Она хотела вернуться...

Противный мелкий дождь зарядил с самого утра, и не заканчивался, казалось, целую вечность. Впрочем, я понятия не имела, сколько сейчас времени – возможно, не прошло и пары часов с тех пор, как мы выехали из ворот постоялого двора, где провели ночь. Время в пути иногда тянется невыносимо медленно. Натянув поглубже капюшон плаща, я зябко поежилась. Ткань промокла насквозь, и давно уже не защищала от холода. Мокрые поводья были скользкими, а поясница привычно ныла. Когда без всякой подготовки проводишь в седле три дня подряд, к этому приходится привыкнуть. В первый день, едва оказавшись в тесной темной комнатушке трактира, где Торин и Компания решили остановиться, я упала на постель и расплакалась. На второй день, когда ночевать пришлось под открытым небом, не могла заснуть почти до утра из-за холода и ломоты во всем теле. На третий день, снова оказавшись в трактире, согласилась на уговоры Бофура и выпила почти полную кружку эля. После этого жесткая постель, усталость, натертые новыми сапогами ноги и другие проблемы больше меня не беспокоили. Зато утром наступило похмелье. Сложнее всего во всех этих ситуациях было делать вид, что я прекрасно себя чувствую и вообще почти в восторге от происходящего. Не страдая привычкой жаловаться на свои трудности, я, тем ни менее, отчаянно хотела расслабиться. Хотела закутаться в одеяло, закрыть глаза и полностью отключиться от окружающей действительности. Вместо этого приходилось помогать Бомбуру с готовкой, ухаживать за лошадьми, чинить одежду и поддерживать разговор. И я справлялась. Пока что. Дождь, кажется, закончился, но с веток по-прежнему капало. К тому же, по земле пополз туман. Он довольно быстро добрался до уровня моих колен, потом – до пояса, а затем вообще скрыл мою лошадку и сделал практически невидимой лесную дорогу, по которой мы двигались. Стискивая окоченевшими руками мокрые поводья, я бездумно вглядывалась в клочья тумана. И у меня на глазах он превращался в клубы дыма, напоминающие о доме. О доме и о войне. О Фионе. О детях. Кошмары с их участием снились мне каждую ночь. Раз за разом я видела Фиону, которая выходит из дома, чтобы узнать, куда я подевалась. И погибает под обломками разрыва. Раз за разом я видела наших малышей. Колина и Томми, Мегги и Элизабет. Одних. В подвале. Брошенных и никому не нужных. И просыпалась с бешено бьющимся сердцем. Умом я понимала, что Фиона никогда не совершит такой глупости. Она не станет рисковать жизнью, зная, как нужна детям. Но сомнения леденили кровь. Ведь я же стала. Я забыла, что необходима им. Забыла, что не должна их бросать. Поддалась эмоциям и поступила необдуманно. И теперь я здесь… - Привал! – скомандовал Торин, когда ехать вперед стало практически невозможно. Судя по всему, мы оказались в какой-то низине, которую полностью заволокло туманом. Нори и Глоин, которые ехали ближе всех ко мне, и силуэты которых неясно проступали из мглы, стали спешиваться. Я тоже придержала свою лошадку. Наклонилась, обняла ее за шею, желая приободрить, и только потом спрыгнула на землю. Получилось почти изящно – что ни говори, путешествовать в брюках куда удобнее, чем в длинном платье, когда приходится сидеть в мужском седле по-женски… Гномы, привычные к любым испытаниям, принялись разбивать лагерь. Делать это было сложно, потому что в тумане мы даже друг друга с трудом различали. Гэндальф неторопливо покуривал в стороне с весьма загадочным видом, который, вполне возможно, был навеян окружающей мглой. И я в очередной раз подумала, почему бы ему не использовать свои магические способности, чтобы улучшить погоду. Впрочем, спрашивать напрямую не стала. Я с самого начала решила, что буду стараться держать рот закрытым, а ушки на макушке. - Давай помогу, - дружелюбно предложил Ори, заметив, что я собираюсь расседлать лошадку. Неизвестно, сколько времени нам придется провести здесь, пусть моя девочка немного отдохнет. - Спасибо, - улыбнулась я, передавая ему повод. Потом внимательно огляделась по сторонам, чтобы выбрать более-менее сухое место для отдыха. Ничего не нашла и решила пройтись и немного размять ноги. Совсем неподалеку Оин и Глоин лениво спорили, пытаясь решить, где развести костер. Бомбур заявил, что, в принципе, у нас и без огня будет прекрасный обед. Но Дори тут же весьма непрозрачно намекнул, что рассчитывал на суп. Я отвлеклась на них и от неожиданности едва не налетела на Торина, который медленной поступью обходил место будущего лагеря. В последний момент шарахнулась в сторону и напугала чью-то лошадку. - Далеко не отходи, - велел Торин, мазнув по мне взглядом. И тут же отвернулся. Но я, воодушевившись, сделала шаг вслед за ним. - Нужно что-то сделать? - Потеряешься, - отозвался гном, не оборачиваясь. И через несколько секунд я услышала, что он разыскивает Бильбо. Что ж, забота о самых бестолковых членах отряда – одна из отличительных черт хорошего предводителя… Бездействие тяготило, поэтому, стоило Оину и Глоину каким-то чудом развести костер, я тут же подобралась поближе. У огня уже находились Бомбур, на которого в отряде легли основные обязанности повара, и его братья. Без особой надежды я поинтересовалась, нужна ли помощь, но Бомбур жизнерадостно помотал головой. Потом, видимо оценив по достоинству мой потерянный вид, смягчился: - Ладно, иди сюда. Будешь выбирать приправы. Выбирать приправы – одна из моих обязанностей. Притянутых за уши. Еще мне доверяют чистить овощи, мыть посуду и пробовать готовящиеся блюда, чтобы определить, досолены ли они. Я всегда говорю, что досолены, а Бомбур потом ругается, называя кушанья пресными. Видимо, во вкусах мы не совпадаем. - Держи сухой плащ, - откуда-то из тумана вынырнул Двалин и сунул мне в руки одежду. Остальные тоже получили сменные плащи и мгновенно в них облачились. Я закуталась в плотную ткань, порадовавшись, что рукава такие длинные и греют ладони. Впрочем, штаны, куртка, да и рубашка под ней уже успели отсыреть, так что тепло все равно не стало. Постепенно к костру стали подтягиваться остальные. К тому времени, как Бомбур начал крошить в большой котел мясо, вокруг импровизированного очага собрался уже весь отряд. Все были мокрыми, замерзшими и пребывали не в самом лучшем настроении. Последним появился Торин. Бросил взгляд на меня, отчаянно кутающуюся в плащ, на шмыгающего носом Бильбо и ежащегося Ори, и велел Бомбуру: - Сначала чаю согрей. Наш повар неконфликтно кивнул, и минут через десять все получили по кружке обжигающего напитка, которым можно было согреться в ожидании основного блюда. Я обхватила емкость ладонями, с восторгом ощущая, как холод медленно уходит из кончиков пальцев. И улыбнулась. Как странно… всего одной мелочи бывает достаточно, чтобы поднять человеку настроение. Пока Бомбур кашеварил, Торин с Гэндальфом о чем-то приглушенно разговаривали. Видимо, обсуждали дальнейший маршрут. Фили и Кили вслух прикидывали, не стоит ли сходить в разведку. Бильбо перестал чихать и начал зевать. Он уставал от этого похода не меньше, чем я. Ну а я с грустью заглянула в почти опустевшую кружку. - Подлить? – тут же поинтересовался Бофур, демонстрируя фляжку. - А что там? – с подозрением осведомилась я. – Эль? - Эль?! – возмутился гном. – Берни, да за кого ты меня принимаешь? Предложить даме, страдающей от холода и сырости эль?! Это бренди. Не сдержавшись, я фыркнула от смеха. - Спасибо, я воздержусь. - Ну и правильно, - покладисто согласился Бофур, спрятав флягу. – Есть и другой способ греться. Садись к костру и рассказывай. - Что рассказывать? – уточнила я, продолжая улыбаться. - Все. Все, что хочешь. Мы здесь никогда не встречали таких, как ты. А ты отмалчиваешься. - Просто даже не представляю, с чего начать, - честно призналась я. – Наши миры настолько непохожи… Не обижайтесь, пожалуйста, но ваш мир больше напоминает наши сказки и легенды. - Хотел бы я попасть в сказку, - смущенно признался Ори, и тут же непонятно почему покраснел. - Ну, это смотря в какую, - улыбнулась я. – Бывают такие сказки, после которых по ночам не спишь. Но Бофур нетерпеливо перебил: - Ладно, со сказками понятно. А песни вы поете? - Да, конечно, бывает. - Ну, так спой что-нибудь, - попросил неугомонный гном. – Серьезно, Берни, обеда все равно еще долго ждать. Я хотела было отказаться, но передумала. Лучше уж петь, чем рассказывать о своей жизни в мире, каждое воспоминание о котором ранит, словно нож. Я не хочу отвечать на вопросы. И не хочу их задавать, поскольку дела отряда меня, строго говоря, не касаются. Может быть, в такой ситуации действительно безопаснее петь? Только вот на чем остановить свой выбор? Песня должны быть со смыслом, но понятной для них. Современные шлягеры точно не подходят. Разве что, баллады на стихи Вальтера Скотта. В школе я многие из них учила наизусть. - Ладно, - кивнула я Бофуру и другим гномам, которые с интересом прислушивались к нашему разговору: - Ваши песни я уже слышала. Почему бы и вам не послушать наши? А потом негромко запела балладу «Прощание». Одну из тех, которые, по моему мнению, приличествуют случаю. Я слышу шум моих лесов, Им вторит песнь полей. Но мне недолго слушать зов Родной страны моей: Уеду я ночной порой В далекие края; Как призрак, тающий с зарей, К утру исчезну я. Угаснет мой высокий род Навек во тьме могил; Друзья в нем видели оплот, Врагам он страшен был. Не будет над стеной парить Наш гордый стяг с гербом; Но наше дело будет жить, И мы не зря умрем. Пускай нам больше не дано Одерживать побед, С монархом нашим все равно Мы будем в годы бед; Пускай потомки знать о нас Не будут ничего, Мы ни в бою, ни в смертный час Не предадим его. Всегда короне верен был Наш благородный род, И он в награду получил Богатство, власть, почет. Богатство, слава, блеск венца – Все минет, словно сон. И только верность - дар Творца – Бессмертна, как и он. Когда песня закончилась, я неожиданно поняла, что разговоры вокруг костра стихли, и на меня смотрят абсолютно все. Бофур задумчиво щурился, словно прикидывая, какая здесь нужна музыка. Ори мечтательно глядел куда-то вдаль. Кили улыбался. И даже Двалин сдержанно произнес: - Неплохая песня. - На самом деле, сейчас ее редко поют, - призналась я. – Это очень старая баллада. Ей уже больше ста лет. - Действительно, старая, - с готовностью согласился Нори, лукаво улыбаясь одними глазами. – Даже, можно сказать, древняя… Я подняла на него взгляд, а потом вспомнила, что Гэндальф рассказывал о продолжительности жизни гномов и, не удержавшись, прыснула. - Прошу прощения. Никаких намеков! Пока мы разговаривали, Бомбур закончил с приготовлением супа и, по традиции, позвал меня снимать пробу. - Восхитительно! – похвалила я и продемонстрировала поднятый вверх большой палец. – Но лучше досоли. На всякий случай. Бомбур погрозил мне черпаком, и я с трудом поборола абсолютно детское желание продемонстрировать ему язык. Невероятно, несмотря на усталость, боль во всем теле, сырость и крепко запертую внутри панику, я все-еще могу веселиться. Поистине, гномы – поразительные создания. Все житейские тяготы и трудности они переносят стойко и с каким-то непередаваемым изяществом. Там, где человек давно бы сдался, расклеился и опустил руки, гном просто засучит рукава и двинется вперед. Потому что отступать они не умеют. Через некоторое время туман начал рассеиваться, и мы смогли продолжить свой путь. Торин сказал, что добраться до трактира, в котором он собирался остановиться, до темноты мы уже не успеем. Так что придется заночевать под открытым небом. Это известие, конечно, никого не обрадовало. Но и жаловаться было глупо – с самого начала мы знали, что благоустроенные, населенные доброжелательными народами земли скоро придется покинуть. В ближайшее время ночевки под открытым небом станут для нас привычными. Правда, хотелось бы, чтобы этот момент наступил как можно позже. До самого вечера мы тряслись в седлах. И когда Торин объявил очередной привал, отряд ответил одобрительным гулом. Однако уже через минуту к нашему предводителю приблизился Гэндальф и что-то негромко сказал ему. Торин нахмурился и задал какой-то вопрос, а маг жестом предложил последовать за собой, и они скрылись за высоким кустарником, которым поросла Пустошь. Я несколько секунд смотрела им вслед, а потом решила, что их тайны меня не касаются, и потянулась к седельной сумке, чтобы снять ее. Но тут Торин вернулся и завил, что мы едем дальше. Гномы недовольно зароптали – многие уже начали расседлывать лошадей. - Здесь неподалеку была орчья стоянка, - подал голос Гэндальф, на которого до этого заявления никто не обращал внимания. – Совсем свежая. Они ушли в другую сторону, но лучше будет, если мы увеличим разрыв. - Орчья стоянка? – переспросил Балин, хмуря седые брови. – Здесь? - Я сам не ожидал, - кивнул маг, который, кажется, был весьма обеспокоен собственными новостями. – Орки давно не забредали в эти земли. Все стали рассаживаться по лошадям, а я вполголоса спросила у Фили, который оказался ближе всех: - У нас есть повод беспокоиться? - Не знаю, - пожал плечами гном. – Если орков немного, они не станут атаковать. Но и попадаться им на глаза без причины не стоит. Торин прав, что уводит нас отсюда. - Нападать? – переспросила я. – Так вы что, враждуете? - Никак не привыкну, что ты ничего не знаешь, - покачал головой Фили. - Кое-что знаю, но многого мне еще не успели объяснить. Я слышала, что ваши народы враждовали ранее, но разве вы не заключили перемирие? - Перемирие с орками? – возмутился Фили. – Ты серьезно? Хотя… в истории и вправду бывали такие случаи. Но наш род слишком натерпелся от них, так что никакого перемирия нет и быть не может. Окинув меня быстрым взглядом, гном улыбнулся. - Да ты не бойся, Берни! Мы с ними вряд ли встретимся. А если и встретимся, как-нибудь отобьемся. - Я пока не боюсь, - честно ответила я. Орков я никогда не видела, и думать о них не собиралась. В конце концов, у меня есть и другие поводы для беспокойства. А вот Бильбо, кажется, был впечатлен известием Гэндальфа. Во всяком случае, весь вечер он выглядел подавленным и вздрагивал от каждого резкого звука. Впрочем, остальные тоже подобрались. Выставляя часовых, Торин позаботился, чтобы никому не пришлось дежурить в одиночку. Кроме него самого, естественно. Причем он стал на часы первым. Поэтому, устроившись на импровизированной подстилке из веток и завернувшись в теплый плащ, я некоторое время развлекалась тем, что разглядывала его крепкую фигуру на фоне разведенного Оином и Глоином костра. Интересно все-таки, кто он такой? И куда ведет своих союзников? Спрашивать напрямую я бы не решилась, потому что с самого начала пообещала не вмешиваться в их дела. А наводить справки у других членов отряда как-то неэтично… Свернувшись калачиком, я перевела взгляд на профиль Торина, достойный того, чтобы чеканиться на монетах. Потом решила, что слишком уж долго за ним наблюдаю, и закрыла глаза. Для верности лучше было бы перевернуться на другой бок, но шевелиться, теряя последние крохи тепла, не хотелось. Поэтому я просто уткнулась лицом в край плаща, чтобы отблески костра не падали на лицо. И заснула, думая о Мегги и Колине, и точно зная, что увижу их во сне.