***
Пожилой мужчина и женщина стояли посередине улицы. Глубокая ночь, ни единой души. Все нормальные люди сейчас спят, но магов с трудом можно назвать людьми. Ладно, все нормальные магглы сейчас спят и вряд ли побеспокоят двух волшебников, неизвестно что забывших в Литтл Уингинге. К ним вышла третья фигура. Это была женщина в халате и тапочках, коих было целое множество в Англии. — Здравствуйте, мистер Дамблдор, профессор… — поздоровалась неизвестная. — Запомните. Я сделала это не потому, что люблю Лили, люблю Гарри. У мальчика нет иного выхода. Будь моя воля, я бы отдала его своему отцу, но тот, к несчастью, скончался. Смерть мамы его добила… — Я знаю, Петуния, — старичок улыбался. — Извини, что доставляем тебе столько проблем… — Гарри Поттер — не проблема! — воскликнула Петуния. — Он избранный, и он победит Тёмного Лорда. Проблема — мой муж. Я всё ещё не сказала ему, кто я такая… — Вот он, ваш шанс, — хохотнула МакГонагалл. — А если серьёзно, Петуния, хоть вы и великолепно варите зелья, я бы на вашем месте не лишала вашего сына такой возможности. Подумайте над этим. Его ведь тоже будет ждать слава. Пусть он не чистокровный, в отличие от Гарри, но он двоюродный брат самого Гарри Поттера. Думаю, его будут называть мальчиком, который выжил на каждом углу. Уже начали, к слову. Чего стоит только выходка этого идиота Дингла! К тому же, ваш противный муж, думаю, смирится с этим. Примет и вас, и сына. Он хоть и скупердяй, но, надо сказать, человек честный. Я наблюдала за вашим домом. Да и Гарри будет легче жить с нормальной семьёй, ведь вы единственная родственница мальчика. — А что же Блэк? Сириус, что, от потери своего друга и сам к праотцам решил отправиться? — спросила Петунья у волшебников, и, заметила, как Альбус Дамблдор сильно нахмурился. Ей вообще не нравилось поведение Дамблдора, он с самого начала смотрел на неё не слишком хорошо. — Так уж получилось, Петуния, — начал говорить Дамблдор. — Что Сириус Блэк и стал тем, кто предал Лили и Джеймса. Именно он был Хранителем. Я предлагал свою кандидатуру, но они отказались, сказав, что я и без того имею много проблем, — уже после этих слов Дурсль поняла, что Дамблдор что-то затеял. Но кто она и кто он, Альбус Дамблдор, повелитель Тёмных Лордов? — Что же, похоже, выбора у меня действительно нет, директор, — Дурсль понимала, что это так, и, что с этого дня она будет втянута в неведомую никому игру, правила которой известны лишь не многим. И, ей крупно повезёт, если когда-нибудь она эти правила узнает. — Я подумаю, что смогу сделать. Ведь Дадли будет подвергаться тем же опасностям, а моего племянника ждёт очень тяжёлая жизнь! — нервно произнесла Дурсль. Послышался рёв мотоцикла, а через пару секунд приземлился Хагрид на своём летающем байке. — Прошу прощения, что задержался! — воскликнул здоровяк. — Гарри… Он в порядке, просто устал. Да и неудивительно оно, да. Лили и Джеймс… — полувеликан всхлипнул. — Они мертвы! Волан-Де-Морт убил их! — Давай уже мне моего племянника сюда, великан. А то ненароком раздавишь мальчика из пророчества, — рыкнула Петуния. — Не надо быть такими грубыми. Вообще, я не могу доверить Гарри какому-то магглу… — пробурчал Рубеус Хагрид. — Но Петуния не маггл, Хагрид. И правда, отдай ей Гарри. Ей уже пора идти, а не то мистер Дурсль может что-то заподозрить… — Я и говорил про её мужа! Но что нам ещё делать. Правильно, отдать мальчика невесть кому. До встречи, Гарри, — сказал полувеликан, отдавая свёрток с малышом миссис Дурсль. — Нам тоже пора. Ещё раз спасибо, Петуния…. — Не за что, мистер Дамблдор…. — До встречи, Гарри Поттер, — прошептал директор школы волшебства, а затем исчез вместе со своими подчинёнными. При этом, мотоцикл также исчез, что заставляло лишь поразиться силе этого волшебника, аппарировать и забирать с собой предметы такой тяжести — действительно тяжело. Петуния Дурсль скрылась в доме, правда перед этим, она тщательно осмотрелась по сторонам. Не следят ли за ней… Ей нужно было осмотреть Гарри, прежде чем возвращаться к мужу в постель. Слава Богу, мальчик вроде не пострадал, хоть и молчал. Женщина не знала, что ей делать, но она была уверена. За ночь придёт решение… Решение пришло, причём очень неожиданное. Через двадцать минут после того, как ей оставили племянника, в дверь постучали. И, хотя она и не была сильным бойцом, Петуния Дурсль уверенно взяла в руки волшебную палочку, и медленно пошла к входной двери. — Это я, Дамблдор, — раздался голос за дверью. — Забыл вам сказать кое о чём важном, Петуния, откройте пожалуйста, — директор Хогвартса говорил слишком сладко, и все инстинкты буквально вопили не делать этого, не открывать дверь, но деваться было некуда. Если бы это был кто-то из Пожирателей Смерти, то он бы даже не спросил. Сразу же повесил на дом Коллопортус, антиаппарационный барьер и уничтожил бы строение полностью. — Но что вам понадобилось, профессор? — отпирая дверь, задала волшебница вопрос. Директор был очень раздосадован чем-то. Пройдя внутрь, он начал ходить по дому, словно в поисках чего-то. — Где Гарри, Петуния? — Гарри? Зачем вам мальчик? Вы же только-только его отдали, я его даже осмотреть не успела, а вы появляетесь вновь, и… — Петунии показалось, что она увидела, как шевелятся губы профессора, а в его руках была палочка, а после она потеряла сознание. Пока Дурсль «временно отсутствовала», сам директор школы чародейства и волшебства Хогвартс нашёл Гарри Поттера, и уже стоял рядом с малышом. — Ты станешь великим волшебником, Гарри. Слишком великим. Однако у меня есть предчувствие, что Том вернётся, и именно тогда ты докажешь своё величие. Я бы хотел попросить у тебя прощение за то, что сейчас собираюсь сделать, но… — вскинув Бузинную палочку, Дамблдор зароптал что-то на странном языке, после чего Гарри завопил своим детским голосом на весь дом. Было очень больно, шрам горел так сильно, что Поттеру казалось, будто бы его клеймят. Учитывая, что сейчас он был маленьким ребёнком, боль терпеть он был не способен. — Я думаю, ты можешь стать угрозой в будущем, — заговорил вновь Дамблдор, когда закончил ритуал. Если ты встанешь не на тот путь, то я позабочусь о тебе, Гарри. Ты должен быть иконой для света, и я сделаю из тебя самого настоящего героя. К сожалению, у героев, у тех, которые не сворачивают со своего пути, мальчик мой, тяжёлая жизнь. Мне жаль, но тебе придётся принять судьбу героя. Может быть, я буду об этом жалеть однажды, но, надеюсь, к тому времени либо ты будешь мёртв, либо я. Я знаю, ты меня не простишь за это. Я бы тоже не простил, — Дамблдор начал совершать ещё один ритуал, вновь направив руну на шрам, и, Гарри завопил с новой силой. Несмотря на свой малый возраст, Гарри мыслил, как и раньше, перед отправлением в своё прошлое. И, Гарри остался собой, поэтому, он пообещал себе припомнить эту пытку хренову Дамблдору. Закончив с ним, поборник Света и Морали переключил своё внимание на Петунию. — Я буду очень жалеть об этом, — говорил Дамблдор. — Но порой ради всего человечества стоит пожертвовать чем-то. Поступить плохо, — произнеся заклинание подчинения, Дамблдор при помощи легиллименции заложил несколько блоков в голове у Петунии Дурсль. Первый — лишить Дадли магии. Второй — боязнь за жизнь родного сына. Третий — ненависть к самой магии. После лишения Дадли дара магии, нужно будет переключить всю свою ненависть на оставленного племянника. Растить его так, как не обращались бы даже с животными. Потому, что так надо. А ещё, было бы славно настроить ещё более негативно и её мужа, чтобы каждое лето Гарри мечтал о Хогвартсе, ведь когда он узнает о волшебстве, Школа и добрый директор станут спасительным кругом, в этом мире, полном ненависти. А каждый сентябрь мальчик будет ждать с особой жадностью, пусть и не будет слишком умным. Дамблдор посчитал, что Гарри не должен быть слишком умным, ведь тогда он вряд ли будет верить каждому слову своего Доброго Директора. После этого волшебник вышел из дома. До последнего он сомневался в том, стоит ли так поступать. Но именно так Гарри вырастет тем, кто будет слушать, тем, кто пойдёт по правильному пути. Именно Альбус Дамблдор расскажет Гарри, покажет тому, как можно победить Волан-Де-Морта. Ведь такого пророчество. К сожалению, раз Том Реддл, именуемый себя именно Волан-Де-Морт решил напасть на семью Поттеров, это значит, что Гарри избранный. Жалко, конечно, но всё ведь ради общего блага. Петуния Дурсль проснулась утром в плохом настроении. Ночью она уснула в гостиной, на неразложенной софе, и, это было очень странно. Не менее странным было и то, что в гостиной был свёрток, а в свёртке ребёнок с чёрными волосами и зелёными глазами. На столе, при этом, была записка. Прочитав её, женщина ахнула. Это был ребёнок Лили, её сын, Гарри! Но как они посмели отдать ей ребёнка, если не так давно они сильно поссорились с сестрой. И тот факт, что сестра умерла, ничего не значит! Обида всё ещё гложет Петунию, это… Это… — Что это значит? — раздался удивлённый голос со стороны лестницы. Вернон! И как только он умудрился спуститься так незаметно! С его-то весом! — В-Вернон. Это… Это мой племянник. — Мне всё равно, что это твой племянник, я спрашиваю, что ЭТО делает в моём доме! — рявкнул мужчина, даже покраснев от злости. — Вернон, тут письмо. Там сказано, что мальчишка по завещанию должен жить с нами. Так как у него больше нет родственников, а я и Лили были сёстрами… — Но ты же говорила, что твоя сестра уродка?! И её муж тоже! И что нам, теперь держать у себя их сына? А что, если он тоже будет уродом?! — Петуния чувствовала, что это неправильно. Но при этом её одолевала какая-то злоба и ненависть к маленькому Гарри. Это было странно. У волшебницы появилось непреодолимое желание поскорее лишить Даддли магии, а затем забыть о магии и жить. Когда Вернон Дурсль ушёл на работу, его жена с отвращением покормила своего племянника, затем она занялась своим единственным сыном, Дадли, а затем принялась варить зелье, которое лишит Дадли магии. Варить его около недели, а её сын как раз в том возрасте, когда зелье подействует с наибольшей вероятностью. Ощущение неправильности ситуации всё равно не покидало волшебницу, но она не собиралась ничего менять.***
Прошло уже больше недели. Зелье, которое, по сути, является запрещённым, зелье за которое её могут упечь в Азкабан, она держала сейчас в руках. В манеже сидел Дадли, а рядом с ним Гарри. И, честно говоря, её сын даже ладил с этим проклятым ребёнком её сестры. Всё же, боязнь за Дадли, что ему может грозить опасность из-за того, что Гарри — цель Волан-Де-Морта победила все страхи. Она воспользуется зельем, лишит сына магии. Да будет так. Закрыв глаза, приведя дыхание в норму, волшебница пошла в сторону манежа. Заметив в её руках склянку с зельем, маленький Гарри насторожился. Конечно, Петуния не заметила этого, и продолжала идти. Вот, она уже у самого манежа, и Гарри потянул Дадли за рукав, пытаясь оттащить от матери. — Дадли. Иди сюда, — женщина пытается взять сына за руку, и Гарри начинает плакать, так как не может ничего противопоставить. Плач юного Поттера перешёл уже на рёв, и Дурсль не выдержала. — Заткнись! — рявкнула она, после чего на мгновение малыш замолчал. А после того, как Дурсль начала подносить склянку с зельем к своему сыну, юный Гарри завопил с такой силой, что дом затрясло. Стёкла задрожали, а глаза мальчика чуть ли не пускали молнии. — АААААААААААААААА! — юный мальчик ревел так громко, что волшебнице казалось, будто её барабанные перепонки сейчас лопнут. Его шрам резко стал светиться, а самого Гарри окутали тени. Последнее, что увидела Петуния, прежде, чем потерять сознание, так это странную руну неизвестного происхождения, выгорающую со лба её племянника. Её сознание окутала тьма, и она упала. Последнее, что она успела сделать, это откинуть склянку с зельем, и прижать к себе Дадли…***
Женщина вновь очнулась в гостиной. У неё ужасно болела голова, а Дадли, которого она к себе прижимала, плакал. И, кажется, он не только плакал, но и… покакал. Впрочем, было от чего. Воспоминания резко начали всплывать в памяти волшебницы. Странный визит Дамблдора, затем именно после этого она возненавидела Гарри и решилась лишить Дадли магии. Гарри! — женщина вскочила вместе со своим сыном, и увидела, что её племянник лежал без сознания. — О боже! — воскликнула Петуния. Она отнесла сына наверх, решив, что перепеленает его потом, и, сразу же побежала к племяннику, даже не переодевшись. Нужно было срочно проверить состояние мальчика. К счастью, с Гарри всё оказалось хорошо. Проведя ритуал выявления, Дурсль отчётливо увидела след руны, которая оказалась на её племяннике. Рун было даже несколько. Первая ограничивала его потенциал, негативно влияя на ядро. — Какой ужас! — волшебница не понимала, какого чёрта Дамблдор решил так поступить с Мальчиком-Который-Выжил, он ведь ребёнок из пророчества, ему суждено победить Тёмного Лорда! А ограничение потенциала, влияние на ядро в столь юном возрасте могло привести к чему угодно. В худшем случае мальчик мог стать сквибом! Вторая руна была настроена на подчинение. Мальчик бы верил каждому слову Дамблдора, глядел ему в рот… Ужаснувшись, Дурсль понесла мальчика в ванную. Позже, она отнесла туда и Дадли. Удачно это или нет, но оба мальчика очнулись, как только Петуния включила воду. Петуния не знала, что это было за чудо, но как только у Гарри начался магический всплеск, вернее, наверное, как только он закончился, она тоже всё вспомнила. Чёрт. Мало того, что Директор хотел навредить Гарри, так он и её хотел вогнать в такие рамки, которым бы никто не позавидовал. Она чуть не лишила Дадли магии, чуть не угробила детство племяннику. Да уж, как только придёт Вернон, нужно будет и его проверить на установки, а то мало ли, что происходило, пока она была без сознания. Прибравшись в доме, накормив детей и приготовив ужин, Петуния Дурсль стала ожидать своего мужа, понимая, что вечер предстоит тяжёлый. После произошедшего, у неё не было выбора. Она не могла отступить. Только не после того, что для неё сделал Гарри.***
Этим вечером ничто не предвещало беды. За день Вернон Дурсль заключил несколько ОЧЕНЬ выгодных контрактов. Настолько выгодных, что, возможно, он сможет позволить себе новую машину и для дома что-нибудь купить можно будет. Телевизор, а может и на новую кровать останется. Или на холодильник побольше. Так, после работы он решил заехать в магазин. Единственное, что омрачало настроение мистеру Дурслю, так это то, что в магазине он встретил несколько странных людей в длинных плащах. Впрочем, не только в магазине. По городу, на остановках и в других местах, уже целую неделю Вернон встречал людей, которые были очень похожи на тех, из магазина. А ещё, он не хотел об этом думать, но ему показалось, что в магазине он слышал, как один из волшебников назвал Гарри Поттера и его родителей героями. Имена родителей не названы, но, кажется, у сестры Петунии был сын Гарри, которого им как раз сегодня с самого утра оставили. Вернон точно во всём разберётся, вот в чём мужчина был уверен.***
— Петуния, дорогая! Я дома! — радостно сообщил Вернон, после того, как вошёл в дом. Хотя, не услышать то, как он долго возился с ключом в двери, мог, наверное, только глухой. Радость Вернона стихла, когда он обнаружил, что его ждали. Его жена была непривычно спокойна, даже не поприветствовала его. Видимо, он что-то сделал не так, и поэтому она обижена. Решив, что они смогут поговорить об этом позже, Дурсль отправился на кухню, разобрать пакеты. — Вернон, — услышал он. Он только-только начал выкладывать продукты из пакета, как голос жены раздался возле дверного проёма настолько неожиданно, что мужчина даже выронил пакет с мясом. Голос звучал настолько неестественно, был настолько чужим, что мужчине стало страшно. Это не похоже на его жену, на его «Туню». — Нам нужно поговорить… — Д-да, дорогая? — с опаской посмотрел на жену мужчина. — Я что-то сделал не так? — Нет, дорогой, — она закрыла глаза. Чем-то расстроена. — Я хотела поговорить с тобой о Гарри. — А? Об этом недоразумении? И почему мы не отдадим его в приют? Он же… — Замолчи, Вернон! — перебила его Петуния. Она никогда не перечила ему раньше, и это очень пугало. — Гарри с этого самого дня наш второй сын. И ты будешь любить его, потому что я тебе так сказала! — женщина подошла к окну. — Подумать только… — Ч-что происходит? Ты же сама говорила, что этот уродец сын твоей уродли… — Вернон! — повысив голос, вновь перебила мужчину Петуния. Она выставила перед мужем палочку. — Я всегда хотела сберечь тебя от этого. Не хотела говорить тебе, что я — такая же. Я никогда не считала волшебников уродами, и я безумно любила свою младшую сестру, но только потому, что ты терпеть их не мог, я с ними не общалась. Их убили, Вернон. И моя задача дать сыну Лили то, что она дала бы, в случае, если бы мы с тобой погибли нашему Дадли. — Т-ты… — Люмос, — сказала женщина, и на кончике её палочки появился шар света. Вернон от такого «светопредставления» потерял дар речи, сев на табуретку. — Понимаю, тебе нужно это пережить. Я даже пойму, если ты решишь меня вдруг бросить, и не буду тебя винить. Но наш Дадли, Вернон, тоже будет таким. Вернон? — Волшебница! Моя жена — волшебница! — Вернон Дурсль ходил взад-вперёд, подёргивая ус. — Немыслимо… Мой сын… Он ведь тоже будет волшебником? Это… — Вернон, я люблю тебя, — попыталась перебить мужчину Петуния. — Немыслимо! — Вернон вскинул руки вверх. — Господи, как же я раньше об этом не узнал?! — Вернон, у волшебников есть свои законы. Статут Секретности, да и, я думала, что так будет лучше. — А при мне ты презирала этих волшебников и свою сестру! Чёртовы волшебники… — воскликнул Дурсль и пошёл на кухню. Через пять секунд он вернулся. — Мой сын точно будет волшебником? — со странным выражением лица спросил Дурсль. Загадочно улыбаясь, он выжидающе смотрел на жену. — Точно, Вернон. Я хотела лишить Дадли магии, я почти это сделала, но это было бы чудовищной ошибкой. Мне повезло, что Гарри. — А этот? — спросил Дурсль, перебив жену. — Сынок твоей сестры? — Он тоже будет волшебником, — Петунья решила не рассказывать, какая судьба уготовлена Гарри. — Гарри остановил меня, и спас Дадли. Они уже прекрасно ладят, дорогой, и думаю, что вырастут настоящими братьями. Они будут друг за друга горой, если мы с тобой покажем им всю нашу любовь, если… Я надеюсь… — Туни, дорогая, — начал Дурсль. Он перевёл взгляд на Гарри и Дадли, сидевших в манеже. — Почему-то… Смотря на этого мальчика, я злюсь, я… Меня одолевает чувство ненависти ко всему волшебному, но в то же время я знаю, что люблю тебя, дорогая… Я… мне… — Хорошо, Вернон. Я поняла. Похоже, у тебя также установлена закладка. Дорогой, ради всего святого, не подходи к детям некоторое время. Позднее, мы с тобой сходим в одну больницу, где тебя проверят, и, в случае чего, удалят установки. Сама я этого сделать не могу, квалификация не та. — Но Дадли… — Хорошо, с Дадли, думаю, ты можешь общаться. Гарри же оставь на меня, дорогой. Надеюсь, удача будет на нашей стороне…***
Более месяца о Гарри заботилась только Петуния. Впрочем, Поттер был очень тихим и спокойным ребёнком, в отличие от того же Дадли, с которым приходилось мучиться. В один из выходных дней, Петуния попросила Вернона позвонить Мардж, чтобы та посидела с детьми. Петунья не любила Мардж, очень сильно не любила, потому что хуже, чем эта женщина, наверное, нет никого. Но других кандидатов, увы, не было. Когда эта женщина пришла к ним в дом, Дурсль сразу же поставила Марджори несколько ультиматумов. Если та причинит вред хоть кому-либо, будь то Дадли или Гарри, если она о них не позаботится, то сюда больше может вообще не приходить, иначе… Так, В Больнице Святого Мунго, с Вернона сняли более пяти закладок, установленных на агрессию, злобу и ненависть к маленькому Гарри. Врач вежливо попросил Дурсля никому не рассказывать о том, что он увидел. Учитывая, что его жена, родной сын и приёмный также будут связаны с миром волшебства. Статут не должен быть нарушен, и, Петуния заверила, что всё проконтролирует. Когда они вернулись домой, Дадли и Гарри ревели, дети сидели в манеже, и от них сильно пахло, возле манежа сидела собака, её чокнутый бульдог, а сама Марджори, с бутылкой виски в руках, опустошённой наполовину, развалившись, спала на диване перед включённым телевизором. Вернон не успел ничего предпринять, его хрупкая и маленькая жена рассвирепела, он, можно сказать, кожей чувствовал гнев Петунии, которая подскочила к его сестре, затем влепила ей с размаху несколько пощёчин, начала кричать, бить её по голове, осыпая проклятиями. Когда на Петунию бросился бульдог Мардж, женщина взмахом палочки, которую она достала, отправила бедную собаку в далёкий полёт, через весь дом, к кухне. Приземлившись на полу кухни, собака поняла, что лучше не гавкать, и вообще не подходить к тому, что её откинуло, а что её откинуло, собака так и не поняла. Решив, что лучший план действий это жалобный скулёж, бульдог разлёгся на полу, начав шумовую атаку на хозяев дома. Кажется, это ещё больше разозлило Петунию, та наставила палочку на пьяную, ошалевшую, и ничего спросонья не понимавшую Марджори. — Сука! Ты мерзкая, жирная, тупая сука! — кричала Петуния, и Вернон всё больше поражался своей жене. Оказывается, он её совершенно не знает… — Мразь, я же сказала тебе следить за детьми! — шипела Дурсль. — А ты? Ты?! Дети — не животные, они не твои тупые и мерзкие собаки, за ними нужен глаз да глаз. Я тебя предупреждала, предупреждала тебя, свинья, что тебе не поздоровится! — Петунья была слаба в легиллименции, но, кое-что она могла. Наставив палочку на перепуганную гостью, она оставила одну закладку, стёрла ей память о сегодняшнем вечере, и приказала убираться отсюда восвояси, и больше не появляться никогда в этом доме. Вернон поверить не мог, но его бешеная сестра, словно робот, встала, схватила своего бульдога и на негнущихся ногах вышла из дома. — Что это было? — спросил Вернон, после минутного молчания. Петуния стояла, тяжело дыша через ноздри, раздувавшиеся, как у быка. — Ничего. Вернон, позаботься о Дадли. Его нужно переодеть, я позабочусь о Гарри, — на автомате сказала Петуния, после чего пошла к племяннику. По её походке было видно, как женщина напряжена. Казалось, она сейчас взорвётся от злости. К счастью, взрыва не произошло. Успокоившись, Петуния даже приготовила Вернону ужин, после чего покормила детей. Вернон большую часть вечера молчал, обдумывая произошедшее. После того, как они сходили в ту странную больницу, вместе с Туни, ему стало легче. С плеч словно камень свалился, но, теперь мужчину одолевали мысли другого плана. Если теперь их четверо, то работать ему придётся усерднее. Нужно быть примерным семьянином, и он не Вернон Дурсль, если не сможет обеспечить свою семью всем самым лучшим. Гарри, сидевший на полу, слышавший этот разговор, пусть и отдалённо, понемногу вновь задумывался, что вместо прошлого он, кажется, попал в параллельную вселенную. Впрочем, пока ему нравится. Не всё можно изменить. Например, Гарри всё-таки потерял родителей. И это уже невозможно будет изменить, но и будущее теперь не кажется таким мрачным, ведь, кажется, у него всё-таки будет семья.***
Идёт время. Гарри растёт, а вместе с ним и Дадли. Однажды Гарри расскажет Петунье правду. Он решил, что ей можно доверять больше остальных, но она к такому разговору не готова. А пока они вместе с Дадли растут в заботе Петунии Дурсль. Вернон к Гарри особых нежностей не проявляет, видно, что Дурсль не рад Поттеру, но, тем не менее, если Петунья признала Гарри своим сыном — делать мужчине нечего. Ребятам уже по шесть лет. После разговора «по душам» с Петунией Дурсль, Гарри засомневался в том, что его решения в этой жизни имели хоть какую-нибудь самостоятельность. Не вёл ли его Дамблдор и после смерти? Нет, даже после того, как Поттер стал Аврором, даже после того, как узнал всю историю отношений Директора Хогвартса и Геллерта Грин-Де-Вальда, Поттер считал, что всё это было из лучших побуждений, но… — Мама! — в гостиную вбежал пухлый мальчишка. Видимо, даже если это и параллельный мир, Дадли и здесь будет в отца. Такой же пухленький. Гарри лишь надеялся, чтобы он с детства был таким же, как в прошлой жизни, когда повзрослел. Впрочем, пока надежды Мальчика-Который-Выжил оправдывались. — Мы с Гарри сейчас такую толстую тётеньку видели, она как два наших папы! Я решил не есть больше, потому что не хочу быть таким же! — хныкнул Дадли. Гарри стоял рядом с диваном, на котором сидел его двоюродный брат и приёмная мать. — Гарри, чего стоишь, присаживайся, — улыбнулась Петуния. Нет, всё-таки это точно параллельный мир. — Ребятки, что вы хотите на обед? — Я же сказал! Ничего! — воскликнул Дадли, а Гарри усмехнулся. — Дадли, думаю, нам с тобой нужно есть побольше, чтобы быстрее вырасти. Если мы будем правильно питаться, то и не будем толстыми, — сказал Гарри, а затем добавил. — Наверное… — Правильно. Вы ещё долго будете расти, Дадли…. — Тогда. Тогда мне чего-нибудь, от чего я не потолстею! — завопил Дадли, и уселся за стол. Гарри же вымыл руки и сел рядом с Дурслем-младшим. — А мне… Мне просто чего-нибудь покушать, — скромно улыбнулся Поттер. Брюнет до сих пор слабо верил в происходящее.***
— Мама, а можешь почитать сказку на ночь? — хандрил Дадли. Ребята уже лежали в кроватях, но спать хотели не все. Гарри бы уснул за милую душу, в такой-то кровати. В свои 6 лет, в прошлой жизни, он и мечтать не мог о таком, а тут… — Дадли, сынок, какую бы ты хотел сказку? — Умммм, — замычал мальчишка. — Не знаю! Интересную какую-нибудь! — громко воскликнул он, выжидающе смотря на мать. — Волшебную… — вдруг тихо прошептал Гарри. — Есть же волшебство в этом мире? — спросил Гарри, смотря Петунии прямо в глаза, и, чёрт побери, она готова была поставить на кон свою метлу, но была уверена, что Гарри — необычный, что он что-то знает. — Волшебную? — вдруг ухмыльнулась она, сама не заметив это за собой. — Есть одна такая сказка. Сказка о трёх братьях… То были братья-волшебники, да сила их потрясала. И отправились они в путь….***
Петуния гладила по голове Дадли. Тот не смыкал глаз до самого конца сказки, с раскрытым ртом слушая, словно запоминая каждую деталь из истории. — Спокойной ночи, сыночек… — волшебница поцеловала своего сына в лоб, после чего встала. Она подошла к кровати Гарри и наклонилась над мальчиком, чтобы поцеловать и его. Гарри лишь делал вид, что спал. А затем, он резко открыл глаза. — Спасибо, тётя Петуния. Сказка была просто потрясающей, — скромно улыбнулся он, и женщина взъерошила волосы на его голове. — Спи, Гарри…***
Им уже стукнуло семь, близилась знаменательная дата восемь. Последнее лето вне рабства, ибо они вскоре пойдут в школу. Гарри и Дадли сидели в гостиной, играясь в машинки, пока Вернон смотрел за детьми. Петуния оставила мужа одного, присмотреть за ребятами. Ага, присмотрел. Впрочем, ребята-то ладили, и даже не шумели, почти. По-крайней мере, это не мешало Вернону Дурслю смотреть телевизор. Гарри посматривал в сторону Вернона, ведь тот был странно одет как-то. По-праздничному, в парадную одежду. Входная дверь дома открылась, и вся в промокшей одежде, со сломанным зонтом, в дом вошла Петуния. — Господи, боже мой, ну и погода! — восклицала волшебница. — Вернон, пожалуйста, отнеси сумки на кухню! — повысив голос, окликнула она мужа. — А вы, ребята, идите-ка пока в свою комнату. Я буду готовить ужин, а затем, как всё будет готово, мы вас позовём! — улыбалась она. У Петунии был такой заговорщицкий вид, будто бы она собирается напакостить. Гарри не выглядел таким довольным даже когда филонил вместо зельеварения у Снейпа. — Ты понял чего-нибудь, а, Гарри? — смотря прямо на него, задал вопрос Дадли. Больше всего Дурсль-младший ненавидел, когда что-нибудь оставалось ему не понятным. Что-нибудь досягаемое. — Я лишь понял, что нам лучше пойти в свою комнату, Дадли, — пожав плечами, сказал он. И они оба ушли, после чего до их ушей доносилось лишь редкое хихиканье и какие-то отдалённые фразы взрослых. Так длилось где-то полтора часа, пока ребята не услышали вдруг громкое: «Ребятааа! Спускайтесь скорее!» — Пошли, Гарри! — вскочил Дурсль-младший. Уж он-то точно устал находиться в спальне, чем он только за это время не занимался… Топот предупредил Петунию и её мужа о приближении детей, и, как только они оказались в гостиной, оба замерли, а Петунья замахала искрящейся волшебной палочкой, с колпаком на голове. Посреди гостиной, на шторе, висел плакат: «Поздравляем, ребята, вы волшебники!» — И Поттер ни за что бы в жизни не поверил такому, если бы не видел своими глазами. Взмах палочкой, и свечение пропало. — М-мам? Что это значит? — удивился Дадли. Вернон стоял рядом с Петунией, улыбаясь, сияя от гордости. — Это значит, что ты волшебник, сынок. И Гарри тоже волшебник! — воскликнул Вернон. — Мы от вас скрывали, но это так. К сожалению, я не волшебник, но ваша мама! — воскликнул вдруг Дурсль и сразу же замолчал. Петуния призвала Патронуса, её патронусом была Ласка, как это ни странно. Патронус скользил по помещению, затмевая свет солнечной лампы. Женщина улыбалась, вырисовывая палкой направление заклинанию, казалось, будто бы это настоящее животное сейчас бегает по всему залу. — Вау! Что это?! — Завопил Дадли, а Гарри, хотя бы для актёрской игры, стоял с раскрытым ртом, хотя, зрелище действительно завораживало. Дадли принялся скакать за патронусом, пока тот не погас. — Ребята, откроете подарки? — спросила Петуния. Она приобняла мужа, смотря, с какой опаской дети подходят к подаркам. Даже с некоторым недоверием… Как оказалось, там не было явных магических вещей, но были книги и учебники из мира Магии. Дадли, равно как и Гарри, позднее, до самого утра читали учебники, пока, обессилев, не уснули с включённым светом и раскрытыми книгами. Для Дадли Дурсля читать учебники взахлёб было явлением особенно странным, но ему даже понравилось.***
— Мама, я всё равно не понимаю, зачем нам с Гарри нужно в школу идти?! — возмущался Дадли. Он был одет в школьную форму, семейство Дурслей отправилось в одну из немногих школ в Литтл-Уингинге, там же, где и жили. Этот пригород Лондона был мил для Дурслей, до школы Гарри и Дадли будут ходить самостоятельно, пешком. Дадли был одет в серый пиджачок и брюки, также родители купили ему галстук. Ещё у него была шляпа, для полного комплекта ему не хватало только тросточки. Гарри же купили обычные чёрного цвета брюки и пиджак, просто потому, что он это выбрал, а также рубашку. Одежда была ему велика, но не настолько, чтобы спадать. Наверное, около года он в ней проходит точно, не меньше. — Дадли, сынок, вам нужно быть умными и начитанными. Мы с папой хотим, чтобы ты и Гарри были лучшими в Хогвартсе. И, даже если вы попадёте на разные факультеты, мы хотим, чтобы вы оба прославили свои факультеты. Поэтому вам нужно ходить в школу и учиться. А за хорошие отметки мы будем читать учебник по истории Магии, хорошо? — Ну… ладно, — насупился Дурсль-младший. — Но всё равно, школа это плохо… — высказал свою точку зрения Дадли, после чего вместе с Гарри пошёл к остальным одноклассникам. Они были в одном классе, и ребята были уверены, что сядут за одну парту. Гарри был уверен, что в этой жизни всё будет иначе. Всё уже было совсем по-другому. Волшебник никак не мог поверить в то, что Альбус Дамблдор так поступил с ним в прошлой жизни. Нет, конечно, Дамблдор оправдывает себя тем, что всё это ради общего блага, но либо старик выжил из ума, либо у него гениальный план захватить мир ради общего блага. Поттер это выяснит, ведь он тоже имел свои виды на мир. Власть и деньги его не сильно интересовали, хотя, если для достижения поставленной перед ним задачи, ему нужно будет занимать высокую должность, он это сделает. А деньги… Денег у него много от родителей. Поэтому, сейчас Гарри просто наслаждался жизнью в нормальной семье, и, даже Вернона Дурсля он мог спокойно назвать нормальным человеком. В последнее время, он размышлял о том, как поживает Гермиона. По-хорошему, нужно созвониться с ней до Хогвартса. Сделать это можно будет, заглянув в магловский справочник, найдя её семью через место, где они жили. Кроули, кажется. Ну, а пока, Гарри шагал за учителем, вместе с одноклассниками. Он уже не помнил, были ли уроки в первый день школы, или нет? Глядя на напрягшегося Дадли, Поттер понял, что того тоже волнует этот вопрос. Гарри твёрдо решил, что постарается сделать всё, чтобы Дадли не пострадал в той заварушке с Волан-Де-Мортом, которая начнётся с момента поступления в Хогвартс. Это только его дело. Его и Тома Реддла….