» — на обложке красовалась старое фото Поттера и старое фото Гермионы… Подзаголовок: « Их связь была странной с самого начала. Ещё на четвёртом году обучения в Хогвартсе, на Турнире Четырёх, эти двое неровно дышали друг к другу. Но затем они пошли разными тропами, а сейчас они снова вместе?» Никто не знал, что же на самом деле с ними произошло. Джинни и Рон себе места не находили. При этом они оба узнали о том, что были неверны супругам. Весь магический мир стоял на ушах. А где-то в Стаффорде, в стареньком домике, в старенькой ванне лежали он и она. Гарри и Гермиона. В обнимку, они повторяли заклинание, словно уже идёт ритуал. Это была уже их 7 репетиция путешествия в прошлое.***
Трудно было жить эти дни вместе. Оба они уже были не молоды телом. Конечно, им ещё не было семидесяти, чтобы можно было говорить о старости, но и восемнадцать минуло уже давно. Эти дни они шутили, смеялись, гуляли. Зачем-то, они даже купили такую штуку, называющуюся камерой, хорошо хоть, проблем с этим сейчас нет. А ещё в этом небольшом городке посетили такоё чудо развлечение, как фотобудка. У магглов сейчас уже были такие технологии, которые им и не снились, колдографии в сравнении с этим блекнут. Возвращаясь в очередной раз в свой дом, они шли, держась за руки. Сегодня было звёздное небо, и, почему-то ни Гарри, ни его подруга не говорили ничего. Каждый был погружён в свои мысли и заботы. И, если Поттер прекрасно понимал, о чём думает Гермиона, то… Гермионе трудно было понять, о чём беспокоился её лучший друг, и, теперь уже, наверное, любимый человек. — Хотелось бы знать, что с детьми всё будет в порядке, — хмыкнул аврор. — Хотя, это и неважно уже… — они всё также держались за руки. — Что тебя беспокоит? — ласково задала вопрос Гермиона, остановившись, развернув брюнета лицом к себе. — Многое, очень. Наверное, если ритуал вдруг не сработает, я уйду за тобой. Я просто не вынесу этого… — сказал Гарри, взглянув волшебнице в глаза. И, Гермиона Джин Грейнджер была готова поклясться, что никогда ещё в своей жизни не видела в глазах друга столько страха. Несмотря на то, что пара не гасила на ночь огонь в камине, и в домике было тепло, Гермиона прижималась этой ночью к своему другу так, как только могла. Ей хотелось бы согреть его душу и уберечь от всех печалей… Но он, а не она, был Избранным. Тот, кого когда-то отметил, как равного себе сам Тёмный Лорд, и тот, кого не раз равным себе признавала сама Смерть. Даже находясь рядом с Гарри Поттером, Гермиона чувствовала, какую силу он излучает, чувствовала, что рядом с ним не только она, но и друзья становятся увереннее, сильнее. Так было всегда, и, например, при битве за Хогвартс, казалось, даже Драко Малфой обрёл смелость и воспротивился своим страхам. Неряшливый Невилл Лонгботтом стал одним из героев той битвы, хоть на него никогда и не делали ставок. Вернее, делали, но это лишь до Первого Падения Тёмного Лорда. У них ещё не было… Близости, но пару это не волновало. Они столько времени проводили вместе за чтением книг, да и просто за тренировками. Гермиона показывала Гарри различные приёмы из бытовой магии, а он, в свою очередь, учил её готовить. Да-Да, Уизли плохо готовила….***
— Мне страшно, что я тебя потеряю. Или, что ты не обратишь на меня своё внимание… — одним ранним утром произнёс Поттер. Сегодня у них снова было в планах прогуляться по округе, поупражняться. И, после очередной прогулки, ребята включили радио. Заиграла песня, которая, возможно, имела переломный момент. Гарри не стал произносить «та самая», он и она просто встали, откинув свои текущие дела. И сознание словно возвращается на двадцать с лишним лет назад, когда они танцуют в той самой палатке, Поттер чувствует, как дрожжит его подруга, чувствует всю её боль, тоску, переживания. Страх из-за ухода Рона сменился болью от предательства, а у него в душе была лишь пустота, которую он смог наполовину заполнить ей. Какой был смысл в этом, если они всё равно расстанутся вскоре. Оставалось лишь надеяться, что расставание выйдет удачным… Радио вдруг замолчало, а пара обнаружила себя в объятьях друг друга посередине помещения. Сколько они так простояли, им было неизвестно. Да и не важно…***
Дни шли, а шумиха не умолкала. Вскрывались тайны, и Гарри и Гермиону уже записали в убийцы… То Гарри убил кого-то, то он убил Гермиону, спрятав или уничтожив тело, то Гермиона была убийцей… А сегодня был тот самый день. За этот месяц, что они были вместе, Гарри действительно сблизился с Гермионой. Они целыми днями были вместе и успели наверстать упущенное время за долгие годы. На душе было по-настоящему тепло… Так, настало то самое время. Они ложатся в ванную. В правой руке Гарри держит палочку, а в левой — кинжал. Он взглянул ей в глаза в последний раз в этой жизни. Он поцеловал её в последний раз в этой жизни…. — Ты готов? — спросила она его, с надеждой закончить всё побыстрее. Увидев его решимость, уверенность, она успокоилась. — Постой. Перед тем, как всё закончится в этой жизни, я хочу тебя кое о чём попросить… — О… О чём? — Поттер был ошарашен. Он стоял обнажённый в ванне, с холодным орудием в руках, перед лучшей подругой, которую успел полюбить… — Будь настойчив там, в той жизни. Добивайся меня даже, если я буду считать тебя другом. Я уверена, что способна тебя полюбить — уже полюбила, — с абсолютной серьёзностью, присущей Грейнджер, сказала Гермиона. — У тебя были шансы в прошлом. Я выбирала между тобой и Роном, но чёрт меня дёрнул, за меня решила Молли Уизли, при помощи приворотного. Влюби меня в себя, Гарри. — Ты…. — Кто не полюбит такого, как ты? — засмеялась Грейнджер. — Давай, Гарри… Встретимся в прошлом…. Кххх… — инстинкты не сработали, но она захрипела. Захрипела, когда он перерезал ей горло. Он начал наносить ей удары ножом, впадая в истерию, рыдая. Крови нужно как можно больше. Девушка должна лишиться крови…. — Через минуту, а может и две, она уже умрёт. Она рада. Она надеется, что заклинание сработает. Нельзя быть уверенным в чём-то на сто процентов, но раз уж Мерлин говорит об этом, значит, этим можно воспользоваться…***
Ванна уже достаточно наполнилась. Гермиона уже не дышала… Поттер полностью покрыл тело кровью, и, взмахнув палочкой, начал читать. На конце палочки искрился свет, аврор произносил заклинание. — Иду назад я, чтобы всё исправить, — Исправить то, в чём виноват я, — Исправить то, что я свершил. — Я отправляюсь в этот долгий путь, длиною в жизнь, — Забрав у женщины любимой жизнь. — Я собираюсь всё исправить, — Я хочу стать другим, — Дорог я множество увижу, — Но верный путь всегда один. — Я встречусь вновь со старыми врагами, — Увижусь вновь я с лучшими друзьями — Рожусь я заново, ведь я… — Как ты силён, как ты отважен, — Опасностей не побоюсь, — На риск вернуться в прошлое — Без сожалений, без сомнений, — Я — решусь. Глаза Гарри расширились от ужаса, а зрачок забегал в разные стороны… Ничего не произошло! Ни-Че-Го. В один момент он осознал, что на момент ритуала он ещё не был уверен в своих чувствах. Он был уверен только в том, что хочет всё исправить, и не хочет так жить. Но не в любви к Гермионе! — Нет, нет, нет! Гермиона… Нееет… — мужчина впал в истерику. Слёзы катились одна за другой, он запаниковал. — Боже мой, что я наделал! В следующий момент произошло сразу несколько вещей. А именно: Входная дверь дома, в котором они находились, вылетела, и в помещение один за другим начали вбегать авроры, но уже через тридцать секунд дом исчез. От сильнейшего всплеска магии произошёл мощный выброс, и дом разлетелся в щепки, а ударной волной авроров отправило в полёт. Гарри продолжал обнимать Гермиону до тех самых пор, пока не услышал разъярённый голос Рональда Уизли. — Ублюдок! Редукто! — заклинание попало прямо в цель, и, Гарри разорвало бок. В глазах резко потемнело, и он упал, потеряв сознание… И с губ слетело лишь: — Гермиона… Нет… Темнота поглотила его, и в глубине души мужчина надеялся, что на том свете его уже ждёт Гермиона, и они будут счастливы…