Ты не можешь разбить то,
что уже давно разбито...
. Парень приводит Чонгука в свою квартиру, проходит вглубь, направляясь прямо на кухню, ведь кто-то непонятный долбил в его голове о том, что темноволосый невероятно нуждается в горячем чае. Но он нуждался не в чае, а в хозяине квартиры, однако какая ни какая разница в возрасте дает о себе знать, пробуждает в Гуке внезапную неловкость, а после превращается в кислород, забивая все его легкие ненужным чувством. - Кто мы теперь друг другу? - он аккуратно приземляется за барную стойку, складывает руки на холодной поверхности стола. Хосок включает подставку электрического чайника, достает чашки, закидывает в них два пакетика чая. Себе зеленый, а парню черный. Затем заливает еле теплым кипятком, а после присаживается напротив Чона. - Тонсен и его хен, чего непонятного? - пальчики пододвигают чужую чашку. - Сахара нет, без него попьешь. - Но, Хосок, я не хочу этого! - его взгляд упирается в спокойные взрослые глаза, с еле уловимой печалью и точно такой же насмешкой. - А чего ты хочешь? Любви до гроба? Чтобы я работу бросил? Видел одного тебя? - медленно выговаривает Хосок, приподнимая одну бровь и вытягивая губы в трубочку, чтобы отхлебнуть чая. - Не выйдет. От чуть горячего чая он не согревался, лишь чувствовал, как окрашенный в зеленый кипяток катится по горлу, а дальше где-то исчезает, продолжая воспалять все на своем пути. Теплый напиток не менял ничего, как и внезапное признание в любви. Оно лишь рушило дружбу, такую ветхую и недолгую дружбу. Чон с грустью вздыхает, вспоминая, что уже отдал свое сердце во владение, и явно не этому мальчишке, ведь глядя в глаза его он видел океан, который никогда б не переплыл, даже, если бы являлся пловцом с весомым стажем, парень просто бы утонул на полпути. Ему нужна была ленивая любовь, что не требовала беготни, ошпаренных чувств и скандалов, ему нужен был Мин Юнги, ни разу не обращающий на него внимание и довольствующийся тем, что парень-шлюха иногда даже денег не берет. - Любви не существует, пойми ты уже наконец, то, что ты чувствуешь явно не любовь. Ее нет, тем более между парнем и парнем, - Хосок топит свои мечты в зеленом чае, прощаясь с единственным другом. - Мне нужны деньги, чтобы платить за квартиру, обеспечивать отца и мать, я не могу бросить работу просто так. Отношения мне тоже не нужны, если хочешь просто потрахаться, то можем делать это в выходные, когда нет работы. Птица, что не могла своим клювом пробить стекло, кажется, врезалась в него со всей силы и полетела вниз по этажам. В груди что-то сжимается, парень молит о том, чтобы Чонгук отказался, но тот боится потерять свою "надежду" и кивает, плавно приоткрывая рот для чего-то вымораживающегося. - Я знаю, что ты любишь меня, - начинает он, привстает со стульчика и тянется за опавшей чужой челкой. Заправляет ее за теплое ушко. - Просто позволь мне доказать тебе это, как я уже говорил, я не принуждаю тебя к чему-то. Может, я буду платить тебе, а ты иногда отказываться от заказов? Денег у меня достаточно, пожалуйста, согласись. - Это деньги твоих родителей, - строго отвечает парень, но после хватает отдаляющуюся ладошку и отводя взгляд, пыхтит, потому что не мог отказаться. - Ну и плевать, не думаю, что они у тебя ангелочки во плоти. Вот и поплатятся за свои грехи. Чонгук смеется, отдергивает руку и поднимается со стула, чтобы вплотную подойти к парню. - Ты сегодня работаешь? - он ладонью проводит по пухлой щечке, заводит ее за шею и смотрит в глаза, требуя правды. - Могу я тебя снять? Чон смотрит через плечо, вспоминая, что спланировал этот день еще утром, когда чуть не упал в бездну. Вспоминает, что один заказ на сегодня уже есть, заказ, после которого парень собирался пойти к господину Тэхену, чтобы расспросить о Юнги. Темноволосый вскакивает со стула. - Чтобы меня снять, ты должен зайти на сайт, - он достает телефон, открывает нужную ссылку и тыкает телефоном в лицо. - А после заказать. Прости, но сегодня у меня дела. Чон опускает руку, видно грустнея. - Но я свободен до девяти часов вечера, - улыбается, первый раз в жизни обнимая парня, который на объятья даже ответить не может. - Побудем в это время просто друзьями? Легкий кивок скидывает с плеч тяжелую одежду. Есть ли способность взлететь у той птицы, сможет ли сильный дождь отчистить ее грязные крылья? Если да, то когда пойдет этот самый дождь? Когда она вновь вспарит к облакам? Успеет ли сделать это вовремя? Школьная форма мнется на безумно мягкой кровати, Чонгук бы скинул с себя одежды, но решает воздержаться, думая, что лежащий рядом Хосок не сможет воспринять это адекватно. Почему-то Гуку кажется, что Хосок безумно чувствительный, трепетный и нежный, одновременно сломанный, потерянный и одинокий. Парень принимает его психически неуравновешенным, убитым, падшим, осознавая, что влюбился во все то, что сотворила с ним судьба. В порочную работу, непонимание математики и в семью, которая отказывалась называться самой собой. Так если любви нет, то он просто случайно потерял свою душу, а после долгих поисков нашел ее в чужих ладонях, шманавшихся по чужим телам, пытаясь обогреться. - Хочешь знать обо мне все-все? - смольные зрачки белеют, когда в них отражается натянутый потолок. - Откуда так много денег на квартиру? Как пришел к этому? Почему отвергаю тебя, но хватаю за руку в самый последний момент? Парень поворачивается на правый бок, подкладывает одну из рук под щеку и внимательно смотрит на лицо, которое так же, как его недавно, было возведено к потолку. Чонгук поворачивает голову, осознавая, что лишь коротенькая рука разделяла их, но даже она казалась невероятно длинной. - Когда я понял, что с пьянством и бедностью семьи ничего не поделаешь, то впал в первую в этой жизни депрессию, из которой не могу выйти до сих пор. Нечаянно брошенные слова какой-то дамочки на улице, подтолкнули меня к этой работе, это было что-то вроде "я бы купила твое тело, если бы это было законно", она была невероятно богата и как-то случайно оказалась возле моего дома, началось это год назад, - он сглатывает, не отводит взгляда. - Зашел на сайт объявлений, выложил свое короткое. "Молодой парень ищет работу. Готов на все, что угодно, только за хорошую плату". Предложения посыпались, как мелочь у упавшего кондуктора в автобусе. Мужчины, женщины. Только самые статные, богатые. Эта работа начала обеспечивать меня, однажды мне позвонили с какой-то официальной канторы виртуальных-интим услуг, я понял, что меня наконец нашли. Сейчас только богатые, которые платят не чуть не меньше, даже больше. У меня есть дорогая одежда, я сам снимаю квартиру. Отличная жизнь, но сдохнуть все равно хочется. Парень выдыхает, смеется и прикрывает глаза, потому что не хочет плакать, хоть слез и не было, где-то в душе все чувства падали с этажа шестнадцатого перед самым соприкосновением со асфальтом они обращались в прозрачные капли, дождем оседая на раскаленном асфальте. Чонгук вдыхает мертвый воздух, рукой ищет чужую и сжимает легонько, чтобы та случайно не исчезла. - Я снова могу лишь наблюдать, - по щечке скатывается одинокая слеза. - Прости за это. Но я обещаю, что через некоторое время я смогу решить все твои проблемы. Я сам заработаю столько денег, сколько хватит на две жизни. Обещаю. Хосок снова смеется, показывая то, что он не нуждается в этом. Не в деньгах, не в решении проблем, ведь его все устраивает, все нормально, не за чем напрягаться. - Не нужно, - он пододвигается ближе, согнув руку в локте и опираясь на нее, целует чуть-чуть влажную щеку. - Все хорошо. Попробуем жить моментом? Я довольно скучный, потому, попытайся немного разбавить мою жизнь. Чон звучно сглатывает. Не реагирует на поцелуй вообще никак, тем не менее продолжая греть пальчики в родной ручке. - Только не сегодня, - темноволосый пододвигается совсем близко, перекидывает руку через широкую грудь и глубоко вздыхает. - Я устал и ужасно хочу спать. Их отношения плавно перерастают из дружеских в какие-то непонятные. - Я разбужу тебя в восемь, когда буду уходить, - с болью выдыхает Чонгук. - До места доберешься сам. В ответ невесомый кивок, Хосок случайно мнет чужую рубашку своей щекой, но сейчас не до этого, потому что сердце в этой груди билось слишком быстро, а иногда, когда сама грудь переставала вздыматься, оно останавливалось, давая все больше шансов на то, чтобы убаюкаться такой мелодией. Младший лежал смирно, не закрывая глаз от того, что выспался. Он пальчиками забирается в пушистые волосы и слушает едва слышный храп, продолжая разговаривать с уже спящим хеном.Почему же я все равно нуждаюсь в тебе, хотя я знаю, что мне будет больно?*
Это дурацкая судьба проклинает меня*
Ты говоришь: "Никто не может быть рядом со мной, мне и так неплохо"*, но это не так, разве я не прав?*
Не время летит слишком быстро, не оно сыпется сквозь пальцы, словно песок, нет. Тут что-то другое и Чонгук это знает. Они слишком разные, не подходят друг другу. Он в этой жизни не увидел ничего, кроме Хосока, а Хосок повидал все хорошее и плохое, ему не так уж и много лет, но Чон уже переполнен опытом и мудростью, такой одинокий, потерянный, его хочется забрать, защитить, но у Чонгука нет таких возможностей, потому он лишь и может гладить его волосы, бережливо храня в себе надежды на то, что он сможет когда-нибудь все изменить.Да уж, я просто дурак.
И в комнате зависает тишина. Ужасно непривычная тишина, которая разбавляется только храпом уставшего Хосока. Чон прикрывает глаза на пару минут, терпеливо выжидая еще несколько часов, после поднимается с кровати под мычание Хосока, трясет за плечо и улыбается, потому что глаза парня сонные, а сам он безумно милый. - Хосок, мне пора, - парень наклоняется, легко касается щеки губами. - Давно я перерос стадию хена? - теплые ручки потирают сонные глазки. - Прости, но твое имя идет тебе больше, чем это надоедливое "хен", - парень присаживается на кровать. - Куда ты едешь? Домой? - легкий кивок в ответ. - Всегда дома ночуешь? Чон смеется в ответ и снова кивает. Он уже собирался уходить, как остановился в проходе, смотря на невероятно большое окно. - Можно поцеловать тебя перед уходом? - Хосок поднимается с кровати, по пути расстегивая мятую рубаху. Темноволосый подходит совсем близко, от стыда не смотрит в глаза и соединяется губами, извиняясь за то, что не может подарить ему нормальных отношений. Чон после грустно улыбается и уходит, оставляя еще не совсем проснувшегося хена одного. То ли от того, что он ничего не ел сегодня, то ли от того, что в жизни все дерьмово, в животе кружился ураган. Терпеть который было невозможно, потому парень отправляется на кухню, выпивает таблетку и съедает почти все полуфабрикаты, что находились у него в холодильнике. Все запивает чаем и печалится от того, что окна выходят не на вид у подъезда. А то так бы посмотрел на то, как его маленький тонсен идет к своей машине, захлопывает за собой дверцу и уезжает на больших скоростях, психуя от сложившейся ситуации. Парень приводит себя в порядок. Натягивает одежду, которую легко снять и вызывает такси, продолжая думать то о Чонгуке, то о Юнги, то о Тэхене. У Хосока проституция души, а не тела. Парень думает о выходных, когда выходит у дорогой и знакомой многоэтажки. Вдыхает отравленный воздух, понимая, что живет не своей жизнью. Так больно, так больно. Но плевать на это, ведь деньги важнее, ему нужны именно они, больше денег, для себя, для семьи, а теперь и для того, чтобы позволить Чонгуку оправдать свои надежды. Лифт поднимает его к небесам, останавливая на нужном этаже. Парень думает о том, чтобы сначала зайти к господину Тэхену, но откидывает это на потом, потому что клиент будет зол, если парень опоздает. И ладонь уже на автомате отстукивает привычную мелодию. Дверь отворяется, а за ней стоит мужчина средних лет. Потрепанный временем, с отъевшимся пузом и что-то жующий. - Господин, здравствуйте, - парень переступает порог, хватает чужую большую ладонь, пробирает морщины пальцами и целует там, где меньше всего волос и пигментированной кожи. - Здравствуй - здравствуй, малыш, как тебя зовут? - мужчина разворачивается, заходит в одну из комнат и зовет к себе. А Хосок спешно снимает верхнюю одежду и бежит вслед, выпаливая первое попавшееся имя. - Куен, - пыхтит парень. - Ли Куен. Темноволосый оказывается на кухне. Клиент усаживается за стол, склоняя лицо над алкоголем в бокале и тлеющей сигарой. От этого тусклого света лицо его становилось еще морщинистей и противней, Чону хочется поежится и выбежать из помещения, но он остается стоять на месте, морщась от одной мысли, что с этим человеком придется целоваться. Однако мужчина не шевелился и совсем не намекал на что-то пошлое, он больше казался злым и чем-то раздраженным. Вдруг клиент поднимает свои стеклянные глаза и с ненавистью направляет их на Чона. Где-то позади открывается входная дверь. По паркету отстукивают чьи-то каблуки, человек быстрым шагом доходит до кухни, замирая сзади парня. Тот оглядывается и лицом встречается с женщиной, что была выше его головы на две. С точеной фигурой, в строгом офисном костюме и с ярко красными губами, которые выглядели до невозможности вызывающими. - С такими ты расслабляешься? - мужчина поднимается из-за стола, а Хосок отходит подальше, осознавая, что из квартиры нужно бежать, пока не поздно, ибо вызвали его явно не для плотских утех. - Со смазливыми, продажными? Мужчина надвигается на темноволосого, заставляя того пятится до того момента, пока он не упрется в стену спиной. Хосок начинает дрожать, взглядом ищет спасения в глазах женщины, но находит в них лишь испуг и точно такое же желание сбежать. - Что ты собрался делать? - подает она голос, подходя ближе. - Что ты опять себе придумал? - Джонхо, ты настолько глупая? Думала, будешь изменять мне и я ничего не узнаю о этом? - он наконец переводит свой взгляд, а Хо свободно выдыхает, закатывая глаза и осознавая, что у мужчины не все дома. - И, о, да, Боже, а с кем? С какими-то мальчиками за деньги? Шлюха. Чон осекается, устремляет взгляд в стену и боится сдвинуться с места. Женщина пыхтит, краснеет, а после возносит руку вверх и приземляет ее прямо на обвисшую щеку своего возлюбленного. - Послушайте, можно мне уже идти? - врывается Чон, делая шаги вперед, чтобы уйти, но мужчина хватает того за руку в последний момент, разворачивает к себе лицом и проделывает все то, что сделала с ним его женщина. Щеку будто ошпаривает кипятком. Чон охает и оседает на пол, придерживая ладонь у больного места и поднимая взгляд на мужчину, что с призрением плевал ему в лицо уже раз третий за то время, пока он сидит в его ногах. - Больно? - в ответ дрожащий кивок. - Вот видишь, дорогая, ему больно. Из-за тебя ему больно. Хосок пытается встать с места, чтобы уйти или убежать из этой квартиры, но мужчина рявкает на него и парень оседает вновь, боясь даже дышать шумно. - Перестань, ты жалкий, - женщина пытается вновь дать пощечину, но ее рука оказывается схваченной на лету. А лицо краснеет уже не от того, что она злилась, а от звучных пощечин. Она пытается выдернуть руку из пут, но оступается и приземляется рядом с Чоном, тело ее принимает весь вес мужчины, что уже не жалея рук, разбивал ее лицо, а после остановившись на минуту, сплетал руки на шее, пытаясь давить, как можно сильнее. Хосок бы фыркнул от этого, понимая, что его увесистое тело делало это намного лучше, но он не может, лишь подлетает ближе, пытаясь его стащить с уже, казалось, бездыханного тела. Мужчина свирепо рычит, бросается в ответ на Хосока. Проходясь кулаком по челюсти. А Чон выть готов, потому что боль невыносимая, он отползает подальше, чувствует спиной шкаф и понимает, что бежать некуда. - Сученок, - мужик подходит впритык, давя победную лыбу, где-то сзади слышится болезненный стон, а Хосок начинает медленно прощаться с жизнью, готовясь к невероятной боли, однако мужчина вытаскивает свой ремень из штанов, закидывает его ему на шею и просит сделать приятно, приседая напротив. Клиент тянется к нему губами, парень все дрожит, поддаваясь вперед, но после замирая от того, что в петля на шее стягивается. Воздуха нет. Чон спиной опадает на шкаф, тот трясется со все вещами, что стояли на нем. Рядом падает ваза, которая чудом не разбилась, парень тянется к ней руками и уже сжимает в ладони, как останавливается, задумываясь над тем, нужно ли ему это. Нужна ли жизнь? Темнота в глазах сама поднимает его правую руку вверх. Парень из последних сил ударяет по чужому лицу, попадая куда-то по виску, от этого руки мужчины сразу же слезают с его шеи. Он опадает рядом в то время, как Чон пытается поскорее стянуть с себя ремень. Чудом кажется то, что тот быстро слезает и темноволосый поднимается на шатающихся ногах, перешагивает через тело женщины, что лежало в проходе, а после бежит по коридору к двери и останавливается. Дрожащие пальчики ищут телефон в пальто, находят, а после быстро вызывают знакомый номер. Гудок. Еще один. Еще и еще. Парень хватает свои вещи и выходит из квартиры, направляясь к той, в которой должен был жить господин Тэхен. Трубку поднимают, громким приветствием оглушая темноволосого. - Чонгук, - по лицу текут слезы, но он не чувствует их глазами. Его голос дрожит вместе с телом. Лицо и горло до боли саднит, но сейчас не до этого. - Забери меня отсюда, прошу. Он кружится меж квартир, проклиная принципы и любовь, ради которой он до сих пор в этой многоэтажке. - Хен, что-то случилось? - Чонгук взволнован. - Что-то серьезное? Парень кивает, забывая, что его нельзя увидеть, диктует лишь адрес в ответ и сбрасывает. Рука стучится в дверь, которая открывается секунд через пять. Он смотрит на знакомое лицо. Вспоминает лицо того мужчины. Судьба первого сейчас волновала больше, чем судьба второго. А почему? Непонятно. - Ты? - удивляется господин Ким, оглядываясь назад. - Слушай, я сейчас немного занят... Что-то срочное? Ты почему так выглядишь? Чон смотрит прямо в глаза, достает свой телефон. - Господин Ким, прошу, просто дайте мне номер Юнги, - парень поднимает слизливый взгляд, осознавая, что по лицу что-то стекает, но это явно не слезы, видимо, кровь. - Умоляю. В душе так больно колит. Все связи с Юнги потеряны. Все чувства, в которые он верил, разбиты. И хочется кричать, молить Бога о пощаде, идти хоть до Китая пешком, отдавать хоть почки за то, чтобы он смог восстановить ту утерянную связь. Вновь найти ту потерянную нить судьбы. Он знал, что цеплялся за прошлое, за то, чего нет, но это его не останавливало. Телефон говорил ему о том, что у него есть человек, который был способен позаботиться о нем, но парень не верил в это, продолжая лелеять придуманную им любовь и пытаясь спасти чувства, которых уже давно нет. - Лучше иди домой. Тебе нужна помощь, Хосок, перестань цепляться за то, чего нет и не было никогда, прости за грубые слова, но это действительно так, - Тэ делает шаг назад, виновато опускает глаза и захлопывает дверь прям пред опущенной головой парня. Чонгук находит его у подъезда. Такого помятого, уставшего, зареванного. Усаживает в машину и спрашивает везти домой или в больницу, но в ответ лишь слышит грозу за окнами машины. Хосок давит из себя тихое "никуда", разворачиваясь от парня, говоря всем телом, что ничего не расскажет ему.- Не вези меня в ту квартиру. Не вези меня в больницу. Я хочу домой. Хочу к маме и папе.
Хосок зябко проводит плечами, по-детски пищит и плачет после. Он попросил отвезти его в придуманный мир, к придуманным людям. - Хосок, - нервно сглатывает Чонгук, тянется, включает печку и откидывается на сиденье, продолжая медленно ехать. - Я не смогу отвезти тебя туда. Но я отвезу тебя в место, где будет поспокойней.