Попаданка но Модо

Реакция была… божественной. Прищурившиеся глаза Тобирамы, зажегшийся шаринган у Изуны, невесть как оказавшийся Хаширама рядом. А, еще я совсем рядом увидела колючую темную шевелюру Мадары. — Это брак не может быть действительным, — гнусаво прошелестела Хисуи. — Злые духи не хотят этого союза… Слишком много крови запечатлено на ваших семьях. «Сорян, но без духовного одобрения вы не поженитесь», — злорадно додумала окончание фразы Хисуи. Я только вздохнула: и откуда глава клана Акасуна знает современный сленг? Тобирама переглянулся с Хаширамой, Изуна как-то странно скривила алые губы. — Великолепно, Мадара-нии-сан, — улыбнулась девушка и обернулась, моментально отыскав глазами брата. — Кажется, ваш договор с Хаширамой-самой не может быть действительным. Ввиду принесенного обвинения, я, как химе клана Учиха, требую разорвать это соглашение. «Ого», — мысленно присвистнула Хисуи. — «А девчонка-то соображает!» — Согласен, — кивнул Мадара, подошедший к нам. — Я, глава клана Учиха, разрываю договор, заключенный между кланом Учиха и кланом Сенджу. — Я, глава клана Сенджу, разрываю договор, заключенный между кланом Сенджу и кланом Учиха, — произнес Хаширама, несколько печально разглядывая Изуну и Мадару. Откуда-то потянуло запахом горелого. А еще сильная волна прошлась по коже, поднимая табун мурашек. «О, ты почувствовала это». «Почувствовала — что?» — не поняла я. «Разрыв договора. Ведь по сути каждый договор — это фуиндзюцу, причем взаимное. И при разрыве договоров исчезает печать, что ты только что и почувствовала». Вдруг чья-то ладошка коснулась нашего плеча. — Фуиндзюцу: Теттай! — произнес знакомый женский голос, и нас скрутило волной боли. Насильственное снятие печати на живом человеке — то еще наслаждение. Облако пара, и главам Сенджу и Учиха предстал настоящий образ «жреца» — наша с Хисуи маленькая тушка, согнувшаяся в три погибели. — Фуиндзюцу: Уттай, но Хисуи! — тело парализовало, а сама Хисуи вдруг замерла. Я машинально «перевела» сказанное и мысленно ужаснулась. «Стазис для Хисуи»… Интересно, как долго действует эта печать? Если больше часа, то у меня небольшие проблемы… М-да, не о такой развязке я мечтала. — Значит, это и вправду ты, Хисуи. Я подняла голову, на время забрав контроль у обездвиженной Хисуи, и уставилась на девушку в белых одеждах, из-под белой шапки которой были видны огненно-красные волосы. Мито. Ну конечно, кто еще может снять печать Хисуи?.. — Ты можешь двигаться? — в голосе Мито скользило удивление, смешанное с восхищением. Я, воспользовавшись рефлексами и натренированностью тела хозяйки, плавно встала на ноги и отпрыгнула подальше. — Тебе не следовало появляться здесь, — золотистые глаза Мито прищурились, а пальцы стали складывать печати. Я, ведомая памятью Хисуи, достала из подсумка лист печати и, очень надеясь, что это сработает, направила чакру в ладонь, после чего шлепнула ей по листу. Защита! Мне нужна защита! Что-то, что защитит меня от фуиндзюцу Мито… Белая вспышка, синяя… Вокруг меня возникла зеленоватая пленка, покрывшая всю мою кожу. Яркий свет, что-то летевшее в меня со стороны Мито, разбилось о мою «защиту» и разлетелось в клочки дыма. Сработало… Но вместе с этим я почувствовала легкую слабость. Понятно… Сильная защита стоила мне большого количества чакры… Удивление. Легкая степень шока. Пофигизм. Последнее выражение лица принадлежало Тобираме, сложившим руки на груди и наблюдавшем за происходящим. — Мито-чан, что происходит? — остановил следующую серию печатей Хаширама, оказавшийся рядом с невестой и взявший ее за руку. — Отпусти меня, Хаширама. Это изгнанница клана Узумаки, ей не место на нашей свадьбе! Она предательница и заслуживает смерти! Короткий взгляд темных глаз, брошенный на меня Хаширамой. Я не сразу почувствовала, как рядом со мной прорвался пол, а вокруг меня выросли растения. Ну блины твою налево… Мокутон-то за что?! Но растения почему-то не смогли причинить мне никакого вреда. Они просто шевелились рядом, но прикоснуться ко мне не могли — зеленая пленка, окружавшая меня, не давала этого. Правда вместе с этим я почувствовала, как слабею. Долго я так не продержусь… Я вытянула вторую печать и, собрав в руку еще немного чакры, шлепнула печатью на свою левую руку. Хисуи, пожалуйста, пусть это сработает! Отмена стазиса! Краем глаза я уловила что-то яркое. Оглянувшись, с ужасом заметила, как в воздухе возникает огромный огненный шар. На автомате сложила пальцы в печать и произнесла: — Катон: Гоккакью, но дзюцу! Мой шар был, конечно, меньше того, что создал Учиха, но этого оказалось достаточно, чтобы остановить атаку. Два огромных огненных шара нейтрализовали сами себя, оставив после себя лишь легкую вспышку. Зеленая пленка жалобно треснула и рассыпалась пополам. Я устало покачнулась и едва не упала. Перед глазами мельтешили мошки, ноги почти не держали. Черт, я израсходовала слишком много чакры… Я упрямо пыталась устоять на ногах, но чувствовала, как неизбежно начинаю терять сознание. Черт, черт, черт, только не это! Ноги обвило зеленое растение, не давая мне сдвинуться с места, и потянулось выше. Я покачнулась, но вдруг чья-то ладонь обожгла мое плечо. Все вдруг прекратилось. Куда-то подевались растения, шум в ушах и тяжесть в голове. Я стояла, чуть опершись на чью-ту руку. — Прекратите этот балаган, — прозвучал над моим ухом ледяной голос. — Хаширама-ни-сан, Мито-сама, неужели вы не знали, что Хисуи Узумаки не способна использовать Катон? Тобирама… Мито вздернула подбородок и ответила: — Тобирама-сама, почему вы защищаете ее? Любой Узумаки имеет право убить изгнанницу, если увидит ее! Легкий пфырк за моим плечом. — Мито-сама, если вы не забыли, то вы уже не химе клана Узумаки. Вы, кажется, совсем недавно стали Мито Сенджу… — Это ничего не меняет! — Меняет. Вы стали женой главы клана Сенджу и Хокаге Конохи, а значит, больше не химе клана Узумаки. И к тому же… Эта девушка, которою вы считаете изгнанницей под именем Хисуи, не та, за кого вы ее принимаете. Так ведь? Вопрос был обращен ко мне, и я не могла ничего сделать, кроме как кивнуть. Что ж… раскусил. — Ни-сан, продолжайте церемонию. Я займусь нашей гостьей. Сердце при этих словах тревожно ёкнуло. Что он собирается делать? Не убивать же меня… — Стой, Тобирама! — к нам подошла Изуна и, окинув меня взглядом пронзительно-черных глаз, сказала: — Я тебе… помогу. — Я не просил твоей помощи, Изуна. — А я и не спрашивала. Легкое покалывание на моем плече, похожее на дуновение ветерка, и вдруг все изменилось. Зелень кругом, высокие стволы деревьев, шуршание травы. Лес… Рядом откашлялась Изуна и потерла виски. — Чтоб тебя и твою чертову технику, Тора-чан… — Кажется, я просил меня так не называть, Изуна. Вдруг две пары алых глаз уставились на меня. — Ну, привет что ли, Алина, — улыбнулась Изуна и шагнула ко мне. Я, сама от себя такого не ожидая, отошла на несколько шажков назад. — Привет, — пробормотала я и, замявшись, добавила: — Изуна… И тебе, Тобирама… Я не знала, что сказать. Кажется, этого не знал никто. Изуна просто разглядывала меня своими черными глазами, Тобирама, сложивший руки на груди, всем своим видом изображал, что ему пофиг, хотя я буквально чувствовала, как он буравит меня взглядом своих ясных красных «малинок». — А главное, никто не подумал о том, что ты можешь вселиться в тело изгнанницы-Узумаки, — задумчиво пробормотала Изуна. — Хотя получилось забавно… и Хашираму женили, и тебя отыскали… — Кстати, — решила задать я вопрос. — Вы меня правда искали? Но зачем? Я же никто… — Никто? — в голосе Изуны сквозила усмешка. — Вот это ты загнула, подруга. Ты прожила в моем теле две недели, вызнала всю мою жизнь, ты была мной, а теперь утверждаешь, что ты никто? — Что с того, что я была тобой? — горько поинтересовалась я. — Это ничего не меняет. Ты — это ты, а я — это я. И к тому же, я не принадлежу этому миру… У меня даже тела своего нет! — Признаться, в этом теле ты смотришься лучше, чем в теле Учиха, — неожиданно сказал Тобирама. Я посмотрела на него, выискивая насмешку, но разбилась о каменное выражение лица. — Ты знаешь обо мне слишком много, как и я о тебе, — продолжила Изуна, скользнув по Тобираме гневным взглядом. — Мы не чужие друг другу, мы слишком долго были связаны. Разумеется, я о тебе беспокоилась. — Вернее, ты не хотела, чтобы кто-то вызнал секреты твоего клана, — скучающим тоном поправил Тобирама Изуну. — Твои версии событий мне надоели, — резко ответила Изуна. — А сам тогда зачем ее искал? — Оставлять девчонку, которая слишком много знает, далеко от Конохи — по меньшей мере неразумно. Изуна фыркнула. Тобирама едва заметно закатил глаза. А я вдруг почувствовала тепло, зарождающееся в груди. Кажется, печать, наложенная Мито на Хисуи, спадает. И действительно… — Кажется, кто-то разрулил все и без моего участия, — проконстатировала Хисуи, возвращая контроль над телом. — Ну, а где моя названая сестра? — Выходит замуж за главу Конохи, — весело ответила Изуна. — Рада знакомству, Хисуи-не-Узумаки. Мое имя — Изуна Учиха. А это Тобирама Сенджу. Спасибо за то, что присмотрели за Алиной. — Пожалуйста, — кивнула Хисуи. — Но можно поинтересоваться, почему вы так беспокоитесь о ней? — Арина слишком много знает, — произнес Тобирама мое имя, нагло исковеркав букву «л» на букву «р». — В таком случае, почему бы не избавиться от ненужных свидетелей? А заодно и от меня? — поинтересовалась Хисуи. — Если бы не она, недавно протянувшийся мир вновь бы погряз в междоусобной войне кланов, более жестокой, чем прежде. Только благодаря Арине удалось сохранить мир. — О, даже так, — в голосе Хисуи звучало восхищение, смешанное с полу насмешкой. — А что насчет изгнанницы Узумаки? — Кланы Сенджу и Учиха не вмешиваются в разборки клана Узумаки, — скучающим тоном ответил Тобирама. — К тому же, не припомню, чтобы Коноха подписывала какие-то договоры с кланом Узумаки, кроме брачного… — В таком случае, рада сотрудничать, — улыбнулась Хисуи. — Ну, теперь, раз уж все разрешилось, мне можно поесть? Я слышала, у вас тут намечается праздник…