Начинающий Эксгибиционист

— ДА НЕ В ОКНО ЖЕ! — бросилась Рина на парня, решительно настроенного прыгать.       Пальцы крепко ухватились за капюшон чёрной толстовки и резко потянули за ткань вниз. Юноша схватился за горло и тут же покосился назад, балансируя уже на одних только пятках.       В одну секунду подоконник опустел, а не желающую никому зла Пак Рину примяла здоровая такая тушка. Позвоночник ныл под тяжёлым прессом, нога, кажется, тоже была не самым удачным образом примята, и Рина уже сто раз успела пожалеть о том, что остановила этого ненормального парня. Ну спрыгнул бы он, тут всего-то второй этаж, ну сломал бы себе палец-другой… Ему бы не помешало. Но Рину-то за что? — Ты там живая? — протянул сверху бархатный басистый голос. — Не молчи. — Отвечу, когда встанешь с моих лёгких, — прокряхтели ему в ответ откуда-то снизу.       Парень поёрзал лопатками и неохотно соскользнул с девушки, расположившись рядом, распластав щёку по холодному деревянному полу. Рина повернула голову в сторону лежащего рядом парня, чтобы хоть раз взглянуть на лицо этого идиота. Два больших кофейных глаза, разместившихся напротив, совсем рядом, уставились прямо на неё. Губы парня расплылись в широчайшей прямоугольной улыбке, а щека, зажатая между головой и полом, стянулась большой такой складочкой. — Классный причесон, — засмотрелся парень на выбритые с одной стороны волосы Рины, а из-за широко приоткрытых губ непроизвольно, как-то совсем по-дурацки, показался заваленный на левую сторону кончик языка. — У Джи Драгона в «Fantastic baby» был такой… — вновь растёкся в улыбке он. — Можно я потрогаю? — Руки! — угрожающе пробасила Рина за секунду до того, как длинные смуглые пальцы коснулись бы остатков волос.       Пальцы вовремя остановились, а парень выжил. — Я — Ким Тэхён, очень приятно, — повёл бровями вверх парень. — Я — лысая девочка, — раздражённо выдохнула Рина. — Да нет же, смотри, у тебя ещё есть волосы, — изумлённо взглянул Тэхён на длинные пряди распластавшихся по полу волос. — Ага… — угрожающе уставилась на него исподлобья девушка. — Я серьёзно! Не веришь мне — спроси у других, — возмущённо завопил юноша. — Я тебя сейчас ударю. ***       Рина слегка прихрамывала на правую ногу, но упрямо продолжала пересекать территорию двора университета, постоянно приседая, поднимая с земли беспорядочно разбросанные ветром листки. Она была очень благодарна всему на свете за то, что дождей не было уже полнедели, земля и асфальт были сухими, а валявшиеся на них листы с распечатками — чистыми. В руках девушки покоилась уже целая стопка таких бумаг. Следом за ней не отставал и Ким Тэхён, небрежно сгребающий в свои охапки валяющиеся вдоль кованой металлической ограды листки. — О, а вот и самолётик, — поднял взгляд парень туда, где меж чёрных тонких прутьев застряло заветное оригами. — И это тоже документ? — недовольно воззрилась девушка на парня, извлекающего бумажку из забора. — Наверное, — пожал плечами Тэхён, развернув листочек.       Рина закатила глаза. Какой кошмар. — Кто тебя вообще пустил в этот кабинет, что ты там делал? — негодовала девушка. — Я в совете, — на секунду сделал умное лицо Тэхён, но тут же его внимание переключилось куда-то на очередной валяющийся под забором лист и некогда убедительное лицо просияло в улыбке. — Не верю. Тебя там не было. Я не помню тебя, — сверлила она парня страшным взглядом. — Ну… Так и я тебя не помню. — Ну да, это аргумент, — понятливо хмыкнула девушка, внимательно оглядев напоследок двор. Неужели все бумажки собраны? Точно, они всё наконец-таки собрали. — Я ушла из совета неделю назад. — А я неделю назад пришёл, — сообщил Тэхён. — Уйди оттуда, — буркнула Рина. — Чё? — вопросительно изогнул еле видные из-под чёлки брови парень. — Зачем тебе это? — Там платят стипендию. ***       Чонгук был сверху донизу завёрнут в одеяло. У парня от жара горели выглядывающие из свёртка щёки, он чувствовал себя голубцом, а со всех сторон над ним куковала целая толпа дедов, да ещё один заботливый Чимин к ним в придачу. Все его кормили, подкладывали одеяло, сбивали температуру мокрыми полотенцами и делали ещё много всего того, что Чон, по причине своего состояния, впоследствии вспомнить так и не смог. — Тридцать семь и три, — сделал заключение дед Намджун, уперев взгляд в мониторчик электронного градусника. — Как ты, живой? Мы весь день тебя выхаживали.       До Чонгука постепенно начали доходить отзвуки чьего-то голоса, и парень разомкнул тяжёлые, слегка побледневшие веки. Перед глазами предстал размытый образ светловолосого деда, и Чон моргнул сначала левым, а затем и правым глазом. Изображение начало приходить в норму. — Кто я? — подал голос Гук. — Чонгукки… — в ужасе распахнул глаза дед на внука, а сердце предательски задрожало. — Ты что…? — Да ладно, шучу я, — усмехнулся Чон, откинув край тёплого одеяла в сторону.       Дед Намджун облегчённо выдохнул. Чонгук ступил на прохладный пол и внезапно осознал, что пол нисколечки не прохладный. Парень опустил голову вниз и, нащупав взглядом вязаные белые носочки у себя на ногах, немного умилился. — Чимин связал, — сообщил дед. — Правда милые? Он хотел вывязать на них паровозики, но не успел. Просто представь, что они там.       Чонгук широко улыбнулся, обнажив передние кроличьи зубки, коротко шморгнул носом и хотел было уже идти дальше, но прямо перед глазами мелькнула рука с развёрнутым носовым платком в ней. Рука призывно дёрнулась, а Чон уже знал, чего от него хотят. — Дед, я не маленький, я сам могу, — раздражённо буркнул себе под нос Гук. — Не спорь с дедом, давай сюда носопырку, — настаивал светловолосый старикан. — Боже мой, дед! — отодвинул Чонгук руку Намджуна в сторону, продолжив свой путь. — Не наступи на деда Юнги! — крикнули парню вслед. «Забота…», — подумал Чонгук, взъерошив густую копну чёрных волос. Взъерошил и всё-таки споткнулся о деда. Под ногами что-то тихо сматерилось и перевернулось на другой бок. — Извини, — тихо-тихо пробормотал Чон. *** — Я не думаю, что тебе стоит уходить, Чонни, — бродил за метающимся из стороны в сторону парнем Чимин. — У тебя температура, ты должен лежать, — вздёрнул бровки вверх русоволосый, не оставляющий попыток вразумить младшего.       Чонгук натягивал на себя вещь за вещью и не спешил становиться примером послушания. Он должен увидеть Рину, он должен извиниться. Она ему нужна. Прямо сейчас и ни минутой позже. — Чонни, постой, ты время видел? — ныл над ухом Чимин, но младший его не слышал. Младший уже натягивал на плечи куртку и вступал в излюбленные Тимберленды. ***       Часы на экране мобильника совершенно точно определяли 23:07. Рина медленно брела через тёмный, совершенно неосвещённый переулок. Где-то впереди виднелась аллея, вдоль которой рядками были наставлены фонари. Почему-то добраться сейчас до них для девушки являлось первостепенной задачей. Ведь позади неё слышались тяжёлые шаги представителя явно не женского пола, а от маньяков не спасала теперь даже залысина на левой стороне головы. Хоть полностью налысо стригись.       Шаги приближались, удары подошвы ботинок становились всё грузнее и увереннее. Рина сменила шаг на бег. Но не успела девушка и на метр приблизиться к аллее, как из темноты её схватили в охапку чьи-то чужие руки. Рина тоненько вскрикнула и со всей дури замахнулась на маньяка локтём. Тяжёлая кость прошлась по чему-то мягкому и теперь уже взвизгнул недоброжелатель. Девушка вновь вырвалась вперёд, но маньяк уцепился пальцами за ткань кожаной куртки, и жертва снова была притянута назад. — Страшно, когда боишься? — усмехнулся за спиной бархатистый низкий голос, и Рина резко обернулась. — Ты больной?! — вскрикнула она на жмущегося к ней Ким Тэхёна, лица которого практически не было видно в этом полумраке, зато был слышен голос и заметны кое-какие очертания. — Я маньяк! — широко улыбнулся парень во все тридцать два. — Разве не прикольно? Похоже же. — Что прикольного в том, чтобы быть маньяком? — резко толкнула его в грудь Рина, и Тэ расцепил руки у неё за спиной, немного отшатнувшись. Девушка поспешила в сторону освещённой аллеи. — Ну… — засунул руки в карманы толстовки парень, увязавшись следом за жертвой. — Тебя все боятся, ты можешь ходить по ночам и искать себе жертв. Убивать их, насиловать… — лыбился парень, чьё лицо с каждой секундой на подходе к фонарям становилось всё виднее. — Власть над человеческими судьбами… Сечешь фишку? — обогнал Рину Тэхён, развернувшись к ней лицом. Массивные чёрно-белые кроссовки попятились назад. — Есть ведь и безобидные маньяки, — подняла немного обиженный взгляд на парня девушка. — Не бывает таких, — беззаботно пожал плечами Тэ. — А вот и бывает. — А вот и не бывает! — Бывает. — Не бывает! — Эксгибиционисты! — прикрикнула Рина. — Что «эксгибиционисты?» — возмущённо топнул ногой парень, развернувшись к девушке спиной. — От них тоже вред. Они психику рушат. — Но они же неспециально! — А вот и специально! — А вот и нет! — Как можно не специально оголиться? — схватился за голову Тэхён, стянув пальцами тёмно-русые длинные прядки. — Придурок! — спешно нагнала парня девушка, больно пнув носком кеда того в голень. Тэхён тихо ойкнул и надулся. — Сама такая! — зашатался юноша вслед за стремительно удаляющейся от него Риной. — Не иди за мной! ***       Чонгук кутался в куртку, парня немного потряхивало. Горячие щёки обдавало прохладными потоками ветра, а Чон упрямо считал их ужасно ледяными. Ноги уверенно вели вперёд: вдоль изредка мигающих фонарей.       На улице холодает, Чонгук стал часто простужаться. Ещё бы, по такой погоде нужно кутаться во всё, что только можно, а он почти голышом щеголял, не мудрено, что его продуло.       Парень уже практически дошёл до поворота к парку, как вдруг, у видневшихся за преграждающим ему путь зданием чёрных кованых ворот, прямо на выходе, показалась знакомая девушка. Рина, это совершенно точно была Рина, только немножечко другая: волосы по-другому лежат, висок левый выбрит, глаза, кажется, подведены. Чон лишь завороженно выпустил воздух из лёгких и еле заметно улыбнулся, замерев на месте. Замер, да так и не решился идти дальше, ведь из парка следом за девушкой вышел какой-то парень. Не маньяк, ведь с маньяками Рина бы так открыто не общалась, даже при всём её опыте в таких делах. Простой, совершенно обычный парень. «А вдруг хулиган?» — подумал Чон. Да нет, был бы хулиган — она бы не шла так спокойно рядом с ним. Он бы либо получил, либо Рина бы сбежала. Она знает этого парня. Она с ним разговаривает. Не улыбается. Значит, удовольствия от разговора не получает, так? Значит, всё хорошо. Всё хорошо. Нет! Не хорошо!       Неизвестный парень звонко захохотал, а девушка как-то легко, совершенно по-дружески влепила ему подзатыльник. И только Тэхён с Риной знали, что этот подзатыльник был очень тяжёлым, а лицо девушки совершенно ничего положительного в тот момент не выражало.       Чонгук резко зажмурился и, развернувшись в обратную сторону, тяжёлыми увесистыми шагами побрёл назад, домой. До ушей доносились неприятные обрывки смеха неизвестного парня, периодически доносились и слова, смысла которых юноша не понимал, да и не хотел понимать. Чон с силой зажал ладонями уши. Он не должен делать поспешных выводов. Он должен прийти завтра в универ и спросить всё у Рины лично, а не накручивать себя. Нет, он не должен спрашивать, после того, что он сделал, просто не имеет права. Он должен извиниться, но сделает это завтра. ***       Чонгук вернулся домой совершенно без настроения и тут же закрылся в своей комнате, так и не позволив проверить у себя температуру.       Чимин был в отчаянии, он занимал собой полдивана в зале и лишь печально смотрел себе в колени. — Я плохой отец, — ныл скрученный в комочек Пак, перебирая коротенькими розовыми пальчиками край покрывала, которым его заботливо накрыл дед Намджун. Сверху над парнем нависали оба деда. — Так ты и не отец, — сделал попытку успокоить чадо дед Юнги. — Вот видишь, я даже не отец! — взвыл Чим, ещё сильнее сжавшись в один маленький ком. — Это я виновен в том, что Чонни простыл, я недоглядел… — надрывно шептал Пак. — Это не твоя вина, Чимини, мы все недоглядели, — по-отцовски похлопал парнишку по пушистой светло-русой макушке Намджун. — Именно поэтому! Мы все вместе идём исправляться! — воодушевился дед, а Чим коротко вздрогнул и поднял испуганный взгляд. — Ну не-е-ет, — нервно усмехнулся Пак. — Только не как в прошлом году… — О да! — вскинул руки вверх дед Юнги. — Едем в клуб!