Она хотела вернуться...

Если звезды погаснут в фабричном чаду, Если солнце застынет, как рыба во льду, Я вернусь, я вернусь, я вернусь, я приду! Э. Р. Транк Оказывается, после смерти человек сохраняет способность чувствовать холод. Я осознала это, когда открыла глаза и обнаружила, что лежу на земле, и что ноги и руки у меня закоченели. Сделав над собой усилие, я села. И тут же замерла, пережидая приступ головокружения. Была еще ночь, но небо на востоке уже начало розоветь. Я оперлась руками о холодную, чуть влажноватую землю, на которой сидела, и с трудом поднялась на ноги. Голова была тяжелой, а тело ломило. Но это ерунда – если я действительно стала жертвой бомбардировки, то должна чувствовать себя намного хуже. Или вообще ничего не чувствовать. Когда снаряд разорвался, я была уверена, что взрывной волной мне переломало все кости. Но, в действительности, отделалась одними ушибами. Просто чудеса! И странно не только это. Например, где я нахожусь? И как сюда попала? Если предположить, что жизнь после смерти существует, то ответы на эти вопросы становятся очевидными. Но тогда с какой стати я чувствую себя живой? Медленно оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь то ли в саду, то ли в палисаднике. Деревья и кусты, произраставшие поблизости, выглядели аккуратными и ухоженными. При этом они были совсем невысокими – даже я могла бы без труда дотянуться до верхних веток. Но догадаться, к какому виду относится то или иное растение, в темноте не удавалось. Зябко переступив ногами, я поняла, что где-то потеряла одну туфлю. Чулки выглядели жалко, а ступни оказались до неприличия грязными. Впрочем, если бы только ступни... Платье тоже пострадало. Кое-как одернув юбку, я попыталась разгладить ее ладонями, но только еще больше запачкала. Пришлось оставить все, как есть. Продолжая оглядываться по сторонам, я лихорадочно размышляла, что делать дальше. Что бы со мной не произошло, где бы я ни оказалась, нужно как можно скорее вернуться к Фионе и детям. А обдумать ситуацию можно и потом, когда я буду уверена, что с ними все в порядке. Вот только куда идти? В темноте сложно рассмотреть, что меня окружает, но одно понятно – больших домов здесь нет. Я не в Ливерпуле, это точно. Тогда где? Боюсь, чтобы получить ответ на этот вопрос, придется прогуляться по окрестностям. Обхватив себя за плечи руками в тщетной попытке согреться, я двинулась к ближайшему просвету между деревьями. Сделала шагов десять и оказалась на ровной местности. Трава, которая до этого холодила босые ступни, куда-то исчезла, а в кожу тут же впились мелкие камушки. И я поняла, что стою на дорожке. Ничего вокруг по-прежнему не было видно. Я крепко зажмурилась и потерла глаза, надеясь с помощью этого нехитрого приема повысить остроту зрения. Получилось так себе. Справа, примерно в двадцати шагах от меня, обрисовалась какая-то возвышенность. И больше ничего. Я поежилась, еще раз переступила ногами, которые от холода уже переставали чувствовать камушки, и решительно направилась в том направлении. Все равно ничего другого поблизости не наблюдается. А если я простою до рассвета неподвижно, то рискую подхватить воспаление легких. К моему огромному удивлению темная громада оказалась жилищем. Подойдя ближе, я смогла рассмотреть в ней круглую дверь с небольшой аккуратной ручкой. Видимо, это что-то вроде землянки. Несколько секунд я колебалась, а потом решительно постучала в дверь. Конечно, нехорошо будить незнакомых людей на рассвете. Но у меня есть на это веские причины. К тому же, на улице холодно, а я одета явно не по погоде. На стук никто не отозвался, и я забарабанила по двери снова. А потом прижалась к ней щекой, чтобы послушать, не идут ли хозяева открывать. Шагов не услышала и уже подняла руку, чтобы постучать в третий раз, как дверь чуть-чуть приотворилась, и я увидела подсвеченное огоньком свечи лицо хозяина. Первой мыслью было, что дверь мне открыл ребенок. Хозяин дома-землянки оказался ниже меня почти на целую голову, что для взрослого человека весьма странно. Но потом стали заметны морщинки в уголках его глаз, и я поняла, что поспешила с выводами. А хозяин, наконец, перестал на меня таращиться и взволнованно поинтересовался: - Что произошло? Кто вы? Говорил он с каким-то странным акцентом, но я прекрасно понимала каждое слово. Это вселяло надежду, что мы все-еще в Британии. Пусть даже это Уэльс или Шотландия… - Меня зовут Бернадетта Уилкс, - представилась я, всеми силами стараясь изобразить приветливую улыбку. – Я заблудилась. Извините за беспокойство, но не могли бы вы мне помочь? Необыкновенный мужчина за дверью с опаской огляделся по сторонам, словно хотел убедиться, что я здесь одна. Потом опомнился и, подняв свечу повыше, широко открыл дверь. - Прошу вас, заходите. Мое имя Бильбо Бэггинс, очень приятно познакомиться… Да заходите же, пока никого из соседей не видно. Я послушно скользнулась в прихожую, и круглая дверь тут же захлопнулась за спиной. В доме было тепло. Я остановилась на пороге, наслаждаясь этим ощущением. Чтобы быстрей согреться, потерла друг о друга ладони. Потом перевела взгляд на стоящего передо мной мужчину. Как, он сказал, его зовут? Бильбо Бэггинс? Впервые слышу столь странное имя. - Извините, что постучалась к вам в такое время, мистер Бэггинс, - быстро проговорила я, страшась, что хозяин приютившего меня дома начнет задавать вопросы. – Я надолго вас не задержу. Мне… мне нужно просто узнать, где я нахожусь. Я сбилась с пути. То есть, заблудилась… Или, точнее, потерялась. Он бросил выразительный взгляд на мои грязные босые ноги, но деликатно промолчал. Потом поднял голову, чтобы заглянуть мне в лицо и, кажется, несколько успокоился. Видимо, внешность у меня располагающая. - Это Шир, госпожа Уилкс. Но, позвольте спросить, куда вы направлялись? Шир? Впервые слышу это название. Видимо, я все-таки в Уэльсе. Но как можно попасть под бомбежку в Ливерпуле и оказаться в каком-то Шире? И что мне теперь делать?! Как я попаду домой, к сестре и детям? У меня даже денег нет. Я сама не заметила, как покачнулась. Но устоять на ногах удалось, только прислонившись спиной к стене. Бильбо Бэггинс встрепенулся и поспешно проговорил: - Проходите в гостиную, госпожа Уилкс. Давайте я приготовлю чай, и мы поговорим. Я не могла терять времени, но все равно кивнула. Во-первых, бежать туда, не знаю куда все равно не вариант. А во-вторых, мне понравился этот странный маленький человек. Я вытащила его из постели еще до рассвета, а он не прогнал меня и собирается поить чаем. - Могу я сначала умыться? Я, знаете ли, по дороге… упала. - Тогда на кухню, - кивнул мистер Бэггинс и быстро пошагал куда-то по извилистому коридору с низким потолком. Я поспешила за ним. Ванной в домике не было, так что хозяин снабдил меня тазом с водой, куском мыла и полотенцем. Спросил, нужно ли что-то еще и, получив отрицательный ответ, скромно перебрался в какое-то другое помещение, оставив на столе свечу. Крикнув ему слова благодарности, я тут же присела над тазом. Старательно отмыла от грязи лицо и руки, а потом, опасливо покосившись в сторону коридора, сняла чулки, забралась в таз с ногами и вымыла их до колен. Многочисленные ссадины тут же начало щипать, но меня это непонятным образом взбодрило. Так что, выбравшись из таза и насухо вытершись полотенцем, я почувствовала себя совсем другим человеком. - Мистер Бэггинс! – негромко позвала я, и хозяин тут же заглянул на кухню. – Большое спасибо. Куда вылить воду? - Ну что вы, госпожа Уилкс, оставьте. Я сам. Потом в кухне воцарилось молчание. Мы стояли и смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. И я чувствовала себя престранно. Что ни говори, попасть под обстрел, оказаться в Уэльсе (вероятно) и мыть ноги в кухне незнакомого человека, ведя с ним светскую беседу, – многовато для одного вечера. Меня все время накрывало чувство нереальности происходящего. И последний диалог стал просто апогеем абсурда. Так что я несколько непоследовательно заявила: - Называйте меня Бернадетта. Или Берни, ладно? Мне так привычнее. - Хорошо, как скажете. А вы меня – Бильбо. - Ладно. Снова пауза, а потом хозяин дома, прокашлявшись, уточнил: - Итак, Бернадетта… что я могу для вас сделать? - Я… - я осеклась, внезапно поняв, что не знаю, что сказать. Как вообще объяснить то, что со мной произошло? Да ни один нормальный человек в это не поверит! – У меня неприятности. Мне нужно как можно скорее попасть в Ливерпуль. Там осталась моя семья, и они понятия не имеют, где я. Вы не могли бы мне помочь? Бильбо нахмурился и на пару секунд задумался. Потом признался: - Я никогда не слышал о Ливерпуле. Где он находится? - В графстве Мерсисайд, на северо-западном побережье Англии. Наверное, удобнее всего будет сесть на корабль, но я не знаю, берут ли они сейчас пассажиров. Скажите, неподалеку есть порт? - Порт? – с сомнением повторил он. – Нет, не думаю. Послушайте… Берни. Давайте все-таки выпьем чаю. И я достану карты. Может быть, по карте вам будет проще сориентироваться. В этом было рациональное зерно, и я кивнула. А потом покорно проследовала в гостиную, где Бильбо велел мне сидеть и ждать его возвращения. По дороге, шагая вслед за ним по коридору, я обратила внимание на ступни хозяина. Они оказались непропорционально большими и покрытыми густыми волосами. Однако удивляться столь странному обстоятельству у меня уже не было сил. Как ни крути, а излишне волосатые ноги менее странная вещь, чем перемещения в пространстве. Больше всего на свете мне хотелось бы сейчас выскочить за дверь и бежать, куда глаза глядят, чтобы поскорее добраться домой. При мысли о том, что Фиона и дети остались одни и понятия не имеют, где я и что со мной, тоскливо сжималось сердце. Но панике поддаваться нельзя, иначе я гарантированно потерплю поражение. Паника – бешеная крыса. И моя задача сейчас состоит в том, чтобы держать эту крысу в клетке, не позволяя ей искусать себя… Вошел Бильбо с подносом, на котором громоздился чайник, чашки, молочник, сахарница и тарелка с какой-то выпечкой. О еде и думать не хотелось, а вот чашку я схватила с нетерпением, потому что все-еще не могла согреться. Несколько секунд мы пили чай молча, а потом Бильбо все-таки не удержался и задал вопрос: - Извините, Берни, ничего, если я спрошу? А как так получилось, что вы… потерялись? Хороший вопрос. Если бы я сама знала. - Был авианалет. Я вышла из дома до отбоя воздушной тревоги. Хотела помочь соседям. А потом… ничего не помню. Послушайте! – внезапная догадка заставила меня покрыться холодным потом. – А какое сегодня число?! - Двадцать пятое апреля. Я уже готова была услышать, что с момента последнего известного мне налета на Ливерпуль прошло несколько дней или даже недель, и потому в первую секунду почувствовала облегчение. Но тут же нахмурилась. - Не может быть, сейчас же май. Со мной случился несчастный случай 12 мая 1941-го года. Ливерпуль бомбили почти неделю день за днем. А в апреле у нас было затишье. - Госпожа Уилкс! – Бильбо так разгорячился, что, кажется, забыл о нашей договоренности. Но тут же поправился: - Бернадетта! Вы ошибаетесь, сейчас 2941 год. Апрель. Хотите, я принесу вам календарь? И карты, я же обещал… Вот, посмотрите сами. Я посмотрела. И почувствовала себя, как человек, свалившийся в холодную воду. Потому что сейчас действительно был 2941 год. И потому что на картах не оказалось моего города. Да что там города! На них не было даже моего мира. Место, где я оказалась, называлось Средиземье. И мне нужно было понять, что с эти делать дальше. * * * - Бильбо, у вас есть что-нибудь… покрепче чая? - Кофе? – с готовностью переспросил мистер Бэггинс. - Бренди. Если можно. Немножко. - Да-да, конечно, - он вскочил на ноги и скрылся в коридоре, а я опять уставилась на карты. Иисус, Мария и Иосиф! Да что же это происходит?! Я в жизни не слышала ни о каком Средиземье. Как я могла сюда попасть?! Вернулся Бильбо с маленькой рюмочкой, на дне которой плескалась какая-то темно-коричневая жидкость. Я кивком поблагодарила его, вязал рюмочку и, стараясь не дышать, сделала глоток. Не люблю крепкие напитки, но это именно тот вариант, когда без алкоголя не разобраться. Поспешно запив бренди чаем, чтобы избавиться от неприятного привкуса, я подняла голову и посмотрела на хозяина дома. - Давайте я вам сейчас все о себе расскажу. А потом вы сделаете то же самое. Потому что, так получилось, мне больше не к кому обратиться. Я в безвыходном положении. И вот-вот начну паниковать. У него были все причины сказать мне "до свидания" и выставить за дверь. Но если до сих пор мистер Бэггинс не сделал этого, скорее всего, не сделает и теперь. Так и получилось. Бильбо серьезно кивнул и устроился в кресле напротив меня, а я набрала в грудь побольше воздуха и начала рассказ. Не знаю, сколько я говорила. Во рту пересохло и мне дважды приходилось браться за чашку с чаем. Но зато по телу наконец-то разлилось приятное тепло, за что можно было поблагодарить глоток бренди. Когда рассказ закончился, я перевела взгляд на своего собеседника и прямо спросила: - Вы мне верите? Несколько секунд он молчал, а потом сдержанно ответил: - Скорее да, чем нет. Хотя это… странно. - Мягко говоря. Теперь расскажите мне об этом месте. О Шире. О вашем мире. Чтобы выбраться отсюда, я должна, как минимум, знать, где оказалась. Его рассказ был еще длиннее, чем мой. И я, честно говоря, половины не запомнила. Все звучало настолько фантастически и невероятно, что мне все время хотелось взять и с силой ущипнуть себя за руку, чтобы проснуться. Останавливало только то, что я точно знала – не поможет. Впрочем, кое-что интересное из рассказа сердобольного мистера Бэггинса я для себя вынесла. Во-первых, Средиземье ничем не похоже на наш мир. Во-вторых, здесь живут не только люди, но и существа, о которых мы знаем лишь из сказок. В-третьих, Бильбо Бэггинс – хоббит. В четвертых, ему никогда ранее не приходилось встречать гостей из других миров. Но это несущественно, поскольку в Шире вообще редко бывают незнакомцы. В-пятых… - Я знаю, кто вам нужен, - произнес Бильбо, и я мигом отвлеклась от анализа. – Сегодня ко мне на чай должен прийти Гэндальф Серый. Он волшебник. Я уже, честно говоря, позабыл, что пригласил его. Но, оказывается, очень кстати. Если уж кто-то сможет вам помочь, то это Гэндальф. Мысль о том, что придется ждать до вечера, а потом снова рассказывать всю историю какому-то неведомому Гэндальфу, показалась мне мучительной. Но альтернативы не было. Если я сейчас покину уютный домик Бильбо и побреду, куда глаза глядят, ничего хорошего из этого не выйдет. А так есть шанс, что мне еще удастся увидеть свою семью. При мысли о детях, крыса-паника рванулась на свободу, и я с трудом удержалась от желания согнуться пополам, чтобы заглушить боль в груди. Что с ними будет без меня? Справится ли Фиона? Сможет ли она одна позаботиться о четверых малышах, не имея работы, денег и помощи? Не станет ли она меня искать? Не станет ли… Внезапно ужасная догадка заставила меня задохнуться. А что, если Фиона уже меня искала? Что, если она тоже вышла из дома и… Нет! Нельзя об этом думать. Нельзя! Я должна верить, что она не пострадала. Должна верить, что с моими детьми все в порядке. Иначе нет смысла вообще барахтаться. Медленно вдохнув, я сумела побороть панику и кивнула. - Хорошая идея. Благодарю вас. Бильбо улыбнулся. Кажется, ему нравилось мне помогать. И я решила, что этот маленький хоббит, пожалуй, приятнее доброй половины знакомых мне мужчин. - Тогда почему бы вам не отдохнуть в комнате для гостей? Я принесу еще воды… И вы можете взять одно из старых платьев моей матушки. Я хотела в благодарность за приют предложить ему какую-то помощь по дому, но вдруг почувствовала, что просто валюсь с ног. Что ж, отдохну хоть пару часов, а там видно будет. Вряд ли мне удастся заснуть в таком состоянии, но попробовать стоит. Впрочем, как оказалось, заснуть я могу в любой ситуации. Стоило устроиться поудобнее на мягкой перине, которую для меня взбил радушный хозяин дома, как глаза мгновенно закрылись, и я провалилась в сон. Причем в этот раз мне даже ничего не снилось. Хотя на множество последующих недель ночные кошмары стали моими верными спутниками.